Взгляд сквозь камеру

Но вот дверь распахнулась, и секретарша, невысокая полная женщина с очками на кончике носа, громко произнесла:

– Меньшов!

Игорь уже два часа ждал этого слова, а когда услышал его, то не сразу понял, к кому оно обращено.

– Игорь Меньшов! – еще громче повторила секретарша. В ее голосе прозвучало нетерпение.

– Я здесь! – отозвался Меньшов и сам не узнал своего голоса.

Он резко оттолкнулся от стены, протиснулся между спинами двух высоких парней и предстал перед секретаршей.

– Ну что же вы, молодой человек, – с укоризной сказала она, – заставляете себя ждать. Проходите!

Игорь вошел в приемную, открыл массивную дверь и сразу же оказался перед комиссией. За широким столом сидел ректор Иван Петрович Добряков, держа в руках объемистую папку с документами. Его лицо было знакомо Меньшову по фотографии, висевшей в коридоре института. Рядом находился профессор Каменцев и декан операторского факультета. Остальные лица слились для Меньшова в сплошное напряженное пятно, и когда раздался негромкий, но властный голос ректора, он еще не успел прийти в себя.

– Скажите, Меньшов, что вас привело в наш институт? – спросил Добряков, вопросительно взглянув на абитуриента. – Почему вы решили стать кинооператором?

Игорь, стараясь смотреть только на ректора, четко произнес:

– Я уже несколько лет занимаюсь фотографией, мои снимки публиковались в журнале, и я участвовал в региональной выставке. Мне нравится снимать, а различие между фото- и кинокамерой не так уж и велико, – Меньшов, казалось, осмелел и заговорил увереннее: – Как большинство мальчишек, я с детства любил ходить в кино и старался не пропускать новые фильмы.

– Но почему-то не все мальчишки поступают в институт кинематографии, – едко заметил ректор.

– Решение о поступлении на операторский факультет ВГИКа я принял самостоятельно, – как бы не замечая иронии ректора, ответил Меньшов.

Профессор Каменцев, убедившись, что ректор взял паузу, заинтересованно спросил:

– Я бы хотел знать, какой творческий профиль интересует вас в киноискусстве?

– Мне наиболее близка профессия оператора художественного фильма, – не задумываясь, ответил Игорь.

Профессор удовлетворенно кивнул и тут же занялся какими-то бумагами, разложенными на столе. Далее Меньшову были заданы несколько второстепенных вопросов, и в заключение ректор Добряков сказал:

– Спасибо, молодой человек, мы вас выслушали, а теперь подождите в коридоре. Решение приемной комиссии вам сообщит секретарь.

Игорь, страшно волнуясь, попрощался и вышел из кабинета. Он, казалось, не замечал, что происходит вокруг. Вот стали вызывать на зачисление других абитуриентов. Некоторые из них имели не только хорошие оценки, но и производственный стаж, что увеличивало шансы на поступление. Предчувствие неудачи уже не покидало его, и, когда абитуриенты стали расходиться, он несмело вошел в приемную.

– Простите, – обратился он к секретарше, которая сосредоточенно глядела на экран монитора, – вы не скажете, какое решение приняла комиссия?

Она оторвалась от экрана, поправила очки и строго ответила:

– Вы не прошли по конкурсу, Меньшов, но приемная комиссия, учитывая хорошую подготовку к экзаменам, рекомендует вам поступать в следующем году.

Это известие его оглушило, он не чувствовал ни рук, ни ног, ни головы. Ничего не сказав, Меньшов повернулся и на негнущихся ногах вышел в коридор.

Жить не хотелось!

Недавно шумные коридоры института уже опустели, и только уборщицы мокрыми тряпками смахивали пыль. Игорь вышел на улицу, залитую солнечным светом. Стояла нестерпимая жара. Он медленно дошел до автобусной остановки, но, почувствовав себя плохо, решил взять такси.

У перекрестка мелькнул зеленый огонек, и шофер, резко затормозив, весело спросил:

– Куда рулить, парнишка?

– На Дмитровское шоссе, – вяло отозвался Меньшов, усаживаясь рядом с водителем.

Он не мог привыкнуть к развязности и лихачеству столичных таксистов, работавших по принципу «еду не туда, куда надо клиенту, а куда сам захочу». Но уже через полчаса Игорь был доставлен по адресу и подошел к знакомому многоэтажному дому. Дверь ему открыл отец и, взглянув на сына, все сразу же понял. Они молча прошли в комнату, отец закурил, а Игорь тяжело, как старик, опустился на диван. В комнату влетела Вероника и тотчас же защебетала:

– Привет, Игорек! Ну что, тебя можно поздравить?

– Нет! – резко ответил Меньшов. – Меня не приняли в институт, – и, взглянув на отца, просительно добавил: – Мне бы сигарету сейчас, а?

Отец протянул ему пачку «Мальборо», а Вероника робко спросила:

– Может, дать тебе таблетку «Седуксена»? Все ж полегче станет.

– Спасибо, но с моими проблемами я постараюсь справиться сам.

Меньшов закурил и грустно уставился в пол. Отец, стараясь разрядить обстановку, достал из кармана запечатанный конверт и протянул его сыну.

– Игорь, прочти, это письмо от Тани.

Он благодарно улыбнулся и разорвал конверт. Письмо было написано знакомым аккуратным почерком, и к нему прилагалась фотография Татьяны с букетом цветов в руках. Она была снята на фоне городского фонтана в летнем платье и выглядела очень красивой. Игорь перевернул снимок и прочел: «Люблю, жду. Возвращайся с победой».

В письме подробно описывалось, как Таня готовится к поступлению в институт, что ест, что пьет и как проводит свободное время. В письме не содержалось ничего нового, и оно показалось Меньшову необязательным. Он бросил его на стол.

– Как проходило зачисление? – негромко спросил отец.

Игорь старался говорить спокойно, но у него это плохо получалось.

– В кабинете ректора было много людей, и я, честно говоря, растерялся. Мне задавали вопросы, и я вроде бы нормально отвечал, а затем меня попросили подождать в коридоре, и на этом все закончилось.

– Не падай духом, сын! В жизни всякое бывает: и плохое, и хорошее, на то она и жизнь.

– Мне от этого не легче, папа.

Вероника, как радушная хозяйка, пригласила всех к столу. Обед удался на славу, и после еды жизнь уже не казалась такой мрачной, а когда отец предложил завтра же улететь домой, Игорь с облегчением согласился.

Родной город встретил их прохладным дождем. Игорь издали увидел знакомую фигурку Татьяны, и у него заметно потеплело на душе.

«До чего же милое создание! – улыбнувшись, подумал он. – И одета просто как куколка».

Таня, увидев Меньшова, вырвалась из толпы встречающих, бросилась вперед и повисла у него на шее. От нее так пахло духами, что у Игоря закружилась голова.

– Ты только сейчас ничего не рассказывай, – прошептала она, целуя его в щеку. – Как-нибудь в другой раз, но только не сейчас.

– Хорошо, – согласился Игорь и повернулся к отцу. – Мы возьмем такси?

– В этом нет необходимости, – отец снова почувствовал себя руководителем. – Машина уже ждет нас.

И действительно, серый служебный Рassat, круто развернувшись, подъехал к ним. Отец открыл переднюю дверцу, поздоровался с водителем и сказал:

– Сначала отвезем детей домой, а потом на завод.

Игорь и Таня расположились на заднем сидении, и машина, быстро набирая скорость, понеслась к городу. Он взял ее за руку, а она сделала вид, что не заметила этого.

– А у меня хорошие новости, – девушка поправила выбившуюся прядь волос. – Я подала документы в институт и, в общем-то, готова к экзаменам.

– Желаю, Танюшка, чтобы тебе повезло и ты стала студенткой. Будешь украшением медицинского института.

– Дело не только в везении, – засмеялась Татьяна. – Просто нужна хорошая подготовка.

Машина ворвалась в перекрестье городских улиц и, немного сбавив скорость, поехала к центру. По обеим сторонам дороги теснились небольшие дома, дачные участки утопали в зелени городского парка, а поближе к центру выстроились белоснежные массивы новостроек.

– Простите за беспокойство, молодые люди, – отец повернулся к ним. – Мы, конечно же, обсудим все на семейном совете, но мое мнение я выскажу сейчас же, – он приоткрыл окно, как будто ему не хватало воздуха. – До следующего лета еще много времени, и я считаю, что Игорь должен пойти работать. И ни в какую-то блатную контору, а ко мне на завод. Там у меня такие ребята, что быстро из тебя человека сделают!

– Я так понимаю, папа, что пост начальника цеха ты мне не предлагаешь?

– Правильно мыслишь, сын, и я думаю, что начать ты должен слесарем-прибористом в сборочном цехе.

– Но это же тяжелая и грязная работа, – возмутилась Таня, как бы незаметно освобождаясь от рук Игоря.

– Ничего, мой сын справится, – уверенно сказал отец. – Я начинал подсобным рабочим, а стал начальником производства.

Машина подъехала к дому, и, когда все вышли, Татьяна вдруг заторопилась.

– Меня родители ждут, Игорь, – расстроенно сказала она. – Я обещала вернуться в шесть, а сейчас уже около семи. Сам понимаешь.

– Да, конечно, Танюшка, иди. Я позвоню тебе вечером, – Меньшов как-то по-новому взглянул на девушку.

Когда Таня ушла, Игорь с сожалением сказал:

– Этого следовало ожидать.

– Не беспокойся, парень, – отец положил ему руку на плечо, – она еще вернется.

Через неделю после оформления документов в отделе кадров Меньшов начал работать в сборочном цехе завода. Цех поражал не только своими гигантскими размерами, грохотом прессов и жаром печей, но и сплоченностью коллектива. У конвейера работали в основном молодые люди, так что особой разницы в возрасте он не чувствовал.

Заканчивая школу, Игорь на практике получил третий производственный разряд, с которым его и приняли на работу. В бригаде было восемь парней и две девушки, но, несмотря на молодежный состав, бригада считалась холостяцкой. Молодежь активно флиртовала, но о свадьбе пока никто не заговаривал, и даже бригадир Николай Иванович Строгожин, высокий широкоплечий мужик, еще не был женат.

Влиться в коллектив Меньшову было непросто, но благодаря своему упорству он добился признания, и ему стали доверять ответственные задания. Так как с мастерами он не спорил и от работы не отлынивал, нареканий на него не было.

В первые дни на конвейере было очень сложно. Крепить детали приходилось в считаные минуты, от визга электродрели гудела голова, и даже ненадолго присесть не было никакой возможности. К концу смены Игорь уставал так, что с трудом добирался до дома. Но со временем усталость стала проходить, уступая место профессиональному мастерству. Работой он был доволен, а когда получил первую зарплату, то был удивлен, что так много начислили. В перерыве к нему подошел бригадир Строгожин и серьезно сказал:

– Значит, так, Игорь, у нас в бригаде сложилась традиция: с первой зарплаты – подарок родителям. Так что не подкачай!

– Все понял, Николай Иванович, сразу же после работы я рвану за подарком.

Закончив смену и приняв душ, Меньшов отправился по магазинам. Отцу он купил новую электробритву, маме – флакон французских духов, а затем мимоходом заглянул в ювелирный магазин. Здесь он увидел золотые сережки, которые так нравились Татьяне. Они не виделись уже три недели, а разговоры по телефону сводились только к экзаменам и оценкам, которые получала Таня.

«Неужели все так и закончится? – с сожалением подумал Игорь. – Ведь мы любили друг друга, но, кажется, наши пути расходятся».

На серьги денег явно не хватало, и, не особенно расстроившись, Меньшов отправился домой. Отмечая первую зарплату сына, отец выставил на стол бутылку французского вина и, как бы не замечая укоризненного взгляда матери, провозгласил тост:

– Я поздравляю тебя, Игорь, с первой зарплатой и предлагаю выпить не только за твои трудовые успехи, но и за то, чтобы ты всегда оставался человеком!

– Постараюсь! – Игорь поднял рюмку, и в это время зазвонил телефон.

Трубку взяла мама.

– Здравствуй, Таня. Да, конечно, я сейчас его позову.

Игорь подошел к телефону.

– Поздравь меня! – весело сказала девушка. – Я поступила в медицинский институт!

«Теперь пропасть между нами станет еще глубже», – с горечью подумал Меньшов.

– Игорь, куда ты пропал? – окликнула его Татьяна, стараясь прервать затянувшуюся паузу.

– Поздравляю тебя, Танюшка, ты как всегда на высоте.

– Я хочу, чтобы мы сегодня встретились! – твердо заявила девушка.

– Уж не для того ли, чтобы пропить мою первую зарплату?

– О, это хороший повод! – подтвердила Таня. – Я сейчас приеду, – и положила трубку.

Игорь встретил ее у подъезда. Татьяна была одета в фирменные джинсы и полупрозрачную кофточку. Длинные светлые волосы прядями распадались по плечам. У Игоря перехватило дыхание.

– Ты прелестна как богиня! – он поцеловал ей руку.

– Вечно ты со своими комплиментами, – капризно сказала девушка, но все-таки мило улыбнулась.

Они поднялись в квартиру, где отец уже по второму заходу наполнял рюмки. Таня села за стол рядом с Игорем, и отец, стараясь не глядеть на мать, провозгласил:

– Теперь у нас двойной повод выпить: мы отмечаем первую зарплату Игоря и поступление Татьяны в институт.

За столом было шумно, весело и непринужденно, как в прежние времена.

С этого дня они вновь стали встречаться каждый день. Это был какой-то запой любви. Они гуляли, не разнимая рук, загорали вместе на озере и плавали в бассейне. Даже когда наступила осень и стало холодно, Игорь уговорил Таню поехать на рыбалку. Рыбак он был никакой, и эта рыбалка запомнилась им надолго, так как Меньшов, стараясь подцепить ускользающую рыбу, рухнул в холодную воду.

* * *

Повестка из военкомата пришла неожиданно, и Меньшов как бы сразу спустился с небес на землю. Медицинскую комиссию он прошел еще зимой, и вызов в военкомат мог означать только одно – призыв на службу в армию.

Игорь прежде всего позвонил бригадиру, объяснил ситуацию и предупредил, что не выйдет сегодня на работу, а затем, собравшись с духом, позвонил Татьяне. В трубке долгое время раздавались гудки, и он подумал, что девушки нет дома, но вдруг услышал ее голос.

– Алло! – как-то весело сказала она.

– Привет, Танюшка!

– Здравствуй, Игорь.

– Рад тебя слышать, малышка.

– Что-то голос у тебя печальный.

– Дело в том, что у меня неприятное известие.

– И какое же? Ты можешь сказать, в чем дело?

– Я получил повестку. Вероятней всего, это призыв в армию. Завтра в десять утра я должен быть в военкомате.

– Ничего себе известие! Игорь, ты не переживай, может, все еще обойдется. Я весь день буду дома, и ты, как освободишься, сразу же приезжай ко мне.

– Хорошо, – вяло проговорил Меньшов, – я приеду, но настроение у меня скверное. Просто кошки скребут на душе.

– Как говорила моя бабушка: «Раздели беду с друзьями – и твоя беда и не беда совсем». Ясно?

– Все понял. До завтра, Таня.

Игорь оставил повестку на столе, чтобы родители могли ее увидеть, затем вымылся, почистил зубы и пораньше лег спать. Сильно болела голова, и нервозность не проходила. Всю ночь он крутился с боку на бок, часто вставал попить воды и только утром, приняв душ, почувствовал себя лучше.

На завтрак мама приготовила яичницу с колбасой, салат из помидоров и поджаренный хлеб. Игорь с удовольствием поел, выпил чашку горячего кофе, быстро оделся и собрался уходить. В комнату, повязывая галстук, зашел отец.

– В армии не так уж и плохо. Дисциплина, порядок, регулярное питание. И войны никакой сейчас нет.

– Войны нет, а ребята гибнут, – тут же встряла мама.

– Так и под машинами люди погибают, а если парень с головой, то и в армии не пропадет.

– Ну, это если голова здоровая, а у Игоря болит периодически. Мушки перед глазами бегают? – обратилась она к сыну.

– Да какие мушки, мама! Подумаешь, голова болит. Пробегу кросс – и все пройдет.

– Ладно, хватит вам спорить, – отец собрался на работу. – После военкомата позвони, чтобы мама не волновалась, – и, уже открыв дверь, добавил: – Держись молодцом и в обиду себя не давай!

Игорь поднялся, накинул куртку и, прихватив документы, вышел из дому.

Глава 2

Институт

Жизнь Татьяны после поступления в институт резко изменилась, нет, она просто стала бить ключом. И дело не только в том, что школьные уроки сменили лекции известных профессоров, а вместо математики стали преподавать анатомию. Главное изменение заключалось в том, что вместо детской влюбленности одноклассников на нее стали заглядываться не только студенты, но и преподаватели. Она была красива, стройна и привлекательна, а ее лицо часто озарялось приветливой улыбкой.

Если подруги приглашали Таню сходить после лекций в клуб или на дискотеку, она никогда не отказывалась, но откровенно дерзкие ухаживания поклонников отвергала, вспоминая Меньшова, его лицо, крепкие руки и почти святую преданность ей.

Когда Игорь уехал на экзамены в Москву, она не скучала, времени на это просто не хватало: готовилась к экзаменам и занималась в библиотеке. Вихрь новой жизни буквально захватил ее, но Игорь вернулся, не поступив в институт и это заметно разделило их в социальной градации. Их отношения стали более напряженными, но затем как бы снова восстановились. Конечно, уже не было той детской привязанности, которая так помогала им, но сохранились близкие отношения двух взрослых людей, которые уважают друг друга.

Таня легко вошла в студенческий круг медицинского института. Ей нравились почти все предметы, которые им преподавали. Она с увлечением слушала лекции по биологии, без страха входила в анатомичку и только общественные предметы вынуждена была зубрить. Ее красота и точеная фигурка привлекали внимание однокурсников. Приглашения следовали одно за другим:

– Таня, у меня два билета в театр на заезжих гастролеров, пойдем? – застенчиво спрашивал Миша Крылов.

– Танюш, ты знаешь, это такой кайф – послушать рок-группу из Англии, мне папаша билеты подкинул, – Петр Мельников буквально раздевал ее глазами.

А когда в перерыве за ее столик в столовой садился преподаватель философии Марк Шутовский и, гипнотизируя выпуклыми глазами, начинал рассуждать о всемирной глобализации, Татьяне становилось дурно. Но постепенно все встало на свои места: случайные поклонники отпали, любители легкого секса переключились на более доступных девочек, а шустрых преподавателей у выхода из института ожидали располневшие жены.

Татьяна делала маникюр, когда позвонил Игорь. Его звонок и повестка в военкомат – все это было так некстати и выбивало Таню из привычного ритма жизни. Можно было, конечно, поговорить с мамой, все-таки к мнению завотделением районной больницы, кому надо, прислушаются, но, подумав, она решила не вмешиваться.

«Игорь – взрослый человек и должен понимать, что два года в армии – это напрасно потерянное время. У него своя голова на плечах, вот пусть сам и разбирается».

* * *

До военкомата Игорь доехал на трамвае, на ходу соскочил с подножки и оказался перед старым кирпичным зданием, окруженным высоким забором.

У дверей собралась толпа призывников. Все как один курили, травили бородатые анекдоты и старались держаться как можно уверенней.

– Эй, шкет, сопли подотри! – обратился здоровенный бугай к маленькому невзрачному пареньку.

– Отстань от него, Вася, – попытался образумить здоровяка худенький интеллигентный парнишка.

– Заткнись, скрипач, а то вместе с ним парашу драить будешь, – распалился Василий, который еще до призыва чувствовал себя старшим.

Дверь военкомата резко открылась, и на пороге появился полный майор с папкой в руках.

– Что тут за шум у вас, призывники? Кто выясняет отношения?

– Да вот, товарищ майор, навожу порядок среди новобранцев, – уже спокойнее пояснил Василий.

Майор внимательно посмотрел на него.

– Порядок поддерживать надо, но разводить дедовщину незачем, – он оглядел притихших призывников. – Кто с повесткой на девять часов, подойдите ко мне.

Меньшов вместе с несколькими призывниками протиснулся к двери, сзади напирал неугомонный Василий. Майор прошел внутрь здания, и ребята потянулись за ним. Они поднялись на второй этаж, и майор жестом показал на стулья.

– Вызывать будем по одному. Ждите!

– А чего ждать-то? – возник Василий. – Щас ать-два – и вперед!

– Да угомонись ты, в конце концов! – не выдержал Игорь. – Орешь как псих ненормальный.

– Кто псих? Я псих? – взорвался бугай. – Да я тебе щас пасть порву!

Он схватил Игоря за рубашку, дернул на себя, но Игорь резко ударил его по рукам, и завязалась потасовка. На шум тут же прибежали два здоровенных сержанта и растащили дерущихся. В приоткрытую дверь выглянул майор.

– Ты чего, Рябчиков, опять хулиганишь?! Давно в психушке не был?

– А мне что психушка, что тюрьма – все одно! Хоть сейчас сажайте, все равно сбегу! – в запале выкрикнул раскрасневшийся Василий.

– Щас как врежу! – тут же возник сержант.

– А ну смирно! – выкрикнул майор. – Чтоб тишина была. Меньшов, пройдите в кабинет.

Игорь отряхнулся, поправил рубашку и вошел в кабинет. Он успел заметить двух женщин за столами и худого мужчину в белом халате. Потом сильно заболела голова, перед глазами все замелькало, а ноги ослабели настолько, что он тихо опустился на пол.

– Эй, ты что? – воскликнула секретарь, приподнявшись из-за стола.

– Вот только еще симулянта нам не хватало! – резко сказал врач.

Нет, Игорь не терял сознание, он слышал все голоса, но видел только лампочку, которая свисала на проводе с потолка. Врач присел около него, оттянул веко, попытался нащупать пульс и громко сказал:

– Света, дайте нашатырь и вызовите скорую. Похоже, ему действительно плохо.

* * *

Где он находится и сколько прошло времени, Меньшов понять не мог. Было темно, в коридоре за стеклянной дверью горела лампочка. Он лежал на кровати, к правой руке спускался шланг капельницы, а слева кто-то громко храпел.

«Похоже, что я в больнице, – тоскливо подумал Игорь. – Вот так попал!»

Спать не хотелось, болела голова, а встать сил не было. Часа через два начало светать, послышался скрип открываемой двери, и в палате включили свет. Появилась медсестра в белом халате с кокетливой шапочкой на голове. Она подошла к кровати Меньшова, отключила систему и громко сказала:

– Всем доброе утро, пора вставать. Застелите постели, сходите в туалет и умойтесь. У нас сегодня будет обход.

Сестричка сразу же упорхнула за дверь, и Игорь ничего не успел спросить.

Справа с большим трудом сполз с кровати толстый дядька. Его лицо покраснело от напряжения.

– Простите, вы не скажете, где я?

– Как это где?! В неврологии. Тебя вчера по скорой привезли. Что-то вкололи, потом капельницу поставили, вот ты и заснул.

– А поговорить с врачом можно?

– Обход будет – и поговоришь!

Игорь попытался сесть на кровати, но снова закружилась голова, и все вокруг поплыло.

«А как же в туалет?» – мелькнула мысль.

Как бы в ответ на это открылась дверь и появилась толстая санитарка с судном в руке.

– Меньшов, тебе не велено вставать, подними попу, все дела будешь делать в кровати.

– Да вы что, я сам, мне бы только до туалета дойти.

– Сказано лежать – значит, лежать, а то привяжу к кровати, мне это недолго.

Пришлось подчиниться, затем сестра протерла ему руки гигиенической салфеткой и только после этого принесла завтрак. Когда начался обход, все больные встали у своих кроватей, только Меньшов лежал. В палату вошли врачи и сестра с журналом назначений. Они по очереди беседовали с каждым больным и наконец подошли к кровати Меньшова.

– Как самочувствие, молодой человек? – спросил его седой врач, очевидно, завотделением.

– Спасибо, хорошо, вот только голова немного кружится.

– Мне кажется, что не все хорошо, – вступил в разговор худощавый врач, который осматривал Игоря в военкомате. – Давление повышенное, учащенный пульс, тремор и сильное потоотделение. Голова болит?

– Да, к сожалению.

Врачи о чем-то поговорили между собой, и старший обратился сестре:

– Компьютерную томографию, энцефалограмму, общий анализ крови и мочи. Срочно!

– Доктор, мне бы домой поскорее. Родители волнуются.

– Да, да, конечно, – скороговоркой проговорил врач и перешел к следующему больному.

То, что его выписывать не собираются, Игорю стало понятно через несколько дней, когда после обследования к нему в палату зашел лечащий врач Синельников.

– Не хочу вас расстраивать, Меньшов, но результаты анализов у вас не блестящие. Будем лечиться, и прошу вас неукоснительно выполнять все медицинские предписания.

– И как скоро домой?

– А это уже зависит не только от врачей, но и от вашего желания выздороветь. Так что старайтесь! Я надеюсь, что все у вас будет хорошо! – и доктор Синельников вышел из палаты.

Потянулись томительные дни пребывания в больнице: после завтрака прием таблеток, затем капельница часа на два, а после обеда массаж и физиотерапия. Ужин, как правило, начинался в шесть часов и плавно переходил в просмотр телевизора, но уже через пару часов свет в палате выключался. Спал Игорь плохо, так как его постоянно одолевали тревожные мысли.