Снять «Сталкера»

Ирина Шанина

Снять «Сталкера»

© Шанина И., 2018

© Издательство «Прометей», 2018

Глава I. Лена Шебо

Сценарий не получался. Такое случалось и раньше. У каждого автора бывают хорошие и плохие дни. Но, пожалуй, впервые у нее вышел настолько мертвый текст. Текст, который невозможно исправить, а можно только стереть и начать заново. С другим сюжетом, другими действующими лицами…

Лена Шебо потушила сигарету, подошла к окну и открыла его. Соседи из дома напротив уже начали готовиться к Рождеству: на дверях висел зеленый веночек из остролиста, во дворе дети наряжали елку. Лена вздохнула и закрыла окно. Через четыре месяца ей исполнится тридцать, можно начинать подводить промежуточные жизненные итоги. Подводить же, по сути, нечего. Семьи нет, за последние четыре года ни один ее сценарий не был принят в работу. Если бы не Эндрю, пришлось бы вернуться к родителям. Те, конечно, не дадут умереть с голоду, семья не совсем американизировалась, русские корни дают себя знать. Но за свою помощь они потребуют полного повиновения. Надо будет отчитываться, куда и зачем она ходит. И Эндрю… Он не нравится родителям. Потому что за пять лет, что Лена с ним встречается, так и не сделал предложение. В последний раз, когда они с Эндрю навещали ее родителей, отец в лоб задал ему вопрос, как долго он собирается морочить голову их дочери. Эндрю за словом в карман не полез, сказав, что это их с Леной личное дело, в которое никто не имеет права вмешиваться. В итоге все разругались вдрызг. С тех пор Лена ни разу им не звонила, так как считала, что отец вел себя недопустимо грубо. Впрочем, родители тоже не давали о себе знать. Может, мама и хотела бы заехать, но боится, что отец об этом узнает и устроит скандал, а потом полгода, не меньше, будет дуться.

Эндрю Николаенко… Лена сама толком не понимала, хочет ли она за него замуж. Он тоже из семьи с русскими корнями, только его дедушка приехал в Америку не с пустыми карманами. Поговаривали, что старший Николаенко привел с собой двенадцать рыболовных траулеров, и что теперь ему обратно в Россию дорога заказана. Если честно, он туда не особо и рвался. Как любит пошутить Эндрю «дедушка свалил из Владика, потому что надоело каждый месяц покупать новую машину, взрывали все время». Может, это и не шутка вовсе. Перебравшись в Сиэтл, Николаенки быстро купили себе дом на Магнолии (отвалив за него миллион кэшем, что для американцев было совсем уж дивом дивным) и подозрительно быстро получили гражданство.

С Эндрю Лена познакомилась совершенно случайно. Она тогда впервые в жизни сняла апартаменты, по этому случаю дома состоялось несколько бурных скандалов: отец считал, что девушка до замужества должна жить с родителями, мама, как всегда, была полностью с ним согласна. В конце концов ей все же удалось убедить их, что нет ничего страшного в том, что она будет жить самостоятельно. Тогда ей и на самом деле так казалось. Ее первый сценарий купили практически сразу. Окрыленная успехом, она мечтала о сладком моменте, когда будет стоять на сцене с золотой статуэткой Оскара в руках. В номинации «лучший сценарий». Она была так в этом уверена, что сначала даже не поверила, что второй сценарий отклонили. Агенту пришлось повторить неприятное известие четыре раза, прежде чем до нее дошло. А когда дошло, откуда-то из темных глубин сознания вылезла и оформилась гаденькая мысль, что это – конец. Мысль эта показалась ей такой ужасной, что она постаралась немедленно загнать ее туда, откуда она выползла.

Вечером она впервые пошла в спортивный зал, – чтобы «дурь потом вышла», как любил повторять отец. Когда после тренировки она заглянула в спорт бар, чтобы выпить стаканчик рекомендованного тренером травяного настоя, около стойки сидел Эндрю. Ей было грустно, и все случилось само собой. Они поболтали, потом поехали к ней. О том, что он и есть «тот самый Николаенко» она узнала только через несколько месяцев, когда Эндрю пригласил ее на день рождения своей младшей сестры. Удивительно, но даже тогда у Лены не возникло ощущения, что синяя птица удачи залетела к ней в окно. Она чувствовала, что старшие Николаенки исподтишка разглядывают ее. Но окончательно добила Лену незнакомая рыжая девица, которая была с Эндрю «на ты» и всячески давала понять, что в совсем недавнем прошлом их связывало нечто большее, чем «просто дружба». Улучив момент, рыжая зажала Лену в углу и злобно прошипела: «Рассчитываешь урвать завидного жениха, девочка? Не выйдет». Примерно в том же духе, хотя и не так прямолинейно высказалась за чаем миссис Николаенко. Эндрю это заметил, ничего не сказал, но больше они ни разу не ходили в гости к его родителям. Лена думала, что скоро, очень скоро он ее бросит, но он продолжал звонить, заезжать, а когда стало ясно, что ее сценарии не пользуются спросом, начал помогать деньгами.

Вот и сегодня он обещал заехать. Кстати, сколько времени? Господи, он будет через десять минут, а она совсем не готова. Лена судорожно бросилась в ванную, приводить себя в порядок, а когда вышла, в прихожей улыбался Эндрю.

– Вот, – он протянул ей большую плюшевую собаку, – Ты собиралась навестить бабушку. Это ей подарок.

Все же он очень милый. Лена не подумала о подарке, а он подумал, купил и привез. Хотя бабушку в глаза не видел.

– Спасибо, милый, – Лена чмокнула его в щеку, – Ты не хочешь со мной поехать? Ба Мери будет рада с тобой познакомиться.

– Не могу. Надо заскочить к родителям.

Он быстро поцеловал ее и пошел к выходу, но у дверей остановился.

– Как твой сценарий, Лена?

– Плохо, – честно призналась она, – ничего не выходит.

– Я не хотел тебе говорить, думал сделать сюрприз на Рождество… Я уговорил отца, он даст мне денег на фильм. Нужен хороший сценарий. Он считает, что надо взять профессионального сценариста, но я хочу дать шанс тебе.

Он ушел, оставив ее переваривать услышанное. Господи, это действительно шанс. Нельзя, никак нельзя упустить его. Лена подошла к компьютеру, открыла только что написанные страницы. Нет, с этим ничего уже сделать нельзя. Нужна новая идея. Ладно, сейчас она съездит к бабушке, а когда вернется, будет работать и у нее обязательно получится.

Глава II. Ба Мери

Ба Мери живет в Киркланде, в небольших апартаментах на берегу моря. Ей далеко за семьдесят, но она категорически отказывается переезжать к родителям Лены.

– Я, деточка, родилась в такое время и в такой стране, – любит повторять Ба после третьей рюмки настоящей русской водки, – что научилась ценить свободу.

Ба лукавит. На самом деле из России она уезжать не хотела. В Америку рвался дед, ныне уже покойный. Они эмигрировали сразу после окончания института. А когда началась «перестройка», Ба ненадолго прилетела в Москву и, вернувшись, категорично заявила мужу: «Аркадий, ты идиот… Все, что ты имеешь здесь, можно теперь иметь и там, но для этого не нужно так сильно напрягаться». Дед обиделся на супругу так, что месяц с ней не разговаривал.

Лена не помнит деда, он умер в 2000-м, успев увидеть новорожденную внучку, и не дотянув два месяца до начала нового тысячелетия. А вот к Ба Мери она любила ездить в детстве. Наверное потому, что дом Ба был не похож на дом Лениных родителей. Ба варила вкусные борщи, ругала местную сметану, жаловалась на отсутствие в супермаркетах ее любимого кефира, и, когда открылся первый «русский» магазин, стала там постоянной покупательницей.

– Ешь, Леночка, – любит повторять Ба, наливая полную тарелку густого аппетитно пахнущего супа, к которому полагается чудесный черный хлеб с тмином, который Ба почему-то называет «бородинским», – дома тебя таким не покормят. Что эти люди понимают в настоящей кухне?

Последний вопрос был риторическим, этим Ба подчеркивала ущербность здешней цивилизации. А еще у Ба на полках стояли русские книги. Когда Лена была маленькой, Ба читала ей про рыбака и рыбку, разбитое корыто, Емелю на печи (против этой сказки активно возражал отец, считая, что в Америке такое воспитание не принесет ребенку ничего, кроме вреда). Ба слушала, улыбалась и всегда все делала по своему, что восхищало Лену. Еще у Ба была гитара, на которой она наигрывала русские песни. Лена особенно любила песню про пиратов, – «когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки как овечки, но только в Портленд воротиться нам не придется никогда».

Лена улыбнулась, выруливая на автостраду, ведущую в Киркланд. Сколько времени она не была у Ба? Месяца четыре, наверное. Но Ба никогда не обижается. Она, как это по-русски, Лена нахмурилась, вспоминая нужное слово, Ба самодостаточна. Лене иногда кажется, что если бы все они, – мама, отец и сама Лена вдруг перестали бы ездить к Ба, та заметила бы это (если бы вообще заметила), в лучшем случае, через год.

Вот и знакомый дом. Ба машину не водит, но парковочное место держит на случай, если нагрянут гости. Лена ставит свою тойоту в третий слева ангар и заходит в подъезд.

В отличие от своих соседей Ба запирает двери, потому что родилась и первые двадцать лет своей жизни прожила России, но, поскольку вот уже без малого полвека она живет в Америке, то ключ от запертой двери хранится в прислоненном к косяку зонтике. Лена вытряхивает ключ, открывает дверь и заходит.

Ба сидит перед телевизором со стаканом пива в руке. На экране разговаривают трое мужчин. У одного в руках бинты, к которым привязаны какие-то некрупные предметы, напоминающие гайки. Лена молча подходит и целует Ба в затылок.

– А, это ты, – отвечает Ба, не поворачивая головы, – наливай себе пиво и садись. Что Эндрю? Он так и не решился приехать?

– Нет, Ба…

Лена идет к холодильнику, достает оттуда апельсиновый сок, наливает себе и возвращается в гостиную.

– Ну что, – интересуется Ба, – твой приятель все еще носится со своей бредовой идеей спродюсировать фильм? Из него продюсер, как из дерьма пуля.

– Отец дает ему деньги, – тихо отвечает Лена, не отрывая глаз от экрана, – что это за фильм, Ба?

– Очень старый, снят полвека назад. «Сталкер» называется. Ты не смотрела?

Лена качает головой, нет, она ни разу не видела этот фильм, даже не подозревала, что у Ба такой есть.

– Эти люди, где они? – Лена внимательно смотрит на экран.

– В Зоне…

– А кто из них Сталкер?

Ба не успевает ответить, один из героев фильма (нервное умное лицо, прическа «ежик», островок седины над левым виском) убеждает второго (ироничный тип средних лет в длинном пальто): «Я понял, что если кого Она и пропустит, то это будете Вы…».

Стало быть, этот, с сединой, и есть Сталкер. Он водит людей в Зону, – поняла Лена, а что там, в Зоне, никто не знает. Внезапно Лена почувствовала, как внутри у нее что-то екнуло. Давно такого не было, это означает, что сейчас или очень скоро появится хорошая идея.

– Ба, ты можешь мне дать этот фильм?

– С возвратом, – Ба, как всегда, верна себе.

– Мне пора ехать, Ба…

Ба Мери молча берет пульт, выключает домашний кинотеатр.

– Диск сама вытащишь. Коробка там, на полке.

Лена кладет диск в коробку, запихивает ее в сумку. Затем, спохватившись, вытаскивает плюшевую собаку и конфеты.

– С Рождеством, Ба, с наступающим годом собаки!

Ба машет рукой в сторону журнального столика, чтобы Лена положила туда подарки.

Уже в дверях Лена оборачивается.

– До свиданья, Ба.

Стриженый затылок слегка наклоняется вперед, худая рука взлетает в прощальном салюте.

Сев в машину, Лена торопливо набирает номер Эндрю. Два раза звонок срывается, на третий Эндрю все же отвечает и Лена с неудовольствием убеждается, что он в гостях у своих родителей и что в тех же самых гостях находится та рыжая нахалка, претендовавшая на исключительное внимание Эндрю четыре года назад. Рыжая (кажется, ее зовут Элина или Виолетта, Лена точно не помнит) очень довольна тем, что Лена видит их вместе с Эндрю. Она как бы невзначай кладет голову ему на плечо и воинственно поглядывает на Лену. Эндрю, дурачок, даже не понимает, в эпицентре какой битвы находится. Он весел и слегка пьян.

– Ленка, молодца, что позвонила. Приезжай к нам…

– Эндрю, мне нужно поговорить с тобой без свидетелей.

Последние два слова она произносит с особой интонацией, Эндрю немного приходит в себя, стряхивает с плеча рыжую Элину (или все же Виолетту?) и уходит в свою комнату, которую старшие Николаенки сохранили точно в том виде, в каком она была, когда подросток Эндрю посещал среднюю школу. Лена видит, как он закрывает за собой дверь, прислушивается, не стоит ли кто, уткнувшись глазом в замочную скважину (старомодные Николаенки так и не решились заменить традиционные дверные ручки на модные сенсорные кнопки), и возвращается к разговору.

– Ну, что там у тебя? Что за тайну ты открыла?

– Я ездила к Ба Мери. Она благодарит тебя за подарки…

Эндрю корчит смешную рожицу, по Лениным рассказам ему нравится Ба Мери, но если Лена оторвала его от приятного времяпровождения только из-за Ба…

– Как часто принято делать римейки, Энди? – резко меняет тему Лена.

Он мгновенно становится серьезным. Наверное, именно поэтому Николаенки так преуспели в жизни: они умеют, когда надо, отринуть развлечения и сконцентрироваться на главном – на ДЕЛЕ, которое сделает их еще богаче.

– Ну, лет через двадцать, наверное, уже можно… Что ты задумала? Римейк делать – ни славы, ни сборов. Критики будут сравнивать с оригиналом и ругать тебя. Зрители будут сравнивать с оригиналом и тоже ругать тебя. Если ты хочешь предложить мне снять очередную версию Кинг-Конга, то я, пожалуй, воздержусь. И не забывай, что деньги мне дает не чужой дядя, а мой отец. С чужим дядей было бы проще. Отцу же лапшу на уши не повесишь. Если я принесу ему сценарий римейка какого-нибудь культового фильма, знаешь, что он сделает? Выбросит его в мусорное ведро.

Выговорившись, Эндрю замолчал, но не отключился, ждал, что она начнет его уговаривать. Лена не произнесла ни слова. Она знала, что ему требуется, как минимум, три раунда, чтобы потом, успокоившись, выслушать ее мнение.

– Ну, ты сама посуди, – продолжил Эндрю, – Мелвилл снял римейк «Властелина Колец». И что? Только ленивый не ткнул ему в нос тем, что ТОТ САМЫЙ ВЛАСТЕЛИН, снятый много лет назад, получил тучу Оскаров. И заслуженно получил, а нынешняя экранизация – слабое подобие. И хоббиты не такие мохноногие, и само кольцо выглядит не так, как у Толкиена.

Лена молчала. Ждать осталось недолго, вот сейчас он скажет, «ну, ладно, выкладывай, что ты там придумала».

– Ну, ладно, – сказал Энди гораздо более спокойным тоном, – я на тебя накричал. Виноват, не хотел. Выкладывай, что ты там придумала.

– Я была у Ба… И поняла, что кассу мы сможем собрать только на триллере. Бюджет, ты сам говорил, у нас будет небольшой. Гонорары мы не сможем платить ураганные. Стало быть, и актеры, и режиссер публике будут мало известны. Это плохо. Без известных имен зритель на фильм не пойдет. На дорогие спецэффекты у нас тоже денег нет. Остается что? Триллер, или что-нибудь в этом роде.

– Это и есть твое «открытие»? – поинтересовался Эндрю. – Я сам уже давно решил, что снимать будем триллер. Именно по тем же самым соображениям, что ты сейчас тут наговорила. Что-нибудь еще? Или это все на сегодняшний день? Мне казалось, что ты должна писать сценарий, а об остальном буду думать я.

– Я понимаю, – Лена почувствовала себя глупой и ненужной, но упрямо продолжала – я взяла у Ба диск с фильмом. Он снят в России пятьдесят с лишним лет тому назад. О том, как три человека пошли в Зону, искать комнату, исполняющую желания.

– Кажется, такое уже где-то было, про комнату, исполняющую желания, – перебил ее Эндрю, но по тому, как изменился его голос, она поняла, что попала в точку.

– Ты можешь заехать ко мне сегодня? Я хочу, чтобы ты его посмотрел.

Глава III. Андрей (Эндрю) Николаенко

Они уже два раза посмотрели этот длинный русский фильм. Что же, задумка неплохая. Но исполнение… Не выдерживает никакой критики. Во второй раз Эндрю засек время и вышло, что в Зону герои попали аж через 35 минут после начала фильма. Совершенно непозволительно так долго раскачиваться. Это первое. Второе, в Зону пошли всего три человека. Если делать римейк, то надо, чтобы было не меньше пяти. Потому что не все дойдут до комнаты. Насколько он, Эндрю, понял из английских субтитров (герои фильма говорили быстро и эмоционально, он не всегда улавливал, о чем они спорят), Зона – это след чужой цивилизации. Цивилизации, не имевшей намерения захватить или поработить землян (вот это хорошо, а то сюжет со злобными инопланетянами-захватчиками не способен напугать даже малышей). Значит, есть шанс сделать что-то, если не интересное, то, по крайней мере, нестандартное. Эндрю покосился на Лену, та, не отрываясь, в третий раз смотрела длинное и скучное с точки зрения Эндрю начало.

Надо признать, что голова у этой девчонки работает как надо. И вообще, с ней очень удобно: прошло четыре года, а она как не умела, так и не научилась «качать права». Другая бы (да вот хоть рыженькая Виолетта) уже давно поставила бы вопрос ребром – когда свадьба. А Лена молчит, хотя, наверное, в душе переживает. И насчет фильма, только такая наивная дурочка как она могла поверить, что у него есть другие претенденты писать сценарий. Другим деньги надо платить, и немалые, а она сделает это почти даром, из хорошего к нему отношения. Получится солидная экономия бюджета. А если с фильмом выгорит, то на свою следующую картину он возьмет маститого сценариста.

Эндрю испуганно посмотрел на свою подружку, как будто она могла прочесть его мысли. Но Лена вся была там, в Зоне, вместе с этими странноватыми русскими. Эндрю это почему-то не понравилось, он тронул ее за плечо.

– Как ты хочешь это переделать?

– Ты знаешь, – она говорила медленно, осторожно выбирая слова, – переделать ЭТО невозможно. Это слишком хорошо написано. Но это не ужастик, скорее – философская притча.

– Притчу не надо, – твердо отрезал Эндрю, – значит так… Слушай меня. Все время приходится за тебя работать, глупенькая…

Лена смутилась. Он широко улыбнулся, чтобы она смогла оценить степень его доброты и снисходительности.

– У нас в Зону пойдет семь, нет, пять человек. Трое мужчин и две женщины. Плюс этот, как его, сталкер. Итого – шесть.

– А почему пять?

– Потому что пять – дешевле, – отрезал Эндрю, – деньги считать надо.

Лена испуганно замолчала.

– Один будет черный, – продолжал развивать свою мысль Эндрю, – это обязательно, один азиат и один – белый. Сталкер… Тут сложнее, можно сделать его, к примеру, индейцем. Если найдем натуру подходящую. С женщинами проще: блондинка с пышным бюстом и сушеная вобла лет сорока, типа научный работник.

– А блондинка кто?

– Тоже научный работник, только лаборант. А вобла – профессор. Насколько я понял, там, – он кивнул в сторону монитора, – среди тех, кто комнату пошел искать, профессор есть, хочет Нобелевскую премию получить. Вот и у нас тоже – хочет Нобелевскую, только профессор – баба.

Лена задумалась.

– Да, пожалуй, это может сработать. Значит, женщины – ученые. А мужчины…

Эндрю перебил ее.

– С мужчинами еще проще. Черный – из бедной семьи, был членом подростковой банды, однажды чуть не ограбил воблу профессоршу. Но она – добрая душа, поняла, что парень не совсем пропащий, устроила его к себе в университет, пробирки мыть. А когда экспедицию профинансировали…, – Эндрю задумался на мгновение, потом хлопнул себя по лбу, – О, придумал, этот белый, он будет экстравагантным богачом, у которого все есть, кроме комнаты, исполняющей желания. Он и профинансировал экспедицию… Уффф… Отлично! Осталось определиться с азиатом и сталкером.

– Энди, – подала голос Лена, – а почему обязательно азиат?

– Дурочка, ты слышала про такое слово «политкоррекность»? Мы не можем снять фильм, не выведя в нем в качестве одного из главных героев представителя самой многочисленной диаспоры Америки. То есть, теоретически можем, но… Представляешь, сколько зрителей мы этим отсечем? Значит так, азиат у нас будет мастером кунг-фу.

– Не пойдет, – неожиданно резко возразила Лена, – вот это как раз и будет не политкорректно. Смотри, что у тебя получается.

Она подошла к компьютерному столу и взяла листок бумаги и остро наточенный карандаш. Как ни странно, но первоначальные идеи своих сценариев она записывала на бумаге: примерное развитие сюжета, основных действующих лиц. Обычно листочек валялся на столе две-три недели, ежедневно на нем появлялись новые записи. Когда «скелет» сценария был окончательно сформирован, Лена включала компьютер и начинала «творить».

Вот и сейчас она задумалась, привычно сморщила нос и быстро начала рисовать какую-то схему.

– Смотри… Женщина-профессор – это хорошо. У феминисток она пройдет «на ура». Блондинка, моющая пробирки, это тоже хорошо. Лига дискриминации женщин будет довольна. Особенно если дать понять, что блондинка моет пробирки не потому что тупая, а просто она еще неопытная лаборантка. Но блондинка усердно учится и со временем заменит воблу профессора на кафедре.

– Ты молодчина, – искренне восхитился Эндрю.

Лена прижала ладонь к его губам, чтобы не сбивал с мысли.

– А вот с черным и азиатом нехорошо получается. Финансирует у тебя экспедицию какой-то белый засранец, у которого все есть. Возникает вопрос, какого черта ему надо в комнате, исполняющей желания, если самих желаний у него не осталось? Хотя, если хорошо подумать, – на мгновение Лена замолкает, – если очень хорошо подумать, то он ищет комнату, чтобы вновь обрести желания. Только пусть этот богатый засранец будет не белым, а черным. Иначе все будет выглядеть традиционно старомодно, очередная версия «Хижины дяди Тома». А вот белый, он будет из бедной неблагополучной семьи, членом подростковой банды. Но он не будет нападать на воблу профессоршу…

Лена опять задумалась, потом захихикала.

– Придумала! У него будет любовь с блондинкой. Они познакомятся на улице, к ней будут приставать ребята из конкурирующей банды, а он ее спасет. И начнется его «второе рождение», завяжет с улицей, пойдет учиться, а в свободное время мыть пробирки в блондинкиной лаборатории.

– Публика будет в восторге.

– Подожди, – вновь перебила его Лена, – остается азиат. Фильмы с азиатами мастерами кунг-фу уже давно не пользуются популярностью. К тому же, ты сам упомянул, что азиатская диаспора самая многочисленная в США. Посмотри статистику, сколько их в Конгрессе? Стало быть, наш азиат будет конгрессменом и в комнату он направляется, потому что хочет стать Президентом.

«А я еще колебался, не поменять ли Лену на рыженькую Виолетту», – подумал Эндрю. Конечно Виолетта намного красивее, умеет себя подать, но, когда дело касается бизнеса… Ее удел – до замужества сидеть менеджером в маленькой русской фирме. Если с мужем повезет, будет сидеть дома, если не повезет, будет и дальше сидеть менеджером. Он, Эндрю, точно знает, что в одном конкретном случае Виолетте «не повезет». А именно, на его деньги она может не рассчитывать. Он ей прямо сказал об этом два года назад, после очередного пересыпа в мотеле. Она тогда устроила скандал, требовала, чтобы он перестал встречаться с Леной, грозилась все ей рассказать. Он ей тогда посоветовал не терять зря времени, а прямо сразу дуть к Лене, прихватив в качестве доказательства использованный презерватив. Виолетта удивилась, но сразу притихла. Вот тут он ей и заявил, что видит всю ее дешевую игру, что она может успокоиться по поводу брачной церемонии, потому что, если такая церемония и случится когда-нибудь, не она будет играть главную роль. Жестко, конечно, но что поделаешь, либо ты используешь людей, либо люди тебя используют. Он, Андрей Николаенко, предпочитает первый вариант. Главное, чтобы не было ничего личного. Вот, к примеру, Лена сидит, ломает голову, как получше закрутить сюжет. А в титрах, в строке «авторы сценария» будет стоять и его имя. Ведь они же вместе сейчас работают, стало быть, и сценарий в соавторстве написан. Если фильм окажется успешным, то все переговоры о сценариях будет вести он, а Лена… Будет генерировать идеи. Главное, чтобы не встряли ее родители, а то могут ведь и в суд подать.

Эндрю встряхнул головой, чтобы отогнать неприятные мысли и попытался сконцентрироваться на том, что говорит Лена.

– Теперь сталкер. Мне кажется, что это должен быть человек без каких-то выраженных национальных черт. Просто сталкер. Можно будет показать поселок неподалеку от Зоны, где живут сталкеры. Точно! И они все очень похожи друг на друга, потому что, когда человек часто ходит в Зону, она его меняет. Незаметно, штришок за штришком. Но изменения накапливаются и однажды, проснувшись, ты видишь в зеркале чужое лицо, начинаешь бриться и понимаешь, что чужой человек в зеркале – это ты сам.

Лена мнется, а потом говорит извиняющимся тоном: