Тиауба: Золотая Планета

Мы передвигались от одного к другому, иногда останавливаясь, иногда двигаясь вперёд – как это делают среди восковых фигур в музее.

Глаза и рты всех этих людей были закрыты, и все они находились в одном из двух положений – либо сидели в позе лотоса, либо лежали на спинах с руками по бокам.

– Откуда они? – прошептал я.

– С разных планет.

Мы провели некоторое время перед телом мужчины, несомненно, находящегося в расцвете своей «жизни». У него были ярко-каштановые длинные и кудрявые волосы. Его руки и ноги были как у меня. Его кожа была знакомого цвета – как у кого-нибудь с Земли. Ростом он был бы около 180 сантиметров. Его лицо было гладким, с благородными чертами, а на подбородке была мягкая козлиная бородка.

Я повернулся к Тао, чьи глаза были фиксированы на моих.

– Можно было бы сказать, что он пришёл с Земли, – сказал я.

– С одной стороны, так и есть, а с другой – нет. Ты хорошо его знаешь, так как слышал рассказы о нём.

Заинтригованный, я изучил его лицо более внимательно, пока Тао, телепатически, не сказала:

– Посмотри на его руки и ноги, а также на его бок.

Тао и Латоли приблизили меня к телу, и я смог ясно видеть шрамы на его ногах и запястьях,15 а также глубокую рану на его боку, приблизительно 20 сантиметров в длину.

– Что с ним случилось?

– Он был распят, Мишель. Это тело Христа, о котором мы говорили этим утром.

К счастью, мои хозяйки предвидели мою реакцию и поддержали меня за руки, поскольку я убежден, что я не смог бы маневрировать моим Литиолаком. Я находился там – пристально смотря на тело Христа, которого почитают и о котором так много говорят на Земле – человека, который был объектом многих разногласий и многих исследований за прошедшие 2000 лет.

Тело Иисуса Христа.

Эти иллюстрации были подтверждены Мишелем Дэмаркэ исходя из его опыта на Тиаубе. Все иллюстрации защищены авторским правом OR-RAR-DAN, 1998.

Я потянулся, чтобы прикоснуться к телу, но мои спутники помешали это сделать, оттащив меня.

– Твоё имя не Фома. Почему ты должен прикасаться к нему? Есть ли у тебя сомнения? – сказала Тао. – Видишь, ты подтверждаешь то, о чём я говорила этим утром – ты ищешь доказательства.

Мне было ужасно стыдно за то, что я начал своё телодвижение, и Тао поняла моё сожаление.

– Я знаю, Мишель, что это было инстинктивно, и я это понимаю. В любом случае ты не можешь прикасаться к этим телам – никто не может, кроме одного из семи Таори. По сути, именно Таори помещают эти тела в состояние консервации и левитации, какими ты их видишь, и только они способны это делать.

– Это настоящие тела, которые они имели при жизни?

– Конечно.

– Но как они сохраняются? Сколько их тут и почему?

– Ты помнишь, как я тебе говорила, когда мы забрали тебя с твоей планеты, что у тебя будут вопросы, на которые мы не дадим ответов? Затем я объяснила, что ты узнаешь у нас всё, что тебе нужно знать, но некоторые вещи останутся «тайной», потому что ты не должен документировать определённые моменты. На вопрос, который ты только что задал, не будет ответа по этой самой причине. Однако я могу сказать тебе, что в этом доко 147 тел.

Я знал, что было бы бесполезно спрашивать дальше, но пока мы блуждали среди тел, я задал другой животрепещущий вопрос:

– У вас есть тело Моисея? И почему все они в состоянии левитации в этом доко без твёрдого пола?

– С твоей планеты у нас есть только тело Христа. Они левитируют, чтобы быть полностью сохранёнными, и свойства, присущие водам этого озера, помогают этой сохранности.

– Кто все остальные?

– Они пришли с разных планет, где каждый из них сыграл очень важную роль.

Я хорошо помню одно из тел. Оно было около пятидесяти сантиметров в высоту и выглядело полностью, как существо с Земли, за исключением того, что было тёмно-жёлтого цвета и не имело глаз. Вместо них у него было что-то вроде рога посередине лба. Я спросил, как оно могло видеть, и мне ответили, что на конце выпуклости были два фасеточных глаза, как у мухи. Я мог видеть закрытое веко с несколькими щелями.

– Природа очень странная, – пробормотал я.

– Как я сказала, каждое тело, которое ты видишь тут, пришло с другой планеты, и именно условия, в которых они должны жить, определяют детали физических тел обитателей.

– Я не вижу никого, похожего на Арки.

– И не увидишь.

Не знаю почему, но я «чувствовал», что мне не следует больше затрагивать эту тему.

В течение этого мрачного визита я видел тела, напоминающие североамериканских краснокожих индейцев – но они не были ими. Я видел других, похожих на чернокожих африканцев, но это были не они; равно как и другое плавающее в воздухе тело не было японцем. Как сказала Тао, тело Христа было единственным телом, которое пришло, если можно так сказать, с Земли.

После неопределённого времени в этом необычном и захватывающем месте мои провожатые вывели меня наружу. Лёгкий ароматный бриз, несущий запах леса, ласкал нас и пошёл мне на пользу, так как после такого визита, несмотря на то что он был чрезвычайно интересным, я чувствовал себя полностью истощённым. Тао, конечно, поняла это и сказала оживлённым голосом.

– Ты готов, Мишель? Мы возвращаемся домой.

Эти слова, намеренно сказанные по-французски и с отчётливой «земной» интонацией, освежили меня не меньше, чем вечерний ветерок. Взяв свой Литиолак, я вместе с остальными поднялся в воздух.

Мы пролетели над гигантским лесом, который карабкался на скалистый горный склон. С его вершины мы снова могли любоваться океаном, который простирался настолько далеко, насколько мог видеть глаз. После мрачного полудня и по контрасту с ним я нашёл эту планету ещё более красивой. Я помню, как на мгновение мне снова пришло в голову, что, возможно, всё это было сном или иллюзией, или, возможно, что меня подводил мой разум?

Как обычно, Тао была на страже и вмешалась с резким приказом, который телепатически прозвучал в моей голове, как удар хлыста, рассеивая мои смутные сомнения:

– Если ты не сожмёшь свой Литиолак, Мишель, ты закончишь тем, что примешь ванну, и, если мы не поторопимся, ночь настигнет нас. Для тебя это может быть немного неудобным, ты так не думаешь?

Действительно, погрузившись в свои мысли, я спустился и почти касался воды. Я крепко сжал Литиолак и взмыл вверх, как стрела, присоединившись к Тао и другим, которые были высоко в небе.

Солнце уже стояло очень низко, и небо было абсолютно чистым. Океан приобрёл оранжевый цвет, что было удивительно. Я никогда бы не подумал, что вода может иметь такой оттенок. В ответ на мой телепатический вопрос мне объяснили, что иногда, в это время дня, огромные массы окрашенного в оранжевый цвет планктона поднимаются на поверхность. Эти воды, по-видимому, содержали огромное количество планктона. Какое это было зрелище: небо было сине-зелёным, море было оранжевым, и всё было окутано золотым светом, который, на этой планете, казалось, исходил ниоткуда и отовсюду.

Совершенно неожиданно мои спутники набрали высоту, и я последовал за ними. Мы были на высоте около тысячи метров над уровнем моря и разогнались в направлении, откуда мы пришли – я предположил, что с севера – примерно до 300 километров в час.

Смотря в сторону заходящего солнца, я смог различить широкую чёрную полосу на поверхности воды. Мне не нужно было спрашивать о ней – ответ пришёл быстро.

– Это Нуроака, один из континентов. Он такой же большой, как вся Азия.

– Мы собираемся посетить его? – спросил я.

Тао не ответила, что меня весьма удивило. Это был первый раз, когда она проигнорировала мой вопрос. Я подумал, что, возможно, моих телепатических способностей оказалось недостаточно, и поэтому я задал вопрос снова на французском языке, повысив при этом голос.

– Посмотри туда, – сказала она.

Повернув голову, я увидел настоящее облако птиц всех цветов, которые вот-вот пересекут наш путь. Испугавшись столкновения с ними, я опустился на несколько сотен метров. Они пронеслись мимо меня с невероятной скоростью – но были ли это они, кто летел так быстро, или мы? Я подумал, что, возможно, именно наша объединённая скорость заставила их исчезнуть так быстро, но затем что-то очень меня поразило.

Посмотрев над собой, я увидел, что Тао и другие не изменили свою высоту. Как случилось, что они не столкнулись с этим крылатым эскадроном? Взглянув на Тао, я осознал, что она следила за моими мыслями, и мне пришло в голову, что птицы появились в подходящее время – как раз тогда, когда я задал свой вопрос.

Привыкнув к Тао, я знал, что у неё есть свои причины «игнорировать» меня, и я оставил этот вопрос в покое. Вместо этого я решил воспользоваться этой возможностью летать без крыльев и позволил себе опьянеть от цветов вокруг меня, которые постепенно менялись, пока солнце опускалось за горизонт.

Пастельные оттенки, которые омывали небо, были величества, совершенно неописуемого моей ручкой. Я думал, что уже видел все возможные симфонии цветов на этой планете, и всё же я ошибался. С нашей высоты, эффект цветов неба, иногда контрастирующим с цветами океана, а иногда идеально дополняющим их, был захватывающим. Как невероятно было то, что Природа могла координировать такой диапазон цветов, всегда меняющихся, всегда красивых… Я снова почувствовал начало «опьянения», которое ранее вызвало у меня обморок, и получил приказ, краткий и ясный:

– Немедленно закрой глаза, Мишель.

Я подчинился, и ощущение опьянения рассеялось. Однако нелегко управлять Литиолаком и оставаться в строю с закрытыми глазами – особенно когда вы новичок в данной области. Неминуемо я блуждал влево и вправо, вверх и вниз.

Последовал другой приказ, на этот раз менее срочный:

– Смотри на спину Латионузи, Мишель. Не отводи от него глаз и следи за его крыльями.

Я открыл глаза и увидел перед собой Латионузи. Странно, но меня совсем не удивило, что он отрастил чёрные крылья, и я сосредоточил на них всю свою концентрацию. Через какое-то время Тао приблизилась ко мне, говоря по-французски:

– Мы почти на месте, Мишель, следуй за нами.

Я нашёл это столь же естественным, что теперь Латионузи потерял свои крылья. Я последовал за группой вниз по направлению к океану, где мы смогли различить, как драгоценный камень на цветной скатерти, остров, где находилось моё доко. Мы быстро приближались среди фантастического пламени цвета, пока солнце погружалось в волны. Мне пришлось торопился в своё доко. «Опьянение», вызванное красотой цветов, угрожало переполнить меня снова, и я был вынужден частично закрыть глаза. Теперь мы летели на уровне моря и вскоре пересекли пляж и погрузились в листву, окружающую моё доко. Моё приземление, однако, было неудачным, и я очутился внутри доко верхом на спинке сидения.

Латоли немедленно была рядом со мной. Она нажала на кнопку моего Литиолака, спрашивая меня, всё ли у меня в порядке.

– Да, но те цвета! – запинался я.

Никто не смеялся над моим маленьким инцидентом, и все казались немного печальными. Это было так необычно для них, что я был совершенно потрясён этим. Мы все сели и взяли себе гидромеля и тарелки с красной и зелёной пищей.

Я не чувствовал себя очень голодным. Я снял свою маску и снова начал ощущать себя самим собой. Ночь быстро наступила, как это бывает на Тиаубе, и мы сидели в темноте. Я помню, как удивлялся тем фактом, что в то время как я едва мог различать каждого из них, они могли видеть меня так же легко, как днём.

Никто не говорил; мы сидели в тишине. Посмотрев вверх, я мог видеть звёзды, появляющиеся одна за другой, сияющие разноцветными огнями, как будто в небе «застыл» фейерверк. На Тиаубе, поскольку их слои газов в атмосфере отличаются от наших, звёзды кажутся цветными и также намного большими, чем они выглядят у нас на Земле.

Вдруг я нарушил молчание, совершенно естественно спросив:

– Где Земля?

Они все встали вместе, как будто бы группа просто ждала этого вопроса. Латоли взяла меня на руки, как ребёнка, и мы вышли наружу. Другие шли впереди, и мы следовали по широкой дороге, которая вела на пляж. Там, на влажном песке пляжа, Латоли посадила меня.

Минута за минутой, небесный свод освещался новыми звездами, как будто гигантская рука зажигала канделябр.

Тао приблизилась ко мне и почти прошептала печальным голосом, который я с трудом мог узнать, как её:

– Ты видишь те четыре звезды, Мишель, прямо над горизонтом? Они почти образуют квадрат. Та из них, что сверху справа, зелёная и светится ярче, чем другие.

– Да, я думаю, вот она – да, она образует квадрат – зелёная, да.

– Теперь иди направо от квадрата и слегка вверх. Ты увидишь две красные звезды очень близко друг к другу.

– Да.

– Держи глаза на той, что справа и иди чуть-чуть выше. Можешь ли ты видеть крошечную белую звезду? Она едва видна.

– Я думаю… да.

– А слева и немного выше есть крошечная жёлтая.

– Да, это так.

– Крошечная белая звезда – это солнце, которое освещает планету Земля.

– И где Земля?

– Она невидима отсюда, Мишель. Мы слишком далеко.

Я оставался там, пристально смотря на ту маленькую звезду, которая казалась такой незначительной в небе, заполненном большими цветными драгоценными камнями. Однако та маленькая звезда, возможно, в тот момент согревала мою семью и мой дом, заставляя растения прорастать и расти…

«Моя семья» – эти слова казались такими странными. «Австралия» – с этого ракурса мне было трудно представить, что она была самым большим островом на моей планете, особенно когда даже Земля была невидима невооружённому глазу. И всё же мне сказали, что мы принадлежим к одной и той же галактике, а Вселенная содержит тысячи галактик.

Чем были мы, бедные человеческие тела? Вряд ли больше, чем атом.

Глава 13. Возвращение «домой»

На крыше листы оцинкованного железа скрипят под палящими лучами солнца, и даже на веранде жара почти невыносима. Я наблюдаю восхитительную игру света и тени в саду и слушаю пение птиц, в то время как они гоняются друг за другом в бледно-голубом небе – и мне грустно.

Я только что поставил заключительную точку в конце двенадцатой главы книги, которую меня попросили написать. Задача не всегда была лёгкой. Часто детали ускользали от меня, и я проводил часы, пытаясь вспомнить некоторые вещи, о которых говорила Тао, и конкретные вещи, которые она хотела, чтобы я написал. Затем, в момент, когда я был полностью изведён, всё возвращалось ко мне – каждая деталь, как будто бы голос над моим плечом диктовал слова, и я писал так много, что у меня в руке возникали судороги. В течение трёх часов, иногда больше, иногда меньше, образы втискивались в мою голову.

Во время написания книги, когда слова теснили друг друга в моей голове, я часто желал знать стенографию – и сейчас снова возвращается это странное ощущение.

– Ты здесь, Тао? – спрашивал я, никогда не получая ответа. – Это одна из вас? Тао? Биастра? Латоли? Латионузи? Я умоляю вас дать мне знак, звук. Пожалуйста, ответьте!

– Ты звал меня?

Я говорил вслух, и прибежала моя жена. Она стояла передо мной, пристально глядя на меня.

– Нет.

– Ты делаешь это периодически, не так ли – разговариваешь сам с собой. Я буду рада, когда эта книга будет закончена, и ты «вернёшься на Землю», буквально!

Она ушла. Бедная Лина. В эти последние месяцы ей, конечно, было нелегко. Каково это должно было быть для неё? Однажды утром она встала и нашла меня, растянувшегося на диване, смертельно бледного, с трудом дышащего и отчаянно хотевшего спать. Я спросил её, нашла ли она мою записку.

– Да, – сказала она, – но где ты был?

– Я знаю, тебе будет трудно поверить, но меня забрали инопланетяне и отвезли на свою планету. Я всё тебе расскажу, но сейчас, пожалуйста, просто дай мне поспать как можно дольше. Теперь я пойду в постель – я растянулся здесь, чтобы не разбудить тебя.

– Я полагаю, твоя усталость имеет место быть не по какой-то другой причине? – её тон был горьковато-сладким, и я мог чувствовать её беспокойство. Однако она дала мне поспать, и прошло целых тридцать шесть часов, прежде чем я открыл глаза. Я проснулся и увидел Лину, склонившуюся надо мной с тревожным видом медсестры, наблюдающей за кем-то тяжело больным.

– Как ты? – спросила она. – Я чуть было не вызвала врача. Я не знала, что ты можешь проспать так долго, ни разу не пошевелившись – но всё же тебе снились сны, и ты во сне кого-то звал. Кто такой «Арки» или «Аки», которого ты упоминал? И «Тао»? Ты собираешься мне рассказать?

Я улыбнулся ей и поцеловал её. «Я собираюсь рассказать тебе всё». Мне пришло в голову, что тысячи мужей и жён, должно быть, говорят эту самую фразу, не имея никаких намерений объяснять «всё». Если бы только я сказал что-нибудь менее вульгарное и обычное.

– Да, я слушаю.

– Хорошо, и ты должна внимательно слушать, так как то, что я должен сказать, серьёзно – очень серьезно. Но мне бы не хотелось рассказывать одну и ту же историю дважды. Позови нашего сына, чтобы я мог рассказать вам обоим.

Три часа спустя я в основном завершил свой рассказ о необычном приключении, которое у меня было. Лина, которая является наименее доверчивым членом семьи, когда дело касается таких вещей, по некоторым выражениям и некоторым интонациям моего голоса определила, что со мной действительно произошло что-то серьёзное. Когда кто-то живёт вместе с человеком двадцать семь лет, некоторые вещи нельзя понять неправильно.

Я был осаждён вопросами, особенно со стороны сына, так как он всегда верил в существование других планет, населённых разумными существами.

– У тебя есть доказательство? – спросила Лина. Мне вспомнились слова Тао: «Они ищут доказательства, Мишель, и всегда ещё больше доказательств». Я был немного разочарован, что такой вопрос задала моя собственная жена.

– Нет, никакого, но, когда ты прочтешь книгу, которую я должен написать, ты узнаешь, что я говорю правду. Тебе не надо будет «верить» – ты будешь знать.

– Можешь ли ты представить, как я говорю своим друзьям: «Мой муж только что вернулся с планеты Тиауба?»

Я попросил её не говорить об этом ни с кем, так как мне поручили не рассказывать, а сначала написать. В любом случае я чувствовал, что так будет лучше, потому что слова могут потеряться на ветру, а то, что написано, остаётся.

Прошли дни и месяцы, и теперь книга закончена. Всё, что остаётся сделать, это опубликовать её. По этому поводу Тао заверила меня, что проблем будет немного. Это был ответ на вопрос, который я задал в космическом корабле во время нашего возвращения на Землю.

«Космический корабль» – сколько вещей эти слова вызывают в памяти…

В тот последний вечер на пляже Тао указала на крохотную звезду, являющуюся Солнцем, которое сейчас заставляло меня потеть. Затем мы сели на летающую платформу и направились к космической базе – быстро и без единого произнесённого слова. Космический корабль, подготовленный к немедленному вылету, ждал нас. В течение нашего короткого путешествия на базу, в темноте я наблюдал, что Ауры моих спутников сияли не так ярко, как обычно. Цвета были более приглушенные и оставались ближе к их телам. Это удивило меня, но я ничего не сказал.

Когда мы взошли на борт космического корабля, я предположил, что мы собираемся в путешествие, возможно, с определенной миссией, на близлежащую планету. Тао ничего мне не сказала.

Наш взлёт прошёл в соответствии с нормальными процедурами, и ничего особенного не произошло. Я наблюдал, как золотая планета быстро уменьшалась, считая, что вернусь на неё через несколько часов – или, возможно, на следующий день. Прошло несколько часов, прежде чем Тао наконец снова обратилась ко мне.

– Мишель, я знаю, что ты заметил нашу грусть. Она настоящая, так как существуют некоторые расставания, которые более печальные, чем другие. Мои спутники и я очень привязались к тебе, и, если мы печальны, то это потому, что в конце нашего путешествия мы должны расстаться. Мы везём тебя назад, на твою планету.

Я снова почувствовал давление в животе.

– Я надеюсь, ты не будешь держать на нас обиду, что мы улетели так быстро. Мы поступили так, чтобы избавить тебя от сожалений, которые всегда бывают, когда кто-то покидает место, которое он полюбил – а я знаю, что ты очень любишь нашу планету и нашу компанию. Трудно не думать: «Это моя последняя ночь» или «Я вижу это или то в последний раз».

Я посмотрел вниз, и мне было абсолютно нечего сказать. Некоторое время мы сидели в тишине. Я чувствовал себя тяжёлым, как если бы мои конечности и органы были утяжелены. Я медленно повернул голову к Тао, исподтишка глядя на неё. Она казалась ещё более грустной и чего-то другого не хватало. Вдруг я понял – это была её Аура.

– Тао, что со мной происходит? Я больше не могу видеть твою Ауру.

– Это нормально, Мишель. Великие Таори дали тебе два дара – способность видеть Ауру и понимать языки в качестве инструментов для твоего обучения, но только на ограниченное время.

Это время только что истекло, но не печалься по этому поводу; в конце концов, у тебя не было этих даров, когда ты впервые присоединился к нам. То, что ты забираешь с собой – это знание, из которого ты и миллионы твоих собратьев можете извлечь пользу.

Разве это не более важно, чем понимание языков или способность видеть Ауры, когда вы не способны их читать? В конце концов, именно чтение Аур имеет значение – а не их восприятие.

Я принял её аргументацию, но был, тем не менее, разочарован, так как очень быстро привык к сиянию вокруг этих людей.

– Не сожалей, Мишель, – сказала Тао, читая мои мысли, – на твоей планете большинство людей не имеют сияющих Аур – отнюдь нет. Мысли и заботы миллионов землян настолько тесно связаны с материальными вопросами, что их Ауры совсем тусклые; ты был бы разочарован.

Я внимательно посмотрел на неё; чётко осознавая тот факт, что вскоре никогда её больше не увижу. Несмотря на её большие размеры, у неё было очень хорошее телосложение; её приятное красивое лицо было без морщин; её рот, её нос, её брови – всё было идеальным. Вдруг вопрос, который так долго назревал в моём подсознании, почти невольно возник в уме.

– Тао, есть ли причина, по которой вы все гермафродиты?

– Да, и это важная причина, Мишель. Я была удивлена, что ты не задал этот вопрос раньше.

Видишь ли, так как мы существуем на превосходной планете, всё материальное, что у нас есть, тоже является превосходным, как ты видел это сам. Наши различные тела, включая физическое тело, также должны быть превосходными, и в этой области мы продвинулись настолько далеко, насколько это возможно. Мы можем регенерировать наши тела, не давать им умирать, воскрешать и даже иногда создавать их. Но в физическом теле существуют другие тела, такие как астральное – всего их девять. Те, что интересуют нас в данный момент – это жидкостное тело и физиологическое тело. Жидкостное тело влияет на физиологическое тело, которое, в свою очередь, влияет на физическое тело.

В жидкостном теле вы обладаете шестью основными точками, которые мы называем Каролами и которые йоги на твоей планете называют Чакрами. Первая чакра расположена между вашими двумя глазами, на полтора сантиметра выше носа. Это, если хочешь, «мозг» вашего жидкостного тела; она соответствует шишковидной железе, которая расположена намного дальше позади в вашем физическом мозге, но точно на том же самом уровне. Именно положив палец на эту чакру, один из Таори смог высвободить в тебе дар понимания языков.

Внизу жидкостного тела и чуть выше половых органов, находится очень важная чакра, которую мы называем Муладхара, которую ваши йоги называют Священной. Выше этой чакры, касаясь позвоночника, находится Палантиус.

Он представляет собой свёрнутую кольцом пружину, которая достигает основания позвоночника только тогда, когда он расслаблен.

Для того чтобы он стал расслабленным, требуется совершение полового акта между двумя партнёрами, которые должны не только любить друг друга, но и иметь между собой духовную близость. Только в этот момент и при таких условиях Палантиус удлинится до позвоночника, передавая энергию и особые дары физиологическиму телу, которое затем воздействует на физическое тело. Соответствующее лицо испытает счастье в сексуальном наслаждении, которое намного большее, чем обычно.

На вашей планете, когда вы слышите среди сильно любящих друг друга людей такие выражения, как: «мы были на седьмом небе», «мы чувствовали свет» или «мы плыли по воздуху», вы можете быть уверены, что эта пара находится в физическом и духовном согласии и «создана друг для друга» – по крайней мере, на некоторое время.

Некоторые тантристы на Земле достигли этого уровня, но это не является обычным явлением среди них, так как их религии, с нелепыми ритуалами и запретами, создают реальное препятствие для достижения этой цели. Когда они смотрят на лес, они не видят деревьев.