Степная отрада

Конь мой вороной

          Где ж ты, конь мой вороной?

          Где седло и сбруя?

          Ты б унёс меня во степь,

          Без тебя грущу я.

          Где ж ты скачешь, милый конь?

          Кому жизнь вверяешь?

          Или вольным, заводным,

          Ты хлопот не знаешь.

          Травы сочные вокруг,

          Голод устраняют,

          Ручейки и родники,

          Жажду утоляют.

          Всё под носом, благодать,

          Бегаешь, резвишься,

          Стойло прочь, казённый корм!

          Плети не боишься.

          Одинокому не быть,

          Табуны пасутся,

          И на ржание твоё,

          Уж кобылки рвутся.

          Предпочтение одной,

          Сделаешь несмело,

          Парой броситесь в луга,

          Раз любовь назрела.

          Лошадиная чета,

          Вольная, лихая,

          Мне тебя уж не зазвать,

          Из степного Рая.

          Коли так, резвись мой друг,

          Сколько Бог подарит,

          И пусть вольная судьба,

          Душу не состарит.

Всё ушло куда-то

  Алый стяг заката блещет,

          Слышу топот лошадей,

          То табун несётся в поле,

          Их пришпорил лиходей.

          Гривы яростно трепещут,

          Рвёт их ветер разгуляй,

          Воля, русские просторы,

          Чувства просто через край.

          Статны девушки-берёзки,

          От волненья сводит дух,

          Вьётся змейкою речушка,

          Юный тополь дарит пух.

          Заберусь я в тень дубравы,

          Схоронюсь от дурь-жары,

          И под кроной исполина,

          Поваляюсь до поры.

*****************************************************

          Как милы' мне рощи и дубравы,

          Пашни, долы* матушки-Руси,

          Вспомню наши детские забавы,

          Как на хлеб ловились караси.

          Помню на деревне бабы Ани,

          Запах сена, гогот гусаков,

         "Му" коров, идущих с стада к избам,

          Гордых, неприступных пастухов.

          Всё ушло куда-то, всё исчезло,

          Только память прошлое хранит,

          Может быть на тройку дней в деревню?

          Но былое новь не возвратит.

        * Дол(устар.) – долина

Земля моя – кручинушка

    Земля укрылась снежным покрывалом,

          Мороз крепчает ото дня ко дню,

          Вот свежий след полозьев вдаль уходит,

          В восторге чувств слезинку оброню.

          Мне в пору поле, край заволжский,

          Где хруст от снега – эхом по степи,'

          И с гиканьем на са'нях по раздолью,

– Ямщик гони, коней поторопи!

          Эх ты земля моя, любовь моя, кручинушка,

          К тебе всё чаще в мыслях устремлён,

          Вот только реже всё Заволжье навещаю,

          И этим фактом сильно удручён.

          Прости меня землица, если можешь,

          Ведь от разлуки мне не сладко, верь,

          Но знаю я, когда бы не явился,

          Открыта для меня родная дверь.

          И встреча будет тёплой, задушевной,

          Земелей* круг, застолье и гармонь,

          И на фига мне прелести столицы,

          На Пугачёв мне выпишите бронь.

          Где я родился и земле предамся,

          Где в детстве окаянном я шалил,

          И дед бывало от лихой напасти,

          С крыльца избы мне кулаком грозил.

          По ле'ту бабушка в землянке нас кормила,

          Окрошкою холодной на квасу,'

          И стопку блинчиков жирнёхонько маслила,

          Прибрав в платок белесую косу.

          Иргиз в затишье рябью не займётся,

          По берегам камыш и рыбий плеск,

          А на закате, хоть пиши картину,

          Лишь тишину нарушит сухостоя треск.

******************************************************************

          Пора уже из прошлого вернуться,

          Гляжу в окно – кругом белым-бело,

          Мороз крепчает, вьюга в танце вьётся,

          И расписное, братцы, в кружевах стекло.

   * Земляки

Ковыльные реки

Степная отрада заволжских равнин,

  Ковыльные реки, что цвета седин.

  Их бархат колышит степной ветерок,

  Волною исходит ковыльный поток.

  Цветы полевые в "ковёр" вплетены,

  Росистые травы под утро пьяны.

  Лишь сбросят жемчужин горох распрямясь,

  Зардеет заря над землёй наклонясь.

  Такие красо'ты, аж дух заведёт,

  Заволжские степи – раздолья оплот.

  Земля вольных дум, вольных песен страна,

  Бунтарских вождей и идей сторона.

  Степное приволье – бродяге приют,

  От тяжб привечает и тягостных пут.

По дикому полю

Расчеши меня гребнем, хозяин,

     Мою гриву по конской спине.

     В знак любви я лизну твою руку,

     Если б знал, друг, как дорог ты мне.

     Не томишь меня временем в стойле,

     И даёшь мне развить свою прыть,

     И несусь я по дикому полю,

     Не тревожа пшеничную сыть.

     А бывает седло мне накинешь,

     Чтобы вместе со старта в галоп.

     От души нарезвишься со мною,

     Что не чую копытистых стоп.

     Взял к себе ты меня жеребёнком,

     Мама-лошадь слезой изошлась.

     И в тебя я доверчиво ткнулся,

     Моя новая жизнь началась.

     Ты холил меня, пестовал, по’дчивал,

     На кормёжку, элитный овёс.

     И легонько по холке поглаживал,

     Я в любви и внимании рос.

     Вот теперь стал я взрослым и статным,

     Ты жалеешь меня, как дитя.

     Расчеши меня гребнем хозяин,

     В мою гриву цветок заплетя.

Светлой христианскою тропою

  Светлой христианскою тропою,

          Я иду по жизни неспеша,

          Веселит славянское раздолье,

          И поёт ранимая душа.

          Стройный ряд кудрявых тополей,

          Молодиц-берёзок тесный круг,

          Как же ты, Россия, хороша,

          Как чудесно и светло' вокруг.

          Окунусь я в хладь родной реки,

          Заберёт вода мою печаль,

          Эх, Заволжье – Родина моя,

          Вновь зовёт меня степная даль.

          На закате в заводе поклёв,

          Костерок дразни'т седым дымком,

          Плещется в садке скупой улов,

          Как уха желанна вечерком.

          Вспомним с другом детскую пору,'

          И по чарке под ухи навар,

          И в картинках прошлое пройдёт,

          Я уже не молод и не стар.

          Светлой христианскою тропою,

          К горизонту юношеских грёз,

          Я ступаю сбитыми стопа'ми,

          Смахивая капли горьких слёз.

Изба

 Пирамидки тополей,

         Строем у обочины.

         Золотистый цвет полей,

         Ставни заколочены.

         На окраине села,

         Серая поникшая,

         Кривобокая изба,

         К жизни поостывшая.

         Вот же время прибрало'

         Избу к погребению.

         В ней давно не слышан смех,

         Всё прида'лось тлению.

         Видно бросили тебя,

         Как псину шелудивую.

         Захирела ты изба,

         А была смазливою.

         Были, были времена,

         Ты уют дарила.

         Не одной семье и что ж,

         В безмолвии застыла.

         Если б знала, как тебя

         жалко мне бездомному.

         Может выправить и жить,

         По-людски, по cкромному.

Иркыс

  Жила, знать, девчушечка ладная,

  В башкирском селенье тогдать,

  Надежда степного народа,

  Но грянула вражия рать.

  Татаро-монгольские полчища,

  Похожи на рой саранчи.

  И с дикими гиками воины,

  Промчались по телу Руси.

  За ними, руины и пепел,

  Растоптан народ, в кандалах.

  Три сотни лет грозное иго,

  Русь в кро'ви, позоре, долгах.

  И гордой девчине не спится,

  Когда плачет, стонет народ,

  Собра'ла башкирское войско,

  С бойцами чрез реченьку вброд.

  А звали ту лань славным именем,

  Иркыс, благородных кровей,

  Из знатного рода башкирского,

  Погна'ла взашею чертей.

  Рубила монгольскую конницу,

  Всегда в авангарде Иркыс,

  Но жаль, что вот силы неравные,

  Всё больше мамаевских крыс.

  И вот завязалось побоище,

  Пред речкой, что вброд перешли,

  Свист сабель и рублены головы,

  На поле Иркыс не нашли.

  Вода утащила красавицу,

  На дно, тем сокрыв от врагов,

  Замыла ей раны смертельные,

  В бессмертье представила кров.

  Легло её войско. Им слава!

  И носит названье река,

  В честь девушки гордое имя,

  Иргиз (Иркыс) навсегда, на века.

Родная река

Я немало видывал рек,

  На просторах бескрайней России,

  Ты, Иргиз, мне милей и родней,

  Исцеленье от мук депрессии.

  Стоит в лоно твоё опустить,

  Захилевшую плоть от застоя,

  Ты одаришь энергией "в рост,"

  От неду'га избавишь, изгоя.

  Как волнительно в воду смотреть,

  Будто в вышние синие своды.

  В отраженье реки – караван,

  Облаков верблюжиной породы.

  Тишина неземная вокруг,

  Иногда лишь камыш повзрослевший,

  Прошуршит заиграв с ветерком,

  Или окунь всплеснёт ошалевший.

  На рассвете царит благодать,

  Соловейко затянет трезвонно,

  Шлёп весла на другой стороне,

  В это время рыбалить резонно.

  Это было не так уж давно,

  Пока жи'ва была баба Аня.

  А теперь редкий раз навещу,

  Мой Иргиз, свою душу израня.

Святая земля

Тебя решил увековечить,

    Родной мой город Пугачёв.

    Чтоб зову сердца не перечить,

    Тебе букет сердечных слов.

    На берегу реки Иргиза,

    В простой древенчатой избе.

    Я вылез скользкий из утробы,

    На радость на'божной рабе.

    Прошли десятки лет и всё же,

    Стоит тот дом, как нипочём.

    Иду по улице знакомой,

    В глазах слеза, а в горле ком.

    Ты всё такой же, город славный,

    Царит провинциальный дух.

    Жизнь не спешит, земляк спокоен,

    Летает тополиный пух.

   "Тополя, тополя, вы шумите

    зелёной листвой,"

    Пел я маленький буквы глотая,

    Потешаясь над шашкой-доской.

    Вознесенский собор в позолоте,

    Купола устремляются ввысь.

    Храм богатым и нищей босо’те,

    Соберись и зайди помолись.

    Как люблю тебя, край мой родимый,

    Край заволжский, святая земля.

    Здесь родился и вырос с пелёнок,

    Здесь проводят в иной мир меня.

Эх, земля моя родная

Эх, земля моя родная

          По утрам собачий лай,

          Снова давка у трамвая,

          Слышь, дружище, не зевай!

          Лето знойное неймётся,

          Пух шмотками с тополей,

          Небо пыжится в предверье,

          Ну же сверху там, полей!

          Пыль прибилась влагой скорой,

          Чуть прохладней и свежей,

          Голубь радостно порхает,

          Стало легче и живей.

          Дух святой стоит в дозоре,

          Над обителей церквей,

          Служит поп в сердцах обедню,

          После – хором тропарей.

          Эй, дружок мой юный тополь,

          Год прошёл и ты взрослей,

          Вот наме’дни я с балкона,

          Внял близи твоих ветвей.

          Скоро ты мне постучишься,

          В моё старое окно,

          Буду пить я чай иль кофе,

          Или крепкое вино.

          Что-то Волга обмельчала,

          Этим летом невзначай,

          Отступила стать от брега,

          Тина в нос, в душе – печаль.

          Не ленись, Нептун, поддай ко,

          Нам водицы в самый раз,

          Чтобы Волга не страдала,

          Да ещё дай про запас.

          Эх, земля моя родная,

          По утрам собачий лай,

          Снова давка у трамвая,

          Дивный мой, любимый край.

На заре

Вот сижу и думаю, что мне написать,

  Чем мне дурь-головушку в ранний час занять.

  Ходики мне кажут че'тыре часа,

  Ох я непутёвый, хоть седы власа.

  За окошком темень, проблески зари,

  Лето ошалелое, грусть во мне умри.

  Соловейко милый, спой песню о любви,

  Пусть порхают в небе стайкой сизари.

  Степь моя ковыльная, мой родимый край,

  В церковь мне б с повинною, батюшка ругай.

  Есть ли мне спасение за мои грехи,

  Исповедь пред Господом все мои стихи.

  Залетел прохладный ветер-ветерок,

  Стало мне приятно, в чашке кипяток,

  Подолью заварки, чтоб себя взбодрить,

  Хватит раз от разу горькую мне пить.

  Вот и стих сложился, так себе стишок,

  Отхлебну я чая терпкого глоток.

  Сон меня не балует, дремота' не ймёт,

  Так и жизнь несладкая вскорости пройдёт.

Колыбель

Я сегодня на Родине был,

    Охмелевший от долгой разлуки.

    По местам мне знакомым бродил,

    От нахлынувшей горечной скуки.

    Но недолго печалился я,

    Повстречав дорогие мне лица.

    И пьянел уж от крепи вина,

    Чтоб в хмелю от невзгод позабыться.

    Вспоминали забытые дни,

    И того с кем уже не поспоришь.

    Потому что он тихо "ушёл"

    в мир неведанный нам, волком воешь.

    Что нам жизнь? Монотонные дни,

    Лишь разбавлены где-то пирушкой.

    Я иду "босиком" по стране,

    Но не стал от того побирушкой.

    Пусть вон тот молодой, на коне,

    Жизнь берёт за кадык, коль способен.

    Только я не с породы рвачей,

    Но мой дух в испытаньях не сломлен.

    Спесь свою уложил на покой,

    Годы,годы – вы кузница мудрости.

    Не сплясать мне уже карамболь,

    Не предаться отчаянной дурости.

    Колыбель ты моя, Пугачёв,

    Мой исток в этой жизни намученной.

    Я люблю шум твоих тополей,

    И Иргиз, камышами навьюченный.

    Мне по сердцу дремо'тная тишь,

    Когда город в вечернем забы'тье.

    Купол церкви в убранстве златом,

    Колокольное медное литье.

    Я к тебе, город мой, устремлён,

    Чаще всё в ностальгию главою.

    Только вот я одним удручён,

    Что живу не в тебе, а мечтою.

Сестрицы

На землице заволжской  есть град,

   Небольшой, неказистый, но милый,

   Имя носит он в честь бунтаря,

   Пугачёв мой, до боли родимый.

   А под ним деревушка стоит,

   Неприглядная, ныне пустая,

   Из неё то и вышли на свет,

   Старше – Тая, а Валя – меньша'я.

   И под ручку ходили они,

   С детства раннего, ходят поныне,

   Уже внуки и внучка, и что ж?

   На власах их нет места седи'не.

   У Таисьи, цвет стали булатной,

   А у Вали – каштановый цвет,

   Вот идут две солидные дамы,

   И не спрашивай сколько им лет.

   С виду каждой полтинник, не боле,

   Ну а стать не боится годов,

   Очи также лучатся игриво,

   От морщин тени слабых следов.

   Не скисать, дорогие "девчушки!"

   Выше голову, крепче слова,

   Ведь в душе вам всего то – лет тридцать,

   Возраст мелочь, пустяк, трын-трава.

Мне не забыть

Осенний листопад берёт меня за душу,

  По зла'тому ковру пройдусь я не спеша,

  Клин журавлей по небу проплывая

Мне сердце тронет память вороша.

  И вспомню я родимый дом из детства,

  Древенчатую и'збу у реки,

  Заботливую маму молодую,

  Тепло её натруженной руки.

  Как мне забыть меха отцовского баяна?!

  Мой милый папа, был ты виртуоз,

  И ли'лась музыка соседей зазывая,

  Цеплял отец своей игрой всерьёз.

  Как мне забыть мою набо'жную бабулю?!

  Её блины вкусняшки горкой на столе,

  Ядрёный квас на сухарях настоенный,

  Картошку запечённую в золе.

  О сколько разных памятных событий!

  Тех давних лет, тех светлых дивных лет,

  И не помехой цепь трагедий и коллизий,

  Рисует память прошлого портрет.

К истокам

Как люблю я родные места,

  Как люблю я родную обитель,

  Где бескрайняя степь и поют тополя,

  Где жил дед мой, Степан – небожитель.

  Это он лихорадку свою унимал,

  Гоном пегих коней по просторам,

  Чистил круп им, кормил, обнимал

  И затягивал песню минором.

  Богомольная бабка моя,

  Рукодельница кроткая, Анна,

  Но особо пекла пироги,

  Начинала с молитвы день рано.

  Величаво петляя змеёй,

  Разливаясь в заволжской равнине,

  Держит путь моя речка – Иргиз,

  Напевал я здесь песни Марине.

  Где ж теперь ты, белесая лань?

  И кому ты себя раздарила?

  Право, время как речка течёт,

  О земле своей сел за чернила.

  Да живу я в другой стороне,

  Хоть недолго от Родины милой,

  Но всё чаще к истокам меня

  Тенет, тянет во скуке постылой.

Земля предков

Я живу на земле своих предков,

     На земле повидавшей виды.

     Где мать Волга свой путь устремляла,

     Где рубились со стаей орды.

     Где бурлак в кровь изрезав ладони,

     На верёвке с такими, как он.

     Баржу чалил вдоль брега натужно,

     Его жизнь, то не жизнь – страшный сон.

     Где купцы, облачившись в кафтаны,

     Предлагали заморский товар.

     По воде и степи караваны,

     Шли в Поволжье, затем в Занзибар.

     Где пшеницы златой море злачное,

     И подсолнухов рыжих полки.

     Где кудрявый клён тонкой берёзоньке,

     Вил из листьев любовно венки.

     Где юнец, лишь пушок над губою,

     Укрывался с любимой в стогах.

     И порхали в небесной купели,

     Голубки-сизари в облаках.

     Я люблю свою милую Родину,

     Повидавшей такие виды!

     Где пшеницы поля золотые

     и цветут белой дымкой сады.

Сторонка родимая

  Я покинул сторонку родимую,

  Да и был там всего-то три дня,

  Навестил дорогих мне и близких

  И всплакнул на могиле отца.

  Что такое три дня? Пшик и нету,

  Да и жизнь наша, краткий сюжет,

  Во вселенском масштабе – песчинка,

  Миллиардами мерится свет.

  Коль отбросить глобальную данность,

  Применить всё к текущему дню,

  За три дня успокоил я душу,

  Отпустил своей жизни струну.

  Да и много ль нам нужно бедовым?

  Крышу, хлеб, веру в Бога, в себя,

  Коль ты странник – котомку с клюкою,

  И на бражную жизнь якоря.

  Нелегко, знали б вы, оторваться,

  От корней "колыбели" своей,

  От родной пугачёвской сторонки,

  Где заволжский поёт соловей.

Вишня

    У дома матери стоит красуясь вишня,

    Вся белая, намедни расцвела.

    Запахла мёдом и весенней свежестью,

    Во мне поклонника, милашка, обрела.

    Деревья полуголые, трава чуть зеленеет,

    И дни теплушечки давно ли на дворе?

    А ей красавице природа не подспорье,

    Дай волю, зацвела бы в январе.

    Стоит себе стройна' и независима,

    Ей белый цвет как никогда к лицу,

    А скоро лепестки скатёркой лягут,

    Оставив завязи, утеху мудрецу.

    Они, как память о былом величии,

    Как новая ступенька сладких лет.

    Придёт свой час, рубиновые ягоды,

    Осыпят крону, ты пиши поэт.

    Пиши, что видишь или то, что чувствуешь,

    Не заставляй себя, когда слова нейдут.

    Она прекрасна и капризна наша Муза,

    А ты в стихах – несносный шалапут.

    Издалека я вижу вишню несравненную,

    Что перед домом матери стоит.

    Невеста да и только, платье белое

    И я не сплю, когда весь город спит.

Давыдовка

      Деревня есть до боли сердцу милая,

      Дорогой к ней кивают тополя.

      Лежит на берегу реки извилистой,

      Ты радость и грустинушка моя.

      Мальчонкою нырял в стога примятые

      и упивался запахом травы,