Полная версия
Самба на острове невезения. Том 1. Таинственное животное
«Да уж, – подумала я, – даже страшно представить, как я стану оправдываться, если кто-то найдет в моих вещах полное досье на себя и остальных!»
– Итак, – тем временем продолжал мужчина, – друг с другом вы общаетесь посредством эсэмэсок, звук в Катином телефоне, повторяю еще раз, должен быть все время выключен. А со мной переписываетесь через моего человека.
– А кто он? – хором спросили мы с Катей.
– Это оператор. – Следователь хитро прищурился, пояснил: – Конечно, это легенда. В реальности – капитан полиции Муравьев Сергей Павлович, двадцати пяти лет. Да, такой молодой, а уже капитан! – Мы уважительно закивали, хотя раньше не знали приблизительный возраст капитанов. – Он будет вести съемку на каждом шоу.
– Как он успеет? – удивилась я.
– Вам объявят время, когда вас будут снимать. Думаю, пару раз в неделю. В остальные часы на острове будут работать камеры наблюдения, с них станут монтировать серии. Ведущий будет прилетать вместе с оператором, а так, большую часть времени, вы будете предоставлены сами себе. Эти часы – важнейшие в вашей миссии. Пока другие будут расслабляться, забыв о камерах, состязаниях и голосованиях, вы же мобилизуете все внутренние силы, для того чтобы найти того, кто нам нужен, и устранить в его лице опасность.
– Мы что, – не без сарказма поинтересовалась подруга, – сами должны будем проводить операцию захвата?
– Екатерина, я все понимаю, но прошу вас все-таки не язвить, – недовольно покачал головой Григорий. – Вы в кабинете не у своего дражайшего друга, а у высокопоставленного лица.
Любимова с наигранно раболепствующим выражением уставилась на Биг Босса и даже глазки пошире распахнула: ой, ба-атюшки, какая честь для нас! На что сам костюмный поморщился, а Акунинский тяжко вздохнул и даже хлопнул себя ладонью по щеке с печатью великой скорби в уголках глаз.
– Знали мы, что у вас трудный характер… – продолжал он угнетенно немного изменившимся голосом по вине сжатой ладонью челюсти, – но что попишешь… Нет, операцию захвата проведут те, кому положено. Ваша задача показать пальцем. Ну, фигурально выражаясь, конечно. Через оператора Сергея вы будете передавать мне и, если он подключится, брату информацию, которую сумеете раздобыть. Наконец, с пометкой «срочно» передадите имя человека, которого мы ищем. На этом ваша работа закончится. Главное – не выдать себя, если террорист прознает, на кого вы работаете, возможно, решится на крайнюю меру по отношению к вам, чтобы не путались под ногами.
До меня, честно говоря, не сразу дошел смысл сказанного, только когда Мужчина в костюме, кашлянув, проговорил укоризненно:
– Григорий Николаевич, не стоит пугать наших внештатных агентов-добровольцев… – я поняла, о чем глаголил Лохматый.
– Ах добровольцы, да?! – вскипела подружка и вся как-то подобралась, точно собиралась с секунды на секунду ринуться в кулачный бой. – Теперь вы так нас называете! И это после того, как прозрачно намекнули на возможное тюремное заключение в случае отказа!
– Ну ладно уж, никто вам такого не говорил! – сказал Григорий и, разволновавшись, стал приглаживать обильную растительность головы. Да так расстарался, что она съехала на бок. То есть совсем съехала! А через миг уже свалилась к его ногам!
Я обозревала Гришину абсолютно лысую голову с выпученными глазищами и отвалившейся челюстью. Вот те раз! Лохматый оказался Лысым! А я и думаю, как это, два брата, а жизнестойкость волосяных луковиц ну совершенно различна! Оказывается, вот что ждет Бориску через пяток-другой лет. Видать, и брови у дядьки ненатуральные.
Покраснев всем телом, Григорий пристроил парик на место. Начальник, следя за этими действиями, старательно прятал улыбку, а Катька, сраженная неожиданной метаморфозой, разинула рот.
Босс продолжил извиняющимся тоном:
– Я не вижу такой уж серьезной опасности, с вами все время будут наши люди, которые…
– …Будут приезжать пару раз в неделю на пятиминутный ролик! – закончила Екатерина.
– Я не это хотел сказать, – смутился Начальник и поправил галстук, который и без того сидел превосходно, как и костюм. – Все участники подвергнутся тщательной проверке, и они, и их личные вещи. Поверьте, даже грамм тротила никто не сможет пронести. Григорий Николаевич подготовил вас к самому страшному, что может произойти, но, в общем-то, ни за что не произойдет. Все-таки шоу не дураки создают, организаторы знают, что к чему, им самим проблемы нужны в последнюю очередь. А в случае чего – наша специально подготовленная группа захвата среагирует немедленно, стоит только вашей записке с именем преступника поступить в руки оператора.
– Но ему нужно еще и доставить ее, – заметила Катя.
– Это не проблема. На борту вертолета, на котором будет перелетать с места на место съемочная группа, всегда будет дежурить кто-то из нас. Борис Николаевич, Григорий Николаевич, я или кто-то еще из доверенных лиц. Не успеет Муравьев залезть на борт – мы уже будем знать, что вы нам написали.
– Не проще ли, – подала я голос, – нам с вами тоже переписываться посредством СМС? Никому не придется торопиться на борт, доходит за секунду.
Катя воззрилась на меня с уважением за мою внезапную смекалистость, а двое мужчин как-то странно переглянулись, я даже почувствовала неприятный холодок. В чем дело?
– Видите, – расплылся в фальшивой улыбке Лохматый-Лысый, – вы можете отлично соображать и без своей закадычной подруги!
– Вы не ответили на поставленный вопрос, – рявкнула Любимова, набычившись.
– Ах, ну да, просто телефонное общение не слишком безопасное. Мы ведь не знаем, что это за люди – Шутник со своей подругой. Вдруг мы их недооцениваем? А это нарушение первой заповеди для тех, кто идет в бой! Короче, так мы будем уверены, что сигнал никто не переловит и не прочтет то, что предназначается только для наших глаз.
– А Сергей этот? Ему можно верить?
– Ну конечно, Катя! Твоя подозрительность временами переходит в разряд фобий!
Пока мы гадали, что означает такой псевдонепосредственный переход от «вы» к «ты» и уменьшительно-ласкательному имени, Акунинский поднялся и направился к выходу, поманив нас за собой пальцем. Вот уж что нам совсем не понравилось, но пришлось подчиниться. Так через пару минут хождения по коридору и поездке на лифте мы снова очутились в его кабинете. Надобность в высоком начальстве исчерпала себя, так как сопротивление было полностью сломлено.
– Итак, – продолжил Я-Гриша. – одна из вас останется в Москве Золотоглавой, другая же отправится на остров в Тихом океане.
Мы присвистнули: круто!
– Будем тянуть жребий? – предложила Катя.
– Нет, мы все уже за вас решили. Поймите, это не детская игра, здесь нельзя полагаться на случайный выбор, на лотерею! Эта операция – строгий расчет, а рассчитывали мы вас, исходя из особенностей характера и привычек каждой. – Надо же, они нас рассчитывали! Как какую-то математическую задачку, а не живых людей! – Юлия, – продолжил Гриша, – останется здесь, в Москве. Екатерина же полетит на остров.
– Вот так всегда! – высказалась я в счет своей константной невезучести. Катя же победно улыбалась.
– Сейчас я все поясню. Что бы ни говорил господин Захватов, опасность все же велика. – Захватов – это человек в костюме с верхнего этажа, догадалась я. – Он начальник, ему положено высказываться в подобном духе, я же скажу все откровенно. У нас нет совершенно никакой информации о человеке, присылавшем эти письма, потому я лично не могу сказать, опасен он или нет и какие у него возможности. Единственное, что сказала экспертиза более-менее полезного, это то, что писал мужчина и, скорее всего, средних лет. То есть старше тридцати.
– Но это и так понятно, что мужчина! – возразила я.
– Нет, – не согласился следователь с разумным, на мой взгляд, замечанием. – Ведь женщина вполне могла писать от лица мужчины, используя глаголы, поставленные в мужской род, с тем чтобы ее не вычислили и не помешали выполнить коварный замысел. Опять же, учитывая, что эксперты утверждают – писал человек не совсем душевнобольной, даже здоровый, но очень нервный, – можно допустить достаточное присутствие интеллекта для подобного обмана. Это все я узнал, еще не получив последнего письма. А тогда уже задумался: зачем писать про подругу? Значит, это все-таки мужчина, который совершенно не желает хоть как-то скрывать свою личность и вести следствие по неверному пути?
– Может, это лесбиянки? – предположила Катя, я ткнула ее в бок. – А что? Зато количество подозреваемых сократится вдовое, так как придется искать только женщин!
– Знать бы, что это действительно так! – развел следователь руками, грустно усмехнувшись. – Короче, мы трезво оценили возможности каждой. Юлия, я в курсе, что вы занимались спортом.
– Да, – робко кивнула я. – До седьмого класса я ходила в секцию легкой атлетики. В старших классах ездила на соревнования от школы. Теперь занимаюсь бегом. – Смутившись, добавила: – То есть не профессионально, конечно, а так, для себя.
– Да, я знаю, вы бегаете по утрам, перед работой. – Я густо покраснела. Они что, следят за мной? О боже, они видели меня в этих позорных трениках?!.. Я прислонила ладони к щекам и отвернулась. – Так вот, ваше телешоу носит название «Спорт для неспортивных». Вот в чем оно заключается. Восемь пар участвуют в шоу. Из каждой пары один является мастером спорта либо опытным тренером, а другой – обычный человек, не занимавшийся физкультурой со времен школьной скамьи. Как видите, у вас будет явный перевес, вы должны им воспользоваться, чтобы как можно дольше оставаться в игре. Ваша цель – найти преступника до того, как вас выкинут.
– Выкинут? – не поняла я смысл этого глагола в данном контексте.
– Да. Каждую неделю вы со своим партнером выступаете перед членами жюри. Они дают оценки, которые из состязания в состязание накапливаются, преобразуясь в баллы. У кого меньше всего баллов – тот и вылетает из игры. Оценивает беспристрастное жюри.
– Такое ли уж беспристрастное? – ехидно вставила Катя. – Вряд ли кто откажется от лишнего миллиончика.
– Ну, положим, – вовсе не смутился Акунинский, – один из членов жюри поставлен туда нами, чтобы не дать Юле быстро вылететь из эфира. Но это не должно вас касаться. Итак, Юля, мы даем тебе самого лучшего тренера из всех, кого смогли найти, так как твое время до старта шоу ограничено. Твои конкуренты готовятся к первому состязанию уже четыре дня.
– Что? То есть осталось три дня, так? – быстро подсчитала я, вспомнив о том, что по математике всегда получала «пятерки».
– Да. Задания очень разнообразны, тут создатели шоу постарались на славу. Первым будет бег с препятствиями и стрельба из лука.
– Из лука? – опешила я. – А вы уверены, что за три дня я успею научиться всему тому, чему остальные учились почти неделю? Тем более этому… страшному луку!
– Да, я говорю же, во-первых, у вас хорошая физическая подготовка, во-вторых, лучший тренер, превосходный специалист абсолютно во всех видах спорта, начиная от шахмат и вальса и заканчивая борьбой айкидо! В-третьих, члены жюри к вам будут благосклонны, – здесь он подмигнул, желая поднять во мне уровень оптимизма.
– А тренеры у нас, по умолчанию, вне подозрений? – спросила Катя.
– Разумеется. Их подбирают организаторы, индивидуально к каждому участнику. Поэтому их состав окончательно утвердился несколько дней назад. Отборочный же тур для участников проводился еще три недели назад. В свободное от тренировок и соревнований время все участники будут находиться в гостинице, по четверо в комнате.
– Это что за номер такой, – снова встряла неугомонная Катерина, – по четверо?
– Ну, вообще-то… – замялся следователь. – Это больше общежитие.
– Господи, клопы! – испугалась я, приготовившись падать в излюбленный обморок.
– Да нет же, не будет никаких клопов! Все стерильно чисто! Часть дома отдана участникам, снята в аренду организаторами. Две большие комнаты, для мальчиков и девочек, всего восемь человек. Удобства, к сожалению, общие для всех, в коридоре. И кухня тоже.
– Хорошо хоть не на улице, – захохотала Любимова. Вот зараза она.
– Смейся, смейся, у тебя как раз будут на улице, – заметил следователь, Катька тут же подавилась собственным смехом, а я возликовала: справедливость существует в этом лучшем из миров! – Итак, с вами, Юля, все более-менее понятно, – продолжил Лохматый, по неведомой причине упорно называя меня на «вы», а Катю на «ты». – Теперь Катя. Ты у нас летишь в Тихий океан. Всего участников реалити-шоу под названием «Герой необитаемого острова» будет десять. Игра основана на особенностях построения взаимоотношений между незнакомыми людьми, помещенными в экстремальную обстановку. Смена климата, всюду камеры наблюдения, отсутствие привычного рациона, незнакомые люди, с которыми приходится ночевать под крышей дома, построенного своими руками из найденных материалов. На остров личные вещи брать с собой нельзя. Из одежды – только то, что будет надето на вас в аэропорту при посадке.
– Столько дней ходить в одном и том же?! – ужаснулась Катька с таким выражением лица, что стало ясно: была бы мной – просто бы лишилась чувств.
Григорий не проникся чисто женской проблемой гардероба и продолжил:
– Каждые пять дней голосование. Кто-то один выбывает. Голосование проходит тайно, каждый закрывается в специальной кабинке и пишет имя. Затем ведущий оглашает результат. Возможно, как-то иначе будет происходить, все-таки организаторы крайне неохотно разглашают такие сведения, но это все, что я знаю сам. Катя, нам понадобится твое умение строить коалиции.
– Я лишена подобного умения, – строго отпарировала та.
На это следователь возразил:
– Да? А как же в замке Серовых? А на работе? Кто сплотил всех против несчастной Анечки, которая не угодила тебе лишь тем, что купила себе такой же сарафан, как и у тебя?
– Дело не в этом! Она просто стерва!
– Оттого что не признает твоего умственного и физического превосходства? – Ох, блин, он и в этом прав. Катька мне что-то такое рассказывала. Да и ее вмиг сузившиеся глаза и губы без слов подтверждали правоту лохматого Гриши.
– Мне, в общем-то, до этого дела нет. Я к тому, что тебе придется постараться. Сплотить большинство против меньшинства. Затем из оставшегося меньшинства выделять по одному аутсайдеру, которого нужно будет посылать домой. Чем дольше ты продержишься в игре, тем больше шансов выловить преступника.
– А что если он окажется тем самым аутсайдером, которого по моей наводке выкинут из шоу? – Тон Любимовой пускал гром и молнии, оно и ясно: они пытались заставить ее стать безжалостным монстром.
– Твоя задача этого не допустить. Когда своим аналитическим умом ты высчитаешь того, кто не причастен, он должен покинуть проект. Понятно?
– Более чем, – фыркнула она. – С чего вы взяли, что я справлюсь? Может, меня же и выкинут в первых рядах? Может, все объединятся против меня?
Носитель парика вздохнул:
– Катя, я же не открываю вам всех секретов. Не только у Юли на конкурсе будет помощь, поверь мне. Первая ты не вылетишь однозначно.
– Подставное лицо? – подумав немного, выдала она ответ.
Следователь ничего не ответил, но взгляд его глаз смягчился: он любил сообразительных.
– Итак, девушки, с этой знаменательной минуты мне придется вас разделить.
Глава 4
Мы разъехались по домам. Они хотели сразу же запихнуть меня в это жуткое общежитие, но я настояла на том, что нужно собрать кое-какие вещи. Я, конечно, могу и поаскетничать, но домой ехать все равно бы пришлось: родители должны знать полную версию истории моего попадания в капкан к Захватову и старшему Акунинскому, телефонное общение здесь не годится.
Когда я вернулась из Москвы в свой город, родичи уже успели прийти с работы. Рассказ занял весь остаток вечера. Мама очень испугалась предстоящей опасности, зато заверила, что важное дело идет на пользу моему здоровью. И правда, температура и прочие проявления недуга исчезли, как по мановению волшебной палочки. Полночи я собирала вещи, а с утра за мной приехала машина. Садясь на заднее сиденье к Григорию Николаевичу и пристраивая скромный багаж к нам в ноги, я выслушивала, какую же пользу для меня, по словам Я-Гриши, сыграло наше знакомство: следователь лично проконтролировал, чтобы с работы и меня, и Катьку отпустили в неограниченный отпуск с полным сохранением заработной платы, а по завершении операции с обязательным повышением как в должности, так и в окладе. Также в нашем институте он переговорил с деканом (я учусь на четвертом курсе, Катя на пятом), и тот дал обещание проставить все зачеты и экзамены досрочно, автоматом. Конечно, я понимала, что это все слова-слова, но верить хотелось.
Затем я позволила себе поделиться наболевшим:
– Мне снилось, что меня застрелил индеец. – Добавила укоризненно: – Из лука!
Это ведь Акунинский виноват, что я не спала полночи! Но вместо того чтобы извиниться, он выдал вот что:
– Успокойтесь, я не думаю, что до этого дойдет! – Нет, это он меня утешить такой фразой хотел? Расширив серые очи, я живописно представила себе, как пропитанная ядом стрела пронзает мое хрупкое тело. Следователь продолжил: – Вряд ли Шутник решится в первый же день стрелять не по мишеням, а по живым людям!
– Боже… – Я ощутила, как дно автомобиля уходит из-под ног.
– Нет-нет, не падайте в обморок, это крайний вариант!
Крайний вариант? Значит, все-таки возможный вариант!
– Давайте закроем тему, – испугавшись, что он вскорости введет меня в состояние комы своими «успокаивающими» замечаниями, жалостливо предложила я. Он послушался.
До Москвы ехали долго и нервно. Личный водитель Григория Николаевича все время ругался матом и кому-то беспрестанно сигналил. На пятидесятой минуте пробок, мата и галдежа у меня разболелась голова, а ехать до центра Москвы, судя по движению, предстояло еще где-то столько же.
Но я ошибалась. Как только съехали со МКАДа, дорога пошла быстрее и веселее. Этому немало поспособствовали Я-Гриша, взявшийся непонятно с какого бодуна травить неприличные анекдоты (что весьма плохо сочеталось с его личностью и субординацией между нами, зато замечательно шло к его искусственным волосам), и водитель, наконец-то закрывший рот и забывший о сигнальной кнопке.
Дом был старым, но не настолько, чтобы я боялась, что он со дня на день развалится, а это уже неплохо. Вход в нашу часть дома был отдельный, видимо, когда-то некая фирма выкупила это общежитие, переделала планировку, но вдруг передумала и бросила все как есть. А может, просто разорилась. Впрочем, это неважно, главное, чтобы нас отсюда не выселили до окончания конкурса.
– Кто же вас выселит? – удивился Акунинский. – Ерунду не говори.
– Тьфу ты, блин! – разозлилась я на себя.
– Что, опять мысли вслух? – догадался хороший дядя, разозлив меня этим пуще прежнего.
– Да! Чтоб им провалиться!
Москва, день 1-й
В доме находились не все. Как я узнала, рядом расположен стадион, куда мы и будем ходить на тренировки, и там же нас будут снимать на еженедельном соревновании на выбывание. Тренироваться почему-то ходят не вместе, а по очереди, по две пары, поэтому два человека сейчас отсутствовали.
– А где живут те, кто с нами занимаются? Тренеры? – спросила я Григория на улице, забросив вещи в комнату. Мы встали с ним под деревьями: следователя никто здесь не знал, но все же мы не горели желанием привлекать к себе внимание.
– У них комфортабельные номера в гостинице, – немного помявшись, ответил он.
– Ага!
– Ага, зато им тяжелее добираться до стадиона, а у тебя он под боком. Что ж, – следователь изящным жестом глянул на часы, – через час или два должен приехать твой тренер. Он придет сюда, позвонит и попросит Юлю. Вот и познакомитесь. Ты его слушайся во всем, может, он на вид… хм, невзрачен, но он высококлассный специалист во всем…
– …От шахмат до борьбы, да, я помню.
– Молодец.
Я заулыбалась. Причиной была не только похвала, но и то, что Я-Гриша наконец-то перешел на «ты». Второе порадовало меня почему-то даже больше.
– Как я узнаю своего оператора?
– Муравьев будет в синей бейсболке. Впрочем, он один молод среди всей съемочной группы, так что ты его не перепутаешь, не бойся. Так как промежуточные съемки делали вчера, то встретитесь вы с ним лишь на первом соревновании.
– Понятно. Они все тут уже несколько дней, – кивнула я на дверь в дом. – Если меня спросят, почему я так поздно приехала, что сказать?
Мужчина ни на секунду не растерялся:
– Скажешь, что твой тренер, которого тебе подобрали организаторы, сломал ногу, пока искали другого, ты ждала дома. Вот тебе позвонили, что нашли замену, и ты приехала. Кстати, я добился для тебя дополнительных очков за то, что программа подготовки вынужденно укорочена.
– Отлично, – порадовалась я. – И последний вопрос: а что, все тренеры – мужчины?
– Нет, у мужчин – женщины. Несколько заданий будут танцами, поэтому сама понимаешь. Танцующие женщина с женщиной – еще куда ни шло, но два мужика… – Акунинский гомофобски скривился. – Ладно, удачи.
Григорий поправил волосы, я нетактично хихикнула, вспомнив эпизод в кабинете Захватова, он нахмурился, но ничего не сказал, просто повернулся и пошел к машине.
Так как на стадионе на данный период времени находились двое мужчин вместе со своими тренерами-женщинами, то мне представилась возможность познакомиться сразу со всеми своими сожительницами.
Первая, чья кровать была рядом с моей, оказалась молодой женщиной лет тридцати двух, слегка полноватой, но весьма миловидной. Светло-каштановые волосы, чуть завитые в результате использования крупных бигуди, обрамляли открытое, располагающее лицо с широким носом, который ее совсем не портил, и пухлыми губами.
– Кира, – представилась женщина и улыбнулась, чем окончательно расположила к себе.
– Юля.
– А почему ты только сегодня приехала? – Я рассказала выученную историю, заметив обращенные к себе любопытные взгляды остальных участниц проекта. – Ой, как жалко. Ты такое пропустила! Нас вчера первый раз снимали, представляешь! – Кира округлила глаза и взахлеб принялась рассказывать процесс съемки в таких мелких и незначительных подробностях, что становилось ясно: дамочка больна шоу. Да и просто телевидением.
Я не стала демонстративно проявлять свое негативное отношение к «ящику», но и наигранный ажиотаж не выказала, просто кивала с довольно вялым видом, попутно приглядываясь к остальным.
Стройная девушка с высвеченными до светло-светло-желтого, почти белого, цвета длинными прямыми волосами и капризным изгибом губ наклонилась к своей соседке – ну очень полной тетеньке лет сорока с гаком – и специально громко зашептала:
– Блатная! Ей баллы заранее выставили!
Я сразу поняла: с этой мы не поладим – и покачала головой.
– Не веришь! – тут же среагировала на этот жест Кира, думая, что он относился к ее словам. – Он правда так и сказал в прямом эфире! Мой тренер! Что я очень способная и что мы обязательно победим! А оператор тем временем брал крупным планом мое лицо!.. – и так до бесконечности. Н-да, что-то я поторопилась с проявленной у себя симпатией к этой женщине. Но она хотя бы не считает меня блатной!
«Ты ведь такая и есть, забыла? Надеялась, другие не поймут?» – активизировался внутренний голос, только и дожидавшийся удобного момента.
– Заткнись! – рявкнула я и затрясла кулаками.
– Что ты сказала? – поразилась соседка, считавшая, что я к ней обращаюсь.
– Ой, извини, ты неправильно поняла, я это не тебе говорила, – залепетала я что-то невнятное, но женщина неожиданно не обиделась, а доверительно взяла меня за ладонь и стала оправдываться:
– Нет-нет, это ты все правильно сказала! Извини, меня частенько заносит, я очень болтлива, ты одергивай меня, ладно? Как сейчас.
– Нет, я серьезно не тебе это сказала! – выдернула я руку.
Она снова накрыла ее своей и нежно заулыбалась:
– Не извиняйся, так мне и надо. Я понимаю, у тебя случайно вырвалось, просто мое балабольство действительно выводит людей из себя. Расслабься, я привыкла!
Я повторно выдернула руку и печально резюмировала про себя: «Она сумасшедшая». Слава богу, я не додумалась произнести это вслух!
«Во-во! Чья бы корова мычала!» – мерзко поддакнуло внутреннее эго, намекая на нелады с психикой не только у соучастницы шоу…
На сей раз я не стала с ним спорить. Действительно, кто из нас больше чокнутый – это вопрос спорный.
– А кто на очереди на тренировку? – спросила я «в зал», но ответом меня удостоила все та же Кира:
– Ну смотри, все успели тренироваться по два раза. Со вчерашнего вечера, после съемок, начали по третьему кругу.
– А почему только по двое пускают?
– У организаторов договоренность с директором стадиона, нам выделяют два периода, по два часа до обеда и после, стадион в это время для остальных закрыт. На этой неделе спортивные состязания – бег с препятствиями, на стадионе только две дорожки. Вот и получается, что ходят по две пары. Мы с Настей учились уже трижды, сейчас там Лешка и Роб, их время до обеда. Кто ж у нас записывался на после обеда? Вроде Евгения Ивановна. Евгения Иванна, ты на очереди? – повысила она голос, повернувшись к толстенной бабе с пучком черных с ранней проседью волос на голове и омерзительными усиками над сухо сжатыми губами.