Беларусь. Обряды на благополучие и богатство

Большое значение придавалось обряду одаривания виновника торжества. Дарили полотно, рушники, деньги. Поскольку на протяжении всего праздника гостям запрещалось обращать внимание на дитя, чтобы его «не сурочыць», не сглазить, то подарки брала бабка. Вначале она проводила «очищение» всех присутствующих. Такое «очищение» наделяло хозяев дома и гостей здоровьем и добробытом. Налив в миску воду и насыпав туда овес, повитуха смесью натирала лица матери и отца ребёнка, кума и кумы, потом всех остальных, говоря каждому пожелание: «Чтобы ты был крепок, как вода; богат, как земля; весел, как пчела; красив, как весна». Затем она принимала подарки для младенца. Беря подарок, три раза перекручивалась по ходу солнца, подпрыгивала и говорила: «Чтобы внучек большим рос и счастливым был». В конце обряда мать одаривала кумовьев ценными вещами. Её подаркам полагалось по стоимости в шесть раз превышать полученные от них суммы денег, что обеспечивало ребёнку богатство до глубокой старости.

Во время застолья гости песнями восхваляли молодых родителей. Пели и сами родители младенца, превращая слова песни в своеобразные магические заклинания на благополучие всей семьи.

Пасею жыта па усiх куточках.Каб маё жыта тут урадзiла,Каб наша сямейка у золаце задзiла.Каб маё жыта у трубы павiлося,Каб дзiцячае шчасце тут прыжылося. (27. С. 22)

Звучали шутки, разыгрывались шутливые сценки. Обязательно один из гостей перевоплощался в «аиста», надев вывернутый кожух со связанными над головой рукавами. «Аист» поздравлял мать и отца с обещанием приносить им каждый год по ребенку. Белорусы испокон веков объясняли маленьким детям, что новорожденных приносит аист. По мнению этнографов, в древности эта птица была общим тотемом племён, населявших территорию нынешней Беларуси.

Обряд «Бабина каша»

Готовясь к крестинам, бабка-повитуха варила на молоке очень крутую кашу из проса, ячменя или гречки и добавляла в неё мёд, сахар, яйца и масло. Сверху каша украшалась цветами и конфетами. Во времена язычества каша в родильных обрядах служила главным жертвоприношением богам и богиням, покровительствующим браку и деторождению. Позже в белорусской обрядовой традиции её тесно связали с предками. Через неё обращались к духам-«дедам» и приобщали их к делам живущих. Через кашу белорусы получали животворную магическую силу «дедов», добробыт, счастливую долю.

Бабка подавала горшок с кашей в конце праздничного обеда под шуточную песню:

Поздравь, Божа, коваля,Што сковал нам дзиця.Ни у руки не дышал,Молатам не стучал,А у мягких падушках,Пад цеплой дзеружкай,Без молата, без кувалды,А бачыш – дзиця ладное. (41. Т. III. С. 385)

За «бабину кашу» тут же начинался многочасовой торг. Гости бросали деньги в стоявшую на столе миску и приговаривали: «Чтобы свадьбы дождался!», «Пусть Бог бережёт, счастье и долю дает!» Иногда сначала вносили не настоящую «бабину кашу», а горшочек с картошкой или тыквой. В результате торга горшок с настоящей «бабиной кашей» оставался у заплатившего наибольшую денежную сумму. Чаще всего им оказывался крёстный. Обряд выкупа каши приобщал к достатку, изобилию, богатству всех участников торга.

Купивший обрядовое лакомство кум разбивал горшок. Если каша оставалась целой, не разваливалась, то это сулило семье ребёнка благополучие и благосостояние. В южных поветах Беларуси по количеству черепков определялось, сколько ещё детей родится в семье. Каждый гость получал на черепке свою долю каши. Наполненные кашей черепки бросали в замужних бездетных женщин с пожеланием им самим на следующий год угощать «бабиной кашей». «Бабину кашу» гости несли домой и кормили ею своих детей, «чтобы они богато жили». Часть собранных «за кашу» денег брала бабка-повитуха, оставшиеся она отдавала роженице «на мыло».

Обряд «Возить бабу на бороне»

Обряд совершался на второй день праздника крестин. Гости выходили из дома и готовили сани или повозку: клали зубьями вниз борону и покрывали кожухом. Повитуху украшали перьями и цветами, а себе мазали лица сажей. Потом сажали бабку на борону и с криками, пением, ударами палок по пустым вёдрам везли к ней домой. А она приглашала всех в дом и угощала.

Обряд отгонял злую силу от повитухи, семьи ребёнка, гостей и обеспечивал всем его участникам благополучие в хозяйстве и денежный достаток.

Муровины

На третий день после крещения с ребенка смывали «мур», мирру, которой его помазывали в церкви. На муровины приглашались кум с кумой, бабка-повитуха и близкие родственники. Бабка наливала в миску воду, насыпала в неё овёс, хмель и монеты. Потом накрывала вывернутым кожухом стол, укладывала на него ребенка и поливала полученной смесью. После мытья младенца повитуха вымывала лица родителям, кумовьям и вытирала их рушником. Оставшуюся воду выливала в место, куда не заглядывало солнце, не заходили люди и домашняя скотина.

Сохранилось следующее довольно подробное описание муровин: «Баба взяла чашку, и, держа на руках раздетое дитя, облила его водой. Отец дитяти принес 9 веточек с листиками. Если „мурки“ бывают зимой, то требуется, чтобы веточки были взяты хоть со старого веника, главное, чтобы были с листиками. Положили веточки в чашку (9 веточек берётся для того, чтобы новорожденный достигнул 90 лет). Стол покрыли чистой скатертью, на столе поставили чашку с веточками, такую же со сладкой водкой и положили хлеб-соль. Тогда баба первую подвела меня к столу под руку и сказала: „Промой же, панночка, глаза и руки, чтобы твои глаза не болели“. Тогда всё семейство подходило по очереди, мыли руки и лица, думая, что смытая мирра дает необычную целебную силу, и пили водку. После хозяев подходили таким же порядком гости. Тут меня с кумом посадили на почетное место, возле меня села бабка-повитуха, и гости начали петь крестильные песни» (41. Т. III С. 389—390)

Муровины пользовались большой популярностью у белорусов разных сословий и разных религиозных конфессий. И. И. Носович писал: «Это… обыкновение проникло даже в средний слой Белоруссов. Городские жители и чиновничьи дома не изъемлются от него, тем более околичная шляхта православного и даже католического исповедания, хотя младенцы последняго не миропомазываются». (21. С. 233)

Свадьба. Обряды на благополучие и богатство молодых

Свадебная обрядовая атрибутика

Традиционная белорусская свадьба довольно долго сохраняла древнеславянские элементы, в первую очередь связанные с культом предков и верой в их способность давать роду благосостояние. Вплоть до конца XIX века не венчание, а выполняемые при многочисленных свидетелях свадебные обряды считались настоящим «документом» о заключении брака. В них особенно ярко проявлялись мотивы, символизирующие и обеспечивающие богатство и благополучие молодой семьи. Венчание же рассматривалось как один из элементов всей свадебной церемонии. «По понятиям белоруса, без „вяселля“ (свадьбы), то есть всего ритуала, вполне законного брака быть не может. Иногда между венчанием и свадьбой проходит некоторое время, и всё-таки формальные муж и жена считаются только женихом и невестой», – писал этнограф и социолог М. В. Довнар-Запольский. (11. 63) Подобное отношение к свадебной обрядности шло из седой древности. Наши предки верили, что во время свадебного торжества боги, покровительствующие земледелию, скотоводству, браку, деторождению спускаются с небес в дом, где играется свадьба, незримо присутствуют там и наделяют своими дарами не только новобрачных, но и всех гостей.

Связанные со свадьбой обряды в Беларуси делились на три группы: предсвадебные, свадебные и послесвадебные. Собственно свадьбе предшествовали сватанье, смотрины, заручины (обручение) и сборная суббота. Предсвадебный период продолжался от двух недель до месяца. Важнейшими обрядовыми элементами свадьбы был «посад» молодой и молодого, «завивание», хозяйственные «испытания» молодой при переезде в дом к молодому. К свадебному пиру обязательно выпекался обрядовый хлеб – каравай. Заключали всю церемонию «перезовы» и «пепелище».

К главным и постоянным атрибутам белорусских свадебных обрядов относились рожь, хлебная дежа, вывернутый кожух, рушник, пояс, кнут, деньги, блюда из курицы и яичница. Дежа, где замешивали хлеб, представляла собой собирательный образ женщины и беременной женщины. Она оберегала род и дом через подходящее и растущее тесто, давала семье долю, богатство, плодородие, достаток. Рушник на свадьбе исполнял роль посредника между двумя кланами, налаживал их благоприятные взаимоотношения. Рушником родители девушки оборачивали бутылку с рожью, давая сватам согласие на брак дочери. За рушник выводили невесту к жениху и гостям. Им покрывали головы молодых при входе в дом. Рушником заворачивали руки, давая или принимая подарки и деньги, ибо обернутая рука притягивала богатство. Обряды многократно усиливали способность этого древнего символа-оберега обеспечивать благополучие и защиту новой семье. Не менее значимое место занимал пояс. Белорусы наделяли пояс даром охранять от болезней и бед, защищать от разной нечисти, давать силу. Собственноручно вышитыми поясами невеста одаривала родственников мужа и гостей. Поясом связывали молодых перед венчанием, подчеркивая неразрывность их семейных уз. Заходя первый раз в дом молодого в качестве жены, молодая клала пояс на печь с просьбой к духам-предкам принять её в свой род.

Еще один свадебный атрибут – кнут. Им брат невесты бил по разложенному на «посаде» кожуху. Сват передавал невесте подарки жениха положенными на кнут. Кнутом свекровь выгоняла молодых из-за стола во время обряда бросания каши на печь. Отец невесты несколько раз легонько ударял им дочь по спине. Н. Ф. Сумцов в монографии «Символика славянских обрядов» объясняет символику кнута следующим образом: «В Риме во время праздника Lupercalia по улицам города ходили luperci – двое благородных юношей. Они ударяли встречных ремнями, и многие женщины с удовольствием подвергались их ударам, думая, что они дают чадородие… У древних индусов Асвины, которых считают олицетворением утренней и вечерней зари, имеют кнут, капающий мёдом. Удар этого кнута приносит всяческие блага… Удар плёткой (кнутом) … на белорусской свадьбе соответствует удару со стороны луперков, и еще ступенью глубже в древность, удару медоточивым бичом Асвинов. Всё это символы лучей солнца, обливающих землю, и делающих её плодопроизводительной». (36. С. 79)

Особая роль на протяжении всей свадебной церемонии отводилась деньгам. Отправляя сына на венчание, мать давала ему пирог и вкладывала в него золотую монету для привлечения богатства в семью. По той же причине жених перед венчанием бросал в голенище сапог несколько серебряных монет и оставлял их там до конца свадебных торжеств. При одевании невесте женского чепца ей обязательно укладывали на голову немного медных монет, только потом одевали сам чепец. Медяки здесь служили оберегом, закрывающим «медным замком» счастливую «венчальную долю» молодых и обеспечивали им жизнь в изобилии и достатке.

Свадебная магическая обрядовая еда куриное мясо олицетворяла курицу, древнейшее божество, символ женского хтонического начала, управлявший земной силой и земным плодородием. Позже в белорусском фольклоре курица стала обозначать готовую к браку девушку и невесту на свадьбе. А яйца, из которых готовили свадебную яичницу, воплощали в себе первоисточник жизни.

Все описанные обряды проводились и в деревнях, и в местечках, и в городах. Отличие состояло в следующем. В деревнях молодые жены обычно переходили жить в семью мужа. В местечках и городах, особенно в семьях ремесленников и купцов, зятья часто уходили в дом к тестю, и, обучившись профессии, становились приемниками его цеховой должности или места в гильдии.

Сватанье

Парни в Беларуси женились в 18—20 лет, девушки выходили замуж в 17—18 лет. При выборе невесты, впрочем, как и жениха, родители руководствовались следующими требованиями: крепкое здоровье, трудолюбие, отсутствие дурной славы, происхождение из ровной или более богатой семьи. Мать с отцом зачастую просили своих знакомых посоветовать сыну трудолюбивую и здоровую девушку. В то же время молодые люди сами могли найти себе спутницу жизни, посещая игрища, посиделки-досветки, вечерницы.

Самым благоприятным для свадеб считалось время от Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября по ст. стилю) до Рождественского, или Колядного поста (с 15 ноября до 24 декабря по ст. стилю). На Покров девушки, желавшие выйти замуж, шли в церковь, ставили перед образом Богородицы свечу и проговаривали: «Святой Покров! Покрыл землю и воду, покрой и меня молоду!». Или: «Святой Покров! Покрой землю листом, а меня, молоду, чепцом!» Белорусская традиция требовала весь Покров провести радостно и весело: «Покров весело провести, значит дружка найти». В Беларуси этот период называли «богатым временем», наиболее подходящим для проведения свадебных приготовлений и торжеств. Собранный урожай позволял накрыть богатый и обильный праздничный стол, символически и магически обеспечивающий богатство и достаток молодой семье «на веки вечные». Свадьба у белорусов требовала обязательного изобилия и излишеств. Народ верил: если свадьба совершается в торжественной, роскошной обстановке, то и брачующиеся всю свою жизнь проживут в довольстве и благополучии. По той же причине молодую называли не по имени, а «княгиней», а молодого —«князем». (И ещё, чтобы не «сурочыли», не сглазили через имя.)

Сватанье проходило обычно вечером «счастливых» дней недели четверга или субботы. Вечерние часы служили напоминанием о далеких временах, когда женихи тайно (иногда по уговору с суженой) похищали своих невест под покровом ночи. Девушки на выданье старались к этому времени хорошо убрать свою комнату, помыть и вычистить столы, лавы, пол избы, посуду, показывая свои способности благоустраивать дом. Потенциальные невесты надевали белое тонкое белье, белую юбку и красивый фартук, а голову повязывали ярким платком, выпуская из-под него косу с цветными лентами. Нужно сказать, что умение готовить еду и печь хлеб не являлось обязательным, хотя и приветствовалось. Этому молодую обучала после свадьбы свекровь в соответствии со вкусами и предпочтениями своей семьи и устоявшимися традициями рода.

Сватанье начиналось с запоин. В дом, где есть невеста, являлись сват и сваха с водкой и хлебом. Если сватовство обговаривалось заранее, то родители девушки подтверждали согласие на брак, выпивая со сватами водку. Они насыпали в опустевшую бутыль зёрна ржи, перевязывали красной лентой и отдавали сватам. «Случайные» сваты обычно получали бутыль обратно полной, что означало отказ. Тогда, ни слова не говоря, им полагалось покинуть дом. Но даже приняв предложение, родители невесты перед окончательным решением проводили «испытания». Пекли два небольших хлеба величиной с куриное яйцо и прямо из печи бросали в ушат с чистой водой. Когда вода «успокаивалась», мать с отцом смотрели, сойдутся ли хлеба на середине ушата, что благоприятствовало будущему супружеству. Если сходились, то родители велели дочери их съесть и на сватовство отвечали безоговорочным согласием. В противном случае или отказывали, или давали согласие, но очень неохотно. Для второго «испытания» в сенях ставили два закрытых глиняных горшка: один с хлебными зернами, второй с песком. Потом, помолившись, садились за стол и велели дочери принести один из них, не говоря, что там находится. Если дочь приносила горшок с зерном, то родители убеждались: её супружеская жизнь будет «в сытости». Если горшок с песком – в нужде и бедности.

Дав окончательное согласие на брак дочери, мать и отец приглашали в гости соседей и подруг невесты. Сама девушка выходила к гостям из своей комнаты, а сват подавал ей правую руку и клал перед нею пирог, сыр и кусок говядины. Потом бросал в рюмку мелкие медные монеты и заливал их водкой. Затем невеста с подругами возвращалась в своё помещение, а её родители до поздней ночи ужинали со сватами. И сразу же после сватовства в доме жениха и невесты начинались приготовления к предстоящей свадьбе. Молодой набирал «дружину» из родственников, из «рода». Особенно важную роль в ней играл «дружка», брат жениха. «Дружка» сажал его на «посад», держал над ним в церкви венец, пел «столбовую песню». Избирались еще один-два свата и две сватьи. Невеста в свою очередь собирала собственную «дружину», где главная роль отводилась двум подругам-«большанкам». Они вплоть до свадьбы жили в доме девушки, помогали собирать приданое, пели с ней положенные обрядовые песни. Кроме «дружины» во время свадебной церемонии жениха и невесту сопровождали ещё 10—20 друзей и подруг.

Заручины (Обручение)

Приехав в дом невесты, жених и «дружинники» садились за стол на лавку. Напротив них со своей «дружиной» усаживалась невеста. Так соблюдалось древнее правило, при котором сидение «напротив» означало перемену ролей: гость становился в доме хозяином, а хозяин – гостем. Сват наливал по рюмке водки жениху и невесте, а потом сливал их в поставленную на середину стола чашку. Молодые соединяли над ней правые руки, а сват связывал их белым платком. Данный обряд являлся пережитком древнего обряда умыкания. У белорусов ещё в начале прошлого века взять девушку за руку считалось немыслимым оскорблением. Обидчика жестоко избивали близкие пострадавшей. В случае заручин-обручения рука невесты в руке жениха означала: он уже символически завладел ею.

Сват со стороны жениха ложкой наливал из чашки водку в рюмку и подавал жениху. Тот, немного отпив, доливал рюмку и давал невесте. Она отпивала, снова доливала, прикрывала платком, чтобы жить в богатстве, и подавала старшему «дружке» жениха. «Дружка» выпивал, доливал, покрывал платком и передавал по кругу следующему. Когда стакан обходил каждого «дружинника» с обеих сторон, молодуха из «дружины» невесты расстилала на столе белый платок, и на него жених и невеста клали свои кольца. «Большанки» и братья-«дружки» брали платок за углы и три раза поднимали. Молодуха одевала кольцо невесты на палец жениха, а кольцо жениха на палец невесты. Платок со стола сват забирал себе, а невесте дарил башмаки. Такой подарок имел большой символический смысл, поскольку с древнейших времён обувь у белорусов служила «свидетельством» родовой принадлежности. Каждый род имел особую её форму, а материалом служила шкура задних ног тотемного животного. Невесте полагалось принять подарок после трех отказов. После заручин разрыв брачующихся становился невозможным.

Перепой (Запоины)

Обряд перепой, проходивший в доме родителей девушки, закреплял между двумя родами договор о браке. Он проводился несколько раз, начиная с заручин. В Беларуси говорили: «Как запьют молодых добра (хорошо), так и жизнь добрая будет!» Корни обряда лежат в древней традиции пить из одного пускаемого по кругу кувшина при принесении клятвы, служившей порукой верности заключенному договору.

Белорусская легенда рассказывает, что водку изготовил из пшеницы чёрт и назвал «гарелкой», ибо кто её много выпьет, тот сгорает. Бог, узнав об этом, водку благословил, чтобы люди, «гарелкой» не злоупотребляющие, получали от неё силу и здоровье. С того времени сохранилась следующая традиция употребления водки-«гарелки»: две-три рюмки – для Бога, а если больше, то это уже на службу чёрту. Поэтому во время запоин и прочих свадебных обрядов водку пили в количествах «угодных Богу».

Жениха усаживали в углу под иконами напротив избранницы, а его «дружину» – напротив её «дружины». Последним на лавке сидел отец девушки. Мать невесты наливала себе рюмку водки, выпивала, снова наливала и передавала свату жениха. Тот выпивал, доливал и передавал невесте. Так в последовательном порядке рюмка доходила до жениха, и молодые снова обменивались кольцами: каждый получал своё кольцо. Следующим элементом перепоя было взаимное одаривание. Мать невесты раздавала родным жениха в подарок полотно, а сват жениха «перепивал» родным невесты деньги, бросая их в рюмку.

Обряд обязательно выполнялся и после церковного венчания. Отправив сына в церковь, его мать с отцом ехали в дом новых родственников на обед. После возвращения молодых из храма их родители «женили водку», сливая её в одну миску, а затем разливая в миски поменьше. Отец молодого наливал водку ложкой из мисок в рюмку и подносил каждому присутствующему. Родителей невесты он при этом одаривал пирогами, а в рюмку невесты клал серебряную монету. Молодая водку выливала на платок, а монету забирала. Все деньги, полученные невестой во время подобных обрядов, становились её личной собственностью. На следующий день, уже в доме жениха, родители и гости «перепивали» молодых деньгами, домашней скотиной, полотном, предметами хозяйства с пожеланиями богатства и добра.

Сборная суббота

Обряд, когда в доме невесты собирались подруги, и она прощалась с ними, с девичьей жизнью, с совместными вечёрками и посиделками, проходил в субботу накануне свадьбы. Перед нею в четверг родители посылали нарочного просить гостей. Посланец заходил в дома родственников, соседей и говорил: «Прошу на свадьбу. Просит (имя жениха, невесты), отец, мать и я прошу», или: «Прошу Бога и вас, будьте добры, приходите на свадьбу до нас». В северных районах Беларуси с подобным обращением подходили к каждому встречному. Но на праздничное веселье собирались лишь те, кому посыльный оглашал приглашение непосредственно в их доме. Невеста, взяв с собой несколько кусков хлеба, тоже ходила по домам ближайшего окружения. Войдя в дом, она клала кусок хлеба на стол и кланялась хозяину и хозяйке. Если они были пожилого возраста, то целовала им руки. Хозяева крестили девушку со словами: «Дай, Боже, счастье», а старики ей говорили: «Пусть тебя, детка, Бог благословит счастьем и долей». В южных районах, когда невеста «ходила кланяться» и просить благословение, ей дарили подарки. Крестная мать – овечку, тетки-дядьки – поросёнка, близкие соседи – деньги или хозяйственную утварь.

Вечером в субботу приглашенные собирались в доме родителей девушки, и жених с невестой одаривали друг друга подарками. Жених обычно преподносил наречённой башмаки, а она ему – сшитую своими руками рубашку. На середину комнаты ставился стол, покрытый скатертью. На него – разные угощения, водку и пиво. Первыми приходили подруги невесты, за ними – соседи, знакомые и родственники. Когда приезжал жених, то сват, взяв в одну руку приготовленные парнем подарки, второй рукой заводил его в дом со словами: «Слава Богу! Вот пан молодой одаривает панну молодую этими подарками. Будьте добры, примите!» Он клал подарки на кнут и подавал их девушке. Невеста, её родители и «дружина» низко кланялись в знак благодарности. Взяв подарки, молодая показывала их всем присутствующим и раскладывала на видном месте комнаты.

Потом вперед выступал сват невесты и спрашивал: «Есть ли здесь отец пана молодого, мать и сват?» Получив утвердительный ответ, он продолжал: «Панна молодая одаривает подарками отца, мать, свата и пана молодого. Будьте добры, примите!» Молодому, кроме рубашки, подавался сплетенный из руты венок, символ целомудрия, и жених с поклоном прикалывал его к шапке. Далее проходил выкуп невесты у её «дружины» серебряными монетами. В конце обряда сваты подавали молодым два белых платка, и те, взяв их за концы, три раза обходили вокруг стола. При каждом обходе они кланялись роду и получали благословение: «Бог пусть благословит!» Затем все усаживались за стол. Гости много ели и пили, а жениху с невестой от еды и питья полагалось воздерживаться. Примерно около полуночи сват жениха благодарил хозяев и вместе с парнем отправлялся домой.

В результате совместного обрядового угощения и обрядового одаривания прежде два чужих друг другу рода налаживали окончательную неразрывную связь, брали на себя взаимные обязательства помогать и заботиться о благополучии и благосостоянии семьи своих детей.

Обряд «Кликанье»

Утром перед свадьбой в доме жениха собирались гости. Они приносили с собой подарки «на хозяйство» молодой семье: кусок хлеба, кусок сала и мяса, две колбасы-верещаки (её кольца ассоциировались со свадебными венками или обручальными кольцами). «Дружка» садился в угол под иконы, и отец молодого обращался к нему: «Я тебе даю одного, а ты привези мне пару». «Дружка» обещал привезти хоть четверых, но отец настаивал на необходимости именно пары. Затем несколько «дружинников» одевали жениха и ставили на пол сковороду. Жених входил в неё обеими ногами, а 6—8 парней, сопровождающих его на венчание, окружали сковороду, поставив на неё свои правые ноги. Им по очереди подносили образ, они его целовали и хором произносили: «Ну целуйте Божье милосердие, чтобы стоять друг за друга, брат за брата, за единой крови каплю». Затем присутствующие «кликали» (собирали) для молодого деньги. Так в древности род снабжал всем необходимым боевую дружину князя, собравшегося в поход за невестой в чужие земли. После «кликанья» жених кланялся родителям, сватам и гостям, а они наделили его счастьем и долей: