Сундук ловца. Серия «Путешественники по временам и измерениям». Книга вторая

Тимофей Дымов

Сундук ловца. Серия "Путешественники по временам и измерениям". Книга вторая

Глава 1. По секрету всему Свету…

Серёжка проснулся раньше обычного. Было ещё темно, и он лежал тихо, чтобы не разбудить спящих на полу, на надувном матрасе, Кольку и Валерку. Глядя на мирно посапывающих друзей, мальчик думал:

– Прошло совсем немного времени, а я из простого школьника превратился в путешественника по временам и измерениям! Чудеса какие-то. Рассказать кому, не поверят. Когда вырасту, напишу книгу с картинками о наших приключениях…

– Не напишешь! – грубо прервал его размышления негромкий голос из темноты.

От неожиданности Серёжка выпучил глаза и осекся на полуслове.

Из полумрака вышел маленький Гунтас. Транспортный работник приблизился к кровати и устало опустился на краешек. Вид у него был потрепанный – рваная меховая жилетка, всклокоченные волосы и заметно трясущиеся пухлые ручки.

– Что с тобой случилось? – Серёжка не сразу признал в пришельце своего надежного проводника по временам и измерениям, всегда опрятного и сдержанного.

– Случилось, случилось… – бормотал себе под нос человечек и что-то искал в безразмерной заплечной сумке. Необъятной она, конечно, была только внутри, а внешне представляла собой небольшой атласный мешочек, обшитый разноцветными драгоценными камнями. На передней стороне, посередине красовалась вышитая буква «G» и цифра 1, что означало: владельца зовут Гунтас, и он является пелином первой степени.

– Быстрее собирайся, нам предстоит дальняя дорога, – привычно скомандовал проводник.

– Подожди, только парней разбужу, – Серёжка поднялся с кровати и потянулся к спящим друзьям.

– Тсссс! – одернул его Гунтас. – Никаких ребят! Только ты и я. Не нужны там ягуары и космогрифусы – без них места мало. И бояться нечего. Короче, одевайся – и в путь, и смотри этих не разбуди! – ещё раз повторил он.

В легком недоумении Серёжка натянул спортивный костюм, надел тапки, тихонько обошёл матрас, на котором похрюкивали Колька и Валерка, и приблизился к задумчиво стоящему у окна Гунтасу.

– Я готов!

От неожиданности пелин вздрогнул, и стало очевидно, что он действительно был глубоко погружён в размышления.

– Чего-то мне твой вид не нравится, – сочувственно заметил мальчик. – Не заболел случайно?

– Как же, заболеешь тут! – проворчал в ответ Гунтас. С такими делами скоро без головы оста… – осёкся он. – Все, хватит разговоров, поехали! – схватил Серёжку за руку и трижды дунул в золотой Эрат.

***

В этот раз не было огромного зала с каменными колоннами и массивным мраморным столом, заставленным множеством колб и кувшинов: Совет времён и измерений заседал в небольшой деревянной избушке. Посередине за длинным дубовым столом, на котором в этот раз стояли всего пять колб и три кувшина, всё так же гордо восседали пацараи. Только вид у них был несколько удручённый. Даже всегда добродушный балагур Карфиус в этот раз казался расстроенным и нервно дергал под столом левой ногой.

– А вот и вы! – радостно приветствовал прибывших верховный пацарай Джинта – высокий худой старик с белой как снег длинной бородой. – Надеюсь, за вами не было слежки?

– Не беспокойтесь, уважаемый Совет, транспортные работники умеют заметать следы своих перемещений. Вы же помните, куда мы забросили боевой отряд рептусов, которые пытались проследить за нами в битве при Лардоке?

– Тьфу ты, Гунтас! – брезгливо поморщился самый молодой пацарай Нимбус. – Не напоминай нам об этой гадости. Измерение гнойных сопливых трясов забыть невозможно! Я побывал там всего один раз, после чего очищал костюм от их козявок целый месяц.

– Давайте не будем отвлекаться! – предостерегающе поднял руку Джинта. – Мы собрались здесь по совершенно иному поводу. И он куда серьезнее, чем невинные шутки пелинов.

– Итак, – снова обратился он к Сервоету. – Мы срочно вызвали тебя сюда, чтобы сообщить неприятную новость, – пацарай, не отрываясь и не мигая, смотрел в глаза мальчику. – Твой дедушка, уважаемый Сервоет Лучезарный, по стечению немыслимых обстоятельств умудрился «отличиться» в измерение пера и печатей – Бюроу. Его там приняли за нарушителя порядка и поместили в местную тюрьму. Когда выпустят – неизвестно, а он нам крайне необходим именно сейчас. Дело в том, что до Совета дошла информация о совершённом рептусами преступлении в измерении Логосеус.

– И что в этом такого страшного и необычного? – пожал плечами Сервоет. – Вы всегда говорили, что эти твари не могут жить в мире и спокойствии и постоянно устраивают пакости. Они даже собственный мир уничтожили из-за жажды кровопролития.

– Дело в том, что Логосеус – это не просто рядовое измерение, коих множество. Существа, населяющие его, волею судеб обладают одним из самых мощных интеллектов во всех известных нам мирах.

Естественно, они его используют на полную катушку, поэтому и достигли таких технологических высот, что жителям другим измерений и не снились. К сожалению, в их мире, как и во многих других, согласно распоряжению Совета времён и измерений есть резервация для проживания рептусов – «бедных сироток» без родного дома. Разумеется, живя в Логосеусе, поганцы пользуются всеми благами цивилизации, кроме оружия.

Но, к сожалению, мощный интеллект проиграл беспредельной подлости рептусов, и им каким-то образом удалось получить доступ к некоторым образцам новейшего смертельного оружия. Надеюсь, ты понимаешь, какая опасность грозит другим измерениям, если эти твари применят его?

– А почему вы не можете вмешаться и отобрать это оружие у рептусов? – выразил недоумение Сервоет. – И при чём тут мой дедушка? Он же не боевой терминатор, чтобы воевать со всякой нечистью! Сами говорили, что Лучезарный – крупнейший ученый.

– Тер… кто? – не поняли пацараи.

– Позвольте я поясню, – вмешался в беседу молчавший до этого Гунтас. – Сервоет, дело в том, что Совет времён и измерений имеет право вмешиваться в жизнь миров только в двух случаях: когда действия или бездействие жителей и гостей грозят существованию самого измерения, либо когда эти действия угрожают существованию других измерений. Понимаешь?

– Но разве наличие суперсовременного вооружения у бандитов-рептусов не является таким поводом?

– В этом и заключается сложность! Во-первых, у них нет этого оружия в буквальном смысле, так как они его украли, а потом спрятали в неизвестно каком времени неустановленного измерения. Если честно, то мы даже не совсем уверены, что это именно они его умыкнули. Может статься, что это сделал кто-то другой с целью последующей перепродажи.

– А во-вторых, – перебил пелина военачальник пацараев Лерак, – это не совсем оружие в прямом смысле этого слова.

– Вы меня окончательно запутали, – устало зевнул Сервоет. – Может, подождем до завтра и выспимся? До утра-то, думаю, ваше оружие-неоружие не выстрелит? – пошутил он.

– Всё гораздо серьёзнее, – Джинта устало опустился в свое кресло. По выражению лица было видно, что он сильно колеблется, как будто не хочет раскрывать важную тайну.

– Уважаемый верховный пацарай! – склонился в его сторону Карфиус. – Я полагаю, что необходимо рассказать мальчику об этом приборе. Так ему будет легче понять нашу тревогу. Ну а после успешного завершения задания мы просто почистим Сервоету Младшему память в отношении всего, что касается Пеленгена. А если неуспешного, то рептусы ему сами все сотрут, вместе с оторванной головой, – даже тут Карфиус не смог удержаться от острот и залился смехом, прижимая ладошки к вздрагивающему пузу.

– Чего-чего касается? – вспылил Сервоет. – Какую-такую Пелагею вы хотите стереть в моей голове?

– Пеленген – одно из самых мощных из известных изобретений для уничтожения, эээ…– уточнил Джинта. – Ладно, похоже, выбора действительно нет, – согласился он с остальными членами Совета. – Нимбус! Сотвори, пожалуйста, для нашего гостя напиток Ройна и дай его выпить.

– Будет исполнено, – почтительно склонил голову молодой пацарай, после чего сделал едва уловимый жест руками – и между его ладонями появилась небольшая бутылочка, в форме маленькой хрустальной пирамидки.

Нимбус подошёл к Сервоету и бережно протянул пузырек.

– Пей, не бойся. Ничего страшного с тобой не случится, – подбодрил колеблющегося мальчика Гунтас.

– А что это такое? – спросил Сервоет, завороженно разглядывая содержимое. Оно искрилось, переливаясь сотнями цветовых оттенков. Казалось, что жидкость живая, ей тесно за стеклом, и она хочет вырваться из хрустальной тюрьмы – такая необъяснимая энергия исходила от неё, хотя на поверхности не было даже маленьких пузырьков.

– Не бойся, – как можно спокойнее повторил Джинта. – Это магический напиток Ройна. Он поможет твоему мозгу подключить все имеющиеся ресурсы, чтобы ты смог как можно точнее воспринять информацию о Пеленгене.

– Кроме этого, напиток является своеобразной меткой для нас. Чтобы в будущем, когда всё разрешится, мы смогли понимать, с какого момента надо стереть твои воспоминания, дабы на них не давил «груз знаний», – снова схохмил Карфиус.

– Да уж, пожалуйста, пометьте получше, – попросил Сервоет. – А то, чего доброго, почистите мне все мозги, придется снова с детского сада жизнь начинать.

Ещё немного поколебавшись, мальчик открыл пузырёк и залпом выпил волшебную жидкость. Вернее, он её и не пил вовсе. Стоило слегка приоткрыть рот, как напиток Ройна сам влился в него. Ей-богу, жидкость была живая, без вкуса и запаха, даже не ощущался её вес на языке. Сервоету показалось, что в рот попала струя тёплого плотного воздуха. Залетела – и тут же растворилась.

После этого несколько секунд ничего не происходило. А потом мальчик почувствовал, как сознание, словно из маленькой комнаты в квартире, расширяется до размеров огромного многоэтажного дома. Он вспомнил сразу все события и знакомых людей из своей жизни, все сказанные и услышанные слова, увиденные фильмы и картины, прочитанные книги и услышанные песни.

Но самое удивительное, что отдельные фрагменты в этом огромном объёме информации не мешали друг другу, а сосуществовали в совершенной гармонии. Это можно было сравнивать с тем, будто ты космонавт, который парит в космосе и видит издалека сразу всю нашу планету: реки, горы и моря, континенты и облака, когда остальные жители там, внизу, замечают не дальше близстоящего дерева. Ощущение, что он Всевидящее Око, поглотило Сервоета целиком.

От глобального контроля над собственной памятью наступило состояние блаженства и покоя, потому что волноваться было абсолютно не о чем. Стоило спросить себя, и ответ поступал мгновенно, на основе стройного анализа имеющихся данных.

– Ты, наверное, удивлен, откуда двенадцатилетний мальчик может так много знать? – видя изумление Сервоета, спросил Джинта. – Дело в том, что вы, лысаки, как и многие другие существа, начинаете получать информацию, ещё будучи в утробе матери. Как только мозг сформирован, он начинает как губка впитывать информационные волны, испускаемые другими лысаками. Только эти сигналы сохраняются в сжатом, закодированном виде. А раскроются они со временем или нет, зависит только от вас самих.

– Я уже запутался, можно попроще? – попросил Сервоет.

– Это не страшно, просто напиток Ройна ещё не начал действовать в полную силу. Ну, слушай: с самого начала жизни ваш мозг излучает определенные волны (назовем их «мысли») и параллельно ловит волны от мозга других лысаков. Понимаешь? Излучает и ловит, ловит и излучает. Хотя радиус действия и ограничен всего сотнею метров.

И так всю жизнь, пока жив сам мозг. И вот, допустим, один лысак изобрел колесо. Всё! Волны об этом событии излучаются его мозгом и улавливаются лысаками, которые находятся рядом. И хоть они колесо не изобретали и вообще этим никогда не интересовались, тем не менее информация уже записана в их мозг.

Позже кто-то из этих лысаков путешествует, переезжает с места на место, распространяя таким образом «волны о колесе». И рано или поздно «колесо» уже крепко сидит в голове населения вашего измерения. После этого реальное колесо начинают создавать люди в разных местах, хотя они совершенно не знакомы с изобретателем.

Теперь понимаешь, почему некоторые племена, которые прожили всю жизнь на островах или на Крайнем Севере и никуда не выезжали, остались на примитивном уровне развития? Их мозгу просто неоткуда было улавливать новые волны.

– Зачем же мы тогда учимся, – возразил Сервоет, – если и так с рождения уже всё знаем?

– Не знаете, а обладаете, – поправил его Джинта. —Это совсем разные вещи. Если говорить просто, ваш мозг – это компьютер, где почти каждый файл зашифрован. А шифрами к ним как раз и являются науки – математика, физика, химия, и так далее.

– И зачем было такой огород городить? Нельзя обойтись без этих шифров и тайн? – начал упрямиться мальчик, которому не нравилось ежедневно ходить в школу, но при этом хотелось всё знать и уметь.

– Без этого никак нельзя, – вмешался в разговор транспортный работник. – Поскольку логичным завершением вашей земной жизни является смерть, то конечная программа мозга – это его полное отключение. А если он поймет, что расшифровал все полученные в течение жизни данные, то ему незачем будет работать, и мозг отключится. И получится, что вы будете умирать ещё в утробе матери.

– Скажи, ты будешь играть в компьютерную игру, когда сразу на экране увидишь её начало, середину и конец?

– А зачем? Это же неинтересно.

– Вот так и мозг. Пока есть для него повод трудиться, он живет и, соответственно, существуете вы. Кроме этого, излучение волн от мозга к мозгу является залогом выживания вашей цивилизации. Вы так любите болеть и воевать, безжалостно истребляя друг друга, что если бы не волновой обмен, то информация о колесе пропала бы вместе со смертью его изобретателя. Да, он бы успел сделать 10 или даже 100 тележек, но стоило бы им сгореть или сломаться – и всё: знания были бы утеряны навсегда.

– Но мы же всё равно умираем? Даже не успев «расшифровать» и тысячной доли полученной информации?

– А это уже вопрос к физиархитекторам, которые проектировали и создавали ваши кости, мясо, кровь и прочие потроха…

– Гунтас! – предостерегающе поднял руку Джинта. Мы договорились рассказать мальчику только о Пеленгене. Уговора о том, чтобы посвятить его во вселенскую мудрость, у нас не было! Не стоит примитивному существу доверять столь глубокие знания!

– Прошу прощения, верховный пацарай, это всё тот недавний инцидент. Он совершенно выбил меня из состояния душевного равновесия… – промямлил пелин, с грустью оглядывая порванную жилетку.

– Попрошу заслуженного боевого пацарая Лерака, величайшего знатока воинского искусства и обладателя множества наград за победы над рептусами и прочими исчадиями зла, не вдаваясь в тонкости, объяснить нашему гостю, что такое Пеленген.

Воодушевленный громким представлением своей персоны Лерак с важным видом вышел из-за стола. На его плотном мускулистом теле была надета короткая туника из толстой, но пластичной материи. Даже при лёгком движении она заметно колыхалась, переливаясь ослепительным серебристым цветом. На ногах сандалии на высокой кожаной подошве, украшенные торчащими во все стороны небольшими золотыми шипами.

Сервоету показалось странным, что боевой пацарай не носит кольчугу, меч или любое другое оружие. Однако вскоре он понял, что ошибался. Когда Лерак вышел из-за стола и направился в противоположный конец избы, кто-то из пацараев, колдовавший над колбами, случайно задел плечом и опрокинул стоящий рядом кувшин. Тотчас из горлышка выскочило маленькое существо, напоминающее мышь с восемью глазами на голове и мускулистыми лапами с длинными когтями. Причем они были ненамного тоньше самих лап. Мышь огляделась, принюхалась – и бросилась в сторону удаляющегося Лерака. Высокий прыжок с края стола, недолгий полет и, казалось бы, неминуемое приземление на спину пацарая. Вместо этого, не долетев до блестящей туники всего несколько сантиметров, зверюга внезапно вспыхнула ярким пламенем и спустя секунду сгорела без следа.

Маленького Сервоета зрелище просто заворожило: – Вот это крутотень! Супермен отдыхает!

– Да, я тоже частенько удивляюсь хитрым штучкам наших пацараев, которые могут в буквальном смысле вылепить из мухи слона. А потом заставить его водить автомобиль или управлять целым измерением.

Тем временем боевой пацарай благополучно дошёл до места, махнул рукой – и одна из стен дома превратилась в огромный экран. Зажёгся свет и появилось трехмерное изображение каких-то созданий из разных миров, с их подробным описанием и ещё множеством непонятных мальчику символов.

Удивительно, но «телевизор» мог передавать и запахи. Поэтому вскоре зал Совета наполнился поочередно сменяющими друг другу «ароматами», присущими тем или иным существам: то болотной тины, то медовых цветов, то палёной шерсти. От неожиданности у Сервоета засвербило в носу. Он даже хотел чихнуть, но сдержался, подумав, что это будет проявлением слабости перед уважаемым Советом, который и без того не очень жалует физические и умственные способности лысаков.

– Итак! – многозначительно изрёк Лерак. – Пеленген, или «Универсальный пеленгатор генов» был создан в качестве прибора для улучшения существ в измерениях. Дело в том, что почти все первые живые твари создавались по универсальным шаблонам, выведенным много миллионов лет тому назад. Однако вскоре после заселения миров было замечено, что существа поддаются мутациям из-за влияния самих измерений.

– То есть миры способны влиять на существ, их населяющих? – переспросил Сервоет.

– Не сами, а «реки силы», из которых питаются энергией все живые существа. Ты, наверное, помнишь, что мы специально создали второстепенные реки различными в разных измерениях. Это было сделано для защиты их обитателей от незваных гостей.

И вот эта «разность» в итоге сыграла с ними злую шутку. У существ начали происходить мутации, и не всегда в лучшую сторону. Дошло до курьезов, когда у крысодавов стали расти восемь лап и два хвоста, а у динозавров в вашем измерении появились крылья. Поэтому Совет времён и измерений дал задание жителям Логосеуса изобрести немагический прибор, позволяющий ловить, то есть пеленговать малейшие изменения в генной структуре существ и уничтожать мутации на начальной стадии.

Но мозготрясы не были бы таковыми, если бы не превзошли сами себя и не изобрели прибор, превосходящий заказ по универсальности в десятки раз.

В итоге изготовленный Пеленген оказался способен не только обнаруживать и уничтожать ненужные мутации в генах, но и заставлять их мутировать так, как того пожелает оператор прибора. Достаточно доставить его в нужное измерение, задать определенную программу – и оп, получаем целый мир лысаков с двумя головами и тремя ногами! Или вообще без ног и рук. В общем, страшная штука, скажу я вам. Она коварна своим неощутимым воздействием: никакой пальбы, взрывов, войн и эпидемий и полное отсутствие магии!

Просто стоит такой прибор в каком-нибудь полуразрушенном доме на окраине убогой деревушки и излучает программу мутации. И вроде ничего не происходит, только год за годом становится больше тупых, трехголовых или семируких монстров, не способных связать два слова, читать и писать. А жители измерения всё валят на погоду, экологию и пищу, не понимая истинной причины своих бед.

– Но вы же сами говорите, что для мутации нужны годы? В чём тогда опасность? Как только обнаружите в измерении первых мутантов, отправите туда отряд боевых магов, найдете прибор и вывезете его. Делов-то! – Сервоет аж подпрыгнул от такой недетской смышлёности.

– Делов, говоришь? Это хорошо, если мы обнаружим их сейчас, в «современности» измерения, плюс-минус 200 лет. А если рептусы загонят Пеленген, например, в ваш мир, только на 100 тысяч лет тому назад? И «врубят» его на полную катушку. И все эти годы, до наших дней, прибор будет работать. Как мы потом узнаем, что у Сервоета не должен быть глаз на спине и носа в ухе? А?

– Но у вас же есть «идеальные образцы» всех существ? Гунтас, ты же сам мне рассказывал? Помнишь, там, в Пятиречье?

– Хм… – смутился пелин. – Пожалуйста, не надо так голосить об этом на весь Совет. Дело в том, что есть существа, которых создали, так сказать, искусственно, и первоначально заселили в измерение. Таких немного, но они есть. И все они подробнейшим образом описаны в Великой книге времён и измерений. А остальные существа, населяющие миры, уже плод эволюции и мутации первоначальных созданий. Понимаешь?

– То есть мы, лысаки, были заселены первыми, а все остальные звери и птицы – наши мутанты? – с детской непосредственностью спросил Сервоет.

– Что? Лысаки первые, а-а-а-а! Сейчас упаду со стула, – хохотун Карфиус взвился над столом и разразился истерическим смехом.

Остальные пацараи также с трудом сдерживали улыбки, стараясь хранить маску серьезности. Даже всегда слегка угрюмый и сосредоточенный Гунтас стоял и скалился во весь рот.

– Я что-то не то сказал? – смутился мальчик, не понимая повальной веселости, напавшей на взрослых.

– Да подожди, ох…..ах… дай хоть отсмеяться! – задыхался Карфиус. – Лысаки – первые!!! А-я-я-й, держите меня семеро. Ну и жуткое самомнение! Им одним можно рептусов пугать и прочих монстров! Давно я не слышал такой отменной шутки.

– Уважаемые члены Совета! – попытался образумить пацараев Джинта. – Спешу напомнить, что мы собрались здесь не для того, чтобы посмеяться над лысыми обезьянами. Поэтому прошу ещё минуту внимания.

– Надеюсь, Сервоет, ты понял, насколько грозным может быть Пеленген. И как важно, чтобы рептусы не успели им воспользоваться. В наших руках сейчас находятся судьбы множества измерений… Впрочем, как всегда, – уже совсем тихо произнёс он и устало опустился в кресло.

– Ситуация осложняется ещё и тем, что, как я уже говорил, Сервоет Лучезарный находится в заточении в измерении «Пера и печати». А без него и его знаний никто другой не сможет отыскать спрятанный Пеленген.

– Даже вы, пацараи, не справитесь?

– Ты точно дал ему напиток Ройна? – Джинта вопросительно уставился на Нимбуса. – Такое ощущение, что он выпил мочи ежа, а не чудодейственный эликсир.

Он снова повернулся к Сервоету и терпеливо продолжил объяснения: Я тебе уже неоднократно говорил, что Совет НЕ МОЖЕТ вмешиваться в жизнь измерений, если это не угрожает существованию самого измерения и т. д. и т. п.

– Да-да, извините, я помню. Просто сейчас вы обрушили на меня столько информации, что даже с напитком Ройна мозг разрывается на части, – попытался реабилитироваться Сервоет.

– В общем, тебе надо отправиться в измерение «Пера и печати» и постараться вызволить оттуда дедушку. А дальше мы решим, что делать. Задание усложняется тем, что Гунтас не сможет тебе там помочь. Он, мягко говоря, не очень поладил с местным населением и его самого чуть не упрятали за решетку.

– Точно так! Негодяи они! Сами не живут, и другим не дают. Вот, жилетку порвали, – Гунтас подошёл ближе к столу, показывая уважаемым членам Совета дырки на поверхности меха. – Чуть меня на части не растащили, набросились, словно голодные бульдерлоги!

– У нас мало времени, – резко прервал его жалобы Джинта и встал, давая понять, что встреча окончена. Остальные также поднялись со своих мест и молча растворились в воздухе.

– Ну что же, пора и нам. – Гунтас достал из бездонной сумки начищенный до блеска золотой Эрат и трижды дунул в него.

Глава 2. Бумага всё стерпит

– Гунтас, я так и не понял, с чего пацараи так развеселились? Карфиус тряся, будто его током долбанули!

Путешественники стояли, пригнувшись, под небольшим арочным мостом, сложенным из кирпича, по которому всё время кто-то ходил. Поэтому Серёжка не мог эмоционально выразить возмущение и лишь тихонько шипел в ухо пелину.

Мост был довольно узким, не более пяти метров в ширину и метра два в высоту. Но очень старым, судя по крошащемуся, обросшему мхом кирпичу и желтому скрепляющему раствору, в котором виднелись частички ракушек.

Внизу протекала мелкая речушка, медлительная и теплая. Серёжке она едва доходила до лодыжек, Гунтасу чуть повыше. Это был очередной Нерус – портал для путешествия по временам и измерениям, обслуживаемый транспортными работниками – пелинами. Вот только в каком измерении, мальчик понятия не имел.

Погода стояла теплая и ясная – насколько удалось оценить, сидя под мостом. Поэтому в целом «засадные условия» были терпимыми. Сразу после прибытия Гунтас велел мальчику снять обувь и положить её на берегу, чтобы та просохла.

– Видишь ли, Сергей…

– О, Сергей! – отметил про себя мальчик. – Значит, я нахожусь в родном измерении! Ведь только там моё имя не меняется на ставшее уже привычным – Сервоет.

– Дело в том, – неторопливо продолжал Гунтас, – что пацараев очень развеселило твоё высказывания о лысаках как о первосозданиях вашего мира.