Порфирность. Готические стихотворения

«Со звездой ли Полынью во лбах…»

Со звездой ли Полынью во лбах,С черной розой ли, нам повелелиИстлевать до Суда во гробахИбо листья в крови возжалели.Столь высоко парили оне,Столь кружились медлительно втуне,Что заплакали мы о весне,О губительном красном июне.Расписали соцветия в кровь,Огнезвездны эльфийские хоры,Тяжелы у августа любовьИ манеры больной Терпсихоры.Отрок глорию нежно поетИ пурпурою Божьей гордится,Разве славка гнездо не виет,Разве бойный цветочник не рдится.Ритуальную зелень гнильцаОвевает дыханьем тлетворным,Всяк погибнет, не зная венца, —Тот венец будет огненночерным.Слышишь, демоны воют в адуИ зовут мертвоокого Вия,Лишь для алчущих в первом рядуВечность рушит сия литургия.Окунулись в геенну, ан все жВоспылали и к нам нелюбовью,Тени рук в жалах стонущих рожЛед подсвечный снесли к изголовью.Горькоструйные лики горятВ померанцах загробных видений,Совершаем последний обряд,Тяжек он для всеангельских бдений.Выше смерти проткнувший нас шпиль,Не златистопурпурный путраментПролил Бог, но осеннюю гнильНа веков желтоватый пергамент.Только ангелы тронны гробыВскроют – звезды и выпалят лозы,Осенив белоснежные лбыИ нетленные черные розы.

«Не плачь, накликая беду…»

Не плачь, накликая бедуИ ревность будя Персефоны,Горят струйной кровью во льдуВсе бусы твои и кулоны.Из черного снега они,Алмазною твердью гранимы,Искрятся, и только взгляни —Подходят к камням этим зимы.А что может лучше пойтиКо пурпуру с хвойников крымских,Нельзя и сокрестье путиПреминуть без крыл серафимских.Я в мертвенном взоре держал,Молясь, лед высотного злата,Бери ж, ибо все обещал,На память два звездных карата.Не выпалить вечности их,Навек теперь, яко в Завете,В очах драгоценных твоихЗажглись чернозвездные нети.

Аурность мглы

Когда святые выси отражалисьНа терниве кандального пути,Мы с патиною медленно сливались,Не чаяли стезей иной идти.Преложны ледяные эти свеи,Зерцало вседвоит великий путь,Удавки ль обвивают цепко шеи —Нельзя ко небоцарствию свернуть.Нельзя его и узреть богоданно,Елику поалмазно сочтеныАльфийские светила и огранноСеребро, истемняющее сны.Последние осветлены притворы,В розариях горит уже зола,Светила наполняют мраком взоры,А бездна, яко солнце, возлегла.Висят над светом тяжко цеппелиныС архангелами, в благостные дниКаленой желчью выжегли нам спины,Под рубища их врезаны огни.Смотри на сих желтовниц выступленья,Опомнится еще адская рать,Преступника на место преступленьяВлечет и мертвых царичей каратьАрмады возалкают рогоносныхСуществ, натурой дивной из иныхИ вряд ли нам знакомых нетей, косныхЗвучаний исторгатели, земныхКаких-нибудь знакомцев бесноватыхВ них тщетно узнавать, елику мы,Коль знаем таковых, зеленоватых,Шафрановых, басмовых, суремыКрасной тесьмами грозно перевитых,Облупленных по желти, перманентСсыпающих из веек плодовитыхНебожно, под асбесты и цементЗакатанных, а всё мироточащихС образницами Божиими, техАльковных искусительниц, кричащихПолунощно, просительниц утехИ спутников их морочных немало,Я думаю, губитель АваддонКартине удивился бы, зерцалоМогло б когда серебряный поддонВ патине амальгамной опрокинутьВальпургиевой ночью и емуЯвить блажную публику, раскинутьУмом, сколь провожают по уму,Мгновенно объясненье теоремыАидовской придет, искаженыЧеремы, иже с ними, и суремыНе нужны, чтоб увидеть правду, сныКошмарные со мраморною крошкойПииты навевали без конца,Но с умыслом, холодною морошкойЗасим тешились, красного словца,Естественно, черницы не боятсяИ образы маскировать свечнымВосковьем, глиной кармной не спешатся,Грешно им пред собранием инымРога свои крушить, персты калечитьСеребром битым, черепы менятьВ огоне безобразном, не перечитьСказителям удобней, затемнятьБесовскую природу, сих огуломНечасто выпускают, из адницСобраться в увольнительную с дуломКривым, ножом зубчатым черемницИ гоблинов зовут мирские тени,По счастию, вояжи не частыПодобные, браменники от лениПриглядывать за шельмой на верстыКакие-то баранов отпускаютНаряды, возвращались к ним всегдаПортретники, музыки, чьи ласкаютЗвучания и мертвых, неводаПустыми не бывают, свет не имутУспенные, а празднует покойИх избранная часть, когда вознимутВверх сколотые очи, под рукойУ князя присно виждятся химерыСумрачные, таинственные мглыСих кутают, правдивые размерыНельзя соотнести с виденьем, злыБывают необузданные панныИ этим разве в истине точныПевцы нощные, тьмы благоуханны,Когда скопленья ведьм отражены,Всегда лишь по причине средоточийПоблизости эдемских мертвецов,Царевен спящих, ангелов ли прочийТворец, а в мире тесно без творцов,Решит отобразить – невод не полон,Тогда чермы текутся в оборот,И вот уже канун творенья солон,А дело на крови прочней, СарротЕще плоды вкушает золотые,Эдемы плачет Элиот, а намПривносятся образницы святыеС нечистыми вокупе, к письменамДостойным совокупит бес виденьяЧеремные, а сказочник благойТипажи юрового наважденьяСпешит раскрасить маслом, дорогой,Признаться, тот подарок, знать возбранноРеальные личины, так бери,Доверчивый вкуситель, хоть и странноМерцание, чудные словари,Холсты темнолукавые, клавирыСюит, барочных опер, скорбных фугКримозные на память сувениры,Узнай еще тезаурусов круг,Сколь мало девяти, и те по сутиВертятся от лукавого, осиНе видно, прибавляй нетенным жутиМиражам и келейных выноси,Несложно это действие, в итогеУ нечисти история темна,Кто более реален, кто о рогеМифическом, ответит сединаХомы-бурсиста, Гете, Дориана,Меж званых Иоганн других вернейСвидетельствовал правду и обманаПризрачность вековую, для тенейОкармленных неважно предстояньеУсловное, раскрасочных высотБывает веселее осмеянье,Чем истинное зрелище красотБожественных, чурным недостижимых,Тогда оне роятся и орут,Светилами небесными движимыхМиров алкают благости, берутИнфантов, светлых рыцарей отцамиНе звавших, потаенных, даровыхИ празднуют молебны с мертвецами,Блуждавшими еще среди живыхВо оные трехдневия, для БрутовСтрашны такие бденья, меловойЗдесь круг и не поможет, аще спрутовГерой не остановит, но живойЗа мертвых не в ответе, на гамбитыЧертовские порою отвечатьПреложно сильным ходом, корной свитыУместнее движенье замечать,Не более, а древние гречанкиТруждаются пускай, ко мифу мифСложится в требник, наши диканчанкиСалопы только скинут, вмиг СизифПрервать велит девичье мурованьеОрнаментов досужих, сонник ихВелик не по образу, воркованьеСпособно утомить сейчас плохихТанцоров, дабы пифий огневержьеНизринуть, ярче свечи затеплим,Черем обманно в мире самодержье,Пожар сухой в гортанях утолим,На то и бал зерцальный, благотворностьЧудесных возлияний чернь щадит,Ясна когда ведемская упорность,Какой сказитель пустоши следит,Пусть балуют ужо, личин рябушныхНе станем даже в сребре узнавать,Гремлинов пустотелых и тщедушныхК чему урочить, время пировать,Сколь надобность возникнет, в ноздри доннеМелированной перец белый ткнутьИ стоит, мышьяку иль белладоннеВ бокале скучно будет, преминутьДавно, давно пора немые страхи,От перца отшатнутся черемы,Иль весело опять лихие прахиСурочить маслом розовым, умыТех жалкие существ, лишь злостенаньеЭпиграфом их бдений бысть вольно,Одесные же наши сны и знанье,Нести сюда корицы и вино,В гранатовой ли, сребренной виньетеПорфирные куферы тяжелы,За Ледою отхочется и НетеКорить винодержащие столы,Желтовную образницу сокроемСиренью пятиалой и умрем,Архангелы ль возжертвуют героем,Опять червницу бойную утрем,Осыплем перманент на табакерки,В киоты пудры бросим и гулятьНачнем о мертвой черни до поверкиИной, и станем куфры утомлятьСеребряные водкою, куфелиВновь полнить цветом алым, золотым,Со ангелами белыми препелиМы нощно, всуе денно петь святым.

«Персты в крови, саднит веретено…»

Персты в крови, саднит веретено,Днесь царственные не пошьют одежды,Любя лишь краснозвездное вино,Мы пестовали им и мраком вежды.И был нам этот морок тяжелейАльковниц и лядвийски пышных чресел,Сокнязь полнощный байховый елейЩедро сливал на тех, кто любовесел.Фригидные красавицы теклисьВ зерцалах и альковы пречернили,С Мефисто мы надеждами сочлись,По нам ли бомы чурные звонили.Надежды выше в мире шпиля нет,А сей равно поруган и заржавлен,Эриньи днесь звонят в фернальный свет,А царь тресвятый нощно обезглавлен.Украшенные присною парчой,Перманентом ее, чудские далиДожгли мы поминальною свечойАн мальчиков кровавых не узнали.Звездой кто освещен, тот и простерт,Печалься, аще смерть верхами косит,Когда судьба на чашечный офортКарминные созвездия наносит.Пусть брашна августовские несут,Пусть мертвые те чаши золотятся,Нас мальчики эльфийские спасут,Елику вознеслись и всесвятятся.Мы с августом еще договорим,Вино его холодное оценимИ выспреннее чудо сотворим,И смерти худородной не изменим.Безмолвных ликов белую эмальНе гасит цветность милованной краски,Горит во снах сакральная печаль,Раздаривает Божеские ласки.Успением сладя мирскую ложь,Влекомая уж безднами иными,Ты черные одежды распахнешьИ кровь одна преявится под ними.

«Луч забвенья блеснет – звездной славы рассыплется…»

Луч забвенья блеснет – звездной славы рассыплется                                                                                    цепь,Ершалаима тень ляжет пеплом на зелень Медины.Вековые смарагды святили болота и степь,Города и погосты, а ныне пронзают руины.Навсегда осыпается проклятый вечностью цвет,Маргаритки вплетают в венки тем, кто книжно бесплотен.Эти звезды по-варварски будут судить черный светИ огнями полоть сорняки белоснежных полотен.Эти звезды черны, только для ожерелья тебеХватит блеска у них, возгоравшихся над слободою,Если камни воздвигнут надгробье последней мольбе,Ты его освещай переменно с Полярной звездою.Север, север парчовый, его ли дыханье пьянейБогоносной чумы, италийских цезурных фиолов,Долго ангелы нас берегли, апрометных огнейДнесь уже не прейти, не горит и подсвечник Эолов.Лет валькирий тяжел и стозвучен, бессмертие намУготовано было, но прочат уделы иныеМертвым вечным певцам, а цветочки обрядные снамПусть ауры дают, аще красны юдоли земные.Ничего боле здесь не затлит мишуру декабря,Нет и елей для нас, так равно ангелки уповают,Свечки дарствуют всем, кто возносит еще прахоряК неботверди в мечтах, с кем нощные певцы пировают.Были музы ко мне милосердны и щедры всегда,Налетали сильфиды иль пифии грузно горели,Десно строфы теклись и алмазная рдела ЗвездаНад свечницей ночной, ссеребрились теперь акварели.Сколь за Слово платить не серебром, а кровью, пускайНе рыдают хотя божевольные эти камены,Иисусе-Цветок, мертвых певчих в лазурь отпускай,Нам не будет одно меж святых псалмопевцев замены.И почто за бессмертие плату уродцы берут,Сих браменников жалких я видел на ангельских тризнах,Высоки небеса, а лазурность ли воры сотрут,Небоцарские тати, душившие дочек в старизнах.Только нощным певцам, только правым и званым к венцамПо величию шпиль избирается, паки столпница,Всуе ныне цвести, веселиться хоромным ловцам,Положенна сословью лукавому смерть-власяница.Бросим темных алмазов мерцанность, веретищ худыхНесоцветную мреть на Господнем пороге и всплачем,Хорошо и горели, ищите сейчас молодых,Тьмой оплаканных певчих, коль звезды и багрие прячем.За открытые раны, тяжелое золото лир,За победы имперские и поклоненье бессильюНам позвездно воздастся еще и на Родине, Пирр,Поцелуем в чело иль венком именным к надмогилью.

Псалмы

I

Восстенаем, Господь, в слоте черных иглиц,А сидят за Тобой фарисеи одесно,Не узрят ангелки наших траченых лиц,Звоновые Твои не живятся чудесно.Ах, высоко лились золотыя псалмы,Искрашали трухой нищету дарований,Только сохнут и днесь на хоругвях гурмыВасилечки от сих иродных пирований.Вижди, Господи, нас, буде слава ТвояНе превянет-горит, осеняя церкови,Гордовые певцы умножали ея,Горла их пропеклись чернозмейками крови.

II

За мытарства ль Христос возжалелНе прошедших святые оплоты,Вертоград Гефсиманский истлелИ без шпилей мертвы камелоты.Васильков полевых не узреть:На венцах лишь они и сверкают,Двиньтесь, мытари, всем и гореть,Разве истинно веры алкают.Яко минем страстные пути,В огни темные души вселятся,Чтоб с любовию нивы прейти,Где цветки наши палые тлятся.

III

Веночки белые сонимем,Преобнажим святые лики,Имен ли, цветности не имеем,Одно лишь – смертию велики.Худые крови излиенны,В очах лазури не осталось,А звезды Божии нетленны,Число их парками считалось.Над перстью ангелы воспрянут,Над белым цветом закружатся,И нимбы мертвые протянут,Во коих звезды обнажатся.

IV

Яко певчим нельзя уцелетьИ преложны венцы золотые,Так и будемся в тернях алеть,Кровотлести, елико святые.Но еще восхотят, восхотятГолосов божеимных и песен,И еще ангелочки слетят,Чтобы узреть: единый не взнесен.До поры ли молчанье храним,Изордеется пламень болотный —Этой алостью мы огранимИисуса венец всезолотный.

V

А и тратно, Господь, наши красить гробыВасильковым сребром, вешней цвет-озолотой,Все позорные днесь расписанны столбыБойной кровию чад и нисанскою слотой.Мы слезами вотще на крестах изошлись,Молодицы в пирах стервенеют безложно,Со кадящей гурмой колпаками пречлись,И молиться теперь, и алкати неможно.Так не смогут одно и перстов окраснить,Белой краскою мы восписали по черни,Станут нощно, Господь, колокольцы звонить —Убелятся тогда наши рдяные терни.

VI

Что хотите еще отнимать,Мы и в смерти богаче не стали,Всё претщимся цветки сожимать,Из которых венец заплетали.Во среду к нам слетят ангела,Исполать озолотам их ясным,Яко тризна у нас весела,Время рдеться глициниям красным.Будут мертвые звезды гореть,И неживы, а света не имем,И еще положат умереть —Лишь тогда мы венец этот взнимем.

VII

За эти красные псаломы,За то, что звезды мертвым светят,Введут нас в Божии хоромыИ ангелочки всех приветят.Темно дорожье Иудеи,Во злате мертвых убоятся,Алкали крови лиходеи:И где теперь они таятся.Где Смерти грозная старизна,Где Слово – книгу озаглавить,Красна веселием и тризна,И ни спасти нас, ни ославить.

VIII

Золота наша Смерть, золота,К ней мы жизнею всей и стремились,Век брели от Креста до Креста,Без огней горнецветных томились.Но воспыхнут еще василькиО могилах и звоны ударят,И сплетут голубые венкиНам тогда, и червицей подарят.В крови нашей страстные пути,Бою их не избыть ледяному,И такими, Господь, нас пречти —Не могли мы соцвесть по-иному.

IX

Ах, Господь, мы теперь неодесно сидим,На трапезных пирах царевати не тщимся,Иисусе-царя со терниц преглядим,Во спасительный день ко Тебе и влачимся.Излетели в лазурь от пиров ангелки,Благодатный огонь расточен по кюветам,Только были одно мы всекупно жалки,Сколь хоромных живить ослепительным светам.Ныне темен, Господь, светозарный канон,И горчат куличи, и вино солонеет,И плетется в псалмы боготраурный звон,Чрез пасхалии Смерть надо златом краснеет.

X

Положатся Христу васильки,Яко роз и шиповья не станет,Отберем юровые цветки,Их ли Смерть о тернице достанет.Будет венчик тяжеле креста,Пречернее церковных лампадок,Ах, багряная цветь излита,Вертоград наш разорен и падок.И не станется горних огней,И начинут светила клониться,И тогда от кровавых тенейМы соидем, чтоб ангелам сниться.

XI

Мы кровью нети освящали,Юдоль Господняя широка,А нас и мертвых не прощали,И с житий выбили до срока.Угаснут свечи во трапезных,Не будут книжники стучаться,И со трилистников обрезныхНачинет злато источаться.И возгорать сему листовью,Христу ль темно, явимся в цвети —Своей точащеюся кровьюОбжечь безогненные нети.

XII

Хватит мертвым сирени златой,Ангелочки ль ее пожалеют,Были мы во когорте святой,Всё еще наши тернии тлеют.Расточатся благие огни,Соцветут пятилистья в июне,Так зардеются розы одни,А горели и святые втуне.Нет распятий иродских черней,Та сирень холодит камелоты,Всем и хватится наших огней,Сколь не будет для гробов золоты.

XIII

Веселятся, Господь, скоморошьи ряды,Но огнем возгорят червоцветные лиры,И собили зачем псалмопевцев чреды,Нечем боле теперь красить эти порфиры.Василечки-цветы претеклись из коронВместе с кровию чад, разделивших мытарства,Недоступно высок вседержительный трон,Прозябают в крушне многоземные царства.Век держали, Господь, нас за жалких шутов,По успенью внесли в образные альбомы,Хоть и немые мы вопияем с крестов,И точатся по нам первозвонные бомы.

XIV

И бывает серебро в крови,Сколь огоням червонным точиться,Ко Христосу взалкаем: живи,Мы и мертвые будем влачиться.Вот приидем к Нему без венцов,Червотечное сребро уроним,Различит ли одесных певцов,Хоть сочествует нас Иероним.А терничным не цвести лучам —И преминем иродские версты,И тогда лишь Господним очамЗримы станут кровавые персты.

XV

Мы к алтарю стези торили,Христосу алча – огнь увидеть,Любовь Его боготворили,Страшились жалобой обидеть.И кто пренес бы те мытарства,Но чуден путь со перстью ровный,Во стенах Божиего царстваГорит венец Христа всекровный.Так что ж горчей полыни хлебыИ свечи кровью обвиются,Жива любовь, а мертвы небы,И гвозди нам одне куются.

XVI

Преточатся волошки в лугах,Исцветут золотые рамоны,И тогда о мирских четвергахСтанут бить кровеимные звоны.Веротерпцев искать со огнем,А и мы мировольно горели,С полевой ли дороги свернем,Не обминуть сие акварели.Эти блеклые краски легки,Полыхать им на вербной аллее,Мы ж Христосу несли васильки —Звонов цветик любой тяжелее.

XVII

Ах, недолго цветут и лазурь-васильки,Травень пестует их, а рамонки сминают,Как уроним, Господь, из десниц туески —И приидем к Тебе, аще нас вспоминают.Собирали мы в них те цветочки весной,Отреченно плели рукоделья неловки,Ароматы вились золотой пеленой,Долу ныне легко их клонятся головки.А и сами, Господь, тяжело премолчим,Яко бельная цветь, наши головы ницы,Слили кровь и одно пурпурою точим,И хоругви плетут из нея кружевницы.

XVIII

Будет лето Господнее тлеть,Расточаться во благости дольной,И не станем тогда мы жалетьО Кресте ли, о розе юдольной.Соберем луговые дарыИ в красе цветяных одеянийИзъявимся гурмой на пиры —Веселити их чернью даяний.Ах, не жалко июльских светил,Только б видел Христос оглашенных,Только б рек Он, что мертвых простилИ не вспомнит грехов совершенных.

XIX

Горят в коронах полевыеЦветы меж сорной озелени,Инаких нет, а мы живые,Студим кровавые колени.Куда влачимся, там и север,С колен восстанем – обернемся,Найдет коса на белый клевер,Тогда чернить его вернемся.И будут ангелы неловки,Исцветность палую сминая,И те зардевшие головкиПревиждят: всяка именная.

XX

Со левкоев цветущих венкиЗаплетем и приидем к чертогам,Опознают ли нас ангелки —Исполать вифлеемским дорогам.Будет ясное лето гореть,В белом клевере тлеть-расточаться,И очнемся еще усмотреть,Где на царствие Божье венчаться.Мертвым нечего даже снести,Им и звезды тлетворнее свечек,Ах, Господь, мы и будем тлестиХоть во льду херувимских сердечек.

XXI

Тяжелы во четверг набоженных слова,Не пеяют, Господь, и Твое ангелочки,Слезной кровию их преблестят кружева,А святые псалмы – всё одне лепесточки.Как не ждут нас теперь на иродных пирах,Изъявимся, мирским облаченьем играя.«Где, – премолвим ловцам, – ваш Ирод-вертопрах,Зреть адницы ему без конца и без края».И влачились, Господь, ко Тебе мы вечор,И теклись очеса багряничною слотой,Но повыбили чад и убрали в кляштор,Кайстры там и горят нищевой озолотой.

XXII

Во тяжелой сирени горетьДнесь пурпуровым эльфам и рдеться,Мы теперь не могли умереть,А и будем в канавы глядеться.Подойдет ли Христос к бродникам,Чтоб наречь фарисеям – довольно,Иидите ко смерть-родникам,Веселитесь хотя божевольно.И терничные звезды падутЗа всемертвые эти криницы,Нас тогда ангелочки найдутО соцвете кровавой денницы.

XXIII

Стези нагорные тернисты,А всё их красили слезами,Успели Божии горнистыИ мы лежим под образами.И горны сменятся на трубы,Сиять ли им, как изъявилисьВ кровавом цвете боголюбыИ за оклады восселились.Христос превидит наши лики,Начнут цвета мироточиться,И так речет: «Оне велики,За сих могу я поручиться».

XXIV

Смертоимную алость сотмим,Довлачимся ль ко Божиим тронам,А пред Господом встанем самим,Лазуриты вия по коронам.Молча будет глядеть ИисусНа волошек цветки ледяные,Кровососный расточится гнус —И претмить ли веночки земные.Выжгут пламень Его очеса,Алоцветно вспарят херувимы,И стечется в терничник росаОт венцов, кои Смертью язвимы.

XXV

Птицы нощно летят со молчащих вязниц,Их пухами, Господь, пресквернятся шалавы,Жалко выбили нас, а и бражники ницВ монастырских пирах клонят винные главы.Красовались весной и горели сады,Пустоцветом они горевым излетали,Нет и ряс золотых, и чернеют лады,Под трезвон песнярам цвет-веночки сплетали.Пурпур в чернь заплели – ладно кровью плести,Мастериц тех, Господь, литания всечасна,До парафий Твоих нам теперь не пройти,Наша страшная смерть уголями раскрасна.

XXVI

Буде некому роз отнестиИисусу, воспрянем со тленаИ начнем всекроваво тлести,И начинет пылати Селена.А не станется ангелов тех,Украсят пированья святые,Мы тогда для иродских потехИ загасим венцы золотые.Хороши будут наши цветки,Лишь терницы багряной коснемся,Вспыхнут золотом их лепестки,Изгорят – и в огонях вернемся.

XXVII

Винцент, Винцент, во тьме лимоннойЛегко ль витать, светил не зряши,Мы тоже краской благовоннойОжечь хотели тернь гуаши.Водою мертвой не разбавитьЦвета иссушенной палитры,И тернь крепка, не в сей лукавить,Хоть презлатятся кровь и митры.Легли художники неправоИ светы Божии внимают,И двоеперстья их кровавоЛишь наши кисти сожимают.

XXVIII

Юровые луга соцветут,Отродятся некровные корни,И веночек Христу доплетутИз шипов, как и терния горни.А были василечки живы,Цветом красным в плетеньях горели,Так и розам алкать синевы,Яко Божие те акварели.Все во терние цвет-васильки,Иль на розы Христосу глядетьсяРазве наши сухие цветкиО веночке Его будут рдеться.

XXIX

Страшный вторник, Господь, разливает нефрит,И в зеленях Твоих веселее лампады,Втще живая вода богосвятно горит,Как живицею здесь отцвели вертограды.Изуверились мы, благо присно мертвы,А и чем проняли клиры звонных часовен,Слезы наши собрать не потщились волхвы,Каждый ныне собит небокормленный овен.И царевишны спят во церковных углах,И лебяжьи пуха ткутся жизненно тонки,Вместо яствий лежим на трапезных столах,Сплошь над нами, Господь, пречернеют иконки.

XXX

Пожалеют Христу васильков,Юровые цветы переимут,Всекровавых тогда лепестковОтберем, яко тени их взнимут.Не соити за мрачный Аид,Мы огонь излили на церкови,Укорять ли жалких аонид —Преалкайте обрядовой крови.А не хватится немощных сил,Голубые цвета расточатся,Чернь явим, только б Он вопросил:Где кровавые чада влачатся.

XXXI

Хотя пречтите убиенных,Не имут мертвые веселья,Цветов и хватит ли сотленных,Они для горького похмелья.А мы любили золотыеЦветки, их вешнюю невзрачность,Махнут волошками святые —Перелием на хлебы мрачность.Когда ж и кровью не упьются,В пирах трезветь начинут лядно,Тернии эти разовьютсяИ будут цвести неоглядно.

XXXII

Чермной краски июнь перельетИ деревия станутся красны,И шиповье багрянец увьет,Яко вретища наши закрасны.И почто во садах житияМы смарагды Христосу копили,Расточается зелень сия,Туне мертвых огнями слепили.Ах, ночных еще будут певцовСозывать в эти кущи-зелени,И тогда безо чермных венцовНа шипы мы преклоним колени.

XXXIII

И любили, Господь, четверговок своих,Нищеродных невест хлебосольно жалели,Плотью-кровию лишь и воспотчевать их,Ото яствий святых губы ведем алели.На миру и была та юродность красна,Геть по кельям таскать разносные утробы,Цветным пухом чистец не завеет весна,А и нам тяжелы монастырские гробы.В черноядных пирах истончен лазурит,Мы веселием Смерть обороти не тщились,Что квитаться, Господь, свет всекрасный горитНа мытарских шляхах, по каким превлачились.

XXXIV

Это белые розы горят,А иных и не зрети успенным,О любови ль оне говорят,Исполать огоням яснопенным.Мы шиповник Христу принесем,Яко розочек нам пожалели,И расскажем Ему обо всем,Как во трауре нощном истлели.В палом цвете блеснутся шипы,Мертвым боли никто не содеет,Перевил тот шиповник столпы —Днесь над каждым он тягостно рдеет.

XXXV

И тще вином подвальным станетХристоса кровь, ее зардеемОпять слезами, буде глянетКосая Смерть: мы тризну деем.Елико истинно хранилиТе всекровавые стеченья,Любви Его не изменили,Даруют нам еще реченья.А слез восхочется хмеленей,Иль нечем станет кровь разбавить,Мы со пурпуровых сиренейЯвимся – вечерии править.

XXXVI

Яснобелый жасмин исцвететИ багряный шиповник доспеет,И Господь ко святым нас пречтет,Всяк тогда лишь одесно успеет.Золотые веночки сберем,Розы чермные выкрасим кровью,Яко истинно мы не умрем,Поклонимся хотя бы шиповью.И сиим ли цветы оплетать,Станут певчими книжники зваться,Так и будемся нощно летать,Во кровавом соцвете взвиваться.

XXXVII

Разве терни всегда устилали наш путь,А о красных цветах мы, Господь, не мечтали,И куда агнецам от купелей свернуть,Кайстры бросим – темно и навечно пристали.Воскружатся теперь черных роз лепестки,Паки ловим и мы тонки их ароматы,Эти розные тьмы искрашают венки,Жалкий пурпур лиют долу сонмы лжесвяты.Нощно тлеем, Господь, и пьяней беленыВсевишневая кровь черневого завета,Хоть и смерть забрала те цветочки и льны,В нашем тленье одно боле красного цвета.

XXXVIII