Тепло лютых холодов

Рассчитывая преодолеть сто двадцать км за два часа, из-за снежных заносов проваландались почти четыре! Зато авиационную дивизию в Паневежисе нашли быстро и без проблем – издалека заметили стоящие самолёты. Но на этом везение закончилось.

Давно и точно подмечено: «Где начинается авиация, там заканчивается порядок!» Действительно, Алексея всюду доброжелательно встречали, выслушивали и посылали дальше… И он от управления мчался в полк. Из того полка – в соседний. Оттуда – в ТЭЧ (технико-эксплуатационная часть), потом… Да что говорить! Командира дивизии и его заместителя по вооружению – или как он у летчиков называется? – Алексей так и не нашёл. Но его слегка успокоили: «Тебе ещё повезло, что сегодня не полетный день! Иначе вообще никого бы не встретил и ничего не получилось!»

А что получилось? Тоже ведь – ничего! Разве что, на боевые самолеты вблизи поглядел. Грандиозное зрелище для наземного инженера! Особенно поразили те самолеты, которые стояли на обслуживании в ТЭЧ. Стояли без боковых панелей, словно без одежды. Оказалось, что внутри фюзеляжа настолько плотно упаковано различное оборудование, что Алексей, сам ракетчик, техника которого также всех поражает плотностью компоновки, только языком цокал:

– Напичкано всего так, будто я внутри радиоприемника оказался! И всё блоки, блоки, блоки! Но они буквально втиснуты сбоку, на периферии, поскольку почти всё пространство в самолёте досталось огромной трубе. Она проходит посредине через весь самолет. Это и есть реактивный двигатель!

На просьбу забраться в кабину секретной боевой машины механики Алексею, не отвлекаясь от своей работы, ответили просто:

– Если делать нечего – залезай, смотри сколько угодно! Нет там ничего интересного?

И даже не предупредили, чтобы ничего не трогал, не включал! Ну и порядки! Одним словом – авиация!

Убедившись, что местные вояки даже свою машину не найдут, в случае чего, Алексей, учитывая позднее время, решил в ночь дальше не выдвигаться.

Он заночевал в гостинице дивизии. Машину пристроили, слив отовсюду воду, поближе к дежурному по части. Под его охрану. Иварса тот же дежурный поселил в ближайшей казарме, прикрепив его на ужин и завтрак к солдатской столовой без продовольственного аттестата. Притом Алексею он добродушно сказал:

– Оно тебе надо? Возиться с этими бумажками! И водителя твоего легко накормим, и тебя! Два человека – не двести! Подходи только вовремя, прямо ко мне!

В комнате гостиницы, куда налегке явился Алексей, его бурно приветствовали, как выяснилось позже, офицеры-вертолётчики, как и он, находившиеся здесь в командировке:

– Пожрать что-нибудь принёс, капитан? – потянулись к нему три лейтенанта не первой свежести.

Они успели порядком нагрузиться. Рядом стояла открытой двадцатилитровая канистра со спиртом. На столе кроме стаканов и разрезанной на мелкие дольки луковицы ничего не было. Зато сразу прозвучал первый тост:

– За ракетные войска! Пей до дна, а то век чистого неба не видать! Не экономь! Спирта у нас много! А окна вертолёта и без него, надеемся, не запотеют!

Алексей пить не стал, лишь обозначил. «Здесь стоит только ввязаться, навсегда и останешься!» – подумал он, покачав для пробы почти полную канистру, и под восторженные возгласы отдал вертолётчикам свою долю колбасы.

– Ты думаешь, капитан, нас трясёт от холода? – пьяно уточнил вертолётчик. – Это от постоянной вибрации! Это от вибрации! – он чудовищно икнул. – Лично я всегда боюсь войти в резонанс со своим вертолётом… Знаешь, что тогда получится? Нет? – он наставительно поводил в воздухе указательным пальцем. – Тогда не возникай! Резонанс – это тебе не тряска! Это – всему конец! Так-то, пехота!

Засыпая, Алексей в тумане усталости увидел жену, своих мальчишек, известный всей стране драматический театр Паневежиса, мимо которого они всего-то проехали. И то – хорошо. Вспомнил Баниониса, всегда, казалось, работавшего в этом театре, и пожалел, что не удалось сходить на спектакль. Как будто пустяк, но вся жизнь может пролететь, а случай больше не выпадет…

Сну Алексея не помешал даже собачий холод в плохо отапливаемой комнате, бесконечные дебаты вертолётчиков, свежие влажные простыни, пружинящая поролоном несминаемая подушка…

Пока Иварс завтракал в солдатской столовой, пока проливал блок и радиатор Уазика горячей водой, Алексей хорошо помылся, побрился, сходил в офицерскую столовую, сделал в строевом отделе отметку в командировочном предписании и оттуда же дозвонился до своего дивизиона.

Сквозь хрипы, собственный крик и крик с той стороны, будто ничего не слышно, он доложил помощнику начальника штаба о месте своего нахождения и безрадостных результатах поиска. Сообщил, что выезжает в Ригу на базу полковника Александрова.

До Риги было сто пятьдесят км. По отличной дороге! Но обилие свежевыпавшего снега осложнило поездку. Да и мотор временами дурил, всё чаще дергал, о чём-то предупреждая. Явный признак неисправности в топливоподаче. Может, вода в бензине или в отстойнике замерзла? Со временем, видимо, от горячих молитв продрогших путешественников, движок прочихался. И всё наладилось. Разве что, отопление в машине, как было паршивым, так паршивым и осталось. Потому Алексей кутался в одеяло – весь, насколько мог, предварительно замотав другим одеялом поясницу Иварса вместе с его сиденьем. Остальное водитель укрыть не имел возможности. Так они и катили со скоростью не более сорока.

– Товарищ капитан! Если в Бауске свернуть на Елгаву, то наш путь удлинится всего километров на сорок. А уже там, если в знакомом мне месте съехать с трассы, еще километров двадцать пять до моего дома… Итого, дополнительно сто км!

– Я тебя понял, Иварс! – засмеялся Алексей. – Считаю, что ты этот подарок судьбы заслужил! Но как лучше такой крюк совершить? И по времени, и по дорогам. Ты уверен, что там снег расчистили? Не увязнем? В такой мороз это обернётся катастрофой!

– Я тоже боюсь! Но мы поймём, подъехав к дороге. Сразу видно, регулярно ее чистят или нет!

– Тоже верно! – согласился Алексей. – Я планировал часа в три доехать до базы. То есть, после обеда. А теперь? Теперь нам до Елгавы будет, как до Риги. Плюс твои двадцать пять! Значит, после шестнадцати сможем дотянуть до твоего дома. Выходит, придется заночевать. Я там твоих родных не стесню?

– Да что вы, товарищ капитан! Спасибо вам большое, что согласились! Мои очень рады будут. И мне, значит, и вам рады будут! Родители мои – люди простые, потому они – без придури! Очень гостеприимные. Обрадуются! Полтора года не виделись.

– Ну, что же! Ради такой встречи можно рисковать! Тогда на базу приедем уже в четверг. Хорошо бы успеть до обеда! Там ещё твои двадцать пять и семьдесят до Риги. И по Риге час. Всего часа три-четыре получается. Стало быть, завтра в восемь мы должны покинуть твой дом. Согласен?

– Спасибо! Я-то на всё согласен! Мне бы хоть часок! – ответил окрыленный Иварс. – А вам за этот крюк не достанется?

– Намерен меня отговорить? – засмеялся Алексей.

– Что вы! – счастливо хохотнул Иварс.

Маленькая латышская деревенька, состоящая из однотипных по архитектуре уютных домиков, из-за общей планировки улиц больше напоминала крохотный город.

Алексей старался оставаться в стороне от всех, чтобы не мешать родителям, ошалевшим от случайного счастья, насмотреться на сына. Но мать, не отходившая от сына, не оставляла в покое и уважаемого гостя, всё стремилась во всём ему угодить. С отцом, как и положено, поговорили сдержанно и обстоятельно – о невиданных в их краях морозах и снежных заносах, о службе сына, о видах на урожай.

Потом была жаркая баня, упрятанная в саду, опять хлопоты вокруг него хозяйки, предложение отца пропустить стаканчик на ночь, от которого Алексей вежливо отказался: «Завтра рано вставать и сразу ехать!»

Он спал в отдельной комнате на широкой кровати и тщательно взбитых подушках. Спал как убитый, хотя, улетая в сон, будто в глубокую пропасть, всё же увидел жену – как ей там, одной? Увидел и своих мальчишек. «Как хорошо получилось, что Василёк не ревнует к братику! Всё порывается сам за ним ухаживать. Это очень хорошо! Всё хорошо…»

Утром Алексей проспал, поскольку его не разбудили пораньше, как он просил – пожалели. Иварс с отцом уже проливали на морозе двигатель горячей водой. После завтрака их трогательно и тепло провожали: мать – со слезами; отец – сдержанно. Чуть не на неделю обеспечили едой…

Из других домов заинтересованно улыбались и приветливо махали руками соседи, выскакивавшие для этого на расчищенные от снега крылечки. И мороз хорошим соседям – не помеха! Все уже знали о радости в доме Ладиньшей.

На базу полковника Александрова вкатились к обеду. Иварс отказывался идти в солдатскую столовую – куда домашние запасы девать? Но Алексей предложил взять кое-что с собой, чтобы угостить ребят за столом. Им будет приятно, и контакты скорее установятся. Иварс согласился, а Алексей остался в машине, последил за работающим двигателем, мороз-то не слабел, попутно решая вопросы размещения машины и себя самого.

Цель своего визита дежурному по части он уже объяснил, но одновременно узнал, что командира пока нет – на обеде. Хотел пообедать где-то и сам, но офицерской столовой на базе не оказалось, а становиться на довольствие Алексею не хотелось. Перекусил в машине, чем бог послал, а вернее, чем снабдили родители Иварса.

Дежурный по части оказался привычным к командировочным – их здесь много за день приезжало и уезжало, потому был немногословным – надоели! «Подождите, когда обед у служащих окончится. Тогда вас в службах примут!» – посоветовал он и занялся своими делами.

Алексей имел намерение позвонить в бригаду, но вовремя передумал – пока нечего ответить на вопросы о радиостанции. Придется подождать.

После окончания обеденного времени местные служащие, все – женщины, привычно взяли Алексея в оборот, попросив наряды на сдачу техники, но притормозили, разобравшись, что он прибыл по другому вопросу. Нестандартный вопрос требовал нестандартных решений, которые могут принимать строго определённые должностные лица. Для начала, пока не появился командир, Алексея отправили к зампотеху.

Майор с фамилией, настраивающей на подтрунивание над ним, Стелькин, оказался весёлым и решительным мужиком, привыкшим решать самые трудные задачи без бюрократии:

– Вот что, капитан! Загоняй своё железо в ПТО – там у нас тепло, а потом будем шевелить мозгами и бумагами по поводу вашей радиостанции. Кажется мне, есть здесь одна, давно заброшенная! Может, тебе и сгодится! А я пока буду в кабинете… Если что, так спросишь Семёнсемёныча! Сперва сами с тобой поищем, а потом к командиру двинем… Во всеоружии!

Алексей и Иварс поставили машину в ПТО. Следовало идти к Семёнсемёнычу, но Алексей неожиданно лишился опоры и, обжатый могучими тисками, взмыл ввысь чуть не вверх ногами. Он еще не успел сообразить, что происходит, как оказался на снегу под мощный радостный рёв:

– Лёха! В нашем полку прибыло! Ура! Сегодня будем штурмовать дамский собор!

Это свирепствовал во всю свою звериную мощь здоровенный Генка Величко – командир взвода из батареи управления их дивизиона.

– Домский… Домский собор, а не дамский! – поправил Алексей, отряхиваясь.

– Э, нет! – не согласился Геннадий. Он с детской непосредственностью радовался встрече и хохотал. – Именно дамский! Так я называю местный Дом офицеров. Он вечером буквально кипит от всяких дам!

– Тебе нечем заняться?

– Так то же вечером, братан! Рига! Культурная программа! Экскурсия по местным… В общем, туда, где прячут орган! И ничего более! – он опять захохотал. – Не пропадать же здесь в мороз, не жравши… Выходные впереди!

– Ты в ремонт или из него? – уточнил Алексей.

– Ну, конечно! Забирать станцию, а она не готова! Бог с ней, со станцией! Но очень уж она секретная… Потому я с пистолетом, да ещё караул в придачу!

К Алексею подбежал солдатик без шинели, выскочивший из административного блока:

– Вы капитан Зотов?

– Это так! – подтвердил Алексей.

– Вас просит к себе майор Стелькин.

– Уже иду! – ответил Алексей сначала посыльному, а затем и товарищу. – Я сначала дело сделаю, потом и поговорим! У тебя какая машина?

– Сто тридцать первый у меня! А тебе-то попутка на что? Или ты на поезде сюда прикатил, как мы? – удивился Геннадий.

– Всё потом… Извини, спешу!

– Я тут документы поднял… Твоя часть 55562? – и зампотех облегченно выдохнул, увидев утвердительную реакцию Алексея. – Ну, вот! Нашлось ваше чудо! Его теперь даже в музей не примут! Да и забирать следовало вовремя… Уж не знаю, что там осталось? – чересчур откровенно сообщил Семёнсемёныч. – Поглядим! Самому интересно!

Машина оказалась разукомплектованной основательно. Она сиротливо накренилась на спущенных шинах – без аккумулятора, без фары-искателя, без запасного колеса… И это лишь то, что бросилось в глаза. А чтобы выявить остальное, требовалось участие здешних мастеров и Иварса, на что зампотех немедленно поставил задачу начальнику ПТО:

– Петрович! Эту развалюху срочно укомплектовать, всё проверить, поставить на ход… Как только капитан примет всё, включая радиоаппаратуру и документацию, оформить ее и отдать! И чтобы я ее больше никогда здесь не видел! Ясно?

– Так точно, товарищ майор! Будет в лучшем виде! Вот только… – отойдя в сторону, он стал что-то шептать зампотеху. Тот всё больше хмурился:

– Ты эту музыку отключи! Знать не знаю! Сам прошлёпал, сам и отстреливайся! Завтра к вечеру чтобы этой рухлядью здесь и не пахло! И жалоб потом чтобы не было!

После этого Алексей пошёл звонить в свою часть, довольно скоро связался с командиром дивизиона и доложил ему ситуацию:

– Здравия желаю, товарищ подполковник! Радиостанцию я нашёл. На базе у полковника Александрова.

– Молодец! Что ещё? – похвалил командир дивизиона.

– Она полностью разукомплектована. Не на ходу, конечно. Здесь мне пообещали привести ее в порядок к завтрашнему дню, но не уверен, что такой подвиг возможен! Очень уж разграблена…

– А они ремонт-то провели?

– Сами ничего не помнят, а документов я пока не видел. Картина грустная! Для проверки радиоаппаратуры собираюсь привлечь старшего лейтенанта Величко. Он ведь здесь! Получает свою станцию…

– Это я знаю! Сам его и командировал! А ты, кстати, присмотри за ним… Он, тот еще залетонец! Чтобы следом сюрпризы в дивизион не прилетели… У него ведь караул вооруженный… Ладно! Что у тебя ещё? – поторопил командир дивизиона.

– Я поищу все акты и паспорта! – пообещал, послушал и ответил Алексей в телефонную трубку. – … Да! … Нет! Происшествий по дороге не случилось. Мёрзнем! Завтра перед выездом, либо до обеда планирую вам опять позвонить! Тогда и сообщу, что и как? Не знаю как две машины вести? Водитель-то у меня один! Может, эту раскаряку Величко сам на буксир возьмёт? Она ведь из его батареи… Понял! … Есть! … Передам! До свидания!

Иварс осмотрел машину и доложил Алексею, что по многим признакам она безнадёжна. Но точнее сказать не получится – завести двигатель для проверки невозможно – отсутствует почти всё, что можно было снять. Даже свечи стянули!

«Ну что же! Завтра, так завтра!» – решил Алексей и приказал Иварсу безотлучно находиться в части:

– И чтобы без глупостей! А то здесь немало отчаянных голов без признаков мозга! Насоветуют, завлекут…»

– Не волнуйтесь, товарищ капитан! Я вас не подведу! Я с ребятами из своей батареи… Они проверенные!

До конца рабочего дня, пока это было возможно, Алексей перелопачивал в техчасти документы, в поисках свой радиостанции. Нашёл паспорт на шасси! Кроме того, пытался вместе с Величко проверить состояние радиоаппаратуры злосчастной радиостанции, но аккумуляторы даже на короткое время достать не удалось. Дело увязло в непреодолимой человеческой трясине. Смотришь, как будто, все к тебе с открытой душой, но нужных результатов это не даёт. Дело с места не сдвинуть! Неявный, но саботаж, опирающийся на нежелание что-либо делать!

Откуда-то появился Геннадий:

– Ты знаешь, какую я вчера культурную программу зацепил! И опять в дамском соборе! Роскошнейшая латышка, я тебе скажу! Прямо, Вия Артмане! – между делом похвалился Геннадий. – И всё так быстро наладилось! Она меня сама и пригласила… На электричке куда-то ехали… Застывшее море под лунным светом… В общем, море как поле! Поле как море! Но сосны шикарные, заборчики везде декоративные… У нее свой домик на взморье, прямо у воды… Романтика!

– Тебя в такой мороз ещё и понесло куда-то? – удивился Алексей.

– А что в казарме делать? Не книжки же читать! Поужинать я пошёл… Столовой-то нет. И… увлёкся! Знаешь, не могу спокойно на красоту глядеть! От неё тормозная жидкость у меня даже в мороз закипает! Голову теряю!

– Похоже, головы у тебя давно нет! – усмехнулся Алексей. – Нашёл, парень, где военную форму демонстрировать! Да еще в глухих местах… Так можно голеньким на зимнем пляже оказаться!

– Ты даже не представляешь, Лёха, насколько ты близок к истине! Я же тебе и говорю! Когда женскую красоту наблюдаю, сам собой не владею! Это у меня от деда!

– Ты и его с собой прихватил? – поддел товарища Алексей.

– Не говори… Знаешь, как дальше было… В одноэтажный частный домик с красивым крылечком зашли мы, отряхнув веничком снег, а в коридоре меня мужик с бородой поджидает… Вия и знакомит меня с ним! Весьма спокойно так информирует: «Это мой бывший муж! Ты на него внимания не обращай! Он – во всём бывший!» А тут из комнаты ещё и женщина вышла. Оказалось, мать мужа! «Ни фига себе! – думаю я. – У них тут общее собрание, а меня моя Красота для провокации заманила… Дабы на нервах у бывших поиграть! А если повезёт, так гость супругу ещё и морду начистит! Потому и выбрала такого тупого амбала, как я! Есть женщины, которые подобные интрижки в два счёта замешивают!»

– Ситуация однако! – заинтересовался Алексей. – И?

– Никаких «И»! – отрезал Геннадий. – Неужели под бочком у мужа мне той красотой любоваться? Но она меня в свою аферу так и затягивает: «Вы останьтесь! Чаю попьем, согреетесь!» А я-то всё уразумел, застегнул свою шинельку и демонстративно для всей честной компании подвёл итоги: «Нет уж, мадам! Проводил я вас, коль уж попросили, до самого дома! А теперь опасаюсь на свою электричку опоздать! Не знаете, когда следующая в город пойдёт?» Ну и ретировался, пока в международный семейный скандал по уши не влип! В общем, крепко в тот вечер плакала, думаю я, моя латышская Красота! Но уже без меня!

– Молодец, хоть сообразил слинять вовремя! – похвалил Алексей.

– Да не в том главное… Я не для того стал рассказывать! – как-то зло засмеялся Геннадий. – Ты вот говоришь мне – незнакомые места! Я и думать-то не думал, что здесь заграница, а на русских всюду капканы взведены! Шаг в сторону – и ты попался, дружок!

– Ну! Ты палку явно перегнул! В основном-то, как раз всюду спокойно! – усомнился Алексей.

– Тогда сам суди! Двинулся я от домика на крохотную станцию, которая, между прочим, с длинным перроном – чтобы к каждому вагончику без проблем… Красотища! Сверкающий снег Луне светить помогает! Мороз звенит! Снег под ногами не хрустит, а грохочет! Но вокруг всё расчищено, отброшено, выровнено! Домишки одноэтажные за ровненьким штакетничком… Плодовые деревца с обернутыми штамбиками! Всё по линеечке, всё под прямым углом, всё по-военному, как учили! От такого порядка сердце моё всегда поёт! Высоченные сосны в чёрно-белых шапках! Вдыхаешь воздух, колючий как лёд, обратно пар столбом! Сказка! Пушкин бы стихами обписался!

– Эта лирика из уст амбала – и есть твой капкан? – подзадорил Алексей.

– Ты слушай… Купил я билетик, стою, жду. Минут двадцать ждать, если по расписанию. Долго! Мороз за меня уже взялся! Но деваться некуда. Вокзальчик у них размером с туалет в хрущёвке. Красиво, но лишь две кассы в нём и поместились. Одна амбразура уже захлопнулась. Скоро компания появилась из трёх парней. На латышском что-то выкрикивали. Поначалу на меня не глядели, потом обо мне у них речь, понимаю это, хоть в мою сторону не смотрят. А когда я перехватил один их взгляд, сразу догадался – ненависть ко мне у этих молокососов в штанах аж булькает. Прикинул я, что к чему? Поганая ситуация! Ещё понаблюдал краем глаза. Вижу, хотят прицепиться, да нет среди них согласия. Понимают, гады, что добыча хороша, но может дорого обойтись! И закипела во мне злость…

– Ох, Генка! Сам и нарываешься везде! – осудил Алексей.

– Слабость у меня, Леха! Не переношу я бандитствующих молокососов! Независимо от школьной успеваемости! Им «Шмайсер» в руки – враз осмелеют! Потому учить их следует, как родину любить! Вот я им кость и подбросил: «Эй, гитлерюгенд! Чего мнётесь? Подходите! Всех на куски порву и на перроне заморожу!» Вижу, у них замешательство… Один по-прежнему в бой рвётся, но двое других его сдерживают, в мою сторону опасливо поглядывают – не приближаюсь ли. Так, в несогласии, они и сгинули куда-то. Правда, в электричку тоже потом зашли… В другой вагон. Но это и понятно – ведь куда-то собирались… Только при свидетелях уже не нападут! Такая мне вчера попалась Вия-красота, друг мой, Лёха!

– Да ты, Генка, ходок, оказывается! – засмеялся Алексей. – Кстати, давно хотел тебя спросить, почему Кривцов к тебе неровно дышит?

– А потому что он и есть самый выдающийся ходок современности! И мне до его калибра не дотянуться!

– С чего ты взял? Нормальный мужик…

– А я, по-твоему, что – ненормальный? Ненормальные те, которые наших баб не жалеют! Знаешь, сколько их несчастных вокруг? Особенно в Риге! Да и везде! Чаще вокруг военных городков гнездятся! Сплошь все – брошенные! У всех судьбы исковерканы! Вот я и помогаю им по мере своих невеликих сил и возможностей!

Алексей захохотал:

– О! Ты не так уж прост! У тебя и на этот счёт морально-нравственное обоснование заготовлено!

– Не знаю, что ты нашёл смешного? – очень серьёзно произнёс Величко. – Ты как знаешь, а я на них спокойно смотреть не могу…

– А своей жене ты не пробовал об этой жалости рассказать? – решил хоть слегка смутить товарища Алексей.

– Ты рехнулся, что ли? Еще одну бабу несчастной сделать! Нет уж! Любого, кто потревожит мою жену, лично прибью! А то и живьём закопаю! – Геннадий произнёс свою угрозу таким тоном, что не поверить ему было невозможно, особенно, если знать возможности его исполинской фигуры.

– Ладно! В чём-то я с тобой согласен. Ну, а про Кривцова ты просто так? Бездоказательно? – спросил Алексей, дабы уйти от неудобной темы.

– Говорю же тебе – ходок он, будь здоров! Мы с ним как-то в нейтральных водах всплыли; едва бортами не сцепились! И надо же! Обоим по душе пришлась одна красавица. Только она больше ко мне льнула, а этот хлюст мне в сторонке предложил отвалить! Да еще в приказном порядке! Я в ответ: «Мы не на службе! Тут женщина балом правит!» Так он угрожать стал: «Дальше поглядим, чем тебе этот бал обернётся!» С тех пор у меня на службе всегда штормит! Сам видел – всё и всегда у Величко плохо! А старлеем мне ходить надоело!

– Будешь и ты капитаном! Срок-то вышел?

– Да о чём ты, Лёха? Срок давно… Должности нет! И при Кривцове не светит! Он даже теперь, спустя два года, меня подловить пытается, чтобы лейтенантом сделать…

– Ладно! Хватит нам о хорошем, да о хорошем! – предложил Алексей. – Сегодня опять пойдешь в свой собор?

– Собор не мой! Он – дамский! И сегодня мы с тобой пойдём! Но в другое место. В старую Ригу! В те узкие улочки… Я тебе таких цыплят табака покажу! Век будешь вспоминать и ради них в Ригу стремиться!

– Меня от табака мутит!

– Не разыгрывай дурака, Лёха! И меня от табака мутит! Не скрою, во мне уместились почти все человеческие пороки, но курением я, слава богу, не страдаю! Гадость это! И дурь беспросветная! А тебя я на изумительных цыплят приглашаю! Не жмись… Уж трояк-то пожертвуй! Где-то нам ужинать нужно!

Алексей не согласился:

– Поужинать хотелось бы, но я задумал в Риге ещё многое купить жене и детям. И денег на это может не хватить. Так что, прости! Компанию я тебе не составлю!

Алексей рассчитывал, что разговор на этом и закончится, но Геннадий применил нестандартный приём. Он извлёк из кармана трёхрублёвую купюру и протянул Алексею:

– Держи, нищета! Это тебе на цыплёнка, чтобы свои деньги не тратил. Потребности семьи – дело святое! А трояк отдашь, когда сможешь. Хоть – никогда! – он захохотал.

– Ну, если так… – пришлось согласиться Алексею, который вовремя не нашёл аргументов, чтобы отказаться. – Ты мне лучше подскажи: эту аппаратуру они ремонтировали или нет? Как разобраться? Я гляжу, всё опломбировано, но не пойму, это старые клейма или поставленные местными мастерами после ремонта?

– А шут их разберет? Отсюда мы с тобой ничего не выудим! Нужны аккумуляторы для полной проверки аппаратуры, нужны и спецы, которые здесь когда-то покопошились. Завтра бери зампотеха за то самое место. Он, как я понимаю, намерен тебе сбыть всё в самом неприглядном виде, лишь бы самому поменьше хлопот. А кто потом за этот трофей ответит? Догадайся сам! Аналогично и мою станцию мне всучивают. Недоделок я выявил уйму. Это у них системой стало! Не ремонтируют, а имитируют! Вот пусть сами и устраняют, не то машину не возьму!