Кандагарская бригада

* * *

Прошел месяц. Вроде вчера это было. Отстроились. Смешно даже. Деревья вытащили у «духов» прямо из под носа. Вообще даже красиво в пустыне. Особенно ночью. Абсолютная чернота и яркие-яркие звезды. Хоть художником становись. Ну, что? Задачи прежние плюс, как всегда, рейды. Тут еще начальство распорядилось: при всех боевых рейдах носить бронежилеты. Однажды Андреев надел его в рейд. Весит он примерно килограмм двенадцать. Так после этого рейда, длящегося десять дней, он проклял все на свете.

Снова сопровождение. Настроения никакого нет. Рога подошла к горке возле поселка Синжарай. Ждут команду «Вперед». Гаубица и танк обрабатывают «зеленку», колонна стоит. Андрееву так плохо, что хочется куда-нибудь лечь в ямку и спрятаться там навеки.

Предчувствие какое-то. Но он же офицер. На него бойцы смотрят. Трусить не имеет права. Слово трусость – философское понятие. Сродни страху. Только есть понятие – бесстрашие, то есть антоним этого слова. Не бывает людей бесстрашных, нет и трусов. Каждому страшно, когда впереди тебя ожидает смерть, а то и похуже. Просто мужчина, если он настоящий мужчина, в определенную минуту должен делать то, что от него требует долг, а не поддаваться своим чувствам.

Вот раздается команда «вперед» (как надоело это слово). Всё, поехали. Андреев оглянулся назад, а там все бойцы без бронежилетов.

– Ё…, всем надеть «броники*». Байрамов, тебе не понятно? Залибеков, обороты *. Загренко, пулемет вправо.

Бойцы шевелились, как подстегнутые. Слева мелькнул какой-то «бабай», но эго был лишь отвлекающий маневр. Буквально через пятьдесят метров – вспышка справа: гранатомет. Граната. слегка вращаясь, пролетела перед смотровым стеклом БТР-а. Пронесло.

Живая вода в пустыне – арык.

-«08-й», я «85-й»!

–На приеме.

–От красного дыма справа по ходу движения засада!

–Понял.

–Красный дым на самом деле не красный, а оранжевый. Это лейтенант бросил через открытый люк НСП* оранжевого дыма. А красным он называется по привычке. Дальше понеслось. Там, где была засада, живого места не осталось. Колонна по выставлению блокпостов понеслась дальше. -«Сволочи, замучить меня хотят! Не получится», – думал Андреев.

Проскочили «точку*» третьего взвода, затем первого, яму в бетонке, оставленную фугасом, остановились. Пошли саперы. Смертники – одно слово. Идут в полный рост по возвышающейся над «зеленкой» дороге.

* * *

–К машине, по местам! – скомандовал замкомандира взвода.

–Караджаев, Байрамов, на третью точку. Перепелин со своими в сушилку. Остальные в домик. Дальше сначала ругань, затем – тишина. Пехота разбежалась по своим местам, минометчики развернули свою «машинку*. «Броня – 21» дал один «oгypeц» для острастки. Куи установил гранатомет АГС – 17*. Словом, все как обычно.

–«08-й», я «85-й».

–Слушаю.

–Я на месте.

-Понял.

Прошла одна колонна, рота ждет вторую.

–«08-й», подходит вторая «ниточка*», уже вышла на «ленточку*». Остановить все «бурбыхайки*».

–Самсонов, – крикнул лейтенант, – тормози всех проезжающих.

–Есть, товарищ лейтенант, – ответил Самсонов.

Отличный парень. Был ранен, но вернулся в строй и отслужил свои два года в Афгане. Остановили несколько грузовиков и автобус. Мужчины вышли, а женщины остались. Все мужчины перешли на другую сторону дороги. И тут началось. Женщины, смотря в окна автобуса, открывали лицевую часть паранджи*, то есть лицо. Ведь им и так было все видно. Что ж поделаешь. Любой женщине хочется быть обязательно красивой, чтобы её обожали мужчины. Но как можно показать свою красоту, если ее закрывает паранджа?

* * *

Время обеда. Что поделаешь? Война войной, а обед – по распорядку. Как обычно, Андреев начал обходить все свои «точки», где залегли бойцы. Мало ли, может быть, спят.

–Байрамов, что это?

–Не знаю, товарищ лейтенант.

–В полуметре от костерка, где подогревалась перловая каша, три малюсеньких штырька.

Так, всем отойти за стенку! – приказал лейтенант.

Осторожно раскопав мягкую землю, почти песок, Андреев увидел головку взрывателя. «Понятно, мина», – подумал взводный, хотя ни разу в жизни боевых противопехотных мин не видел, только макеты в училище. Как сё снимать? Как разминировать? «Есть самый простой способ*, – озарило лейтенанта. Он отошел за стенку, прицелился из автомата, и взрыватель вышибло пулей. Потом подъехал ротный с саперным офицером. Как положено, по науке, сняли эту мину, оказалось, американского производства. Ее называли «лягушка»: выпрыгивает на 70-80 см и взрывается.

Сели пообедать – взрыв. Там же, где сняли мину. Все бегом гуда. Выносят Байрамова, Караджаев сам вышел. Не зря взводный заставил надеть бронежилеты. У Караджаева один осколок в ноге, один в щеке. У Байрамова все ноги посечены. Без «броников» – смерть. Оказалось, еще две гранаты РГД-5 стояли на «растяжке».

Здесь ристалище смерти, дорога невзгод,

Путь для тех, кто всегда лишь на вере живет.

Благородному надобно быть командиром,

Чтоб бродягой идти без опаски вперед.

КАПИТАН ФИЛИППОВ

Олег Филиппов, капитан, командир взвода, был лучшим другом Андреева. Правда, не всегда он был командиром взвода. Приехал он из Германии. В те времена была еще ГДР. Был назначен командиром роты первой ДШР*. Приступил к исполнению служебных обязанностей. Проходит месяц, и у него из роты два бойца убегают к «духам», прихватив с собой автоматы. Потом, конечно, выяснилось, что они захотели сладкой жизни в Америке. В 1985 году про них даже статья была в «Комсомольской правде». Якобы они попали в плен, были переправлены в Пакистан, оттуда в Англию. Затем в Англии сбежали из плена, пришли в Советское посольство и были отправлены на Родину. После этой

Командир 3-го взвода 8-й роты 3-го МСБ(г) ст. л-т Олег Филиппов.

Командир 3-го взвода 8-й роты 3-го МСБ(г) ст. л-т Олег Филиппов.

статьи бригада чуть не взбунтовалась. А дальнейшая их судьба плачевна: один повесился, второй пришел в военкомат и стал требовать себе льготы, только и он потом куда-то сгинул. Имена их – Рык и Хлапов.

Это было первое звено в цепочке невзгод у Олега. Как полагалось в те времена, Олега сняли с должности и перевели в восьмую МСР (г)* взводным.

Колонна остановилась возле моста. Арык, дамба, его перекрывающая, и кириз*, куда стекал бурный поток воды. Мурат Иброев, замполит девятой роты, решил искупаться.

– Бойцы, за мной, – крикнул Мурат, раздеваясь.

Все кинулись купаться. Крики, смех, шум. Как приятно в такой жаре окунугься в прохладную воду! Неожиданно для всех Мурат пошел к киризу. Резкий вскрик и тишина. Олег бросился на голос и понял, что Иброева утащило в кириз, под землю. Крикнув бойцам, чтобы искали и несли веревки, Олег положил автомат на землю и нырнул в эту подземную глубину кириза. Часть бойцов осталась на берегу для страховки. Вот нырнул и вынырнул Олег, что-то крикнул и снова скрылся. Видно, не хватало сил преодолеть течение. Прошли пятнадцать минут, тридцать, час, а Олега все не было.

Это и есть смерть героя. Еще Александр Суворов говорил: «Сам погибай, а товарища выручай». Только в данном случае погибли оба. Странно как-то, не логично – утонуть в пустыне. И все-таки это смерть героя.

Потом перекрыли арык, спустились вниз, достали тела, отправили на Родину. При вскрытии обнаружилось, что у Олега в легких не было ни капли воды, то есть он, задерживая дыхание, просто задохнулся, до конца борясь за свою жизнь и жизнь Мурата.

* * *

Гораздо позже, вернувшись из Афганистана, Андреев заехал в город Ливны Орловской области, где похоронен Олег. Зашел к родителям, навестили могилу. Оказывается, его именем назвали улицу в городе. Улица капитана Филиппова. Звучит.

Родители рассказали, что у Олега растет дочь – Галина. Вот это да! А ведь тоже был холостяком заядлым. Галина – красавица во всех смыслах. Высокая, стройная, вся в Олега. А предыстория с рождения такова: старшин лейтенант Филиппов служил в ГСВГ*. В военном городке всегда много незамужних женщин. Он встретился с одной. Родилась Галина. Родители ее впоследствии расстались. Галину воспитывали родители Олега. Эта женщина к ним неоднократно приезжала. Такая вот история.

ДИКОБРАЗ

Пошла вторая колонна. Все «бурбыхайки» встали на обочину. Как обычно, их жены и наложницы открыли лица. Честно говоря, красивые у них женщины. Зачем прячут под паранджой такую красоту? Волосы почти черные, все в золоте, большие открытые глаза, высокая грудь, осиная талия и никакой полноты. Их что, мужья в холодильнике держат? У них, у афганцев, даже обряд есть такой. Когда нужно сына женить или дочери выходить замуж, родители собираются, разговаривают, договариваются о цене за невесту – о выкупе. Затем мать жениха осматривает будущую сноху: на красоту, на «целостность* и прочее. Oт этого зависит цена выкупа. Потом, при мулле, заключают сделку. Ну а далее свадьба, дети и прочее. Ни жених, ни невеста друг друга до первой брачной ночи не видят. Цены на красавиц жен в те годы колебались от 100 до 150 тысяч «афганей*».

Спокойно все. Нет стрельбы. Вдруг один дурак влетает в эту проклятую яму на «бетонке», его КамАЗ улетает на обочину, затем в виноградник. Все, «труба». Вытаскивать надо, а рядом чистое поле.

– «Броня-23», держи на прицеле сушилку. Кумарбеков, разверни миномет на виноградник, но не стреляй. Огонь откроешь при обстреле, – приказал Андреев.

Все уже поняли, что нужно заблокировать огнем этот КамАЗ, дальше все шло без команды. Бойцы и сами быстро сориентировались.

Залибеков подогнал БТР, свернул в виноградник, распустил лебедку. Зацепили – вытащили. КамАЗ этот влился в колонну, колонна идет, а самое главное – обошлось без потерь.

Залибеков, ставь машину на место, да подожди, меня-то забери, – распорядился взводный. Пришлось сдавать задом. Андреев выглянул из люка, встал на сиденье, опершись спиной о его край.

Вправо – влево, вправо – влево.

Взрыв. Андреев остался жив, только почему-то спина разодрана. Да, лицом оказался возле педалей, хотя был наверху. В машине – никого. Кое-как выбрался из ВТР-а, вышел на лужайку и упал: не от боли. Её еще не было. Просто устал.

–Товарищ лейтенант, – закричали бойцы. Хотели вызвать «вертушку», но взводный сказал: «Нет. Оклемаюсь и так». В роте ведь осталось всего два офицера.

БТР – развалина. Правый движок вырвало и вместе с бронелистами выбросило на землю. Внизу дырища 2x2 метра. А если бы взрыв был под командирским сиденьем? Просто был бы еще один «спутник» Земли. Жаль машину. Всего-то с месяц назад получили из Союза.

Старайся принимать без позора мученья.

Не жалуйся на боль – вот лучшее леченье.

Чтоб стал бы богачом, за нищенский удел

Благодари светил случайное стеченье.

* * *

–Товарищ лейтенант, дикобраза поймали.

–Что?

На самом деле. Блин, колючий какой, – закричал Загренко. Просто иглы у дикобраза были очень острыми.

–Где рота? Как с колонной?

–Все нормально. Нас просто оставили прикрывать два Камаза и сопроводить до батальона, – доложил Эрданаев.

–Балтабаев, раскладывай костер. Попробуем, что это за зверь, – распорядился Андреев.

Нашли дрова, разделали тушу, сняли шкуру, пожарили на вертеле. Взводный пришел в себя.

–Балтабаев, дай хоть попробовать что ли.

Нэсу, нэсу, – откликнулся «краснозвездный* повар. -«Да. Ничего, – подумал Андреев, – похоже на свинину.

Поэтому мусульмане не едят дикобразов».

-Как там «камазисты»? Починились?

–Так точно, все готово, – ответил какой-то солдат.

–Поехали. Залибеков, заводи. Пойдем в хвост. За перевалом обгонишь. А то в пустыне КамАЗ-ы еще заблудятся, – распорядился взводный.

В ответ дружный хохот.

* * *

Утром пошли на завтрак. Бойцы, как положено, строем. Офицеры – поодиночке с голым торсом. Сзади – смех. Это восьмая рота идет. Смеются за спиной Андреева – спина-то разодрана. Андреев про это и забыл.

Завтрак обычный. Суп из консервов, каша из банки. Масло и сыр были тоже из железных банок. Бойцы их определяли но звуку: если в банке бултыхается, то масло, ну, а если нет, то всем понятно – сыр.

В палатке – жарища, мухи. Тараканы – и те в такой жаре не живут. Только скорпионы, фаланги и змеи. Быстренько покидали в рот еду и обратно’ в палатку – спать. Ведь обед длится до 16 часов, пока жара не спадет. А каково в рейде? В бронежилете целый день?

НОВЫЙ ГОД

Вот и праздник наступил. Самый прекрасный праздник в году – Новый год. В батальон прилетел вертолет. Он прилетал из бригады один раз в два месяца. Всем ведь хочется конфет, вкусных консервов, печенья и прочих сладостей. Водку и даже шампанское привозили нелегально. И стоили-то прилично. Бутылка водки – 40 чеков (80-90 рублей), когда в Союзе – 5 рублей 30 копеек. Шампанское – 50-60 чеков. После праздников цены увеличиваются на 50-60 чеков.

Как всегда, прилетела любовница комбата Зоя, офицеры её звали Рыжей за золотистые волосы. Смелая была женщина. В прошлый прилет, по ее просьбе, по окончании торговли (а в тот раз все было раскуплено) Зою отправили колонной. Пока восьмая рота выставляла точки, блокировала дорогу, управление батальона стояло на горке возле кишлака Синжарай, производили обстрел из танка по наиболее опасным местам, где «духи» могут выставить засаду. Обстрел закончился, сели позавтракать или пообедать. Рота закончила блокировку. Тут появляются в небе два афганских МИГ-a. Вроде союзники. Заходят на горку. Может, шуткуются. От первого отрываются две бомбы, падают в метрах двухстах от горки. Одна даже взорвалась. Вот, гады, предатели, а летчики никудышные. Все кинулись врассыпную, в основном под бронетехнику. Вся горка в красных дымах. Может, обознались? Впоследствии оказалось, что нет. Специально хотели раздолбать командование батальона, отомстить за каких-то своих погибших родственников. Приказали танкистам развернуть ДШК. При заходе второго МИГ-а комбат приказал уничтожить «духов».

Зойка, ты какого хрена сидишь на броне? Вниз, немедленно вниз.

Хочу посмотреть. Интересно ведь, – ответила Зоя. – Все равно эти «бабаи» плохие стрелки. Знаю.

Как это назвать? Глупостью или смелостью? Пока они переругивались, командир роты капитан Шаймердянов прыгнул на БТР, силой затащил Зою внутрь. В это время второй МИГ стал заходить на горку. Очередь из ДШК – и нет самолета. Что с ними церемониться, если нас бомбят? Вот такая история, читатель.

После приземления выгрузили все вкусные продукты магазина. Сам магазин в палатке развернули. Началась торговля. Зои не было. Вместо нее торговала новая продавщица, по имени Валя. А Зоя – известно где, в палатке комбата. Там вся элита батальона собралась. Известно было и про Валю. Молодая, симпатичная девушка влюбилась в старшего лейтенанта полка ПВО, который рядом с бригадой стоял. А он вроде сначала встречался, потом бросил. Валька начала курить анашу, опускаться. Потом старшие подруги, особенно Света Загайнова, образумили. Валька взяла себя в руки, и вот результат: не пьет, не курит, и не… Хотя насчет последнего берет сомнение. Правильно ли это? Живым – живое.

Наступает вечер. Торговля закончилась. «Вертушка*, кроме магазина, привезла два кинофильма. А потом два месяца батальон смотрел «Рэмбо». Начальник ПО* бригады, наверное, хотел наш дух поднять. Правда, сам-то не посмотрел. В этом фильме С.Сталлоне воюет в Афгане и убивает целую дивизию Советских войск. Ничего больше не скажешь про начальника ПО – болван.

Перед праздником.

Перед праздником.

Бойцы уселись смотреть новые фильмы, потом – праздничный ужин и, конечно, у них праздничное курение анаши на ночь. Офицеры собрались в палатке артиллеристов.

В принципе, ужин был хороший. У пуштунов барана купили, приготовили плов, шурпа, естественно консервы. Затем песни. Кузьмищев Василь Васильевич взял гитару. «То-то не ветер ветку клонит, не-е дубравушка шумит…» Помнишь, наверное, читатель, эту песню. Потом Андреев что-то спел, затем пели у кого чем душа горит. Гришка Кудрявцев, командир батареи «ГРАД*, все к Вальке прицеливался. В конечном итоге выцепил.

Пока Андреев с Кузьмищевым соревновались в том, кто больше песен знает, он ее и увел. В палатке раздастся:

Черный корон, что ты вьешься.

Над моею головой?

Ты добычи не добьешься.

Черный ворон, я не твой…

Гришка под эту песню умыкнул Валю. Он, правда, не знал, что она влюблена, то есть ее историю. Пошли они к артбатарсе машин «ГРАД», которые стояли рядышком, развернутые, готовые к бою. Он ей там что-то рассказывает, она отнекивается. Время уже 12 часов ночи.

–Гриш, а можно я постреляю из «Града»?

–Валют, что для тебя не сделаешь? Пошли в машину.

–А это что за рычаг, кнопки?

-Для дураков, чтобы чужой не выстрелил.

–Ты мне покажи, я выстрелю.

–Подожди еще десять минут, в 12 часов 10 минут мы обстреливаем «духов», то есть по целям бьем. «Духов» там может и не быть, ну это без разницы.

Работа есть работа. Г. Кудрявцев вызвал старшего наводчика. Раньше они назывались фейерверками. Уткнулись в карту, о Черный ворон, что ты вьешься. Над моею головой?

Ты добычи не добьешься. Черный ворон, я не твой…

то спорили, задали координаты «пакету*» и

–«Огонь»! Один снаряд, правда, Гришка оставил для Вали.

–Ну что, стреляй. Вот этот рычажок сдвинь и круги эту ручку.

–Я боюсь.

–Да чего там бояться?

–Огонь!

–Нет, давай лучше ты стрельни, а я в стороне постою, – умоляюще сказала Валя.

–Ладно, – согласился Григорий.

Валя вышла из кабины, обошла машину, помахала рукой Гришке, стала сзади. Гриша не посмотрел, где она? Выстрел, похожий на взрыв. Крик, шум, бегут бойцы. Валя стояла сзади. После третьего стакана, «пакета». Огнем и мелкими камушками ей посекло лицо, не считая того, что откинуло на пять метров. Ничего, синяки пройдут.

Григорий Кудрявцев – хороший парень. А фамилия его соответствует волосам.

Есть такая болезнь – ностальгия – тоска по Родине. Каждый ее убивает как может. Гришка развлекался отстрелом мышей. Весь батальон жил в палатках, а артиллеристы выкопали две землянки. Летом в них хорошо, прохлада. Но зато мыши водились. Хотя мыши лучше скорпионов. Вот он сидит на топчане, прицелившись в угол. Вот-вот откуда вылезет мышь. Показалась мордочка, сама вылезла. Выстрел – и все.

* * *

Наступил новый день. Утром прохладно. Все бушлаты надевают. Зато днем! Весь взвод с голым торсом, только «лифчики», да штаны.

Праздник продолжает батальонный доктор ст. л-т А.Федоров (второй слева), Л Андрееву пора в Пальчухамед.

Праздник продолжает батальонный доктор ст. л-т А.Федоров (второй слева), Л Андрееву пора в Пальчухамед.

Дали команду выехать на сопровождение колонн. Что ж, вперед! Впереди, как всегда, БМР (боевая машина разминирования). Командиром там Серега Кунин с позывным «Луна». Так его и звали. Был с ним случай. Он и командир танковой роты жили в палатке восьмой роты. Полдень. Жара. Все изнемогают. Тут появляется Серега, «НИКАКОЙ». Командир танковой роты Миленный Михаил Михайлович давай ею подкалывать.

–А вот сейчас не сможешь запал взорвать.

–Смогу.

–Да не гони. У тебя руки не те.

–Смотри.

Тут Серега вытаскивает запал, присоединяет провода, и к «адской машине». «Куда бы этот запал засунуть? В тумбочку! Это идея», – крикнул Сергей. Кладет в верхнюю часть тумбочки, закрывает ящичек, затем дверцу, удар ладонью по шляпке рукоятки взрывателя и тумбочка развалилась. Потом Сергей упал на свою кровать. Михалыч набрал кружку воды:

–Серега, давай полью тебя, может, прорастешь.

–Давай. ОЙ, хорошо. Ещё, еще.

После третьей кружки Михалыч сказал: «Хватит, и так постель вся мокрая».

–Я еще хочу.

–Нет.

Все офицеры хохочут.

–Воды больше нет, – сказал Михалыч.

–Ах, мало?!

Вскакивает и бежит куда-то. Примерно минут через пятнадцать подьезжает автомашина ПАРМ. Заходит Серега со шлангом в руках. «Огонь!» Тут все, кто был в палатке, не знают, куда бежать. Мощная струя воды буквально сшибала с ног. Хоть лишний раз помылись. Не надо в баню идти.

* * *

Обычная колонна, идут Камаз-ы, другие грузовые машины. Все в пыли, «броники» на боковых стеклах. Наверное, около часа шли. Команда сворачиваться, и тут в эфире раздается голос комбата:

–«08-й», где там Серёга «Луна»? Пусть готовит магарыч. К нему заменщик приехал.

–Сан Саныч, вы так не шутите, а то меня паралич разобьет, – тут отозвался «Луна».

–Какие шутки!? Мне из бригады сообщили.

–Ура!!! Наконец-то, – закричал Сергей.

Дальше он выскочил из БТР-ки и давай отплясывать. Ротный затащил его к себе в БТР, они хлопнули по кружке браги.

–Ладно, Серёга, Поздравляю. Пора трогаться. Бери свой автомат и поедем.

–Не давайте мне автомат, не давайте. Я боюсь его. Еще нажму что-нибудь не так, – стал дурачиться Сергей.

Так под смех и прибаутки рота вытянулась в пустыню, по дороге прихватив еще одного заменщика. С колонной приехал заменщик техника восьмой розы, Тимофеевича. Вся пехота, естественно, уселась сверху на броне. Заменщик Тимофеевича сидел на «реснице». Это броневой лист, который закрывает лобовое стекло БТР-а. Взрыв. Это мина взорвалась под БТР-ом командира роты. Бойцы сверху посыпались на землю, а заменщик «рыбкой» полетел вперед. Вот и боевое крещенье в первый же день. Никто серьезно не пострадал. Посмеялись и стали собираться в дорогу. Подвязали разбитый редуктор левого переднего колеса – и вперед. Рота подъезжала уже к батальону, вдруг в эфире раздается голос комбата:

–«08-й», я «нулевой».

На приеме.

–У вас один «0-21 -й».

–Не может быть. Все «карандаши» на месте.

–Да он просто сбежал. Был дневальным по роте. Богач фамилия.

–Дела! Андреев, ротный и группа «85-го», обходя колонну, понеслись в гарнизон. Прилетели прямо к офицерской палатке, стали всех подряд опрашивать. Оказывается, полчаса назад Богача видели уходящим в сторону гор, за которыми находился кишлак пуштунов. Поехали, вернее понеслись. При подъезде в первой граде бойцы увидели Богача, доложили ротному. Тот дал команду прибавить скорость. Метров за пятьсот до Богача БТР остановился по приказу ротного. Тот шел себе спокойно. Как будто бы не видит погони. Дали очередь из КП ВТ – ноль эмоций.

–Товарищ старший лейтенант, давайте кончим его. Вон и снайперка есть. Стоило из-за этого козла бензин тратить? – говорили бойцы.

–Нет, – сказал ротный. – Дайте очередь возле него.

Пулемет ПКТ отработал прямо под ногами. Богач остановился, повернулся к БТР-у. Стоит. Потом пошел навстречу, медленно-медленно. Еще очередь под ноги – побежал. Что ж? Убивать его? Бить? Судить? Он ли виноват в этой войне? Мне, читатель, его не жалко. Я бы сам его расстрелял за предательство. Ведь он предал самое дорогое – память о своих погибших друзьях.

Наши солдаты за шесть-семь месяцев становились профессионалами или гибли, в том числе и морально. Тело еще живет, ест, пьет, а человек уже умер. Нет в нем души. Так было и с Богачом. Прибыл он молодым солдатом: взгляд бодрый с огоньком. Дали ему сразу БТР №384, он был водилой. Такого не случалось никогда. Казалось, служи. Флаг тебе в руки. Через день сопровождение, потом еще и еще. А его БТР стоит, неисправен. Получается, взвод едет в одном БТР-е. Ведь это лишний риск. Попади из гранатомета в переполненную машину – получается фарш. Это знали все.

Через два месяца после этого Эрданаев привел Богача к Андрееву. Он поймал его на батальонной помойке, где Богач жрал отбросы. Не потому, что голоден был. Консервов хватало на всех, даже оставались. При наличии связи с пуштунами свежая баранина была всегда. Просто он морально сломался, психологически умер. Захотел заболеть «желтухой». Ведь заболевших лечиться отправляю! в Союз.

Вот и наступил его последний этап – бегство из армии к «духам». Потом привели его в батальон, посадили в отдельную палатку под охраной, чтобы свои не прикончили. На следующий день прилетает главный «праведник» – начальник ПО бригады полковник Стефан Козлинский. Начались главные разборки, то есть «судилище*. Как в армии говорят, внимательно разобравшись, наказать кого попало. Недаром главный палач Петра I, точнее начальник сыскной палаты Федор Юрьевич Ромодановский, сказал про праведников: «Крылья у них белые, а в под крылышках – чернота. Всегда праведников боялся, всегда. Грешник – он весь перед тобой, как на ладони. С ним легче». Такой и был начПО бригады.