Снять «Сталкера»

– Энди, ты извини, но не мог бы ты уехать? Мне надо поработать, ты же знаешь, я люблю работать одна.

– Не вопрос!

Эндрю целует ее в щеку.

– Поеду, поговорю с отцом. Могу я ему сказать, что сценарий будет готов через месяц.

Девушка кивает головой:

– Да, можешь. Может даже чуть раньше. Только не звони мне, пожалуйста, не торопи. Когда закончу, я сама тебе позвоню.

Довольный Эндрю выходит из подъезда. Пока все складывается так, как надо. Возле входа в подъезд цветет магнолия. Проходя мимо, он срывает цветок, возвращается и кладет его на коврик около дверей Лены. Пусть будет ей сюрприз, когда она завтра поедет в супермаркет.

Глава IV. Брайан Делафонте

Еще в детстве маленький Брайан знал, что когда-нибудь он станет знаменитым режиссером. Это было его тайной, которую он никогда никому не рассказывал. Из чувства самосохранения. В школе, где он учился, маленькие толстые очкарики не пользовались большой популярностью. И если кто-нибудь из одноклассников узнал бы о том, что очкарик Брайан в глубине души презирает остальных, считая их существами низшего порядка, упомянутый Брайан просто не дожил бы до дня вручения премии Оскар в номинации «лучший режиссер».

Все школьные годы он терпел. И только вечерами, лежа в кровати, мысленно представлял себе, как он заставит их страдать в своих фильмах. Чуть позже, уже подростком, он впервые попытался пристать к девушке и получил резкий отпор. Девушку, не ответившую взаимностью, звали почти нарицательным именем Мери-Сью, она была толстая, с коротко стрижеными жесткими волосами цвета высохшей под солнцем травы. После неудачи с Мери-Сью он решил, что в каждом его фильме будет умирать блондинка.

До умирающих блондинок дело дошло не скоро. После окончания режиссерских курсов Брайан сначала подвизался на съемках рекламы, потом сделал пару клипов для модной группы «Бешеный город», играющей «урбанистический рэп». Потом были четыре года полного застоя. Нельзя сказать, что все это время Брайан совсем ничего не делал, однако за активное употребление наркотиков вкупе с алкоголем Оскаров не дают. Брайан пил, нюхал, в общем, уверенно столбил себе место на кладбище. От воссоединения с многочисленными предками Белафонте спас случай. На одной из вечеринок Брайан встретил Зака Виальдо, хромоногого коротышку, некогда учившегося вместе с Брайаном на режиссерских курсах.

На следующий день Зак приехал к Брайану, дождался, когда тот придет в себя, и в категоричной форме потребовал, чтобы тот немедленно отправился в клинику Meadows.

Брайан попытался было послать надоедливого и не в меру заботливого приятеля, но его организм, изнуренный декалитрами алкоголя и килограммами кокаина, не пожелал вступать в боевые действия с некрупным, но гораздо более здоровым (Зак не курил и не пил ничего крепче пива) организмом противника.

Честно говоря, он до сих пор так и не понял, почему тогда Зак вдруг принял такое участие в его судьбе. Ходили слухи, что Виальдо примкнул к новомодному учению «SS – save soul». Последователи данного учения должны были как минимум один раз в год спасать чью-нибудь заблудшую душу Виальдо было все равно, чью душу спасать, Брайан просто подвернулся в нужный момент.

Среди адептов «SS – save soul» были весьма влиятельные люди. В день, когда Брайан Делафонте вышел из клиники, ему позвонили со студии North Star Pictures и предложили работу. В первом же фильме он осуществил свою заветную мечту – «убить блондинку».

На сегодняшний день в его активе числилось два полнометражных фильма и четыре короткометражки. А самой значительной его работой стала серия «Пришелец с Ориона» в четвертом сезоне сериала «Космическая любовь» (здесь, как и во всех предыдущих фильмах Делафонте, умирала блондинка, земная девушка, волей сценариста полюбившая простого парня с планеты Орион). Брайан, окончательно завязавший с алкоголем и наркотой, очень надеялся, что на следующий день после показа «Пришельца» проснется знаменитым. Он был так уверен в этом, что на всякий случай отключил телефон, чтобы «в последний раз хорошо выспаться», так как настоящая «звезда» очень востребована и спать ей просто некогда.

Включив утром телефон, он с удивлением обнаружил, что за ночь не пришло ни одного сообщения. Отсутствие сообщений, вообще-то, было для него нормой, но вчера, вчера должен был произойти резкий перелом в карьере. Увы, пустой ящик ставил неумолимый диагноз: перелома не было.

Брайан Делафонте набрал номер службы доставки в соседнем супермаркете и заказал бутылку коньяка.

Через полчаса снизу позвонили. Расстроенный и страстно желающий выпить Белафонте нажал кнопку «пропустить», через минуту в дверях вместо мальчика посыльного возник Зак Виальдо.

Он проследовал на кухню, где демонстративно вылил дорогущий коньяк в раковину. После чего дал пощечину Брайану, обозвал его неблагодарной скотиной (у Делафонте хватило ума не протестовать), после чего перешел к делу.

– Вот сценарий, – он вытащил из портфеля папку.

Несколько лет назад дотошные журналисты из скандально известного таблоида собрали статистику за последние двадцать лет и опубликовали сенсационные данные: оказалось, что сценарии абсолютно всех фильмов, номинированных на главную кинематографическую премию США, прочитывались режиссерами в бумажном, а не электронном виде. Производители электронных чипов для хранения информации обвинили таблоид в том, что факты подтасованы, а сама статья проплачена производителями принтеров, что было очень похоже на правду, так как все та же статистика неумолимо показала пятидесятипроцентный рост объемов продаж принтеров в первые полгода после публикации «исследования». Возможно, что это была обычная газетная «утка», но… Люди любят иметь дополнительные гарантии, поэтому в Голливуде теперь считалось хорошим тоном присылать вместе с электронной версией сценария бумажный вариант.

Видимо, тот тип, подсунувший свой бездарный (Брайан текста еще не видел, но изначально был настроен против) опус Заку Виальдо, тоже верил в примету.

– К черту сценарий, – вяло огрызнулся Брайан.

Вторая пощечина не заставила себя долго ждать.

– Ты что дерешься? – взвыл Белафонте, потирая горящую щеку.

– Я пытаюсь привести тебя в чувство. Есть сценарий, – Зак потряс стопочкой переплетенных бумажек, – в сценарии есть блондинка, которая умрет ближе к концу. Все как ты любишь. Это твой шанс.

– Мой шанс… Ты говорил то же самое, когда я взялся снимать эту фигню с пришельцами. И там тоже, заметь, была дура блондинка, влюбившаяся в этот хмыря с Ориона, потому что у него было два члена, длинных как щупальца осьминога. И что?? Что, я тебя спрашиваю, я получил, сняв эту порнуху???

Брайан Делафонте воздел руки к небу, призывая в свидетели высшие силы.

– Ты получил деньги, – сухо заметил Зак Виальдо, – и неплохие деньги для начинающего режиссера.

– Начинающего? – Делафонте чуть не задохнулся от возмущения, – Да я…

– Да ты, – грубо оборвал его Зак, – Да ты в жизни своей ничего толкового не снял до этого пришельца. Или ты за шедевр почитаешь невнятную иллюстрацию к невменяемому тексту «город рвет меня на части» этих, как их звали, тех перцев, что сочинили этот бред, да еще имели наглость выступать с ним на сцене? «Бешеный боров»???

– Город, – вздохнул Брайан, – «Бешеный город».

– Держи, – Зак сунул сценарий в руки Брайану, – у тебя есть неделя, чтобы ознакомиться и дать согласие.

– А если я откажусь? – поинтересовался Брайан.

– Попробуй, – улыбнулся Зак и добавил, – но лично Я бы на твоем месте согласился.

Зак ушел, Брайану стало немного легче. У этого Зака такая улыбка. Даже не сказать, что противная, нет. Улыбается мистер Виальдо широко, все зубы видно. Так улыбаются крокодилы перед тем как напасть на свою жертву.

Дома не было никакого алкоголя, даже пива. Брайан подумал, а не заказать ли еще раз бутылочку коньяка и вновь набрал отдел доставки. На экране появилась рыжая толстая девица с килограммом косметики на лице. Девица улыбнулась Брайану и прощебетала неожиданно приятным голосом:

– Мартин продактс, чем мы можем вам помочь?

Брайан молчал.

– Алло, алло, мистер Делафонте… Чем мы можем вам помочь? – переспросила женщина.

Внезапно он заметил кое-что, напрочь отбившее желание заказывать здесь алкоголь, – значок “SS” на лацкане пиджака. Вот откуда Зак Виальдо узнал, что Брайан собрался «развязать». Он молча отключился, щеки еще горели после оплеух Зака, вторую порцию огребать не хотелось.

До самого вечера Брайан терзался сомнениями. Ему смертельно хотелось позвонить Заку, от души послать его, после чего демонстративно разорвать и сжечь принесенный им сценарий. Когда на большом электронном табло в гостиной высветились цифры 11 P.M., Брайан признал, что сегодня героем ему не стать. Этот факт его серьезно огорчил, но, к сожалению, дома не было ни капли из тех напитков, что способствуют обретению уверенности в себе. Он пошел на кухню, зачем-то понюхал раковину, сохранившую еще запах вылитого коньяка, вздохнул и налил себе апельсинового сока.

Вернувшись в гостиную, он включил телевизор, как раз начались новости. Хитом была новость о совместном американско-российском полете на Марс. Экспедиция готовилась уже более полутора лет, последние полгода астронавты жили где-то в сибирских лесах в помещении, точно воспроизводящем внутреннее пространство космического корабля East-West. Это был эксперимент на психологическую совместимость. Вся планета с интересом наблюдала, как постепенно «выбывали» из проекта те, кто не выдержал, сорвался. Неделю назад вылетел Трит Вега. Точнее, его в последний момент спасла бригада парамедиков, когда Трит, запершись в каюте и отключив камеры слежения, залег в ванной и попытался вскрыть себе вены.

В сегодняшнем выпуске новостей известный психиатр доктор Лоувилл давал комментарий по этому поводу.

Брайан выключил звук, он всегда стремился к «высокому искусству», а жанр «реалити шоу» почитал за деятельность второго, если не третьего сорта. Кстати, и НАСА, и русские сильно возражали против показа, но…

Решающим аргументом оказались деньги, огромные деньги. Бюджет марсианской экспедиции несколько раз озвучивался в СМИ, но, как показал социологический опрос, большинство зрителей было твердо уверено, что реальный бюджет намного больше.

Он пошел налить себе второй стакан сока, а когда вернулся, то увидел на экране лицо Зака. Как нарочно, пульт закатился под диван, система голосового управления отказала два месяца назад, а Брайан так и не удосужился вызвать мастера.

Пока он доставал пульт, Зак уже исчез с экранов, вместо него возникла приятная во всех отношениях дикторша, Брайан уловил конец последней фразы: «Продюсерами фильма выступают Зак Виальдо и Эндрю Николаенко, снимет фильм режиссер Брайан Делафонте, известный зрителям своей работой «Пришелец с Ориона»…»

Сначала он решил, что ослышался, но тут стали транслировать эпизод из «Пришельца», сцену смерти блондинки, полюбившей не того парня, и Брайан понял, что не ослышался, что минуту назад диктор произнесла его фамилию.

Зазвонил телефон, Делафонте нажал кнопку «принять вызов» и машинально произнес «алло». Звонил Зак Виальдо.

– Ты смотрел сегодня новости? – поинтересовался он, нагло ухмыляясь.

– Ты мог бы предупредить меня, – у Брайана Делафонте не было сил возмущаться.

– Я хотел сделать тебе сюрприз, – спокойно ответил Зак, – ты прочел сценарий?

Брайан его даже не открывал, но сказать об этом Заку было чистым самоубийством, пришлось выкручиваться.

– Я начал его читать, тяжеловато идет. Кто автор?

– Подружка второго продюсера, некая Лена Шебо. Она русская.

– Это многое объясняет, – саркастически заметил Брайан, – а я еще удивлялся, почему это так нечитабельно.

– Мне понравилось, – коротко заметил его собеседник, – так что тебе придется напрячься и дочитать это до конца. А потом хорошо подумать, как ты будешь это снимать. Нам нужен шедевр.

– И это говоришь ты? – искренне удивился Брайан, – Ты сам несколько часов назад упрекал меня в бездарности.

– Я не говорю, что ты гениальный режиссер. Я думаю, что это хороший сценарий. Прочти его внимательно.

Зак помолчал, а потом, когда Брайан уже решил, что соединение прервалось, неожиданно добавил:

– Я пришлю фильм, римейк которого тебе предстоит сделать. Советую изучить его кадр за кадром. Мне нужно, чтобы ты сделал не хуже. Лучше не получится, так как это шедевр, но ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ НЕ ХУЖЕ.

И отключился. Брайан плюнул и в сердцах ударил ладонью по потухшему экрану. Что-то было не так, Зак что-то явно не договаривал. Брайан всегда четко представлял себе границы собственных возможностей и никогда не думал о себе как о непризнанном гении. Может быть, именно это и мешало ему подняться на вершину кинематографического Олимпа.

Он с отвращением взял текст, сочиненный незнакомой русской барышней, сел в кресло и открыл первую страницу.

На табло будильника высветились цифры 3.0 AM, но спать совершенно не хотелось. В причудливых поступках главных героев, непонятных и нелогичных, в их бесконечных монологах постепенно стала прорисовываться определенная логика. Финал оказался изящным и неожиданным. Кем бы ни была эта (тут Брайан посмотрел на первую страницу обложки и не нашел там имени автора) девушка, голова у нее работала хорошо.

В семь утра, когда уже вполне прилично звонить, Брайан Делафонте набрал номер Зака Виальдо. Через пятнадцать гудков включилась запись. Секретарша Зака, всем своим видом выражая огорчение, сообщала, что «господин Виальдо в данный момент не может с Вами переговорить», и тут же предлагала «оставить сообщение или переслать информацию, которую господин Виальдо просмотрит в ближайшее время». Сообщение Брайана было очень коротким:

– Я был не прав, Зак. Я хочу снять этот фильм.

Он выключил телефон, принял душ и с наслаждением завалился на диван. Он проснулся с неприятным ощущением, что на него кто-то смотрит. Брайан открыл глаза, в кресле рядом с кроватью уютно расположился друг-недруг Зак Виальдо.

– Вставай, – сурово сказал гость, – пора начинать работу. Через час у нас встреча с Эндрю Николаенко.

– С кем? – Делафонте потряс головой, но так и не проснулся окончательно, фамилия Николаенко показалась смутно знакомой, где он мог ее слышать…

– Одевайся, – Зак проигнорировал его вопрос.

Брайану очень не хотелось вылезать из-под одеяла в присутствии Зака. Он почему-то стеснялся своего начавшего дрябнуть тела, жиденькой щетины на груди и любимых полосатых трусов-боксеров. Но Виальдо, даже если и почувствовал смущение Брайана, не отвернулся, не вышел из комнаты, а продолжал сидеть и смотреть.

«Робот проклятый», – подумал Делафонте и нарочно откинул одеяло, смотри мол, любуйся…

Через сорок минут они уже ехали в автомобиле Зака на встречу с незнакомым мистером Николаенко.

Мистер Николаенко не понравился Брайану Делафонте сразу. Самодовольный тип, лет на десять моложе Брайана. Из тех, которые «родились с серебряной ложкой во рту» и на основании этого твердо уверены, что их мнение и есть истина в последней инстанции. Делафонте сразу навскидку вспомнил человек пять из своей школы, отличавшихся точно таким же подходом к жизни, как и мистер Николаенко. Нелюбовь оказалась взаимной, Эндрю Николаенко еле поздоровался с Брайаном, а весь свой последующий монолог произнес, обращаясь к Заку Виальдо. В процессе разговора он несколько раз выразил сожаление, что ограниченность бюджета не позволяет им взять более маститого (читай между строк – более талантливого) режиссера. Зак улыбался своей крокодильей улыбкой и согласно кивал, искоса поглядывая на Брайана, как он все это стерпит. Брайан понимал игру Зака, не понимал только, зачем тот все это делает. В какой-то момент Брайану показалось, что Зак подал болтливому и невоспитанному мистеру Николаенко знак глазами. Николаенко поперхнулся на середине фразы и, резко сменив тему, заявил, что, «несмотря на разногласия, которые, несомненно, будут», так как «мистер Делафонте личность творческая», он, Эндрю Николаенко, твердо уверен, что «они сработаются и снимут хороший фильм».

– Теперь актеры, – вступил в разговор Зак, – я думаю, Брайан, тебе надо будет держать этот вопрос на контроле.

Он опять улыбнулся и добавил:

– Особенно выбор блондинки. Как она умрет на этот раз, Брайан?

Глава V. Нэнси Вайз

Вчера вечером Нэнси Вайз в очередной раз пришлось долго разговаривать с матерью. Опять придет огромный счет от телекоммуникационной компании. И придется платить, ничего не поделаешь. У матери дурная привычка звонить за счет собеседника. Правда Нэнси подозревает, что такую шутку она проделывает только с ней, с Нэнси, но от этого не становится легче. Вчера мать перепутала, она почему-то решила, что у Нэнси день рождения, позвонила, якобы, чтобы поздравить. Когда Нэнси напомнила, что до дня рождения еще четыре месяца, мать даже не смутилась. Хихикнула в трубку, после чего в течение получаса рассказывала о своих соседях, людях, с которыми Нэнси даже не знакома.

Мать говорила быстро, не давая Нэнси вставить слова, боялась, что дочь выключит телефон. Правильно боялась. Нэнси Вайз не любит вспоминать про свой день рождения. Через четыре месяца ей исполнится тридцать восемь.

Она вздохнула и подошла к зеркалу. Фигура еще вполне… Можно сказать, подростковая. Никто не знает, чего это ей стоит. Последние восемь лет она постоянно хочет есть. Иногда возникает желание плюнуть на все, намяться картошки фри и запить ее большим количеством пива. Останавливала мысль, что такого гастрономического разврата не могли себе позволить даже великие актрисы прошлого. Разве что Элизабет Тейлор. Но и она растолстела уже после того, как перестала сниматься, а до этого боролась с лишним весом. Говорят, у Тейлор была харизма, публика обожала ее, несмотря на пьянство, обжорство и многочисленные браки. Нэнси много раз пересматривала фильмы с ее участием и никакой особой харизмы не заметила. Просто Тейлор удивительно повезло, она появилась на экране, когда в мире стал моден этот тип красоты. Она оказалась в нужное время в нужном месте. Ей, Нэнси Вайз, не повезло. Когда-то, лет двадцать тому назад, она была уверена, что кинематографический Олимп только и ждет, чтобы упасть к ее ногам. Ей было восемнадцать, хрупкая блондинка с пухлыми чувственными губами, одинаково хорошо смотревшаяся как в средневековых замках, так и в суперсовременных дорогих авто. А ее «соперницей» была хрупкая блондинка с пухлыми чувственными губами, только той был двадцать один год, и она успела «засветиться» в нескольких очень успешных фильмах, снятых, к тому же, маститыми режиссерами. «Соперницу» звали Скарлетт Йоханссон. Когда Нэнси впервые появилась в агентстве, человек, занимающийся кастингом, просто обалдел, подумал, что Скарлетт решила над ними подшутить. Свою первую роль, в малобюджетном боевичке категории В Нэнси получила очень быстро. По молодости она не понимала, а рядом не оказалось никого, кто смог бы ей объяснить, что вторая Скарлетт Йоханссон сегодня, здесь и сейчас, никому не нужна. Вот если бы Нэнси родилась лет на пятнадцать позже, вот тогда…

Все эти годы Нэнси ревниво следила, как развивается карьера Скарлетт. Первые пять лет она ждала, что та сорвется, растолстеет и будет вынуждена перейти на «возрастные» роли (времена другие, никто не станет ждать, когда ты похудеешь, чтоб вновь изображать юную воздушную деву). Но Йоханссон держалась в форме. Когда «сопернице» перевалило за тридцать пять, начались неизбежные проблемы с выбором ролей. Голливуд не прощает женщинам возраста. Если ты хочешь, чтобы тебя снимали после тридцати пяти, ты должна сделать все, чтобы До тридцати пяти у тебя в активе был хотя бы один Оскар. Скарлетт это удалось. Поэтому все немногочисленные, но весьма эффектные роли женщин в возрасте «слегка за тридцать» неизменно доставались Скарлетт. А Нэнси… В последний раз ей пришлось играть привидение в малобюджетном фильме ужасов. Хорошо хоть, что роль была длинная, главному герою удалось расправиться с привидением только в самом конце фильма.

Фильм провалился в прокате, пишущие о кино журналисты все, как один, ехидно отмечали слабый сценарий, отвратительную режиссуру и «жуткие, совершенно жуткие актерские работы». Имя Нэнси не упоминалась, основной шквал критики достался исполнителю главной роли, но от этого было не легче. Это было полгода назад, и тогда она впервые в жизни попробовала наркотики. Несколько необычно для голливудской неудачницы. Как правило, девушки пробуют наркоту уже после второго неуспешного фильма. В том, что Нэнси так долго держалась, как ни странно, была заслуга Скарлетт Йоханнсон, все эти годы Нэнси Вайз ждала своего шанса и не позволяла себе распускаться. Но роль привидения доконает кого угодно. Парень, продавший ей таблетки, уверял, что это отличное средство, чтобы успокоить нервы. Нервы на самом деле успокоились. Более того, Нэнси не помнила, чтобы она была так весела в последние пять-семь лет.

На следующий день, проснувшись, она попыталась вспомнить, что было ночью… Кажется, она заехала в какой-то клуб, кажется, она танцевала… Сознание наотрез отказывалось прокрутить вчерашний вечер целиком, а упорно подсовывало эпизоды, которые Нэнси совсем не нравились. В этих эпизодах она танцевала, но не в толпе, а возвышаясь над толпой. Либо таблетки так искажали восприятие действительности, либо… приходилось признать, что танцевала она на столе. В других эпизодах в качестве декораций выступала кабинка в мужском туалете, а в качестве активного действующего лица какой-то незнакомый парень. Здесь в воспоминаниях был существенный пробел, но кое-какие выводы можно было сделать, страшно болел затылок. Так бывает, когда кто-то накручивает твои волосы на кулак и принуждает… Дальше додумывать, а тем более, вспоминать не хотелось.

Самое удивительное открытие – она ночевала у себя дома, вся одежда была на месте (не в самом лучшем состоянии, заляпанная вином и чем-то, сильно смахивающим на доказательства супружеской измены Билла Клинтона). Через полчаса, после контрастного душа, двух таблеток аспирина и чашки кофе (аспирин помог, а от кофе стало только хуже – пришлось пулей метнуться в ванную и некоторое время провести, склонившись над унитазом), Нэнси вернулась в гостиную и села в кресло, старательно отводя глаза от зеркала, занимающего почти всю стену.

Судьба провалившегося фильма ее больше не волновала. Впрочем, в данную минуту ее не волновала даже собственная актерская карьера. Если, конечно, эти редкие появления на экране в неудачных фильмах можно назвать столь громким словом. Самый животрепещущий вопрос был – как она добралась домой. Совершенно точно, что она не приехала на своей машине. Потому как если бы она села за руль в том, вчерашнем, состоянии, сегодня можно было бы хлопотать о похоронах.

Наверное, она взяла такси. И «на автопилоте» назвала шоферу свой адрес. Сумка! Где ее сумка??? Нэнси резко вскочила и ее качнуло прямо на зеркало. Чтобы удержаться на ногах пришлось выставить вперед руки и посмотреть своему отражению прямо в глаза. Глаза были опухшие и красные. Нэнси сделала несколько глубоких вдохов и попыталась оттолкнуться от зеркала, теперь ее повело вправо. Она уперлась лбом в стекло и попыталась восстановить равновесие, что было совсем не простой задачей, так как в этом положении она видела себя в зеркале очень детально и в каждой детали, – от резко обозначившихся носогубных складок до веера мелких морщинок вокруг глаз – сидел вчерашний дьявол.

Это оказалось выше ее сил. Нэнси опустилась на колени, продолжая упираться лбом в зеркало, и тихонько заплакала. Выхода нет. Надо заканчивать с этим дерьмом и честно признаться себе – Великой Актрисы из нее не получилось.

Нэнси оторвала голову от зеркала, ненавидяще посмотрела на свое отражение и сильно ударила себя по щеке.

– Ты – позорная неудачница, – сказала она своему отражению.

Никто не запротестовал, никто не хлопнул ее по плечу и не сказал, – «соберись, детка, сегодня просто тяжелый день, а завтра, завтра все будет хорошо». Нэнси зажмурилась и еще раз стукнула себя по щеке:

– Ты – позорная неудачница, – повторила она, не открывая глаз, – на что ты вообще надеялась, дура?

Она вновь подняла правую руку, но ударить не успела, – неожиданно зазвонил телефон. Нэнси не ждала никаких звонков. Разве что мать опять позвонит, чтобы рассказать о Мардж, в прошлой жизни однокласснице Нэнси, а нынче – толстой клуше, матери троих страдающих ожирением отпрысков. Слушать о Мардж и в обычные дни было не очень приятно, а сегодня… Нэнси пожалела, что не придумали еще как убивать людей через телефон. Сегодня она бы с удовольствием воспользовалась таким изобретением.

Звонящий оказался очень упорным, – автоответчик включался после десятого сигнала, и человек дождался включения. Телефон щелкнул, на дисплее появилось улыбающееся лицо Нэнси:

– Привет, – зазвучал ее голос, – вы звоните в апартаменты Нэнси Вайз. Я не могу подойти, но Вы можете оставить сообщение.