Комната исполнения желаний. Часть 1

Комната исполнения желаний

Часть 1

Сергей Максимович Ермаков

© Сергей Максимович Ермаков, 2024

ISBN 978-5-4493-1177-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарности

Хочу принести благодарности Ольге Федоровне Потемкиной и Елене Павловне Ланецкой. При написании этой книги я оказался в творческом тупике. Ольга и Елена поддержали меня морально, дали ценные советы, которые и сдвинули дело с мертвой точки. Благодаря этому, я смог завершить книгу. Большое Вам спасибо, мои друзья.

Комната исполнения желаний

От жажды умираю над ручьём.

Смеюсь сквозь слёзы и тружусь, играя.

Куда бы ни пошёл, везде мой дом,

Чужбина мне – страна моя родная.

Я знаю всё, я ничего не знаю.

Мне из людей всего понятней тот,

Кто лебедицу вороном зовёт.

Я сомневаюсь в явном, верю чуду.

Нагой, как червь, пышней я Всех господ.

Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Я скуп и расточителен во всём.

Я жду и ничего не ожидаю.

Я нищ, и я кичусь своим добром.

Трещит мороз – я вижу розы мая.

Долина слёз мне радостнее рая.

Зажгут костёр – и дрожь меня берёт,

Мне сердце отогреет только лёд.

Запомню шутку я и вдруг забуду,

Кому презренье, а кому почёт.

Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Франсуа Вийон

1__х_ 19 июня 2001 год. Производственное объединение «Global Instrument of Russia»

Валентина расслаблено опустилась в потертое кресло, стоящее рядом с рабочим столом своей подруги в технологическом отделе:

– Привет Надежда.

Ее подруга подняла голову от бумаг и улыбнулась:

– А, здравствуй Крылова. Каким ветром?

Валентина умиротворенно смотрела на плавный танец пылинок в солнечном потоке, струящемся из окна на пол. Она поправила на плече бретельку летнего платья:

– Да вот, шла мимо, решила зайти. Ты что не рада?

– Брось ты, Валь. Конечно, рада. Просто интересуюсь. По делам у нас?

– А, куда мы без них? Не потопаешь – не полопаешь.

Технологический отдел размещался в той же самой комнате, в которой он располагался до того, как предприятие постигла приватизация. Ремонт в комнате новое руководство не сочло нужным делать, как, впрочем, не посчитало нужным обновить и мебель для сотрудников. Правда, сотрудников это не очень расстроило. К старой мебели они привыкли, как привыкают к старым, проношенным до дыр домашним тапочкам. Обстановка в комнате состояла из столов и стульев застойного времени, книжного шкафа, с противно скрипящими дверцами и продавленного кресла, в которое сейчас пристроилась Валентина. Перемены в основном отразились на персонале отдела, вернее, на его численности. Несколько столов явно не имели хозяев. Не было на них предметов выдававших присутствие людей. Стол Надежды был ближайшим к двери. Этот стол Надежда заняла, когда ей неожиданно предложили место на этом предприятии. Ее квалификация и опыт позволила Надежде быстро достичь места начальника технологического отдела. От двери стол отделяло только кресло. От самого кресла до двери было пять-шесть шагов. Валентина рассеянно осматривалась, пытаясь понять причину своего хорошего настроения, которое ее каждый раз охватывало в этой комнате. Первое, что привычно пришло на ум, была незатейливая, но все просто объясняющая мысль:

– Наверное, просто ностальгия. Молодость. Романтика. Розовые очки прошлого.

В ее памяти всплыли фотографии из домашнего альбома, где они молодые, задорные, улыбающиеся снялись на майском субботнике.

Валентина печально посмотрела на подругу:

– Неужели и я, как Надька постарела, и подурнела? Боже мой. А нам ведь еще и сорока лет нету.

Она мысленно с печалью усмехнулась:

– Господи, какими же старыми нам казались тогда сорокалетние. Ужас!

Валентина отогнала от себя наваждение невеселых мыслей о возрасте, и отдалась атмосфере спасительной безмятежности:

– Слушай Надь, как же у вас хорошо. Каждый раз, когда я к тебе на работу прихожу, я здесь отдыхаю.

Надежда усмехнулась, как добрая хозяйка:

– Приходи, и отдыхай на здоровье. Я от тебя хоть новости узнаю про наших. Кстати, как там Татьяна поживает?

– Хорошо поживает. Она сейчас в командировке в Шанхае. Китайцев учит как пресс формы проектировать.

Надежда, делая пометки карандашом в своих бумагах, вздохнула:

– Везет же людям. В загранкомандировки ездят.

Она посмотрела на свою гостью:

– Неплохо вы с ней устроились.

Валентина жеманно повела плечами:

– В чем проблема? Давай к нам. Мы тебя разрекламировали что надо. Айварс меня уже в который раз спрашивает, о тебе.

Надежда рассеянно поинтересовалась:

– Чего спрашивает?

Валентина насмешливо хмыкнула:

– Спрашивает, когда ты к нам перейдешь? У нас ни одного толкового технолога нет. Чуть что, к вам на поклон идем. А ваш Бульдозер с нас три шкуры дерет за ваши услуги. Мы же с тобой уже выясняли, что наши зарплаты в два раза выше ваших. Чего ты ждешь?

Надежда недовольно поморщилась:

– Нет. Не могу я, пойми. Бульдозер меня к себе взял, когда я вообще на мели была, без копейки сидела.

Валентина с легким раздражением ответила:

– Да помню я. Все, до сих пор, обижаешься, что мы тогда про тебя забыли. Но ты пойми, ты тогда на больничном была, когда мы свое предприятие создавали, потому тебя тогда и не нашли.

Надежна поспешно отмахнулась:

– Да не обижаюсь я. Ладно тебе. Хватит передо мной виниться. Проехали, все быльем поросло. Все нормально

На ее лице проползла скептическая улыбка:

– Хотя… может это к лучшему.

Улыбка Надежды стала романтической:

– Вы меня не нашли они меня. А, он нашел. И вылечиться помог и с зарплатой не обидел. Да не казнитесь вы, я же все понимаю, не школьница. Замяли. Не уйду я от него. И не зовите. От добра, как говориться, добра не ищут. Да и технологов свободных хоть пруд пруди. Что на мне свет клином сошелся? Спасибо конечно, что не забываете.

Валентина недовольно поморщилась:

– Да ладно тебе. Технологов, говоришь пруд пруди? Подкатывались мы и Грязнову со Славиным, и к Самолетову. Стоят они на рынке, ерундой какой-то торгуют. Что ты думаешь? Наотрез оказались идти. Говорят, все, на наш век катаклизмов хватило, больше не надо. Мы, говорят, уж как-нибудь на рынке перекантуемся. А пока мы с Татьяной их обхаживали, Айварс взял Норильмана. Ну, ты понимаешь.

Надежда усмехнулась, и покачала головой:

– Да уж приобретение, не приведи господи.

– То-то и оно. Напел он в уши Айварсу, что все технологические достижения вашего предприятия это – его заслуга. И наше предприятие он тоже поднимет на небывалую высоту. Айварс его и взял. Нам стал хвастаться. Вот, говорит, какого я классного технолога нашел. Я Айварсу говорю, да все перекрестились, когда Норильман ушел. А он мне, дайте другую кандидатуру. А теперь этого Норильмана никакой силой выковыришь. Переложить свою задачу на чужие плечи, это он мастер. Критиканствовать, это его, хлебом не корми, дай кого-нибудь охаять. Он теперь из кабинета Айварса не вылезает, напрашивается на заграничные командировки.

Надежда внимательно посмотрела на Валентину:

– Слушай, я никак в толк не возьму, а с какого бока-припека у вас этот Айварс появился?

Валентина с апломбом пояснила:

– Так мы же СП, он представитель китайской стороны, а заодно генеральный директор. Но в кадровых вопросах он слабак. Не то, что ваш Бульдозер.

Надежда насмешливо усмехнулась:

– Так в чем дело? Давай ты к нам переходи. Коллектив у нас что надо. Чего ты из себя сироту казанскую строишь?

Валентина надменно дернула плечами:

– Я, что головой тронулась? У нас СП, я один из основных учредителей. А у вас так – не предприятие, а недоразумение. И кто я у вас буду? Девочка на побегушках? Нет, спасибо, я этого уже наелась по самое горло. Хватит.

Надежда решила перевести тему разговора на другие рельсы:

– Слушай Валь. Ты мне лучше скажи, чего это ты все Айварс, да Айварс? Он же вроде Танькин мужик. Это ты под него клинья подбиваешь, или он под тебя?

Валентина возмутилась:

– Какие клинья? Ну ты даешь, подруга. Тоже мне придумала. Он в Таньку по уши влюблен. У нас с ним обычные производственные отношения. Он мне что, задания через Таньку должен давать, по-твоему? Я, между прочим, тоже замужем, если ты помнишь? Ты смотри, при Таньке такое не ляпни.

Надежда, примирительно улыбаясь, быстро глянула на подругу:

– Ладно, замяли для ясности. Ты чего пришла-то? Просто поплакаться?

Валентина с напускной обидой, нарочито медленно заговорила:

– Я же тебе говорю. Дело у меня к вам важное.

Надежда с холодком поинтересовалась:

– А чего сидишь, как на именинах. Ждешь что ли кого? Тогда, Валь, давай молча сиди. Поболтать с тобой сейчас не получится, извини, дел много. Лучше после обеда поговорим. Тогда мы с тобой от души потреплемся.

Валентина обиженно промямлила:

– Да, не жду я никого. С чего ты взяла? Я, собственно говоря, к тебе за советом пришла.

– А чего телишься? Выкладывай, не темни, а то у меня сейчас срочная работа горит. До обеда должна успеть.

Валентина перешла на просительный тон:

– Ой, Надь, да тут такое дело, я даже и не знаю к кому обратиться. Решила с тобой посоветоваться.

Надежда нетерпеливо поторопила подругу:

– Кончай телиться, что еще у тебя? Давай рассказывай, только в темпе. Времени совсем нет.

У Валентины забегали глаза:

– Как тебе сказать? Понимаешь, китайцы заинтересовались тут вашей продукцией.

Надежда снова опустила глаза на бумаги на своем столе, и безразличным голосом поинтересовалась:

– Это какой же?

Валентина сделала загадочное лицо:

– Понимаешь. Они все там на фэн-шуе повернуты и зациклены. А тут им в руки попалась какая-то бутылка с вашим клеймом. Они говорят, эта ваша бутылка ихний фэн-шуй несказанно улучшает.

Валентина сделала замысловатый жест рукой, иллюстрирующий ее слова, и посмотрела в лицо подруги. Надежда, не отрываясь от бумаг на своем столе, показала пальцем на старый книжный шкаф со справочниками:

– Такая что-ль бутылка?

Валентина посмотрела туда, куда указывала подруга и увидела на шкафу графин. Графин был ничем непримечателен, выполнен в стиле советских застойных времен. Раньше Валентина, когда бывала здесь, не обращала на него никакого внимания, просто не замечала. Бегло взглянув на графин, она скрестила руки на груди:

– Разыгрываешь? Смешно тебе? Ну, ну.

Надежда с сомнением посмотрела на Валентину:

– Почему разыгрываю?

– Да, потому! Где ихний фэн-шуй, и где этот графин? Это же сельпо.

– Ну, тебе видней. Извини другого нет, не держим. Та-то, китайская бутылка, наверное, значительно красивей этого графина?

Надежда подвинула к себе бумаги на столе и уперлась в них взглядом.

Валентина обижено поджала губы:

– Кончай Надь. Я же серьезно. Китайцы совместный проект предлагают. Серьезный проект. А ты выпендриваешься. Не убежит никуда твоя работа. Помоги, будь другом.

– С чего ты взяла, что я выпендриваюсь? Ничего я не выпендриваюсь. Ладно, рассказывай толком. Чего они хотят? Помогу по старой дружбе.

– Они хотят наладить производство этих фэн-шуйных бутылок. И наладить хотят именно совместно с вами. Ели дело выгорит, обещаю тебе хорошие комиссионные.

Надежда с задумчивостью проговорила:

– Комиссионные, говоришь? Не кинешь?

Валентина не задумываясь заверила:

– Не беспокойся. Железно. Я тебя когда-нибудь кидала?

– Хорошо. Рассказывай, как эта бутылка выглядит? Может чего и придумаем.

– Да я откуда знаю? Я ее в глаза не видела. Мне только сказали, что она этот ихний фэн-шуй улучшает в разы.

Надежда деловито поинтересовалась:

– Фэн-шуй – это, конкретно, что? Ну, чтобы понимать, от куда ноги растут.

Валентина с видом эксперта начала:

– Ну это…

Лицо ее стало задумчивым:

– …Да черт его знает, что это такое? Наверное, чтобы все вокруг было здорово. Чтобы хорошо все было.

Надежда обреченно выдохнула:

– Понятно…

Она наморщила лоб, и задумчиво продолжила:

– А бутылки здесь причем? Китайцы, на сколько я помню, всегда по вазам, по фарфору были спецы. Вазы у них, действительно, что надо, красивые. Я у кого-то в гостях видела. У кого, извини, не помню.

Валентина с апломбом стала наседать:

– Значит должна понимать, что бутылки эти должны быть красивые,

Она с презрением посмотрела на графин, стоящий на шкафу:

– Не этой чета.

Надежда обиженно сузила глаза, и отрезала:

– Извини, никаких других бутылок мы здесь не держим.

Валентина с готовностью подхватила:

– Вот и я удивилась. Вроде это не ваша продукция. Думала ошиблись они. Вы, и какие там бутылки. Что-то не так. Чушь какая-то.

Надежда с усталостью продолжила:

– Да, как тебе сказать, чтобы тебя не обидеть. Не ошиблись они. Графины эти точно у нас сделаны. Но, это так. Короче, в ассортимент производства они не входит. Штучные изделия, не для продажи. Интересно, как твои китайцы эти графины вообще достали? Их всего двенадцать штук сделали. Всех хозяев этих графинов я знаю, они не должны были их отдать.

Валентина растерянно пожала плечами:

– Не знаю. Я же говорю, что не в курсе я. Потому к тебе и обратилась.

Надежда положила локти на стол и ехидно спросила:

– Ладно, черт с ними, с бутылками. Оставим их в покое. А чего это китайцы такого конкретно хотят, что ты так соловьем разливаешься?

Валентина напористо, но с сомнением выложила:

– Хотят наладить совместное производство таких бутылок или графинов. Или купить у вас технологию их производства.

Хитрая улыбка не сходила с лица Надежды:

– Технологию, говоришь, купить? А-а-а, теперь понятно, почему ты ко мне пришла?

– А, к кому я, по-твоему, должна была пойти?

– Да откуда я знаю? А, чего твои китайцы сами-то без нас это производство не запустят? Чего тут сложного? Тоже мне военная тайна – стеклянные бутылки. Сама говоришь ширпотреб.

– А, черт его знает? Не получается у них что-то, не выходит. Айварс говорит, они все повторили, все скопировали, а фэн-шуя нет, хоть ты тресни. Он говорит, они думают, что дело в клейме. От клейма там свет как-то хитро отражается. Но подделывать чужое клеймо – это международное преступление, поэтому и хотят вас взять в долю.

Надежда насмешливо ухмыльнулась:

– Да ладно. Кончай заливать. Китайцы клеймо боятся подделывать? Наше? Отпад! Подделывали, подделывали, а тут испугались? Они чего только не подделывали. Они фирменные знаки всей Европы на свои изделия ставили, и ничего. А, тут у них совесть взыграла? Не поверю. Мы на их подделках уже сколько раз накалывались.

– В смысле?

Надежда с сарказмом продолжила свои рассуждения:

– Сталь у них – дерьмо. Хватает этой стали ровно на гарантийный срок, и не больше. Может они специально такую сталь в изделиях ставят, чтобы спрос на изделия повысить? Не знаю. Типа сломался у тебя инструмент – не жадись, купи новый. А, теперь видать они решили на стекле халяву сделать? Не выйдет. Не получится.

Валентина удивленно посмотрела на подругу:

– Почему?

Надежда с досадой повысила голос:

– Да, елки-палки, Крылова, ты стул возьми, и достань этот графин, сама посмотри. Может прочухаешь, что к чему.

Валентина с сомнением и подозрением посмотрела на подругу, пытаясь понять разыгрывает та ее или нет. Лицо у Надежды было насмешливым, но в этой насмешливости сквозила уверенность в знании чего-то необычного. И Валентина последовала совету. Она встала, и поволокла стул к шкафу. Ножки стула противно скребли по полу. Вставая на стул, она еще раз оглянулась, и с подозрением посмотрела на Надежду, не разыгрывает ли та ее. Изумление постигло Валентину, когда она взяла графин в руки. Никакого розыгрыша не было. По горлышку графина пробегали вверх-вниз чуть заметные радужные полоски света, совершенно незаметные из кресла, в котором она сидела. Валентина, осторожно ступая, поставила одну ногу со стула на пол и удивленно проронила:

– Ничего себе. Это как вы такое делаете?

Она окончательно слезла со стула, и стала крутить графин в руках, пытаясь выяснить откуда на горлышко графина падает свет, создается столь замысловатый эффект. Но, радужные кольца ползали по горлышку независимо от того, как графин располагался относительно окон и светильников. Она попыталась обнаружить источник света внутри графина, разглядывая дно и стеклянную пробку в горлышке графина. Тщетно, даже намеков на что-то похожее на лампочку или светодиод не было. Валентина чуть не вздрогнула, услышав голос подруги:

– Ну что? Доперла?

Она повернула голову к Надежде. Та сидела, подперев щеку рукой и с любопытством смотрела на нее. Валентина изумленно выдохнула:

– Нет. А, что это такое? Это как получается? Почему она светится?

Вопрос Надежду похоже нисколько не удивил, и насмешливо поинтересовалась:

– Увидела? Вот то-то же. Фэн-шуй говоришь?

Надежда безмятежно смотрела на Валентину:

– Я тоже не пойму, как такое получается. Но оно, как видишь, есть. Одно тебе скажу, совершенно определенно, что народ сюда тянется. И тянется именно из-за этого графина, это я точно знаю. Потому что хорошо здесь людям. Тебе вот хорошо?

Валентина эхом отозвалась:

– Хорошо.

– Это все из-за него, из-за этого графина. Вот так-то.

Надежда легонько покачала головой и насмешливо пробурчала:

– Скопировать они хотят. Пусть попробуют. Посмотрим, что у них получится.

Валентина удивленно расширила глаза:

– Но вы-то ведь их делаете.

Она перевернула графин, и ткнула пальцем в дно графина:

– Вот и клеймо ваше стоит на донышке. Почему у китайцев не получится?

Ее подруга печально усмехнулась и стала перелистывать у себя на столе бумаги:

– Да не в клейме этом дело. Тоже мне, нашли причину.

– А в чем?

Надежда бросила карандаш на стол и откинулась на спинку стула:

– Ты помнишь, года четыре назад, у торгового центра стоял фургончик с надписью «Комната исполнения желаний»?

Валентина оперлась рукой о спину стула и весело фыркнула:

– Еще бы. С нее-то у нас все тогда и закрутилось. Мы после ее посещения и решили отделится от нашего родного комбината и создать собственное предприятие.

На лице Валентины появилась грустная улыбка:

– Интересное было время.

Надежда удовлетворенно хмыкнула, и с энтузиазмом продолжила:

– Ага, значит разжевывать, как другим неверующим, тебе не надо. Хорошо…

Воспоминания, как мягкое теплое крыло накрыли, Валентину. Где-то на грани ее сознания тихим ручейком журчал голос Надежды:

– …Значит помнишь ….

Смысл слов подруги лишь частично доходил до Валентины, погрузившейся в себя, под влиянием нахлынувших воспоминаний.

2__х_ 16 апреля 1996 года. Лестничная площадка на третьем этаже в пятиэтажке

Валентина позвонила в дверь второй раз, раздраженно перебирая причины, по которым почему ей не открывает дверь подруга:

– Заснула она что ли? Или в туалете засела? Может еще с работы не пришла?

Валентина досадливо посмотрела на часы на руке. В это время дверной замок начал издавать характерные звуки, и дверь отворилась. Подруга Валентины Татьяна приоткрыла дверь и выглянула в открывшуюся щель:

– Привет, пропащая душа. Заходи.

Татьяна сделала шаг назад, пропуская подругу в прихожую:

– А я думаю, кто это ко мне названивает. Вроде, не жду никого. И, на тебе. Явление Христа народу.

Валентина протиснулась в дверь и вытянула губы для приветственного поцелуя:

– Здравствуй. Вот решила зайти.

Татьяна снисходительно порадовалась:

– Ну, заходи. Чайку попьем.

Она двинулась на кухню, шаркая домашними шлепанцами, и на ходу сообщила:

– Правда у меня к чаю ничего нет. Не ждала никого, все сладенькое сама слопала.

Валентина стянула с себя сапоги на высоком каблуке, и повесила свое демисезонное пальто на вешалку. Нашарила ногами гостевые тапочки. Посмотрела на себя в зеркало на стене, поворачивая голову влево-вправо. Поправила рукой прическу, слегка выпятила губы, проверяя как на них лежит помада. Подхватила сумку, которую принесла с собой, и двинулась за подругой.

Татьяна хозяйничала на кухне, привычными движениями, доведенными до автоматизма, выставляя чашки и сахарницу. Чайник уже грелся на плите. Валентина неспеша выставила на кухонный стол из сумки бутылку Каберне, кулек с яблоками и шоколадку. Татьяна через плечо скосила глаза на подношения подруги:

– По какому поводу праздник?

– Да так, не по какому. Просто решила зайти.

– Да, ладно. Колись подруга. Я чего-то пропустила? Дату какую-то юбилейную?

Валентина пристраивала пустую сумку на полу:

– Ничего ты не пропустила. Но, повод имеется.

Татьяна выжидающе уставилась на подругу. Валентина устроилась на табуретке, мимоходом окинув взглядом кухонную обстановку. Обстановка была знакома ей до мельчайших подробностей. Тюль занавесок на окне. Плетенный абажур над столом, стол с протертой по углам клеенкой. На клеенке незатейливый орнамент из корзинок с фруктами. Газовая двухкомфорочная плита с полустертыми надписями у ручек. Белый фанерный буфет с круглыми пластмассовыми ручками. По краям буфета из-под новых обоев проглядывали блеклые старые обои. Холодильник «Юрюзань» со скругленными углами. Табуретки модные в 60-х годах.

Валентина положила локти на стол:

– Бокалы доставай.

Татьяна потянулась к дверцам буфета:

– Так что за повод?

– Садись, давай сначала выпьем, потом расскажу.

3__х_ 16 апреля 1996 года. Квартира на третьем этаже в пятиэтажке

Татьяна, медленно опускаясь на табуретку с фужерами в руках, недоуменно поинтересовалась:

– Так за что, пить будем?

Валентина вместо ответа приказала:

– Штопор давай.

Татьяна встала, не отрывая заинтересованного взгляда от подруги, на ощупь достала штопор из верхнего ящика кухонного буфета, и протянула Валентине:

– Не томи, рассказывай. У кого-то день рождения? Вроде, ни у тебя, и ни у Коли. Или ты с Колькой поругалась?

Валентина недовольно поморщилась:

– Да, ни с кем я не поругалась.

Пробка в бутылке крошилась и не подавалась. Валентина выругалась:

– Елки-палки, да что ты будешь делать?

Татьяна испуганно смотрела на подругу:

– Так чего случилось-то?

Та упорно боролась с пробкой в бутылке:

– Да, подожди ты. Под руку не говори.

Наконец пробка с чмоканьем покинула бутылку. Валентина отложила штопор в сторону, налила вино по бокалам, и решительно скомандовала:

– Ну давай.

Татьяна обескураженно уставилась на подругу:

– И за что пьем-то?

Валентина опрокинула бокал в рот:

– А, не за что. Так. Сейчас духом соберусь, расскажу.

Татьяна чуть отпила вина и поставила бокал на стол:

– Валька, ты меня пугаешь! Говори, что происходит?

Валентина снова наполнила свой бокал и выпила его залпом. Поморщилась, поставила бокал на стол, взяла яблоко и с хрустом надкусила его:

– Сейчас, погоди, дай закусить.

Татьяна с тревогой и волнением наблюдала за подругой. Валентина некоторое время сосредоточенно жевала яблоко, потом положила его на стол:

– Ну все, вроде, отпустило.

Она покачала опущенной головой из стороны в сторону и проговорила:

– Значит, так. Пошла я сегодня по точкам наш бартер пристраивать. Нигде ничего не хотят брать. По всему торговому центру пробежалась.

Татьяна облегченно выдохнула:

– Фу ты. Елки-палки. Напугала. Так ты из-за этого так расстроилась? Ну, ты даешь.

Валентина уставилась на Татьяну:

– Я что, дура по-твоему? Плевать я на этот бартер хотела. Погоди, дай сказать.

Валентина подняла вверх указательный палец:

– Так вот, вышла значит я из торгового центра, присела на лавочку покурить. Кстати, дай пепельницу.

Валентина достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку. Татьяна поставила на стол пепельницу. Валентина затянулась сигаретой, выдохнула дым, и стряхнула в пепельницу пепел:

– Так вот, сижу курю. Никому не мешаю. А рядом мужик крутится, орет чего-то, народ зазывает в какую-то комнату исполнения желаний. Народ на него смотрит как на ненормального, и дальше идет своей дорогой. Он ко мне подкатывает.

Валентина кокетливо скосила глаза и скривила рот, пародируя того, кто к ней подкатил:

– Не желаете, говорит, чтобы ваши желания исполнились?

Валентины стряхнула с себя лицедейство, и посерьезнела:

– А, я злая, сижу молчу. Он не отстает. Мы, говорит, все ваши желания мигом исполним. Ну, я ему и ляпнула. У меня, говорю, одно желание – бартер в магазин пристроить. Поможете? Этот дураком прикидывается. А где говорит ваш бартер, я его не вижу? Я говорю, я что дура с тяжестями по городу носится. Договорюсь, тогда и принесу. Что, говорю, поможешь толкнуть?