Украденное счастье

Джек почти проигнорировал шутку, звучавшую как простая констатация факта, сохранив серьёзное выражение лица.

– В таком случае, леди Стэнтон, – торжественно произнёс он, – я буду иметь честь у вас просить руки Элизабет!

Леди Кэтлин поднялась с софы и шагнула вперёд, всмотрелась в лицо молодого мужчины. Она уже справилась с удивлением от того, что слова племянницы оказались правдой. И ей хотелось, чтобы этот брак стал счастливым союзом двух влюблённых, а не только способом спасти репутацию Элизы.

– Граф, ваше предложение делает нам честь, но я не считаю себя вправе решать судьбу моей племянницы, не спросив её мнения, – медленно проговорила Кэтлин. – И если она даст вам своё согласие, я не стану препятствовать.

Джек счёл необходимым повторить предложение в присутствии баронессы.

– Мисс Элизабет! – опустился он на колено перед девушкой. – Окажите мне честь согласиться стать моей женой.

– Я согласна! – поспешила сказать Элиза.

– Вы повторите эти слова перед алтарём? – улыбнулся Джек.

– Столько раз, сколько потребуется, чтобы вы никогда не сомневались в них, граф, – позволила себе улыбнуться в ответ девушка.

– А в знак нашей помолвки примите это кольцо.

И на руке Элизы снова оказалось кольцо с изумрудами и бриллиантом.

***

Обсуждение предстоящей свадьбы началось сразу же за обедом. Две будущие родственницы оказались единодушны лишь в том, что свадьба должна состояться как можно быстрее. Элиза предвкушала предложенную графиней Давенпорт поездку к портнихе и думала о тканях и кружевах для свадебного платья, когда разговор зашёл о церкви, в которой состоится венчание.

– Прошу прощения, леди, этот вопрос уже решён, – вмешался в разговор Джек. – Венчание будет в церкви святого Кристофера. Я договорился с кюре. А мисс Элизабет разделяет моё решение.

Девушке ничего не оставалось, как подтвердить.

– Тем лучше, – не стала спорить леди Сьюзен. – Леди Кэтлин, мы ждали вас, чтобы решить один вопрос. Мне кажется, что графа Фонтэнэ следует известить о свадьбе. И о том, что его дочь жива. Это ужасно, что он считает её погибшей.

– Оставьте его при этом мнении. Этот человек не заслуживал ни такой жены, как моя сестра, ни такой дочери, как Бэсси. Он свёл в могилу Фиону. И если хочет считать и Бэсси мёртвой, тем лучше. И да простит меня Господь за мою ложь.

– Могу ли я поинтересоваться, о чём идёт речь? – не смог промолчать Джек.

– Вы написали письмо отцу? – побледнев, догадалась Элиза.

– И даже получила ответ. Письмо пришло перед самым моим отъездом. И поверь мне, Бэсси, там нет ни единой строчки, достойной твоего прочтения. Граф пишет, что если меня так интересует судьба племянницы и я так жажду увидеть её, то могу приехать и полюбоваться на мраморное надгробие. Считаете, этот человек всё ещё должен узнать, что его дочь жива и выходит замуж?

Леди Сьюзен лишь глубоко вздохнула.

– Я десять лет писала письма сыну, не имея адреса, чтобы отправить их, – зашептала она. – И верила, что мой Джонни жив. Десять лет подделывала письма, чтобы убедить других, что он однажды вернётся. Мне никогда не понять, как можно отречься от собственного ребёнка.

– Кажется, от чужой чёрствости у меня пропал аппетит, – после долгого молчания усмехнулся Джек.

– А что ещё пишет отец? – с волнением спросила Элиза.

– Поверь мне, Бэсси, не стоит этого знать.

– О, леди Кэтлин, теперь заинтригован даже я.

Баронесса неохотно уступила просьбе Элизы.

– Но прежде, нам следует поговорить, – смогла улыбнуться леди Кэтлин. – Мы так давно не виделись.

***

От застывших в глазах слёз Элиза едва сумела дочитать письмо.

– Вы были правы, тётушка, – выговорила девушка.

– Ты никогда бы не узнала то, что я хочу рассказать тебе, – негромко сказала леди Кэтлин.

– О моём отце?

– Называй его, как хочешь, – безразлично откликнулась баронесса, – но в тебе нет ни капли крови этого человека.

Элизе стало страшно. Но это объясняло бы отношение отца к ней.

– И он знал?

– Я сомневаюсь, что он вообще догадывался об этом. Но потом правду скрыть было невозможно, – задумчиво, медленно ответила леди Кэтлин.

– Так кто мой настоящий отец? – не выдержав долгого молчания, спросила шёпотом Элиза.

– Джеймс МакМанус, наш кузен. Ты должна его помнить. Тебе ведь было двенадцать.

Элиза задумчиво молчала, вспоминая поездку с матерью, и понимая, о ком идёт речь.

– Мы росли вместе. И обе были влюблены в него. Однажды он спросил, что нам подарить на день рожденья. И я попросила поцелуй. Джеймс посмеялся, но сдержал обещание, когда мне исполнилось семнадцать. Это был мой первый настоящий поцелуй. Но Джеймс полюбил Фиону. И она была безумно влюблена. Джеймс даже просил у отца её руки. Но у наших семей были свои планы, как устроить наши судьбы.

Я была к тому времени уже помолвлена с Ричардом, а Фиона должна была выйти в свет. Это был её первый сезон, и отец рассчитывал на выгодный брак.

Фиона была слишком красивой, чтобы остаться незамеченной, и предложения о браке начали поступать незамедлительно. Фиона мечтала, что они сбегут и поженятся тайно, вопреки воле родителей. Но Джеймс был рассудительней.

Кто-то назовёт это трусостью, но тогда это было верным и здравым решением. Фиона пыталась бунтовать, отвергая сватавшихся к ней джентльменов. Отец долго терпел её выходки, пока с просьбой руки и сердца не появился Бомон.

Я не могла понять, чем он так подкупил отца, но помолвка состоялась. Фиона была в отчаянии, я помню, как она рыдала и писала письма Джеймсу. Я тайно отсылала их от своего имени. И Джеймс приехал, накануне свадьбы, чтобы провести с ней ту ночь. Я помогла ей сохранить всё в тайне, подсказала, как можно обмануть мужа.

Если я виновата перед богом за это, то я жестоко была наказана, когда мой маленький Джеймс и моя милая Джейн умерли от кори.

Когда Фиона в письме сообщила мне, что она беременна, мы обе не сомневались, чей это ребёнок. Это была ты, Бэсси.

А потом были только выкидыши, которые каждый раз могли стоить ей жизни. Граф винил в этом верховые прогулки, которые так любила Фиона.

А когда тебе было двенадцать, помнишь, вы приехали в Эпсом. Я написала Джеймсу, чтобы он приехал, как просила Фиона. Ты была копией своей матери, но зелёные глаза тебе достались от отца. И Джеймс понял без слов.

Помнишь, это ведь он подарил тебе медальон со святой Елизаветой, твоей святой покровительницей. Они искали малейший повод, чтобы побыть вдвоём, наедине.

А потом случилось то маленькое чудо, и Фиона поняла, что снова ждёт ребёнка. Мы сомневались, нужно ли говорить Джеймсу, и не знали, как объяснить это тебе, Бэсси.

Но в одном Фиона была уверена – она хотела выносить и родить этого малыша здесь, в Англии. И больше никогда не возвращаться к мужу. Но случился очередной выкидыш, и Фиона решила уехать, как только оправилась от несчастья.

Фиона повторяла, что Франсуа превратил её лоно в склеп, в котором больше никогда не будет ростка жизни.

Я не знаю, что произошло в Фонтэнэ, но в том последнем письме, которое я получила от неё, Фиона сказала, что граф всё ещё не оставлял попыток заполучить наследника, угрожал избавиться от неё, если она не родит ему сына. И поклялась, что если его насилие даст плоды, то она сама избавится от ребёнка. А меня она просила забрать тебя, если её не станет. Я не знаю всей правды, Бэсси. Но я до самого своего последнего дня буду винить графа в смерти сестры. А мне не удалось выполнить её последнюю просьбу.

Бомон уже отправил тебя в аббатство Фонтенвро и ни на каких условиях не захотел уступить. Я не посмела рассказать ему, что ты дочь другого мужчины. Бог знает, как он поступил бы тогда с тобой, и не осталась ли бы ты тогда в монастыре навсегда.

Быть может, так он спас тебе жизнь, потому что той же зимой мои Джейми и Джейн отправились на небеса. А Джеймс погиб.

Когда я получила твоё письмо с той печальной новостью, я тут же написала ему. И получила письмо от его жены, с проклятьями с первых же строк.

Она рассказала, что Джеймс прочёл моё письмо, на весь день заперся у себя в кабинете, а поздно вечером велел оседлать коня и выехал из поместья.

Его нашли мёртвым утром, со сломанной шеей. Лошадь в темноте подвернула ногу, и он вылетел из седла. С тех пор мне кажется, что и ложь, и правда одинаково опасны. И будь обстоятельства другими, я никогда бы не решилась рассказать тебе, и ты лишь осуждала бы, но не поняла бы нас.

Элиза тихо плакала, слушая леди Кэтлин. Баронесса обняла племянницу, и они долго сидели молча. Уже не было слов, только воспоминания и тишина.

Джек едва выдержал их долгое уединение, то ли ревнуя Элизу к родственнице, то ли желая знать содержание их беседы. Он терпеливо коротал время в кабинете, и его расчёт оказался верен. Элиза пришла сама, нуждаясь в возлюбленном, и почти кинулась ему на шею. Джек крепко обнял девушку, прижавшись щекой к её щеке.

– Девочка моя! – прошептал он. – Ну что с тобой?

– Вы не передумаете жениться на мне, господин граф?

Джек посмеялся бы над её сомнениями, но смех остался в горле, улыбка криво застыла на губах. Джек нахмурил брови и вгляделся в глаза девушки, в которых отразилось пламя свечей.

– Что заставило вас снова усомниться во мне, госпожа графиня? – спросил он с мягким упрёком.

– Правда, которую я узнала о себе, – прошептала Элиза.

– Ты тоже знаешь всю правду обо мне, любовь моя.

У Элизы дрогнули губы, она отвела взгляд. Джек коснулся ладонью её лица.

– Ты любишь меня, сердце моё?

– Да!

– Вот единственная правда, которую я хочу знать. Но если ты захочешь сказать мне что-то ещё, я выслушаю тебя.

– Моя тайна неотличима от вашей, господин граф, – вздохнув, горько усмехнулась Элиза.

Всё ещё хмурый и серьёзный, Джек смотрел на девушку. Его удивила причуда судьбы. Но Элиза не виновата в этом так же, как и он.

– Я услышал всё, что хотел знать. Мне не нужна наследница Фонтэнэ. Мне нужна та, которая носит сейчас под сердцем моего ребёнка. Та, которая клялась мне в любви. Потому что и ей нужен не лорд Данфорд и не граф Давенпорт. Я ведь прав, мадам? – Элиза робко улыбнулась ему в ответ. – Вы будете моей женой, госпожа графиня. И пусть хоть ад встанет на моём пути, но я поведу вас к алтарю!

И Джек долгим поцелуем подтвердил свои слова.

***

Церковь Святого Кристофера была украшена цветами, искусно сделанными из шёлка и атласа, а у алтаря стояли корзины живых цветов, доставленных из лондонских оранжерей.

Лорд Джон Данфорд стоял у алтаря, обернувшись в ожидании появления невесты. Торжественно и неторопливо, барон Стэнтон вёл Элизу де Бомон де Фонтэнэ к алтарю.

Молодой граф затаил дыхание. Его Элиза, словно сияющий ангел приближалась к нему в платье из серебристой парчи и белого атласа, расшитого серебряными нитями.

Под тончайшей прозрачной вуалью, украшенной кружевами и вышивкой, сияли её счастливые глаза, с губ не сходила улыбка. Кончики её дрожащих от волнения пальцев легли в его горячую ладонь, встретились их взгляды.

Два согласия прозвучали под сводами церкви, и Джон откинул вуаль. В серо-зелёных глазах, смотревших на него с доверием и восторгом, блестели слёзы счастья.

И Джон склонился к её мягким тёплым губам с печатью нежного поцелуя.

– Я люблю тебя, жена моя, – прошептал он.

– И я люблю тебя, муж мой, – шёпотом ответила она.

И граф, не удержавшись, снова поцеловал женщину, укравшую его сердце.

Эпилог

Элиза выглянула в окно гостиной, из которого была видна парковая аллея. Снова октябрь. Такой же дождливый и промозглый. Но неужели прошло уже три года?

Словно вчера было их венчание, состоявшееся в третью среду апреля, а повязанная на запястье голубая атласная лента с маленькой золотой подковкой, украшенной сапфирами и жемчугом, обещала удачу.

В середине августа, в положенный срок родился их первенец, которого Элиза пожелала назвать именем его отца – Джон Кристофер. Но мальчика всё чаще называли Джек. Черноволосый и темноглазый, он всё больше становился похож на отца.

А сегодня их дочь Лилиана Роуз училась делать свои первые шаги, и Элизе не терпелось дождаться возвращения мужа, чтобы порадовать его.

Несколько дней назад она получила письмо от леди Кэтлин вместе со вложенным письмом от Андре. Джон приревновал и лишь усмехнулся, узнав, что Брийон объявил о своей помолвке с очаровательной и юной мисс Кейт.

Но Элиза знала, что он искренне желает добра воспитаннице леди Кэтлин, так опрометчиво, по его мнению, влюбившейся в Андре.

Да и сама она надеялась, что Андре испытывает к девушке нежные чувства, заставившие его наконец попросить её руки у четы Стэнтон. И всё же она испытала странный укол ревности, смешанной с волнением за Кейт.

Имела ли она право вмешиваться в чужие жизни и просить Андре жениться? Или ей хотелось узнать, по-прежнему ли он любит её спустя всё это время вдали от неё, чтобы исполнить эту просьбу? Ей просто хотелось, чтобы он был счастлив, и не испытывать чувство вины за собственное счастье.

Сейчас прошедшие годы показались Элизе мгновениями. А от воспоминаний её отвлекло появление всадника на аллее. И молодая женщина поспешила в холл.

Едва скинув редингот на руки слуге, Джон Давенпорт заключил в объятья кинувшуюся ему навстречу супругу. Коротко, но крепко поцеловал в губы.

– У нас с Лилианой есть подарок для вас, господин граф.

Джон поспешил за женой. Догадываясь, что ожидает его, Джон присел и протянул руки. Перед ним стоял его маленький ангелочек в батистовой рубашечке с кружевами.

Лилиана сделала крошечный шажок и оказалась в объятьях отца. Получив поцелуй, девочка радостно закричала и замахала ручками.

Тут же, словно приревновав отца к сестре, нахмурился и заплакал маленький Джек на руках у Элизы. Джон засмеялся и, подхватив Лилиану, поцеловал сына в макушку.

Взглянул в сияющие глаза жены.

– Вы избалуете его, господин граф, – осмелилась заметить кормилица.

– Мой сын будет с детства знать, что я люблю его, – спокойно ответил Джон. – Люблю его, люблю его сестру, и люблю свою жену.

– Я тоже люблю вас, господин граф, – улыбнулась ему в ответ Элиза.

Кормилица увела детей, чтобы уложить спать, и супруги остались наедине. Джон тут же стиснул в объятьях засмеявшуюся от счастья супругу.

Долго и жадно целовал, наслаждаясь ответной страстной лаской.

– Я истосковался по тебе!

Элиза обещающе улыбнулась в ответ, помогая мужу избавляться от одежды. Положив ладони на его обнажённую спину, она коснулась её губами.

Женские руки скользнули на живот молодому мужчине. Джон зарычал от возбуждения и сжал ладошку Элизы. Медленно обернулся, чтобы не разорвать объятий.

– Как бы вам не пришлось пожалеть об этом, госпожа графиня!

– Я уже давно ни о чём не жалею рядом с вами, господин граф!

– И о том, что стали моей женой? – растянул он уголок губ в усмешке.

– У вас впереди вся жизнь, чтобы узнать ответ, лорд Данфорд, – прошептала Элиза, глядя в тёмные глаза мужа.

– Боюсь, я слишком нетерпелив, любовь моя! – усмехнулся Джон и подхватил жену на руки.

Элиза засмеялась, обхватывая его за шею. Они любили друг друга с неутихающей силой страсти, как в прежние осенние дни в лесном форте. Элиза задумчиво провела кончиком пальца по влажной коже и посмотрела на мужа, дожидаясь его взгляда.

– Знаешь, о чём я всё ещё иногда думаю?

Элиза помолчала, и Джон вскинул брови, словно спрашивая.

– Что было бы с нами, если бы тогда ты не остановил мою карету? Ведь мы бы никогда не встретились!

Джон задумчиво сдвинул брови и приподнялся.

– Я бы всё равно нашёл тебя, любовь моя, – серьёзно и твёрдо ответил он. – И даже ад, встав на моём пути, не смог бы мне помешать.

И в подтверждение своих слов лорд Данфорд надолго запечатал губы молодой графини поцелуем.

30.09.2009 – 1.08.2012

* песня «Again someday» Blackmore’s Night (перевод автора)

** песня «Highwayman» (перевод автора)