Самба на острове невезения. Том 1. Таинственное животное

– Да! – пробасила щекастая тетка и полезла в необъятную сумку, что-то там ища.

Ну пока она ищет, опишу помещение, в котором нахожусь, поподробнее. Четыре кровати, как я уже говорила, две у одной стены, две у другой. На полу довольно милый, хоть и слегка обтрепанный временем коврик, на стенах розовые обои без рисунка, смотрящиеся очень сиротливо, особенно учитывая отсутствие каких-либо картин, рамок, часов, тарелок и прочей дребедени, вешаемой на стены. Только на крашенной белой краской двери висел плакат-календарь с какой-то новомодной звездушкой не то из «фабрикантов», не то еще из какого-то аналогичного проекта. На потолке цивильная люстра под хрусталь, белая с красным. На кроватях красные покрывала, шторы схожего оттенка. Общий стол в углу – стандартный, письменный, с ящиками, у каждой еще по маленькой тумбе возле постели. Один бесхозный стул возле того самого стола. Нет, подождите, вон и второй, его Настя пристроила под собственные нужды. Свалила на него одежду, причем белье выложила на самый верх, мол, полюбуйтесь, у меня четвертый размер бюста. Стыдоба!

Я снова покачала головой, а Евгения Ивановна между тем достала-таки банан из сумки и принялась жадно его уплетать. Кожура неаппетитно обтиралась о смуглое лицо, оставляя на нем мелкие светлые частички. Баба, казалось, этого не замечала и молча уткнулась во фрукт, продолжая его поглощать (знаю, что это ягода, но мне так привычнее его называть). Справившись на раз-два, полезла за следующим. Поймав мой изумленный взгляд, рявкнула:

– Я всегда помногу жру, привыкай!

Я икнула.

От лицезрения поедания второго банана меня спас заглянувший в комнату после джентльменского стука симпатичный парень:

– Юлия Образцова кто?

– У нас таких нет, – тут же отозвалась Настя, сладострастно приоткрыв ротик и как бы ненароком зацепившись пальчиком за бретельку валяющегося на стуле лифчика, стараясь этим привлечь внимание к своему белью. Очевидно, парень ей нравился.

– Это я, – опровергла я информацию, немного удивляясь: чего это я ему понадобилась? Однако парень был хорош собой: невысокий, но отлично сложенный, с широченными плечами и светлыми волосами. Легкая небритость его симпатичного лица навевала тайные неприличные мысли. Я даже повела головой, чтобы их сбросить.

– Ваш тренер пришел, – улыбнулся он и вышел.

– А я не слышала, чтобы звонили в дверь, – заметила Кира.

Настя сказала:

– Наши же вернулись с тренировки. Вот и впустили его, наверно.

Я же подскочила:

– Тренер! Совсем забыла про него! – и вылетела в общий коридор, вдоль которого теснились многочисленные шкафы: в комнатах было не так много места, потому одежду, не только верхнюю, но и всю остальную, кроме разве что нижнего белья, приходилось хранить здесь (но Анастасия предпочитала на стуле). Возле самой двери огромное зеркало во весь рост и две табуретки. На них сейчас сидели два молодых человека, тот, которого я уже видела на пороге нашей комнаты, и другой, с побритым почти налысо черепом и жутко громадной серьгой в виде креста (как у него только ухо не отвалилось вместе с килограммом чистого серебра?), и переобувались. Значит, это именно они и вернулись с тренировки. Как сказала Кира? Леша и Роб? Как-то так.

А у двери… У двери стоял… стояло… нечто.

Это был чистокровный кавказец, с крючковатым носом, жгучими черными усищами, волосатым телом, выступающим пузиком и золотыми зубами, показывая которые, он приветливо мне улыбался. На нем была жутко потертая кожаная куртка с подстежкой и кожаная же кепка. Но главное было не в этом. По росту мой тренер доходил ну разве что до моей… хм… Короче, вряд ли доходил мне до пояса.

А как же танцы?! Танцы!! О чем думал Я-Гриша, присылая мне… этого пуделя? Как мы будем смотреться на стадионе в обнимку?

– Это что такое? – буркнула я, опустив голову, чтобы получше разглядеть, что мне там подсунули.

Блондин, позвавший меня в коридор (оба парня как раз поднимались с табуреток) повторно хихикнул, и я поняла, что его проникновенная улыбка, с которой он ко мне обращался, относилась вовсе не ко мне, а к моему тренеру. Они скрылись в своей комнате, а я осталась наедине с этим… с этой кнопкой.

Кнопка показывала мне все свои золотые зубы и по виду была абсолютно счастлива.

Я вспомнила слова Акунинского: «он, конечно, немного невзрачный, но…» Немного? Да это… Это, я не знаю, что такое!

– Это что такое? – повторила я, не зная что еще сказать.

– Какь щто такой? – с диким акцентом произнесло создание и подправило бравый гусарский ус. – Я тхренер!

– О боже! – Пол завертелся, и я лишилась сознания.

Москва, день 2-й

Утро я начала с того, что потянулась за мобильным и послала СМС Катьке. «Это все похоже на подставу. Тренер настоящий джигит, дышит мне пониже пупка, но, несмотря на это, за один вчерашний вечер умудрился семнадцать раз сделать мне предложение руки и сердца. Стадион постоянно занят, завтра вечером соревнования, а я до сих пор не знаю, как вблизи выглядит лук. Соседки все полоумные. Ответь, как у тебя».

Я не стала дожидаться ответа, мне просто безумно хотелось выговориться, поднялась, накинула на пижаму халат и пошлепала по общему коридору в общую же ванную. Дойдя до нее, наткнулась на запертую дверь и звук льющейся воды. Сверилась сперва с расписанием на стене: «С 10:12 до 10:24 – Образцова», затем с часами – 10:13. Уже мое время! Ладно, подождем.

Пока ванна захвачена оккупантами, вкратце расскажу конец ужасного вчерашнего дня.

– Рахат Лукумидзе! – гордо представился этот пингвин. – Можно просто Рашик!

– Рашик-Парашик, – вполголоса пробормотала я, сидящая на табурете.

Совершавшая две минуты назад свой виртуозный полет в небытие, я была поймана Рашиком и бережно усажена на сиденье, где и пришла в себя, чему поспособствовало помещение моего лица во влажную среду. Открывая глаза и ощущая мокроту, стекающую по щекам и носу, я, наивная, была уверена, что добрый самаритянин Рахат так быстро сбегал на кухню за водой и брызнул на меня. Оказалось, все куда хуже: Лукумидзе на меня попросту плюнул. Не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. И правда, зачем куда-то бегать, когда рот и так полон бодрящей жидкости? И постарался на славу, уж плюнул – так плюнул, от души, так, что будущая партнерша по танцам мгновенно пришла в себя.

И теперь, после всего, он с ласковой улыбкой представился даме! Умереть не встать.

Я и впрямь не встала, так и осталась сидеть на табуретке. Только попросила:

– Принесите чем-нибудь вытереться!

– Щто? – не понял иноземец.

– Салфетки! Платки! Что угодно! – начала я тихо бушевать, хотя по жизни являюсь человеком уравновешенным и толерантным. Вот до чего воспитанных людей доводит южная горная непосредственность.

До абрека таки дошло, в чем соль проблемы. Он подошел ко мне вплотную и вытер мне лицо рукавом своей кожаной куртки, едва при этих грубых действиях напрочь не оторвав мне нос.

– Такь чисто? – вкрадчиво осведомился он.

– Чище не бывает, спасибо, – кивнула я и перешла к делу: – Вы знаете, какие испытания входят в конкурс?

– Знаю! Самба! – Говоря это слово, кавказец красочно отставил руку в сторону и куда-то вверх и дважды притопнул ногой.

– Что? Какая самба, вы в своем уме? На этой неделе мы стреляем из лука и бегаем с препятствиями. И у вас есть всего два дня, чтобы меня этому обучить. Может, вам стоит отказаться?

– Отказ? Неть, щто ты, такой девушк, я не могу отказ!

«Такой девушк» хмуро почесал нос и предпринял еще одну попытку достучаться до возможно имеющегося интеллекта:

– Вы уверены, что умеете стрелять из лука? Поймите, мне нельзя проиграть, – понизила я голос до заговорщицкого шепота. – Я должна остаться в проекте во что бы то ни стало!

– Конечн, понять! Какь не понять? Мы будем стрелять – паф-паф! – живописно показал он пальцами, как именно мы будем стрелять, и добавил: – а после – с-самба! – как положено, поднял руку и притопнул отставленной в сторону ногой.

– Какая еще самба? Не будет никакой самбы!

На глаза туземца навернулись слезы:

– Нэ будет самба? Как так – нэ будет самба?! Такой красывый девушк должен танцеват самба! Слющай, ты, выходы за меня, а? – И так семнадцать раз подряд. Откашлявшись, я сказала ему, что он как минимум рухнул с дуба. – С какого-такого дуба? Такь мы будем тренироваться или нет? – Я хлопнула себя по лицу. Итак, мне ничего не остается, как тренироваться с золотозубым чихуахуа. Ладно, получит у меня Григорий записочку завтра! Главное, продержаться это соревнование, а там, может, дадут кого другого. На танцы-то. Так что я лаконично кивнула. А что мне оставалось? – Отлично! – причмокнул он, довольный. – В какой час завтра приходить?

Я нашла пробел в стадионном распорядке – завтра (то есть уже сегодня) после обеда учится стрелять только неизвестный мне пока Святослав Сергеевич (так сказала всезнающая Кира) – и тут же его восполнила своим именем. Рахат дал зарок явиться строго в назначенный срок – в три часа пополудни.

Завершился день скучно: я читала книгу, лежа на кровати, а Кира что-то мне рассказывала, вовсе не заботясь о том, слушает ее собеседница или нет, что было мне весьма на руку, потому как я и не думала ее слушать.

10:21. На умывание и чистку зубов у меня осталось всего три минуты. Конечно, успеть можно, но почему я должна жертвовать свое личное время… кстати, кому?

Список, вывешенный на стену, бесхитростно заявил: «с 10:00 до 10:12 – Кислякова». Настя! Ну все понятно.

Я стала барабанить в дверь.

Глухо, как в танке. Только льется вода.

– Настя, уснула, что ли? Вылезай оттуда!

Пауза. Затем тянучее:

– Ща-а.

– Что ща? Ты там с десяти!

Опять пауза. Звук полоскания. Наконец:

– А скока уже?

– Уже две минуты до окончания моего времени! Представь, мне тоже надо умыться!

– Ну ща.

«Ну ща» длилось ровно три минуты. И вот девушка выползла в коридор с полотенцем на голове.

– Ты чего так долго?

– Голову мыла, – по-простецки сообщила она, показывая на макушку, – видишь?

– Я-то вижу, но на это у тебя вчера было время… – я не успела договорить, так как произошло выходящее из ряда вон событие: тот самый полулысый вчерашний парень с крестом в ухе ловко прошмыгнул мимо меня, занятую разборкой с эгоистичной соседкой по комнате, в ванную и закрыл за собой дверь.

– Эй, что такое? – возмутилась я и принялась стучать ему, позабыв про Настю.

– Что? Кто? – крикнул он из-за двери, не потрудившись открыть.

– Я еще не умывалась, а ты после меня идешь по списку!

Раздался невозмутимый, совершенно в духе современной молодежи ответ:

– А мне пофиг, я в свое время пришел!

– Нет, они издеваются надо мной, – в изнеможении от постоянных стычек пробормотала я, вздохнув, и отвернулась от двери. В последний миг я успела увидеть злорадно ухмыляющуюся физиономию Настьки, заходящей в комнату. Это дало мне пищу для размышления: неужели специально? В тот момент у меня уже вторично возникло ощущение, что все и всё здесь настроено против меня.

Пропустив еще пару человек, идущих до конца списка, я наконец-то умылась.

Завтракать решила в кухне, так как все мои соучастницы находились в комнате, а я не люблю есть перед носом у кого-то. К тому же хотелось как можно реже встречаться с неприятной Настенькой.

Впрочем, с одиночеством мне так и так не повезло: в маленьком помещении метров восьми, включающем в себя из мебели только газовую плиту, холодильник, буфет и небольшой обеденный стол, находился дядя, которого я последнего пропустила в «его время» умываться, однако я почему-то только сейчас рассмотрела душещипательный дефект его тела, наверное, в коридоре была слишком занята внутренней борьбой с желанием поколотить кого-нибудь, к тому же освещение там не ахти. А теперь я невежливо пялилась на его ноги, не в силах произнести что-нибудь или хотя бы охнуть.

– Что такое? – Он перехватил мой взгляд. – Да, это у меня давно, я уже привык. Сейчас кажется, что она у меня всегда была такая, ха-ха! – нелепо пошутил мужчина над своей бедой.

Дело в том, что у него не было одной ноги. Вместо нее красовалась деревянная палка, совсем как в романе Стивенсона. Так и хотелось сходить в зоомагазин за попугаем и посадить ему на плечо.

– Извините, – пискнула я, постыдившись столь бестактного интереса. По этикету положено сделать вид, будто я ничего не заметила. Мне же это не удалось.

– Да ничего, привык! – оптимистично заявил одноногий. – Кстати, вас как зовут?

– Юля.

– А-а. А я, значит, Святослав Сергеевич.

– Очень приятно. Мы вечером на стадион идем, вы знаете? – вежливо сказала я из праздности и приблизилась к чайнику на плите. Открыла крышку: ну естественно, к моему приходу его уже опустошили!

– Мы с вами? Это хорошо. – Святослав заметил выражение моего лица, оглядывающего пустой чайник. – Простите, я допил последнее.

– Да ничего страшного.

– Но вы налейте себе немного, тогда он быстро вскипит. А кроме вас, все уже, как я понимаю, чай пили.

– Да, я как всегда последняя! Да, я так и сделаю, спасибо за совет.

Участник шоу поцокал на своей палке по коридору в комнату, а меня как током ударило. Он участвует в проекте! Без ноги! Будут же танцы, его что, не предупреждали? Хотя погодите, это же только я знаю наперед, остальные ничего не ведают, только задание на текущую неделю… Ага, а бег с препятствиями как вам? К тому же он все-таки знал, как называется проект, куда он пришел! «Спорт для неспортивных» – это название приобрело мизантропскую издевку. Организаторы данного телешоу, видимо, ненавидят людей.

«Как и ты!»

Да заткнешься ты или нет когда-нибудь?!

Так, по возвращении обязательно проконсультируюсь с врачом, который меня лечил. Пусть долечивает.

Я поставила чайник, который, кстати, заслуживает отдельного описания (пузатый, советский, с обившейся коричневой краской, словно сотню лет живший), на газ и села за стол ждать. Пока ждала, решила проверить, не пришло ли мне смс от Кати. Сходила в комнату, посмотрела на экран мобильника – нет, не пришло. Видно, она не заметила. Ей же велели выключить звук.

Чайник вскипел, я налила себе чай и полезла в холодильник, который был забит до отказа. Хорошо хоть, создатели проекта взяли все затраты по питанию на себя! Сегодня рано поутру приезжала машина с продуктами, Кира рассказывала, что так происходит каждый день. Неплохо.

Позавтракав, я осталась сидеть здесь, не горя желанием идти в комнату. Только сходила туда за книгой и села за столом читать. Некоторое время меня не беспокоили, затем люди потянулись то в туалет (он рядом с кухней), то за водой, в общем, жизни не стало.

Я вернулась в комнату и с удивлением обнаружила, что Катя мне так и не ответила. Прошло уже больше двух часов, это было несколько странно. Ей, конечно, нельзя при всех, но можно же выйти в туалет, например? Или они всей кучкой в туалет ходят, чтобы дикие обезьяны по дороге не загрызли? Что у нее вообще там происходит, на этом острове?

Я подумала немного и поняла, что слегка ей завидую. Мы обе еще ни разу не были за границей, все мечтали съездить вдвоем куда-нибудь. А тем более при московской погоде в плюс три даже тропический ливень в плюс тридцать пять покажется раем на земле.

Я вернулась к книге.

– Ты какое хотела бы платье на выступление? – прицепилась ко мне Кира где-то через полчаса.

Я не ослышалась? Платье?

– Кира, во-первых, в платье в октябре холодно, во-вторых, прыгать через ограждения неудобно.

Она рассмеялась.

– Да ладно тебе! Нас же покажут по телевизору, как ты не понимаешь? Миллион теток будут смотреть шоу, лежа на диванчиках, и никому из них дела не будет до того, хорошо ли мы справляемся с заданиями, им важнее всего, как мы будем выглядеть. К тому же завтра приедут костюмерша, парикмахер и стилист, которым совершенно наплевать на твое мнение, они оденут тебя так, как посчитают нужным.

– Что это значит? – села я, отбросив книгу.

– А то, – влезла Настя, расчесывающая свои длинные, до талии, светло-желтые волосы. Евгения Ивановна глядела на это действие, попутно поедая очередной банан. – На репетиции меня одели в прозрачное платье-мини, заявив, что так они будут поднимать рейтинг. Готовься, – Настя ехидно подмигнула.

– Да, – закивала Кира, – а у меня был вот такой вырез на груди, – показала она на себе, – да я ж рассказывала вчера.

«Я не слушала», – чуть не ляпнула я.

Что ж, вы, дамы, как хотите, а я этому стилисту намылю шею, если попробует выставить меня проституткой перед всей страной!

Кивнув собственным мыслям, вновь взялась за книгу.

Когда время стало приближаться к трем, я вставила закладку, проверила телефон (хотя он лежал рядом, а звук я не отключала, соответственно, непременно бы услышала звонок) и отправилась в коридор выбирать одежду для первой репетиции.

Так, в чем проще? Джинсы лучше темные, мало ли, испачкаюсь. Свитер можно кремовый, так как сверху надену куртку.

Взяв белье, гольфы и джинсы со свитером, я направилась в ванную одеваться. Все три мои соседки абсолютно спокойно делали это друг при друге, я же так не могу и не хочу.

Одевшись, вышла, взяла из сумки расческу, резинку, блеск для губ и приблизилась к зеркалу.

Только успела привести себя в порядок, как в коридоре появились одноногий пират Святослав и Настька. Тут же раздался звонок в дверь, я решила, что это Рашик и отперла замки, однако на пороге стояли неизвестные мне мужчина и женщина в тренировочных костюмах.

Вежливо поздоровавшись, они зашли, мои соучастники бодро поприветствовали вошедших и стали неторопливо обуваться.

Я сначала ни о чем не подозревала, просто стояла возле зеркала, временами задеваемая локтем новоприбывшего мужчины, которому так не терпелось начать тренировку, что он стал, не стесняясь, то приседать, то выполнять наклоны, потом до меня вдруг дошло, а чего это ему не терпится, да и зачем он явился, ежели вместе с парой Пират-тренер идем мы с Рахат-Лукумом?

– Настя, а ты куда? – взяла я за локоть обувшуюся в высокие сапоги на шпильках (это на тренировку-то!) и сделавшую шаг в сторону гардероба с верхней одеждой Кислякову.

– Как куда? На учения.

Она мягко освободилась и направилась к шкафу.

Я снова схватила ее за руку.

– На учения идем я и Святослав Сергеевич. Насколько я поняла, места хватает только на две пары, так?

Она легкомысленно пожала плечами.

– Да, наверно. Пусти, что ты меня держишь?

– Потому что ты сходишь с ума! Я иду вместо тебя.

– Это кто сказал? – насупившись, встала она в позу.

– Я! Слушай, перестань думать только о себе! Ты уже тренировалась три раза, сколько можно? Дай другим. Я там ни разу не была еще.

– Ты только вчера приехала и уже на тренировку собралась! – пропищала та возмущенно.

– Вот именно! – Моему негодованию не было предела. – Уже завтра соревнования, я должна успеть хоть раз взять в руки лук и стрелы! Как ты не понимаешь?

– Ой, ты-то че переживаешь, тебе баллы прибавят, думаешь, я не знаю, да? А мне вот нужно тренироваться, потому что я не блатная, – настаивала она на своем, а у меня возникло острое желание надрать ей задницу.

– Ты уже трижды там была! Сколько можно?

– Да кто тебе сказал?

– Кира мне сказала! – Я оставила надежды вразумить эту девицу и обратилась к инвалиду: – Святослав Сергеевич, подтвердите, что мы идем с вами на стадион сегодня. Помните, мы говорили с утра?

– Да? – нахмурился он, глянув в мою сторону не слишком, как мне показалось, доброжелательно. – Ну а где ваш тренер в таком случае?

Настя хихикнула:

– А правда, где?

Она вырвалась и пошла к шкафу одеваться.

Я посмотрела на часы:

– Еще без пяти минут, он сейчас придет!

– Ну а что, мы ждать должны? – заявил мне на это предатель Святослав, застегивая куртку. – Идем, Настенька.

– Да что с вами со всеми такое?! – взывала я к человечности данных субъектов, затем влетела в комнату и крикнула Кире, лежащей на кровати: – Кира, ты сказала им, что я сегодня тренируюсь?

Она затрепетала, быстро моргая.

– Говорила, но мои слова тут ничего не решают! – поспешно ответила мне, и настолько поспешно, словно заранее готовила к моему вопросу наилучший вариант ответа.

– Все понятно!

Когда я вышла, хлопнув дверью, Настенька уже намотала белый шерстяной шарф поверх белой шубки и посмотрела на меня взглядом победителя. В эту секунду из «мужской» комнаты вышел пожилой мужик двухметрового роста с длинной бородой:

– Чего шумим? – спросил до одури неприятным хриплым голосом.

– Да вот она, – ткнула в меня Кислякова, – хочет вместо меня пойти на тренировку, да еще без тренера!

На последнюю часть предложения было нечем возразить, к сожалению.

– Ха, ну пусть себе хочет! – Мужик, даже не удостоив меня взором, прошел мимо, держа курс на кухню или туалет.

Я села прямо на пол и зарыдала от людского свинства. Боже, они все против меня! Это реальная подстава! Но зачем это Григорию и Боссу, зачем? Я не понимаю.

Мне не хотелось, чтобы они видели мои слезы, но я ничего не могла поделать. Это был конец. Завтра соревнования, а я даже не знаю, что за препятствия меня ждут на дорожке и как стрелять из лука. И я сомневаюсь, что обещанные мне за сокращенное время тренировок очки что-то исправят.

Так то за сокращенное, а у меня этого времени вообще не будет!

Эх, как же стыдно перед Борисом! Он скажет что-то вроде: «А я вас предупреждал». И особенно перед Катькой. Она-то вознамерилась выиграть, а я вот вылетаю, едва начав участвовать, на первом же голосовании жюри.

Продолжая размазывать по лицу слезы, я заскочила в комнату за телефоном. Кира глянула на меня сочувственно, но рта не раскрыла, и за это ей огромное спасибо.

…Четыре тренировки! Четыре! А у меня ни одной! Где у человека совесть?

…«Блатная»! Придумала слово!

Я села в проходе, прямо на пол, и стала писать Катьке очередное смс, невзирая на то, что она еще не ответила на старое. Ничего, потом прочитает общим скопом сразу тысячу. Эти сообщения после можно будет объединить в произведение под названием «Дневники неудачницы».

Мимо меня пошел обратной дорогой бородатый мужлан, и я с трудом поборола в себе желание поставить ему подножку.

В открывшемся окне текста сообщения написала: «Катя, все они, включая участников, организаторов и тренеров, сволочи, идиоты и психи…»

Здесь я услышала шаги и подняла глаза, ожидая увидеть того высоченного бородача. Но это был блондин, который в тот раз позвал меня в коридор.

Странное дело, он не прошел мимо, а сел рядом и участливо спросил:

– Что, не пустили на стадион?

– Не пустили…

В его тоне сквозила искренняя душевность, я даже перестала плакать. Внимание мужского пола всегда приятно девушке, тем более если этот парень уже успел тебе понравиться.

– Не грусти, забей на этих уродов. Жизнь прекрасна!

Я улыбнулась и, вернувшись к сообщению, приписала: «…все, кроме одного!» Действительно, парень не походил ни на психа, ни на сволочь или идиота.

Желая прибавить описание этого «одного», повернулась к парню лицом и только тут заметила (как вы уже поняли, я до ужаса невнимательна и рассеянна), что он курил. Притом запах сигарета источала какой-то весьма подозрительный, а сам парень был чересчур весел, и в глазах было что-то ненормальное.

– Анашу хочешь? – радостно предложил мне щедрый мальчик, протягивая зажженную сигарету.

– Нет, спасибо, – покачала я головой и, печально вздохнув, удалила из сообщения слова «кроме одного».

Глава 5

В половине четвертого явился Рахат. Открыв на звонок дверь, я пронаблюдала сперва большущий букет, сунутый мне прямо под нос, а затем уже и самого дарителя – коротышку Лукумидзе. Он был в своей кожаной куртке, черных свободных джинсах и стоптанных башмаках. Небритый и улыбающийся.

– Вы опоздали, – сурово заметила я, пропуская горе-тренера внутрь. Букет все-таки взяла, чего уж там!

– Знаю, я ходить за цхетами! Цхеты – для самый красивый девушк на свэте! – Барсук подкрутил густой ус и сверкнул золотым зубом. – Ну щто, пощел на трэнэровка?

– Нет, не пошел, – грустно покачала я головой. – И я не пошла. Потому что заняли место.

– Занял? Хто занял?

Против воли я опять расплакалась. Голова болела, кости ломило, щеки горели огнем.

– Эй, красавиц, ты нездорова?

– Да, похоже опять температура.

Чего удивляться? После таких-то событий. Конечно, организм дал слабину.

– Тхемператур? Я знать отличное средство! М-ма, – причмокнул пузатый енот, используя, как и положено, все пять пальцев руки.

– Не надо мне средств. Мы выбываем из передачи, понимаете? Теперь я вовсе не против поболеть.

– Какь выбывать? Ны за щто!