Искусство жить и жизни смысл. Сборник II. Сквозная линия

Вот «хорошая советская девочка», пионерка, искренне верующая в дело Ленина-Сталина, встречает салютом солнце Родины в Пионерском Лагере Артек…

Вот предельно честная и принципиальная комсомолка, «морально устойчивая и политически грамотная», избирается в бюро комсомола филологического факультета университета Московского Государственного Университета…

Вот юная Олечка, студентка первого курса, преданная семейным традициям, выходит замуж за «перспективного молодого человека, студента МАИ…».

Вот молодая мама чудесного мальчика Костика и успешная студентка университета уже заканчивает дипломную работу под руководством, как оказывается, «скрытого антисоветчика и врага народа». Вся беда в том, однако, что она подписывает письмо в защиту своего руководителя…

Рушатся семейные узы – как сорванный цветок увядает любовь Оли к родителям… хлопает дверь за уходящим из дому мужем. Вскоре она вместе с другими подписантами оказывается за стенами университета, возле здания Краснопресненского суда.

Здесь и происходит встреча двух сердец, двух судеб – Ильи, пожизненного фотографа и бывшего секретаря ЛЮРСа, и Олечки, потерявшей себя «луковички шелковистой»…

И вновь как и много лет назад кружит Илья по незабвенным местам прошлого классической русской слвесности. На этот раз в качестве гида, скорее гуру, замещающего любимого Виктора Юльевича. И не с него теперь не сводит взор Илья, а на него смотрит с любовью и обожанием нашедшая себя Олечка.

Таким образом она, филолог с высшим образованием, по-настоящему впитывает убеждение Виктора Юльевича, что «литература – лучшее, что есть у человечества.» А его тезис —

«Поэзия – это сердце литературы, высшая концентрация всего лучшего, что есть в мире и человеке»

– Олечка усваивает, перепечатывая самиздатовские листки со стихотворениями Мандельштама, Пастернака, Ахматовой, Бродского и других властителей дум зарождающегося дисидентского движения…

Так пролетают наполненные любовью и радостью не только Олечкиными, но и ее сына, Костика, 10 лет семейной жизни с Ильей. Откуда ей было знать, что у него есть и другая жизнь – «на лезвии бритвы», куда загнал Илью полковник КГБ Чибиков. Илья оказался достойным партнером: оберегая себя от концлагеря и семью от преследований, он никого не выдал и не предал. Но в 1980 году Московские игры подходят к концу – теперь уже генерал КГБ Чибиков запускает свою жертву на заграничную орбиту. Обычно невозмутимый Илья нервничает: надо уезжать и уезжать немедленно всей семьей. Оля – в недоумении (что может она знать о «лезвии бритвы») и в отчаянии: отец Костика категорически отказывается дать разрешение на выезд ребенка. Развод неизбежен – какой-то нелепый, несерьезный, ненастоящий. Илья и Оля клянутся друг другу в вечной любви и преданности совсем как в мелодраме…

Но жизнь предпочитает драму. Пока Илья ходит по «лезвию бритвы» за рубежом, Оля сгорает у себя дома от воспылавшей ревности и немыслимой ненависти к мужу-изменнику. Сгорает не только ее душа, но и тело от горечи и злобы. И в момент, когда раковые «узлы» готовы окончательно ее задушить, приходит письмо от Ильи: он просит его извинить, он любит ее еще сильнее, их встреча неминуема…

Впервые за последние годы открывает Олечка косметичку, чтобы посмотреть на себя в зеркало… Дом заполняется травницами и травами, подоконники – поддонами с прорастающей пшеницей, одни настои сменяют другие.

Приезжает врач – поражается:

«Такие опухоли не рассасываются!…Куда девается интоксикация?»

Вместе с болезнью уходит и безнадежность – если не она, Оля, приедет к Илье, то Илья вернется к ней. Ведь наступают другие времена – все может стать возможным…

И вдруг этот звонок из Мюнхена, где Илья работает на радиостанции «Свобода». Голос в трубке обычный, но какой-то «спекшийся»:

– «Олька! Я все время о тебе думаю! Я люблю тебя! Всю жизнь только тебя. Я тебя догнал и перегнал. У меня нашли рак почки, операция будет на следующей неделе.»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

Теперь мази и настои любыми возможными оказиями перелетают с Олиного подоконника в Мюнхен… Илья продолжает звонить Оле, но все реже и реже. И вот раздается его последний звонок из больницы:

«Олька!..А я весь в проводах и трубках, как космонавт. Кажется скоро дадут старт, и я улечу…» И тихо засмеялся своим захлебывающимся, немного визгливым смехом. Через два дня Ольге позвонили из Мюнхена и сообщили о его смерти.

– Ага, значит, так, – сказала Ольга загадочно и замолчала…»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

(Ремиссия заканчивается так же внезапно как и началась. Напрасно доверенная подруга, Тамара, пытается уговорить ее срочно начать химиотерапию…)

«…Однажды вечером Ольга рассказала Тамаре сон, который приснился накануне: на огромном ковровом лугу стоит большой зеленый шатер, а к нему тянется длиннющая очередь, целая толпа народу, и Ольга становится в самый хвост, потому что ей непременно надо войти в этот шатер.

Тамара, с ее прорезавшимся мистическим чутьем, вся обмерла:

– Шатер?

– Ну да, вроде цирка-шапито, но очень большой. Осмотрелась и вижу, что очередь – все сплошь знакомые лица: какие-то девочки из пионерского лагеря, я их с детства не встречала, школьные учителя, и университетские лица, и доцент наш… Просто демонстрация целая!..

И еще много-много людей… И вдруг, представляешь, вдалеке, возле самого входа, замечаю Илью, и он из самого начала очереди машет мне рукой: «Оля! Иди ко мне! Иди! Я занял тебе место!»…

– Чертог, – одними губами прошевелила Тома.

– Да ну тебя, Бринчик! Какой еще чертог? Черт-те что несешь.

– Ты что говоришь, Оля? – ужаснулась Тома.

– Ну ладно, ладно, не пугайся так. Пусть по-твоему, чертог. Все равно словами не объяснить. В общем, входим мы туда вместе.

– А там – что? – прошелестела Томочка.

– Ничего. Тут я проснулась. Хороший сон, правда?»

Умерла Ольга на сороковой день после смерти Ильи.»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

Так вот где кроется формальное объяснение названия этой главы романа! Отложим на время объяснение того, почему оно дало название роману в целом. Но, пожалуй, не стоит откладывать выяснение существа произошедшего с героями описываемых автором событий. С этим намерением перейдем к комментариям.

Комментарии

Часть 6.

По прочтению авторского текста, эрзацем которого является этот пересказ, вы, дорогие друзья, наверное, согласитесь, что между началом и концом жизненного пути Оли и Ильи лежит взросление не только тела, но и души. Последнюю попробуем определить, как совесть, как осознанную сердцем общечеловеческую Любовь и прочувственное разумом Сострадание ко всем страждущим – от узников Сталинских концлагерей до одинокой в романе девочки Марины, ко всем «ближним», а не только «близким»… Это бдительная душа Ильи проводит его по «лезвию бритвы», это любящая душа Оли хранит Илью и его соратников на этом пути.

При всем этом, друзья, не возникает ли у вас невольно вопрос: почему Природа, Высший разум, Бог – как кто хочет и может это произнести – так часто посылает своим творениям одно страдание за другим? Означает ли это, что Творец, конкретизируя имя «Бог», посылает нам очередное страдание в наказание «за грехи наши», или мы Ему просто безразличны, или Он вообще не существует?

Сами наши герои не задают подобные вопросы и не ждут на них ответа. Они просто идут по выбранному их совестью пути. Но нам, если нет возражений, надо найти ответы на них хотя бы для того, чтобы понять, что определило встречу Ильи и Оли возле «Зеленого шатра»

Скажем сразу, что ответы на эти вопросы сформулированы в том или ином виде Л. Е. Улицкой в ее «Священном мусоре», вложены в уста «переводчика» – праведника Даниеля Штейна, неотъемлемы от поисков ума и сердца восходящего по лестнице сострадания и милосердия Якова в ее романе «Лестница Якова». Вот их суть.

Творец не наказывает Свои творения: не для страдания Он их создал, а для познания в Себе собственного духа истинной Любви, Сострадания и Милосердия к любому страдающему человеку, к любому страждущему существу, Им сотворенному. Этот Божественный дух изначально заложен в каждом человеке, но постичь его человек в состоянии лишь через опыт жизни.

Для этого Творец дает нам свободу мыслить и действовать на жизненном пути, который Он определяет как восхождение от присущего каждому инстинктивного эгоизма (любовь к себе, к «близким», к своему роду) к осознанному альтруизму (Любовь общечеловеческая к любому «ближнему»). Только такая Любовь, исключающая ненависть, злобу, недоверие между людьми, может спасти от уничтожения и усовершенствовать созданный Им мир. На этом нелегком пути человек сам делает ошибки, заставляющие его страдать. Если наше страдание ведет к общечеловеческому Состраданию и Милосердию, то наша душа поднимается на ступеньку выше по «лестнице», ведущей ее к обозначенному пределу Божественного духа. Так и поднимаются все выше и выше наши души, самореализуясь с каждым проявлением Сострадания и Милосердия нашего разума и тела. И вот достигнут обозначенный Свыше нашим душам предел…

Падает на землю созревшее яблоко, чтобы истлев, освободить и дать возможность косточке начать новую жизнь. Не так ли должно пасть наше тело, вознесшее своими пожизненными усилиями душу к ее самодостаточности? Да, не нуждается более душа в своем теле, уходит, вероятно, в бездонную высь Божественного духа. Зачем? Чтобы начать новую жизнь в теле другого человека, другого существа? Или, чтобы раскрыв свой духовный зонт информации о пережитых ее телом страданий, приведших к состраданию и милосердию души, расширить вместе с душами праведников «зеленый шатер» защиты и спасения жизни на земле?

Но в этом случае не живые и не мертвые стояли в очереди, чтобы «заслуженно» попасть в райские чертоги. «Зеленый шатер» – не чертоги, а, скажем, – «Божественный зонт» защиты и спасения жизни на земле. И создают этот зонт, этот шатер, скорее всего, души людей, самореализованные в «реальности» (Н. Д. Уолш) Любви, Сострадания и Милосердия их жизней. Естественно, что Илья и Ольга заслужили полное право первыми войти в «Зеленый Шатер» не живых и не мертвых, а своих бессмертных душ.

Итак, дорогие друзья, на одном дыхании закончили мы чтение главы романа, давшей ему название «Зеленый шатер». И согласитесь, что закончилось чтение главы, но не прочтение ни ее, ни, естественно, самого романа. Не будем настаивать ни на одном из наших ранних предположений по поводу его названия:

– «Зеленый шатер» жизни и мы, читатели, под ним. «Шатер», который фрагмент за фрагментом, эпизод за эпизодом с искренней любовью, горечью и состраданием к своим главным героям воздвигает автор над головой читателей, обращаясь к хранящим их разуму и памяти?

– Или это «Шатер» окрыленных человеческих душ, действительно встретившихся

«как будто без особых усилий судьбы, без хитроумной подготовки сюжета, следуя естественному ходу событий.»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

Продолжим чтение, дорогие друзья. Но все-таки, интересно, к какому из вышеперечисленных названий отдали бы вы предпочтение после прочтения этой главы? Если говорить о последнем предположении, то как вы думаете, стоит ли в наше время очередь в «Зеленый шатер» окрыленных человеческих душ, самореализованных в «реальности» Любви, Сострадания и Милосердия их жизней?

«VII. «Высокий регистр»

В предыдущей главе речь шла о душе Ильи, самореализованной в Любви, Сострадании и Милосердии его жизни. А сейчас нашему вниманию предлагается глава, посвященная, скажем, самореализации души его друга, Сани, – души музыкальной, судя по названию главы. Если угодно, то перейдем к деталям анализа.

Нет, не в высоком регистре, окрашенным спокойным и обнадеживающим тембром будущего, «напевает» Сане жизнь. Она, скорее, на низком регистре, окрашенным густым и «злорадствующим» тембром рэпа, пытается убедить его в бессмысленности существования в этом мире после смерти любимой бабушки.

Но тут вмешивается автор:

«…убедительным доказательством существования иного мира была музыка, которая рождалась там и пробивалась таинственным образом сюда… проникала из трещины между мирами.

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

Как это ни парадоксально, но оказывается, что в жизни нет случайностей. По крайней мере, в том смысле, что, если ты в чем-то убежден до глубины души, если о чем-то думаешь как о реальном, то оно осуществляется… Только этим можно объснить Санино знакомство с известным теоретиком музыки, профессором Юрием Андреевичем Колосовым, его будущим учителем, на факультете теории музыки в Московской консерватории… А вот и кредо нового учителя:

«Музыка – квинтэссенция, до предела сжатое сообщение, она есть то, что существует вне нашего слуха, восприятия, сознания. Это высшая степень платонизма, спустившиеся с небес эйдосы в чистейшем виде. Понимаете?»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

Дорогие друзья, авторский текст этой главы окончательно вынуждает прервать наш бледный пересказ, как восход разгорающегося диска солнца вынуждает скрыться блеклый серп луны. В самом деле, как можно пересказать непересказуемое? Позволю себе просить разрешения автора процитировать далее те фрагменты оригинального текста, которые могут позволить нам вникнуть в замысел этой главы и всего романа.

«…Музыка, как казалось ему тогда, подчинялась закону эволюции, тому самому, по которому мир самоорганизовывался, поднимаясь от простейших форм к сложным… Отсюда было недалеко до мысли попытаться найти законы развития этого мышления – иначе говоря, закон эволюции звуковысотных систем…

Это было опасно, потому что, оступившись, был риск попасть в мир чистого безумия…

В сердце Анны Александровны закрадывалась временами тревога за Санечку: не слишком ли высокий регистр выбрал ее мальчик для жизни?»

Комментарии.

Часть 7

Вы, дорогие друзья, можете спросить, что заставляет нас извлечь нижеприведенные фрагменты повествования, которыми автор так заботливо обкладывает «Зеленый шатер» осознания смысла жизни своих героев и нас, читателей. Наш ответ: тайное устремление Сани на «…создание единого закона, некоей общей теории музыкальных систем.»

Глубоко поражает это авторское сравнение в наши дни, когда стало известно о кардинальном открытии астрофизиками гравитационных звуковых волн Вселенной, рожденных столкновением двух гигатских «черных дыр» на расстоянии более чем 1 млрд. световых лет от нашей Земли. Впервые в своей истории человечество смогло услышать звуки Космоса. Так подтвердилось гениальное предвидение Альбертом Эйнштейном существования единого гравитационного поля Вселенной, донесшего до нас звуки этого столкновения. Эти «первородные» звуки, вероятно, слышатся всем посвященным и в физику, и, подобно Сане, в музыку, которая

«…подчинялась закону эволюции, тому самому, по которому мир самоорганизовывался, поднимаясь от простейших форм к сложным…»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

То ли в шутку, то ли в серьез, не сочтем ли мы, что автор вместе со своим героем «подтвердили», правда теоретически, гипотезу Эйнштейна в момент написания автором этих строк, лет за шесть до того, когда это удалось сделать астрофизикам?

Нет смысла напоминать вам адрес сайта книги. Вы его знаете:

https://ridero.ru/books/pod_zelenym_shatrom/

«YIII. «Подруги»

Ранее, друзья, окунулись мы в глубины жизни, ее завершения, а, может быть, и продолжения под «Зеленым шатром» мироздания двух героев романа – Ильи и Оли. Как мы знаем, у Ильи есть два друга, но оказывается и у Оли есть две подруги – одноклассницы, Тамара и Галя. Для Оли с ее душой, открытой к любому страданию, преследуемая одноклассниками-антисемитами Тамара становится любимой подругой под ласково-уменьшительным прозвищем «Бринчик». Вторая Олина любимая подруга, Галя, под ласковым прозвищем «Полушка» прибита бедностью и беспробудным пьянством отца.

И Бринчик, и Полушка, каждая в отдельности, отвечают Оле безусловной, безоговорочной любовью, проходящей через всю их жизнь. Это вовсе не означает, что две Олины подружки дружат между собой. И это не ревность, а какое-то необъяснимое неприятие Галиной простоты, неразвитости, что ли, Тамариным высокоразвитым умом. Душа же ее никогда не была открыта навстречу Галиным переживаниям и бедам. Так и протекали параллельно, практически не пересекаясь, их жизни…

Несостоявшаяся любовь Тамары, крушение ее личного мира и жестокая несправедливость мира окружающего приводят ее к принятию христианства. Возможно, что для нее так же как и для Сани, нашедшего вход в духовный мир музыки, треснула

«…скорлупа грубого и грязного мира, в прогалины хлынул новый воздух. Единственный, для дыхания души необходимый воздух…»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

Непросто складывается и жизнь Гали. Выйдя замуж за агента КГБ, «пасущего» Илью и Олю, ничего не подозревающая Полушка после ареста Ильи оказывается под подозрением Оли и, в первую очередь, Тамары.

Ее подозрения, возможно, усиливаются тогда, когда мужа Гали вместе с ней «запускают» на секретную Ближневосточную орбиту. Там

«…Галя… возненавидела за эти последние годы всех на свете „религиозников“, попов, раввинов и всех прочих мулл, а заодно и весь Восток с его хитросплетениями, таинственностью, подлостью и фальшью. Зато прониклась теплым чувством лично к Иисусу Христу…»

Цит. по: http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219…

…Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…

Проходят годы, вместившие в себя и страдания, и несбывшиеся надежды, и смерть Олечки, и память, и неугасимую любовь к ней каждой из подруг…

И вот новая встреча вновь «…как будто без особых усилий судьбы, без хитроумной подготовки сюжета, следуя естественному ходу событий», двух совершенно разных людей, которых соединяет лишь тонкая ниточка негаснущей памяти об их общей подруге. Дальнейший пересказ, даже самый примитивный, я просто не осилю. Передаю слово автору…

«…Нельзя сказать, что они разговаривали – так, проплакали весь вечер в обнимку, перед остывшим чаем, не зажигая света. Сначала плакали об Оле, которую обе очень любили… Потом они плакали друг о друге, сочувствуя друг другу в том, о чем и не говорили, и снова об Ольге. Потом Тамара нашла полбутылки коньяка, и они выпили по рюмке, и Тамара все-таки задала главный вопрос о пишущей машинке. Ведь с этой машинки и началось главное предательство.

– А тебе Оля не рассказывала? Я, как только сама узнала, сразу ей рассказала. Брат Николай, Царствие Небесное, – Галя широко, до пупа и до плеч, перекрестилась, – снес машинку и «Архипелаг ГУЛАГ» в районное отделение КГБ. Он сам-то никогда такое не сделал бы. Райка, его жена, Царствие Небесное и ей тоже, – и она снова перекрестилась, но помельче, – она меня ненавидела, вот она его подговорила…

Тамара смеялась: – А чего же ты лоб свой глупый крестишь? Дурочка ты, Полушка. Как была дурочка, так и осталась. Как это можно Христа почитать, а христианства не признавать?

Полушка напрягла свое бедное личико и ответила впервые в жизни наперекор: А вот можно!.»

Комментарии.

Часть 8.

Чтобы понять реакцию Полушки, приведем ее предыдущее представление автором:

«Галя… возненавидела за эти последние годы всех на свете „религиозников“… Зато прониклась теплым чувством лично к Иисусу Христу…»

Не кажется ли вам, друзья, что «дурочка» Галя-Полушка, в отличие от высокоразвитой Тамары уловила фарисейство, которым попрала Христа религия, присвоевшая Его имя? Не подобным ли образом Он не смог смириться с фарисейством своей родной религии, поправшей Его униженный и обманутый народ? Он сознательно отдал Свою земную жизнь, призвав этим своих учеников и последователей к всеобщей, мировой, единственно истинной Любви, Состраданию и Милосердию по отношению ко всем людям – ближним, близким и далеким.

Последующие два тысячелетия религиозных войн, инквизиции, погромов и геноцида свидетельствуют, что «религиозники» всего мира опорочили призывы Бога-Сына, которыми благословил Его Отец – Творец всего сущего. Так не права ли Галя, утверждая, что можно Христа почитать, а христианства не признавать? Иными словами, вера и религия в данном случае не сочетаются. Ее вера в Христа сугубо личная в то, что Он проповедывал, а не в религиозные догмы любви к Нему. Богу, чувствует Галя подспудно, нужна любовь не к Нему, а ко всем страждущим – Любовь безусловная, выливающаяся в Сострадание и Милосердие.

Действительно, как можно говорить об общечеловеческом Сострадании и Милосердии, если верующие каждой конфессии следуют проповедям своих Пророков – «богов»: только их вера праведна; верующие должны любить только их, допустим, еще и друг друга, а иноверцев ненавидить. Где уж тут до общечеловеческой Любви к любому страждущему существу в мире, который создан Творцом равным для всех без исключения? Так только ли к фарисеям обращает Христос свое возмущение:

«люди… ещё ли не понимаете и не разумеете?»

Цит. по: https://ru.wikisource.org/wiki/жизнь_Спасителя_мира…/XIV

Не относится ли Его проповедь к фарисеем тех религиозных догм, которые уже более двух тысячелетий натравливают друг на друга слепо верующие им массы, для того, чтобы сохранить свою власть над ними.

Так не права ли Галя, обращаясь напрямую к Христу, Богу-сыну, с личной молитвой и благодарностью? И нет ли еще более прямого пути к Богу-Отцу, Богу-Творцу, к Его призыву, обращенному к каждому человеку, следовать по пути от эгоизма и безразличия к альтруизму и состраданию к любому Его творению?

Как по-вашему, дорогие друзья, можно ли таким образом истолковать смысл и значимость этой главы?

Наш сайт по-прежнему открыт:

https://ridero.ru/books/pod_zelenym_shatrom/

«IX. «Бредень»

Разрешите прежде всего привести следующее определение:

«Бредень (как и невод) является отцеживающим орудием лова. Его назначение – охватить определенную площадь водоема вместе с находящейся там рыбой и, сокращая обметанную площадь до минимума, отцедить рыбу.» Цит по:

(kwsp.ru/cat/vsp/rybolovnyj-promysel/bredni-seti-kastingovye

На какую же рыбу откалиброван тот бредень, о котором повествует автор в этой главе? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить ранее упомянутый эпизод, когда брат Гали-Полушки отнес в районное отделение KГБ Олину пишущую машинку вместе с экземпляром книги «Архипелаг Гулаг», который принадлежал Илье…

Наглая вербовка Ильи в отделении КГБ на Малой Лубянке оканчивается ничем для KГБ. Видно слишком грубо сотканы ячейки сети – рыбку не удалось удержать внутри сети, хотя плавниками она зацепилась за сеть довольно крепко. Это становится предельно ясным, когда Илья по повестке входит в казенный номер 724 на седьмом этаже гостиницы «Москва» навстречу свету лампы и лицу человека, черты которого скрадывает тень от абажура лампы.

Дорогие друзья, вновь-таки дальнейший пересказ оригинального текста представляется слишком неблагодарным занятием, заставляя перейти к цитированию текста. Прошу лишь обратить внимание на начальную фразу самого текста. Не сочтете ли вы краткое описание картины на стене казенного номера гостиницы коннотацией Чеховского «ружья на стене»?