Тепло лютых холодов

«Проверим! – ещё раньше решил он. – Не затерялся ли здесь интересующий меня экспонат? Хотя – маловероятно. Общих задач с десантниками мы, отродясь не решали. Даже в ходе крупных общевойсковых учений, где кого только не привлекают. Стало быть, если десантники где-то и подцепили брошенную нашими вояками радиостанцию, то лишь, как случайный трофей. С ним многие годы церемониться бы не стали и давно разобрали на запчасти. Десантники всегда так – сначала делают, а уж потом думают!

Тем не менее, коль велено искать, так надо здесь поглядеть, дабы потом не пришлось возвращаться. Может, хоть документация какая-нибудь сохранилась… На том бы точку и поставили!»

В какой стороне города размещается штаб дивизии, Алексей не представлял. Такой информации на автомобильных туристических картах, понятное дело, не бывает. Потому он уточнил маршрут у передвигающегося перебежками сильно замёрзшего местного жителя. Тот не слишком приветливо махнул рукой в нужную сторону. Но, проехав километр, Алексей засомневался – они ехали к центру города. Что-то в этом не так…

Потом уже Иварс узнавал у прохожих, как проехать в большую воинскую часть. Его латышский, лишь бы не русский, напоминал прохожим их родной литовский, потому всё срабатывало. Правильную дорогу им показали, но она, как Алексей и предполагал, вела в противоположном первоначальному направлении.

– Это у них шутка была? Местный юмор или национальная неприязнь? – спросил Алексей у Иварса, после того как трое пешеходов рекомендовали три разных направления.

– Не надо на них обижаться! – мудро подвёл итог двадцатилетний парень. – Недоброжелательные люди попадаются везде! Вам просто не повезло!

Когда подъехали к искомой проходной воинской части, Алексей с трудом выбрался из машины. Ноги плохо слушались – и от холода, и от долгой полусогнутости.

– Не глуши движок, но разомнись обязательно! – приказал Алексей и, пошатываясь, потирая застывшие ладони, направился в маленький теплый на вид домик, перед которым в тулупе и валенках приплясывал, пуская пары из заиндевевшего овечьего воротника, солдатик с армейским штык-ножом на поясе.

– Ваш пропуск? – встал он на пути Алексея, произнеся этот вопрос с сильным прибалтийским акцентом.

– Я капитан Зотов! Ищу дежурного по части! Он на месте?

– Заходите, товарищ капитан! Он только что вернулся! Заходите, пожалуйста!

Алексей вошел в теплую дежурку, очень типичную для всех воинских частей. От длиннющего пульта, выполненного из ламинированной ДСП, с телефонами и множеством тумблеров, навстречу поднялся дежурный по части. Его качество выдала красная повязка на левом рукаве с соответствующей надписью и кобур с пистолетом, сильно оттягивающим портупею. Дежурный капитан был в шинели с голубыми петлицами и, видимо, еще не отогрелся после долгого гуляния по морозу.

– К кому черные гости? – спросил он Алексея не по-уставному, рассмотрев непривычные черные петлицы.

– Капитан Зотов. По служебному заданию намерен встретиться с вашим командиром! – пояснил Алексей, подавая офицеру лист с ходатайством и предъявляя вместе с ним своё удостоверение личности.

Дежурный внимательно прочитал и то, и другое, сделал запись в большой тетради на пульте и только тогда приветливо сказал:

– Тебе, дружище, крупно повезло! Генерал полчаса назад с полигона вернулся. Я сейчас о тебе доложу.

Он взял массивную телефонную трубку и, отклонив на пульте красный тумблер, удаленный от остальных, связался с командиром дивизии:

– Товарищ генерал! Докладывает дежурный по части капитан Сивухин. К вам по служебной необходимости просится капитан Зотов. Не наш – командированный! У него есть ходатайство ко всем командирам частей ПрибВО. Ходатайство содействовать… Есть, сопроводить! – он обратился уже ко мне. – Ты всё понял? Сейчас я…

– Дружище! – попросил Алексей. – Чтобы мне время не терять, пока я буду у генерала, можешь организовать заправку моего Уазика? По открытому листу. И хорошо бы водителя моего отогреть… И в столовую…

– Сделаем! – не стал нагонять на себя важности дежурный. – Эй, Сидорин! – капитан кликнул сержанта с повязкой из соседней комнатки. – Сопроводи гостя к генералу и бегом обратно!

– Разрешите, товарищ генерал-майор?

– Проходи, капитан! Что тебя в такой мороз в дорогу погнало?

Генерал Алексею понравился. Не молодой, не старый! Строгий лицом, но не свирепый. Бывают и такие, что заранее на всех псом глядят! А этот не делает вид, будто неимоверно занят. Мол, ходят тут всякие, отвлекают… И к тому же, без лишних килограммов. Хотя и не сухой, но стройный, подтянутый, что заметно даже за столом. Алексей по своему опыту не доверял полным мужикам. Что-то в них есть бабье, ненастоящее… Такие, думал Алексей, героями бывают только за обеденным столом да с ищущими приключений женщинами!

– Капитан Зотов, начальник стартового отделения отдельного ракетного дивизиона… – начал объяснять Алексей.

– Так ты из бригады полковника Крюкова? – прервал Алексея генерал.

– Так точно!

– Хорошо его знаю… Толковый мужик, ваш командир! Ну, рассказывай, что надо! Время всем дорого? Небось, домой торопишься?

– Рано мне домой, товарищ генерал-майор! У нас недавно выяснилось, что отсутствует машина – радиостанция Р-125. Обстоятельства ее пропажи восстановить не удалось. Вот меня и командировали на поиски! Нужно найти живой или мертвой!

Генерал довольно засмеялся:

– Я думал, хоть в ракетных войсках ещё остался порядок! Думал, только у нас десант куда-то самолетами как зафугуют, так потом неделю ищем! То «шишига» в болото приземлилась, то самоходка на борт кувыркнулась… Да ты не удивляйся! – приветливо зарычал генерал, замечая удивление Алексея. – Война всё спишет! А твою старушку-станцию, я думаю, и искать не стоит!

Алексей промолчал. Едва ли он хотел именно таким образом списать эту злополучную станцию.

Генерал стал серьезным:

– По твоему вопросу, что сможем, сейчас проверим! Но, сам понимаешь, у нас скорее что-то своё пропадёт, нежели чужое найдётся! – он взял трубку и вызвал к себе заместителя по вооружению. Полковник зашёл почти сразу. Видимо, кабинеты располагались рядом.

– Я вас слушаю, товарищ генерал!

– Давай покумекаем, Матвей Савельевич, как помочь нашим друзьям из Черняховска. У них Р-125 потерялась! Сами не знают, где и когда? Мы ее случайно не оприходовали, а? Может, под шумок куда-то завалилась?

– Официально ничего не поступало! – стал припоминать зам. – По крайней мере, за последние три года, то есть, при мне. Наряды на приём такой техники через меня не проходили. Я бы запомнил. Приёмные акты тоже не оформляли. Если только левым образом… У нас таких радиостанций даже по штату нет…

– Вот и уточни у себя везде, пока мы с капитаном о жизни говорим! Да хорошенько всех прошерсти, Матвей Савельевич! Но и не слишком официально – кто же тебе без доказательств в тёмных делишках сознается? Машновского-то, чай, ещё помнишь? Вот то был жулик-махинатор с погонами капитана! Выдающийся аферист! Представляешь, – генерал обратился уже к Алексею. – Он с поста, где техника стояла на длительном хранении, угнал новенький Уаз-469. А часовой, словно под гипнозом, даже разводящего не вызвал, сам ворота помог открыть! Так тот Машновский попался лишь при продаже Уазика какому-то пастуху в астраханских степях! И всё ему с рук сошло! Более того, он потом из Горького новую шишигу пригнал взамен здесь разбитой по пьяному делу! Мы его тогда по суду чести уволили, а под трибунал так и не отдали. Себе дороже! Мерзавцам у нас всегда везёт!

«Эх, товарищ генерал! Будто не за вами было последнее слово, когда решали, как с выявленным жуликом поступить! Выходит, сами и отмазали! И никакое везение здесь ни при чём! Жулик заранее просчитал психологию любых ваших решений. Вы же свою задницу всегда прикрываете, а не справедливость восстанавливаете! Или я ошибаюсь?»

Когда полковник кивнул и вышел, генерал продолжил с Алексеем:

– Понимаешь, вы могли потерять свою радиостанцию, лишь сдав её куда-то в ремонт. Ну и забыли потом! Скорее всего, дело связано с аппаратурой. Потому искать следует не там, где светлее или теплее, а где такой ремонт в нашем округе производят.

– Согласен, товарищ генерал! На это я и надеюсь, но заодно решил проверить серьёзные части по пути!

– Понимаю! Приказ – есть приказ! Но так ты до пенсии проездишь, а своего не найдешь! Если покумекать, то почти любой ремонт военной техники делают в Вильнюсе, но туда вашу станцию точно не довезут! Это для нее, кажется мне, слишком! Ещё есть крупная ремонтная база в Паневежисе, но она ориентирована на ВВС. Есть и ближе, в Каунасе, но она связана, в основном, с танкистами. Есть даже в твоём Черняховске ремонтная база Саблина, но там занимаются тяжелыми колёсными тягачами. Знаешь, пятьсот тридцать седьмыми мазами? Скорее всего, твоя пропажа осела в окружной ремонтной базе в Риге. У полковника Александрова. В Риге дислоцирована и фронтовая ремонтно-восстановительная база, но в мирное время она кадрирована. Потому тебе не нужна! Так что, нет для тебя лучшего варианта, нежели направится в Ригу на базу к Александрову. База там большая, окружная. Техники на ней всякой – видимо-невидимо, потому легко и эшелон затеряется, не то, чтобы ваша мелкая станция. Выходит, напрасно ты направился в сторону Вильнюса!

– Спасибо за совет! Но теперь уж поеду, куда командировали! – подытожил Алексей.

Раздался звонок телефона. Генерал взял трубку:

– Я так и думал! … Конечно! … А инженерный батальон? Тоже? Ладно, Матвей Савельевич, будем считать, что наша миссия закончилась бесславно! – генерал положил трубку. – Слышал? Автомобилистов, связистов, инженерные войска, даже ПВО – всех опросили. Следов вашей станции не обнаружено! Так что, извини, капитан! Тебе, кстати, как в бригаде служится? Должность хоть майорская? Нет? А у меня, такие капитаны как ты, уже полками командуют! Представляешь, какие перспективы? Да все по академиям разбегаются… Может, к нам перейдешь? Я помогу… Понравился ты мне, не скрою!

– Спасибо, товарищ генерал! И за содействие в поиске, и за предложение! Но не хочу за двумя зайцами гоняться или местечки потеплее выискивать… Так – уже не служба будет! Да у вас и без меня хорошие парни полками командуют!

– Ну, как хочешь! – хитро сощурился генерал. – Сейчас зайди в строевой отдел. Это на первом этаже… Оттуда легче до твоей бригады дозвониться… Будет возможность, передай от меня привет Крюкову! Хотя мы с ним в Риге на Военном совете раньше встретимся, нежели ты свою радиостанцию отыщешь! Но успехов тебе желаю, капитан!

– Итак, Иварс! Подведём итоги, пока они не подвели нас! И здесь мы с тобой ничего не нашли! Хоть Капсукас остался позади! Зато впереди ещё семьдесят км – и мы окажемся в Каунасе! – обрисовал перспективу Алексей. – Между прочим, когда-то он считался столицей Литвы. Не заблудиться бы там! Совсем темно станет. Найти бы нашу часть; в ней и заночуем. А потом останется сто двадцать км от черты одного города до черты другого, реально-то значительно больше, и мы с тобой прибудем в Паневежис. Возможно, даже Баниониса встретим! Но наша задача произвести разведку у летчиков! Вот такой план! Как чувствуешь себя, Иварс? Сильно устал?

– Не беспокойтесь, товарищ капитан. В Капсукасе я и отдохнул, и поел, и согрелся!

Нельзя сказать, что Каунас, столица древней Литвы, поразил Алексея в целом или по частям. Но что можно разглядеть, проехав город по указателям? Много огней, немало праздных людей, будто и не трещит мороз. Чистота, красота, ухоженность, витрины, афиши…

Проехав мимо большого собора, они удачно остановились. За углом, судя по табличке, потянулась куда-то Лайсвес аллея, пешеходная зона. Возможно, оказались в самом центре города, поскольку неподалеку Алексей разглядел светящуюся вывеску ресторана «Тюльпе», то есть, «Тюльпан». Несколько лет назад он побывал в нём. С друзьями и женой. Тогда все приехали на личной машине именно тех друзей, а они, уже хорошо знавшие Литву и город, стремились именно в «Тюльпе».

Алексею очень понравился тот ресторан и, конечно же, запомнился. От самого входа в нем чувствовалась приятная торжественность и высокий стиль. Сразу возникало ощущение, что оказался в классном месте, где тебе искренне рады. Изысканность отделки помещений, интересные подиумы, эффектные и невычурные ширмы, отделяющие некоторые столы от остального зала, приглушенность общего освещения, индивидуальные абажуры над столами, фирменная одежда доброжелательных официантов, ненавязчивая приятная музыка… Во всем чувствовался отменный вкус и, казалось, о каждом здесь позаботятся, как о самом желанном госте!

В общем, так и получилось: и вежливо поздоровались, и галантно провели к столу, и без суеты усадили… Безукоризненно чистая скатерть, роскошные столовые приборы, живые цветы в массивном хрустале… Затейливо оформленное меню с фирменным тюльпаном. Удивительно вкусные и необычные «Цепелинас». Овощные салатики в лодочках из хрустящего печеного теста… Своевременная смена использованной посуды…

Друзья расслабленно отдыхали, болтая о своём. Иногда смеялись над анекдотами, не мешая отдыхать остальным. В какой-то момент в середину стола поставили большую хрустальную салатницу. От её содержимого, от красивого оформления и запаха у всех разыгрался дополнительный аппетит. В тот же момент и Алексей со своей женой, и его друзья обнаружили к себе скрытое внимание со стороны официанта. Он со всей очевидностью наблюдал за реакцией их стола, наблюдал за ними. Причем, явно не для того, чтобы вовремя услужить!

Нет! Он не насмехался! И никак, в общем-то, не выдавал своего интереса, но такой интерес, безусловно, у него имелся и ощущался за столом. Скорее всего, догадались друзья, официанту хотелось увидеть, как русские, именно они, неугодные здесь русские, взявшиеся неизвестно откуда, справятся с тонко подстроенной официантом ситуацией. А еще лучше, если они сконфузятся или сделают что-нибудь непозволительное для хорошего общества.

Друзья действительно сомневались, как им лучше расправиться с этим непонятным салатом? Если бы в нём оказалась общая для всех ложка, то проблем бы не возникло. Или у кого-то на столе нашлась бы чистая ложка или вилка, то и тогда бы разобрались. Но ничего такого не имелось, кроме коллективного для всех салата, с которым не знали, как разделаться.

В другое время ситуация всё равно разрешилась бы каким-нибудь простейшим образом – не весть какая задача! Если ко всему подходить с юмором, то никакие конфузы не страшны! Но обстановка этого ресторана настраивала на некоторую чопорность и манерность, предполагала какие-то особые, неизвестные друзьям правила и приёмы. Все это чувствовали, и не желали попадать впросак.

Обстановку разрядил Славка, который из-за своих водительских обязанностей один оставался трезвым. Он повернул голову в сторону официанта и сделал ему призывный жест, который вполне можно было расценить, как не слишком учтивый. Но Славка вложил в него нашу коллективную месть за предложенное испытание.

Когда официант почтительно приблизился, Славка спросил его с характерным лукавым прищуром:

– Уважаемый, мне кажется, вы забыли воткнуть в этот салат большую и красивую ложку! Разве не так? Не соизволите ли исправить?

Официант покорно кивнул и удалился, не получив удовлетворения от своей затеи. Он не предполагал, что русские гости настолько просто выскользнут из его ловушки.

Теперь та история мигом пронеслась перед глазами Алексея, и он счастливо хохотнул, направляясь мимо «Тюльпе» к соседствующему с рестораном гастроному. Тот зазывал в себя огромными стеклянными витринами и отменным порядком внутри, чистотой и теплом. Алексею даже неудобно стало своей видавшей виды чёрной танковой куртки. Не говоря уже о том, что она красноречиво свидетельствовала о принадлежности к армейским структурам, а в Каунасе офицеров, как предупреждали Алексея знающие люди, не очень жалуют.

Алексей не торопясь купил триста телячьей колбасы, попросив ее порезать. Взял известный ему литовский деликатес – сыр «ромбинас», маленький, имеющий форму ромба, две бутылки топленого молока, которого давно не встречал в продаже, и пахучие хрустящие батоны хлеба.

– Ви наферно из Калининграта? – очень вежливо, но с заметной иронией спросила продавщица в расшитом белоснежном переднике и беленьком кокошнике.

– Вы угадали! Но не возвращаться же мне обратно, чтобы купить что-нибудь на ужин?

– О! Нет-нет! Ви меня непрафильно поняли! Я совсем не о том думала! – стала она извиняться, нарвавшись на достойный ответ Алексея.

Все покупки пришлось прижать к себе под насмешливыми взглядами стильных продавщиц, поскольку никакой тары они не предложили, а захватить из машины портфель Алексей не догадался.

«Будто русские виноваты в том, что обеспечение продуктами питания в Литве значительно лучше, нежели у нас! – всё ещё злился на продавщицу Алексей. – Впрочем, а кто же виноват? Ведь именно русские, но засевшие высоко в кремле, такую несправедливость и поощряют! Да! Нет сомнений, что Литва производит мяса в расчете на одного жителя, кажется, в семь раз больше, нежели в целом по стране, но ведь делает она это не без нашей помощи! Откуда Литва берет трактора, комбайны, топливо для них, сельхоз оборудование, минеральные удобрения? И мы ее за это, между прочим, не подкалываем!»

На улице, стараясь ничего не растерять, Алексей склонился перед лобовым стеклом своей машины, рассчитывая на проворство Иварса. Тот среагировал мгновенно и распахнул дверь.

– Иварс! Принимай наш ужин! – стал освобождаться от груза Алексей. – Переложи на заднее сиденье… Уж не знаю, как нам это не разлить, не растрясти! – Алексей уселся на переднее сиденье и стал растирать прихваченные морозом уши. – У нас не печка, а орудие для ледового побоища! Она умеет лишь греметь! Но это я к слову… А сейчас возьми-ка ветошь, да сотри с заднего борта художества местных выродков.

Алексей еще по пути к машине заметил начерченные на заснеженной машине свастики. И это – при сидящем здесь водителе! Наверное, подумал Алексей, сработали под шумок работающего двигателя.

Когда Иварс вернулся на место, Алексей уже решил:

– Давай-ка всё же попробуем разыскать местную армейскую ремонтную базу. Хорошо бы там заночевать и поужинать… Ты как считаешь, Иварс?

– Давайте попробуем, товарищ капитан! – согласился Иварс и опять надолго замолчал. Он вообще был неразговорчив.

Нарушил молчание Алексей:

– Ты опять молчишь? Сказал бы, как расцениваешь те художества? – Алексей запоздало возмутился, повысив голос. – Это же надо! Мы их от фашизма освободили, а они нам свастики рисуют! Предупреждали меня, что здесь на каждой военной машине стараются… Хорошо, мы вовремя заметили! Представляешь? Они нас, своих освободителей, фашистами называют! Неблагодарный народец! Что бы они собой представляли сегодня, если бы наши отцы да деды за них свою кровь не проливали?

– Всё это, я думаю, немножко иначе, товарищ капитан! Всё немножко не так, как оно видится! Они не нас, они себя фашистами считают! И очень этим гордятся! Потому нам свастику свою и нарисовали, а не звезду! Мол, мы здесь хозяева, а не вы. Потому здесь место нашей свастике! И нет здесь места вашей звезде и вашему красному знамени!

Алексей удивился. «Надо же! Парень-то наш – не простак!» И с возросшим интересом к нему уточнил:

– Иварс, уж не они ли тебе это разъяснили?

– Вы, конечно, насмехаетесь! Но кое-что и они! Не эти, конечно! У нас даже в казарме об этом разговоры случались… Латыши, сами знаете, народ малый. Нас в сто раз меньше, чем население страны! Всего два с половиной миллиона – можно в лицо почти всех запомнить! Потому некоторые латыши, да и литовцы, не хотят смешиваться, не хотят затеряться среди всех… Хотят самостоятельности… Они называют ее независимостью… Если они ничего запрещенного не творят, то их можно простить, я думаю… Они ведь не понимают, что случится с нашей Латвией или Литвой, если они останутся в одиночестве! Конец им придет очень быстро и обязательно! Ведь вся наша продукция быстро расходится по стране, а на Запад нам ее не продать, как ни старайся! У них там, говорят, и своё продаётся с трудом. А ещё помощь со всей страны нам идёт разнообразная! Это понимать надо! Они понимать не хотят! Они так воспитаны…

«Ничего себе! – опять удивился Алексей. – И такие разговоры свободно ведутся в казарме по ночам? То есть, в воинском коллективе, который, как все считают, призван защищать завоевания социализма! И никто до сих пор на этих деятелей не «стуканул»? Ведь не может не быть в их среде ни одного осведомителя из особого отдела! Впрочем, знаю я их, этих особистов! Им в подобных случаях, хоть кол на голове чеши! Приказали сверху, будто нет в стране фашизма, нет сепаратизма – значит, нет! И всё! Потому и не замечают! Знают ведь, если вдруг заметят, не подумавши, если начальству своему доложат, если настроение ему испортят, так сразу по голове и получат! Сколько раз мы сами докладывали в особый отдел о националистических выходках? Как только начинается увольнение солдат, выслуживших свои два года, так прокатывается очередная волна вредительства. Именно эти тайные мстители, мнящие себя борцами с Советами, и вредят. Обычно после их отъезда выясняется: где-то на топопривязчике жгут электропроводки перерезан; где-то на пусковой установке штырьки штепсельного разъема погнуты. А то ведь, если больше не знают, как ещё навредить, хоть столовскую алюминиевую тарелку скатают в трубку и в унитаз… Случалось и такое! Нельзя утверждать, будто подобные действия носят массовый характер, но и не одиночный! Это уж точно! А особый отдел нам всегда одно твердит: «Воспитываете людей плохо! Какое же это вредительство? Так, едва на мелкое хулиганство потянет!»

– Ты их, кажется, оправдываешь? Может, при некоторых условиях и сам так же поступил бы?

– Да кто же это знает, товарищ капитан? Я знаю то, что есть!

– Почему же ты теперь не с ними? – уточнил Алексей.

– Так я уже говорил вам… Латвия вне Советского Союза пропадёт. Она лишь за счёт СССР и поднялась… Вон, сколько всего нам понастроили. Я сам на хорошем предприятии до армии работал. На ВЭФе… Может, знаете?

– Конечно! Все знают!

– После армии меня возьмут обратно. Даже деньги какие-то за время службы мне идут… И в очереди на квартиру я стою! Разве без помощи большой страны такое было бы возможно? Нашу Латвию и не знал бы никто! Так – одна из трех шпротных республик! Потому я не согласен с теми ребятами… Но мне их жалко… – сознался Иварс.

– И Аренберга жаль? – задал Алексей провокационный вопрос.

– Нет! Его не жалко! Он убежденный нацист! Он готов всех вокруг убивать. Я тогда всего полгода прослужил, когда он увольнялся, а многое о нём уже знал. Командир дивизиона всему личному составу зачитывал характеристику, которую он себе заслужил. Страшная получилась характеристика. Хуже и придумать нельзя! Такую себе в страшном сне не видеть! Но Аренберг, плох он или хорош, оказался несгибаемым! Никто не мог его заставить сделать что-то против воли! Никакие приказы, никакие угрозы! Он только на гауптвахте просидел в общей сложности более года… Многие его делишки командир дивизиона в характеристике перечислил… Например, мотоцикл своего старшины в реке утопил! Да он и офицерам в открытую заявлял, что симпатизирует нацистам и ненавидит советскую власть… И что? А ничего ему за это не было! Побыв всего месяц на гражданке, он вернулся. С кем-то на КПП встречался, хвалился… И уже в милицейской форме! Вот скажите мне, товарищ капитан: «Как такое возможно с его-то характеристикой? И чего от него людям ждать, от откровенного нациста? Ведь он теперь ещё и власть представляет! С погонами!»

– Раз это стало фактом, то в Прибалтике теперь, видимо, всё возможно! Хотя и я этим был удивлён!

– Я так думаю, товарищ капитан! Если это стало возможно, то ему крепко помогли! Значит, рядом с ним есть достаточно влиятельных людей с его взглядами! И они никого не опасаются! Значит, силу свою чувствуют! И более высокую поддержку! Разве не так?

– Хотелось бы возразить тебе, Иварс, но скорее соглашусь. И довольно об этом. Ты как думаешь, мы с тобой правильно едем? Неужели наша база на таком красивом проспекте обосновалась? Скорее всего, где-то на окраине? Уточнить бы… Попробуй уточнить у кого-то…

Из Каунаса выехали в полдень следующего дня, конечно же, не солоно хлебавши. На тамошней ремонтной базе ничем у военных не утешились. И для Алексея это, разумеется, не стало неожиданностью.

Даже днем мороз ничуть не отпускал, но путешественники неплохо выспались, и если бы не осадок в душе от бесполезности местных мучений, всё было бы замечательно. По маршруту маячил Паневежис, который придётся посетить, скорее всего, тоже в туристических целях.

«Кому мы там нужны? – сознавал печальную реальность Алексей. – Но ехать хотя бы для отчета придётся! Если я где-то радиостанцию отыщу, меня никто не спросит, был ли я здесь. Но если она не найдется, каждый упрекнёт. Мол, почему в Паневежисе не поискал?»