Три ангела

– Как же так сучилось с нами? Почему с нами? Чем же мы разгневали Боженьку? За что он нас так? И как же жить с этим дальше?

В ответ долгая тишина. Алька уж было думала, что бабуля уснула, но тут услышала глубокий вздох.

– Аленький, я тут как-то возвращалась от Славика и немного притомилась.

Шла через парковую зону, присела в парке на скамеечку отдохнуть. А мысли тут как тут и все больше вопросов, чем ответов, как и у тебя. Горько у меня на душе, ты еще перестала отвечать на мои письма и звонки. Скамейка большая, я и не заметила, что на другом краю сидел мужчина неопределенного возраста, неопрятного вида, в общем, бомж. Видимо, мои мысли были произнесены вслух, его заинтересовала моя персона. Он с моего позволения подсел поближе и ненавязчиво стал рассказывать о себе без всяких предисловий. И выяснилось, что он профессор, правда, в прошлом, если вообще профессора бывают в прошлом. Преподавал в Военной академии иностранные языки. И тут я заметила в его руках замусоленную книжку. Ты не поверишь, но он читал «Гамлета» в оригинале. Это все так не вязалось с его внешним видом, уму непостижимо. А все до банального просто. Человек по простоте своей не брал взятки за экзамены, был честен со студентами, вернее с офицерами, которые являлись студентами. Многие считали своим долгом, из самых светлых побуждений, пригласить его в ресторан. Их было достаточно, а он один. Далеко не сразу заметил свою привязанность к «зеленому змию». Поначалу был не согласен с уговорами жены и дочери прекратить походы в рестораны. Потом он прекратил, но стал пить дома. С работы пришлось уйти, а когда понял, что домочадцам он стал в тягость, ушел из дома. Дал себе слово, что вернется, когда бросит пить. Пока получается, но слабо, и вынужден спать где попало, есть что попало. Одна надежда: в его возрасте и при такой жизни он долго не протянет. И до такой степени мне его жалко стало, что пригласила его к себе домой помыться, отдохнуть, привести себя в порядок. Он пошел со мной, я его супчиком горячим накормила, помылся, постирался. Вечером долго с ним толковали о жизни. Ведь все правильно понимает о ней, о жизни, а вот в действительности все наоборот. Встал, значит, он утречком, и тихо так говорит, спасибо, мол, большое, но пойду, очень выпить хочется. Долго держался, а вчера разбередил себе душу разговорами о жизни, а где она – жизнь-то, одно существование, да и человеческим его трудно назвать. А если бы он брал взятки, как остальные, да постервознее был бы, глядишь, остался бы при должности, обогащался и оставался желанным и любимым.

Вот и сынок мой, Павел, отец ваш, ведь честнейшим человеком был, царствие ему небесное, добрым, отзывчивым, а вот случилось несчастье на работе, пострадал, стал инвалидом и никому не нужен стал. Не поддержало его начальство, отмахнулось, кому нужен калека, и перевели в инструментальщики – «подай, принеси». Обиду затаил, а, как известно, поселишь в себе обиду – поселишь вора. Все самое лучшее вынес из него этот воришка. Слабинка в характере привела к пьянкам, болезням, ведь сахарный диабет в здоровом теле жить не будет. Характера в нем не хватило, внученька, а человек-то он был золотой.

8

Хочется забыть, а не забывается. Алька все помнит в мельчайших подробностях. Родители были очень красивой парой, любили жизнь, своих детей. Спешили жить. В семье было заведено: пять дней рабочих, суббота – уборка квартиры, а воскресный день для семьи. Отец – заядлый рыбак, весельчак и балагур. Легко сходился с людьми. Но, как говорится, каждая хата горем напхата. Кончилась светлая полоса в жизни их семьи. Когда отец стал инвалидом, то вскоре превратился в угрюмого, раздражительного и нелюдимого. Напрасно мама старалась изо всех сил, поддерживала его во всем, всячески отвлекала от алкоголя. Когда не хватало на выпивку, на сторону стали уходить хрусталь, обручальные кольца. Последней каплей стало исчезновение двух отрезов ткани, принесенных клиентами для пошива платьев. Разразился скандал на кухне, где мама готовила ужин, она чистила картошку, в руках у нее был нож. Она плакала и кричала на отца, а он вообще не переносил слез и сильно нервничал, а главное, он ведь знал, что сильно виноват и от этого еще больше впадал в гнев. Он встал и хотел уйти, но мама преградила ему дорогу, у нее накипело и ей хотелось ему все высказать, пока он не сильно пьян. Он оттолкнул ее, а она, чтобы не упасть, взмахнула рукой, в которой держала нож. Рука задела дверной косяк, нож отскочил от него и задел сонную артерию мамы. Она упала, когда он подходил к двери, но что-то его остановило, вернулся, а маме уже ничем помочь было нельзя. В одночасье не стало мамы, да и папы, ведь он вызвал и «скорую», и милицию. Сразу во всем признался, он и сам устал от такой жизни, не рад был ничему, а после смерти мамы жизнь потеряла всякий смысл. В тюрьме он запустил все свои предыдущие болячки, а через два года заболел туберкулезом легких, но лечиться не хотел. Детям он оставил письмо, где просил простить его, умолял дочь держаться вместе, беречь брата от всех невзгод, писал, что очень сильно их любит и не оставит их, будет наблюдать за ними даже из другой жизни.

Так, за грустными мыслями, она уснула. А завтра начинались будни и пора приступать к выполнению первого пункта ее большого жизненного плана.

9

На следующий день Алька забежала домой перекусить. Она и не предполагала, что каждая справка выдается на основании предыдущей, а предыдущая – при наличии первой. Везде очереди и серые безрадостные лица, да и сами чиновники, словно зомби от природы. Ну да ладно, подумала она, вот сейчас перекушу и пойду по поводу работы, а то опекунство и не оформят, имей хоть сто справок. За этими невеселыми мыслями застала ее Любка, у которой был перерыв на обед, и она решила его использовать с выгодой.

– Выручай, подруга! Завтра открытие «белых ночей», на улице не протолкнешься вечерами. Я тут с парнем познакомилась, отпад. Пригласил на свидание, а одеть нечего. Что делать?

– Сидеть дома.

– С ума сошла, а если это судьба, и, упаси Бог, она попадет в чужие руки?

– Если судьба, то только в твои. Ведь на днях зарплату получила, так что-нибудь купи ради судьбы себе.

– Алька, он кучерявенький. Знаешь, какие детки получатся. Жуть как кучерявых люблю, а денег нет. Тут с фарцовщиком меня имели неосторожность познакомить. Так моя заработная плата вся там.

– На что же хватило твоих капиталов?

– Духи «Клима». Зашибись, какой запах. Вместе будем пользоваться, потом из косметики – тушь для ресниц, губнушка, вернее две, тени, а главное – приобрела обалденную ночную сорочку из Прибалтики. Длинные рукава, рюши, правда, на два размера больше, но это же ночнушка. Еще приглядела отрез на костюм для маман. Скоро учебный год, а учителя ведь тоже человеки, но его еще не выкупила, надо с тобой, я в этом ни бум-бум.

– Ну, так и иди в этой ночнушке, раз фирма, то еще не скоро до всех дойдет, что это не платье.

– Смеешься, а мне не до смеха, и замуж до чертиков хочется, а тут кучерявенький. Нет, нельзя его упускать. Ведь не зря он пришел к нам подавать заявление на установку телефона, а я вообще должна была выйти на работу после обеда, и по просьбе сменщицы вышла пораньше. А ведь Надька-сменщица не замужем и на него точно бы запала. Выручай, ведь у тебя мозги в этом направлении работают, как ни у кого другого. Ну не в ночнушке же, правда, идти на первое свидание?

– А почему бы и нет? Говоришь, она велика тебе? Тащи ее сюда. Только вечером. Я бегу искать работу. Допивай свой чай и вперед, к «светлому будущему».

– Пока не очень, но очень хочется светлого и с кучерявеньким.

Уже во 2-м КБО (комбинате бытового обслуживания) Алька поняла, что на работу ее никто не примет. Как только слышат, что беременна, сразу тон меняется, и в специалистах уже не нуждаются. Самое интересное в том, что без работы и денег при желании она сидеть не будет, но нужна справка с госпредприятия. Да, беременность немного некстати, но она не раздражала ее, а вот Костик сначала лишился речи, а затем стал уговаривать повременить с ребенком. Он с таким энтузиазмом стал убеждать ее, что они еще так молоды, а помочь им практически некому. Его мама еще молода и о внуках не думает, работой своей дорожит очень и не уйдет, даже если будет уверена на сто процентов, что внук ее. Да и не нагулялся он еще, а вдруг при очередной попытке поступит в институт? В этом случае родичи обещали поднатужиться и купить ему с рук машину. И что? На все наплевать?

– В общем, обещай, что пока с этим повременим, да и встречаться реже будем. Готовиться к экзаменам надо. В данный момент институт дороже.

Аля же думала иначе. Раз случилось так, значит так надо, а в себе она уверена. Не то чтобы она не знала, что ее ожидает впереди, с какими трудностями она столкнется, просто по-другому она не могла. А с работой что-нибудь придумает. И поспешила домой, к Славику, которого увидала во дворе сидящим на скамейке у детской площадки. Увидев ее, он обрадовался, но в глазах она заметила грустинку.

– Я думала, ты вспомнил своих товарищей и играешь с ними? Утром встретила Бориску тетьмашиного, сказала, что ты здесь. Разве вы не встречались?

– Я его видел, сестренка, но ему со мной уже не интересно. У него новые друзья, с которыми он меня не познакомил. Сейчас они на речку, а мне бабушка не разрешила, да и сам не очень-то хочу.

– Тогда пойдем домой, я испеку твоих любимых картофельных драников, а потом будем читать книжки.

Любка не заставила себя долго ждать, влетела, словно ураган, чмокнула Славика в макушку, стащила у него последний драник и сообщила:

– Звонил. Напомнил о завтрашнем свидании.

Счастье так и лилось из нее полноводной рекой, заполняя все пространство вокруг, даже бабуле передалось ее настроение.

– Ну, показывай свое богатство.

– Ты только, Аленька, не спеши с выводами, подумай, взвесь все до мелочей, вещь дорогая.

Щебеча, Любка уже прикладывала к себе свое сокровище.

Ночная рубашка действительно была хороша и цвет нейтральный, однотонный. Вот только рукава не про лето, да и выдают в ней реальность. Алька уже видела, как ее можно преобразить в платье.

– Ты хорошо подумала? Точно переделывать? Наверняка, если порыться, у тебя найдется, что одеть.

– Да, – очень нерешительно ответила подруга. А шмотки у меня все распределены. Два платья для торжеств. Есть миленький костюмчик, но я вчера в нем была, а юбка, сама понимаешь, не для первого свидания. С кофточками напряг, с деньгами тоже. Да, Алька, какую шубку я у него видела, а еще кожаную курточку! В следующем месяце обещал джинсы привезти. Были бы джинсы, все проблемы были бы решены, но они наверняка неимоверно дороги. Как же мы порой зависимы от того, как выглядим, а так хочется выглядеть умопомрачительно. Одно успокаивает, несмотря ни на что, мы с тобой королевны!

Альке уже не терпелось остаться одной. Она уже мыслями вся в переделке, в творчестве, так сказать. У Любки тоже были дела, и вскоре она убежала, а та сразу за работу. Для начала необходимо убрать рюши, выпороть рукава, слегка собрать под грудью. Порывшись в маминой коробке, где та хранила все, что может пригодиться в работе, нашла моточек кружев широких и в тон им узких. Под грудью пустила широкие кружева, а узкие по спущенным рукавчикам. Сзади небольшой разрез. Главное, чтобы вульгарно не выглядело. В общем, провозилась до полуночи, а утром, разглядев, осталась довольна своей работой. Люба пожалует в полдень, а сейчас – продолжение бумажной волокиты и трудоустройство.

Увидев содеянное, Любка пару минут пребывала в шоке, а потом тихо спросила:

– А где моя ночнушка?

– Вернуть назад? Один час и все будет по-прежнему.

– Что ты? Очень даже ничего. Я, конечно, предполагала…Ты гений, точно тебе говорю. А что с твоим лицом? Не выспалась?

– Да с работой ничего не получается, никому не нужна беременная швея.

– Кто беременная?

– Я беременная.

– Откуда? А когда твой Костик приедет? Свадьба будет?

– Оттуда. Ни Костика, ни свадьбы, только я и мой личный ребенок.

– Понятно. Воспитывать будем вместе. Главное – не брать дурное в голову.

– А я и не беру. Мне срочно на работу устраиваться надо, затем опекунство на брата оформить, вызволить его из интерната, а дальше жить пунктик за пунктиком.

– Как же я горжусь тобой, подруга, но мне пора. Побежала, все завтра. Обсудим, наметим, реализуем.

10

Пришло время везти Славика в интернат. У проходной их ждал Мишка. Они кинулись навстречу друг к другу, словно не виделись вечность. Але захотелось больше узнать о Мише, и с этим она зашла к заведующей интернатом, Марии Ильиничне. Оказалось, что он здесь уже около двух лет. Его родители погибли при невыясненных обстоятельствах в автомобильной катастрофе. Из родных у него дед и тетка по отцовской линии, но от деда получили письменный отказ, а тетку на тот момент вообще не нашли. От такой грустности на душе стало еще пакостней. Дома бабуля с Любкой пили чай с тортиком, который испекла ее мама. Глядя на Любку, Алька сразу поняла, что свидание прошло на ура. Вскоре бабуля уехала к себе, и пиршество продолжалось, пока не кончились тортик и рассказ о первом свидании с кучерявеньким. Оказывается, он инженер, в нашем городе по распределению, и уже выделили комнату в коммуналке, правда, еще ее не получил и временно третий год живет в общежитии. Зовут его Виталием.

– Ну, что, подруга, его надо брать. Кадр ценный.

– А я о чем? В общем, сажусь на диету, читаю классику, покупаю джинсы. Он жуть, какой умный.

– Вот только не понятно, как же он сохранился такой холостой до наших дней?

– Сама удивляюсь. Пригляжусь к нему, может, закоренелый холостяк?

Уже уходя, вспомнила, что ее мама договорилась о приеме Альки на работу. Оказывается, одна зав. КБО – ее бывшая ученица.

Алька верить не верила своим ушам. Хоть одна хорошая новость за весь день. Она плохо спала ночь, а на утро явилась чуть раньше открытия предприятия. Здесь она еще не была, но тем лучше для обеих.

Зинаида Анатольевна, так звали заведующую, обладала тихим, вкрадчивым грудным голосом и приятной внешностью. Она Альке понравилась сразу, но разговор состоялся серьезным и начистоту. Оказывается, у руководителя будет масса неприятностей, если примет на работу женщину, заведомо зная, что она в положении.

– Я могу написать заявление по собственному желанию перед декретным отпуском заранее, и пусть оно лежит у Вас до поры. Мне действительно необходимо срочно определиться с работой.

– Оставим этот вопрос открытым. Утро вечера мудренее. Жизнь все расставит по местам. Многое будет зависеть от тебя. Договорились?

– Я буду стараться.

– Но тебе придется быть дизайнером, закройщиком и следить за пошивом. Справишься?

– Я буду очень стараться.

– Тогда сегодня в приказ, а завтра на работу, и уж потом нужная тебе справка. Устраивает? И, пожалуйста, не затягивай с медицинской книжкой. А сейчас можем пройти по комбинату, познакомлю с девочками. Коллектив у нас дружный, спаянный, плохие не задерживаются. Знаю, что у тебя не самый счастливый период в жизни, наверняка нужно будет время на оформление нужных документов. Мы все женщины, и я иногда закрываю глаза на отсутствие кого-либо на рабочем месте, но все должно быть аргументировано, в пределах разумного, а главное – работа не должна страдать. И еще, при необходимости задерживаться, а то и в выходной забегать на работу. Как ты на это смотришь?

– Положительно. Огромное Вам спасибо.

–Ну и чудненько.

Уже через неделю Алька освоилась основательно, работала с удовольствием, ее все устраивало, справки в интернат предоставила. В выходные забирает брата, а вскоре он покинет интернат совсем. Она этого ждала, готовилась, составила список первоочередных покупок, даже успела сшить Любкиной знакомой платье, а на эти деньги купила сладостей, которыми решила угостить ребят в интернате. И вот наступил этот день. Настроение было приподнятым, бабулю решила оставить дома, а сама направилась к заведующей, но та ее очень огорчила, сообщив, что дети бывают очень жестокими, и, узнав, что Славик уходит в семью, ночью поколотили его. Досталось и Мишке за компанию, чтобы не защищал друга. Предстали оба перед ней изрядно потрепанными, но и обидчикам досталось на орехи. Алька, как могла, их успокоила, но неприятный осадок остался, а главное, ей жутко было представить расставание мальчишек. Ей стало не по себе.

Всю дорогу домой Славик приставал с расспросами о Мише и почему его нельзя было взять с собой.

– Славик, это было бы нечестно по отношению к нему. Мы его обнадежим, он будет нас ждать еще и еще, а готовы ли мы к этому?

– А давай будем готовы?

– До этого далеко, дорогой, мне надо оглядеться, поработать, да и тяжеловато мне скоро будет очень.

– Почему?

– Потому что у меня будет маленький, а я не замужем. Все хлопоты будут на мне, тебе и бабуле.

– Почему же ты не замужем? Он что, тебя разлюбил?

– Он просто не хочет маленького, считает, что слишком молод, испугался.

– Я тоже не хочу маленького. Лучше Мишку, с ним никаких хлопот не будет. Обещай, что в следующие выходные мы его навестим?

– Обещаю, но мы можем сделать ему больно.

11

Костик и не заметил, как уже месяц он встречался с Юлькой. Даже с родителями успел познакомиться, правда, инициатором была Юлька. Девчонка симпатичная, но очень самолюбива и эгоистична, не терпящая возражений, а настроение могло меняться по нескольку раз за вечер. Все чаще вспоминал Альку. Как она там? Простила ли его за то, что заставил избавиться от ребенка? А может, она оставила его, думал он, ведь упрямая, настырная девчонка, а еще очень самостоятельная. Чем больше раздражала Юлька, тем чаще вспоминал Альку. Даже местных девчонок, которые с ней учились, расспрашивал о ней.

У Юльки намечался день рождения, который решено было отметить на даче с друзьями. Родители во всем потакали милой дочурке. Отец завез все необходимое для празднования, выделил даже машину для дежурства у дачи на всякий случай. Было приглашено тринадцать человек, среди которых Мишка, бывший ухажер. Она объяснила это тем, что он для нее такой же гость, как и любой другой, да и пора им помириться. В конце концов, на свой день рождения она вольна приглашать кого пожелает. Это было очередной ее прихотью. Костик ехать не хотел, но поехал, а то подумает, что ревную, решил он, а это далеко не так. Мишка вел себя прилично. Большой знаток бани, он долго парился, мало пил и был очень загадочным. Сначала в парную ходили парни, потом девчата, и так по очереди. Вечер продолжался. Уже прилично выпито, да и в парной очередь уже не соблюдалась, заходили все вместе. Шум, гам, веселье в полном разгаре. Вечер удался на славу, как и планировала Юлька. Вот только где она? Костик оглядел гостей и заметил исчезновение не только своей девушки, но и Мишки. Ему стало интересно, и он отправился в дом. За праздничным столом их тоже не было. Он хотел выйти в сад, но что-то его насторожило на втором этаже. Он там никогда не был. Ну что же, подумал он, заодно и интерьер поглядим. Уже наверху он понял, в какой из трех комнат находятся влюбленные, но заходить не стал, решил уйти, как вдруг услышал их голоса:

– О-о-балдеть, как мне всегда с тобой хорошо.

– Так давай поженимся, или все Костика мне не можешь простить?

– Он мне не конкурент, не готов я к семейной жизни, да и не уверен, что именно ты мне нужна в роли жены. При желании слиться в экстазе мы ведь всегда найдем и место, и время. Я больше люблю экстремальные ситуации, вот как сейчас. А будем мужем и женой, то какой экстрим? Вот с Машкой на прошлой неделе мы занимались любовью у ее соседки, пока та в садик за ребенком ходила, а Машкин муж через стенку готовил ужин. Ждал верную женушку с дежурства. Вот это кайф!

– Ну и сволочь ты, Мишка!

– Ну, уж какой есть, на базар не весть. Ну, а с Костиком у вас далеко зашло?

– Наверное, замуж за него пойду. Он не ищет на свою задницу приключений, да и родители молчат, только чтобы не за тебя.

– Во как! А что, и предложение сделал уже?

– Нужно мне его предложение, когда захочу, тогда и сделает.

– Ты все такая же. Одеяло только на себя норовишь натянуть. Ладно, спускаемся. Жрать захотелось. Гони всех из бани, садимся за стол.

Костик уже был на улице, когда внизу услыхал Мишкин смех в открытой двери и быстрые шаги в сторону бани. Юлька занималась реставрацией праздничного стола.

Самое интересное в том, что он не испытывал ни ревности, ни горечи, ни желания набить морду Мишке. Он чувствовал себя каким-то одушевленным предметом, которым все привыкли манипулировать. На самом деле ему и с Алькой было хорошо, пока она не «залетела», и с Юлькой не напряг. И зачем его черти понесли в дом? Получается, что я амеба какая-то. Надо сесть и на трезвую голову взвесить все «за» и «против». Если готов вкалывать, учиться в институте, как хотят от него предки, то это с Алькой, а если жить тихо и спокойно, если конечно не лезть в дебри, то с богатенькой Юлькой. Живя с ней, можно и ему, в конце концов, завести себе какой-нибудь экстримчик.

Размышляя, он и не заметил, как к нему подошла Юлька, и вздрогнул от ее прикосновения.

– Вот ты где? Я тебя ищу-ищу. Думаю, уж, не с кралей ли ты какой-нибудь. Да вроде бы все парами.

– Нет, конечно, если, правда, с Мишкой только? Он один без пары, но я мальчик правильный.

Юльку это сильно рассмешило, она еще долго смеялась.

12

Глядя на грустную мордашку брата, Алька не могла забыть его слова о том, что Мишка для него важнее маленького. Она, конечно, не принимала это всерьез, она знала, что, как только появится малыш, он полюбит его всей душой, но вот Миша? Он стоял у нее перед глазами постоянно. Ей было жалко его до боли в сердце, но что она может? Да и не потянет она троих, а своя личная жизнь, ведь она тоже имеет право быть. На себе тоже рано ставить крест. Пока одни проблемы, как снежный ком, наваливаются. Поговорила обо всем этом с бабулей, та ее убедила, что, мол, время все лечит, все рассудит и по местам расставит. На том и успокоилась.

Ближе к выходным Славик уже готовился к поездке в интернат. В интернате их ждали неприятный разговор с заведующей и синяк под Мишкиным глазом, который лишний раз говорил о том, как нелегка его жизнь здесь.

– Альбина, ну предположим, я разрешу Мише погостить у вас выходные, я отлично понимаю, что у нас нет возможности вывозить детей на экскурсии, водить часто по зоопаркам, гладить каждого на ночь по голове, искать индивидуально к каждому подход. Я даже не имею право иметь любимчиков, а Миша один из них. У нас все коллективно. Стоит кого-либо выделить, как его вскоре поколотят. Это жизнь закрытых учреждений, здесь своя «кухня». Я понимаю ваш порыв, даже привязанность к этому мальчику, скажу больше, я даже подыскиваю ему семью, даже уже наклевывается что-то. После вашего ухода он ищет темные углы и плачет, а потом его поколачивают. Это может поломать мальчика, и неизвестно кем он вырастет, даже гены не помогут. Ведь серьезных намерений у вас нет, а раз так, необходимо убедить Славика не бывать здесь часто, а на праздники, уж так и быть, я его буду опускать под вашу ответственность. Договорились?

– А если эти серьезные намерения имеются?

– Голубушка, у вас неполная семья, вы сами еще ребенок, в сущности, и с ребенком на руках.

Про себя Алька добавила – и с ребенком в животе.

– По закону вам его не получить.

– Так что же делать?

– Потихоньку забывать сюда дорогу. Все, Бог даст, и утрясется. А я в меру возможностей послежу, чтобы его меньше обижали. Он добр душой и сильный духом, справится.

Алька так и не смогла затронуть эту тему с братом, отложила до выходных, а в выходные заведующая попросила выйти и поработать со срочным заказом. Это ее в какой-то степени даже обрадовало, а как быть со следующими выходными?

Среди недели Зинаида Анатольевна вызвала ее в свой кабинет, где сидела женщина средних лет, очень привлекательной внешности, ухоженная.

– Алечка, это Ада Семеновна, прошу любить и жаловать. Аде Семеновне скоро предстоит поездка за рубеж, и необходимо немного обновить гардероб. Вот у нее два отреза, в мыслях уже имеются фасоны. У меня к тебе просьба: взять этот заказ под свою личную ответственность от начала до конца. Ты согласна?

– Согласна.

– Ну и чудненько. Ты пока ступай и возьми все необходимое для работы с клиентом. Я отдаю в твое распоряжение свой кабинет, а сама съезжу по делам, которые не терпят отлагательств.

Как только за ней закрылась дверь, Ада Семеновна воскликнула:

– Зинаида Анатольевна, голубушка, вы уверены, что эта девочка справится с моими требованиями? Ведь у меня сроки, два сложных фасона и ткани особенные. Есть ли у нее практика работать с шифоном и атласом?

– Ада Семеновна, уверяю Вас, не стоит беспокоиться. Вот сама, пожалуй, не взялась бы, а в ней уверена.