История мировой цивилизации

Следующее оказалось гораздо более внушительным. Вскоре после получения известий о Марафонском поражении Дарий скончался. В течение четырех лет сын и преемник его Ксеркс готовил войско, чтобы раздавить Грецию. Но опасность временно объединила всех греков. Войско Ксеркса, без сомнения, было самым большим из всех когда-либо существовавших. Оно представляло громадное сборище разнородных племен.

В 480 году до P. X. оно переправилось через Дарданеллы по понтонному мосту, а за ним, придерживаясь берегов, следовал не менее разнообразный флот с провиантом и обозом. В тесном Фермопильском ущелье 1400 человек, предводительствуемые спартанцем Леонидом, встретили и задержали эти громадные полчища. Произошло сражение – пример небывалого героизма, после которого не осталось в живых ни единого грека. Но потери, нанесенные ими персам, были огромны, и армия Ксеркса продолжала свой путь на Фивы и Афины уже в подавленном настроении. Фивы сдались и заключили договор. Афиняне покинули свой город, и он был сожжен.

Казалось, что Греция была уже в руках неприятеля, но опять совершенно нежданно-негаданно победа склонилась на сторону греков. Греческий флот, хотя и был в три раза меньше персидского, напал на персов в Саламинском проливе и разбил их. Ксеркс с его громадной армией, оказавшись отрезанным от своего обоза, пал духом и удалился обратно в Азию с половиной своего войска, оставив вторую половину в Греции, где она вскоре потерпела поражение при Платеях (479), и к тому же времени остаток персидского флота, преследуемый греками, был уничтожен у берегов Малой Азии.

Опасность со стороны персов была устранена. Большинство греческих городов в Азии получили свободу. Все это подробно и очень живописно рассказано в первой писаной истории, истории Геродота. Геродот родился в 484 году до P. X., в ионийском городе Галикарнасе, в Малой Азии: он посетил и Вавилон и Египет, собирая точные сведения. После поражения царство Персидское было раздираемо бесконечными династическими распрями. Ксеркс был убит в 465 году до P. X., а в Египте, Сирии и Лидии вспыхнули восстания, положившие конец недолговечному процветанию великой державы. История Геродота подчеркивает слабость Персии. История эта является тем, что мы называем теперь пропагандой: обращенным к Греции воззванием, призывом объединиться и покорить персов. Геродот рассказывает, как некто Аристагор явился в Спарту с географической картой известного тому времени мира и сказал спартанцам: «Эти варвары малодушны в сражениях. Вы же, наоборот, достигли в военном деле высокого искусства. Нет ни одной нации, которая обладала бы тем, чем обладают они: золотом, серебром, бронзой, вышитой одеждой, домашними животными и рабами. Всем этим могли бы обладать вы, если бы захотели».

Глава XXV. Величие Греции

Полтора века, следующие за поражением Персии, были периодом великого расцвета греческой цивилизации. Хотя за это время Греция была раздираема отчаянной междоусобной борьбой за первенство между Афинами, Спартой и другими государствами (Пелопонесская война с 431 до 404 года до P. X.), а в 338 г. до Р. Х. Греция попала под владычество Македонии, – тем не менее, греческая культура, творческое и художественное развитие Греции поднялись за это время на такую высоту, что достижения служат светочем для остального человечества на протяжении всей его истории.

Во главе этого умственного развития и центром его были Афины. Более 30 лет (466–428) Афинами управлял человек выдающейся энергии и широкого умственного кругозора – Перикл. Он задался целью снова воздвигнуть город из груды пепла, в которую привели его персы. Величественные развалины, которые доныне составляют славу Афин, являются, главным образом, свидетельством его усилий. И он не только воссоздал Афины материально, но воссоздал их также и духовно. Он окружал себя не только архитекторами и скульпторами, но и поэтами, драматургами, философами и учителями. Геродот посетил Афины, чтобы прочесть там свою историю (438). Анаксагор принес туда начатки научного описания звезд и Солнца. Эсхил, Софокл, Еврипид, один за другим, довели греческую драму до апогея красоты и благородства.

Толчок, данный умственной жизни Афин Периклом, продолжал действовать и после его смерти, несмотря на то, что к этому времени мирное процветание Греции было нарушено Пелопонесской войной и началась длительная и опустошительная борьба за «гегемонию». Тучи, надвигающиеся на политическом горизонте Греции, не подавляли, а как будто бы еще более усиливали духовное развитие ее граждан.

Еще задолго до времен Перикла своеобразная свобода государственного строя Греции выдвинула значение ораторского искусства. Решающий голос оставался не за царем, не за жрецом, но за народным собранием и за народными вождями. Поэтому красноречие и умение убеждать сделались самым драгоценным приобретением общественного деятеля, и возникла целая школа, школа софистов, поставившая себе целью обучать молодых людей этому искусству. Но рассуждать можно только тогда, когда есть о чем рассуждать; поэтому знание не отставало от искусства говорить. Деятельность и соревнование софистов естественно вели к тщательному отделыванию стиля, к анализу методов мышления и обоснованию способов суждения. Когда умер Перикл, мыслитель Сократ начинал приобретать известность своей глубокой и беспощадной критикой всякого ошибочно построенного рассуждения, а именно из таких-то неправильных рассуждений и состояло в значительной степени учение софистов. Сократ стоял в центре кружка блестящей молодежи, но в конце концов его присудили к смерти за «возбуждение умов» (399). Согласно достойному обычаю того времени, афиняне приговорили его выпить кубок ядовитого напитка в его собственном доме, в кругу его друзей. Но возбуждение умов не прекратилось. Ученики Сократа продолжали распространять его учение.

Самый выдающийся из них – Платон (427–347 до P. X.) – вскоре начал преподавать философию в роще, окружающей Академию. Его учение подразделялось на два главных отдела: исследование происхождения и методов человеческого мышления и изучение политических учреждений. Ему принадлежит первая написанная утопия, т. е. проект общины, непохожей ни на одну из существующих, более совершенной, нежели они. Это указывает на совершенно новую, неслыханную смелость человеческого мышления, которое до того времени без рассуждения принимало общественные традиции и обычаи. Платон же прямо говорил человечеству: «Большинство общественных и политических зол, которые вы испытываете, зависят от вас самих; обладайте лишь мужеством и желанием изменить их. Вы можете жить иначе и более мудро, если только захотите вдуматься и разработать соответствующий план. Вы сами еще не сознаете собственной мощи». Это смелое, возвышенное учение и теперь еще не вполне воспринято обычными средними умами нашей расы. Одно из более ранних произведений Платона – «Республика» – представляет не что иное, как мечту об аристократическом коммунизме; его последнее незаконченное произведение «Законы» представляет проект организации другого, столь же утопического государства.

Эта критика методов мышления и методов управления была продолжена после смерти Платона учеником его Аристотелем. Он учил своих учеников в Лицее. Аристотель происходил из города Стагиры в Македонии, и отец его был придворным врачом македонского царя. Одно время Аристотель был преподавателем царского сына, Александра, которому суждено было прославиться великими подвигами, о которых будет рассказано ниже. Труды Аристотеля в области методологии мышления возвели науку логики до столь высокого уровня, что выше его она не поднималась в течение тысячи пятисот с лишком лет, – до тех пор, пока средневековые схоластики не взялись снова за эти древние вопросы. Аристотель не создавал никаких утопий. Он понял, что раньше, чем быть в состоянии управлять собственной судьбой, как учил Платон, человеку необходимо приобрести гораздо больше знаний, гораздо больше точных знаний, чем те, которыми он обладал. Поэтому-то он и начал с того систематического подбора знаний, который мы называем теперь наукой. Он высылал повсюду исследователей собирать факты. Аристотель был отцом естественной науки, он же является и основателем науки политической. Его ученики в Лицее исследовали и сравнили учреждения 158 различных государств.

Здесь, в Греции, в четвертом веке до P. X., мы находим людей, которых по существу можно было бы считать «современными мыслителями». Детские мечтательные методы первобытного мышления сменились дисциплинированным критическим отношением ко всем жизненным вопросам. Чудовищная суеверная символика и изображения богов и сверхестественных чудовищ, а также все запреты, все темные страхи и благоговения, все задерживающие факторы, которые до сих пор тормозили свободную мысль, были теперь отброшены. Зародилась свободная, точная систематическая мысль. Свежий, непереутомленный разум этих пришельцев из дебрей северных лесов ворвался в тайники храма, разливая в них солнечный свет.

Глава XXVI. Империя Александра Великого

Начиная с 431 и вплоть до 404 г. Пелопонесская война подтачивала силы Греции. Тем временем на севере Греции постепенно укреплялась и цивилизовывалась родственная ей Македония. Язык македонян был близко родственен греческому, и несколько раз македоняне состязались с греками, принимая участие в Олимпийских играх. В 859 году до P. X. царем этой небольшой страны сделался богато одаренный и честолюбивый македонянин Филипп. До этого Филипп прожил некоторое время заложником в Греции. Образование он получил также греческое и, по всей вероятности, был знаком с идеями Геродота, разработанными философом Исократом, – о возможности завоевания Азии объединенными силами Греции.

Сначала он задался целью расширить и организовать собственные владения и перереформировать свои войска. В течение последнего тысячелетия решающее значение в битвах принадлежало атакам колесниц и пехоте, сражающейся тесными колоннами. Всадники также сражались, но лишь отдельными группами, самостоятельно и без всякой дисциплины. Филипп организовал свою пехоту тесно сплоченной массой, – македонской фалангой, – а также обучил всадников-рыцарей, их оруженосцев и солдат сражаться не поодиночке, а целыми отрядами и таким образом создал конницу. Решающим моментом в его сражениях и в сражениях сына его Александра была атака конницы. Фаланги удерживали нападение неприятеля в центре, а кавалерия, с двух флангов, своим натиском сметала всадников неприятеля и, обойдя его, обрушивалась на неприятельскую пехоту. Колесницы же неприятеля выбивались из строя лучниками, так как лошадей расстреливали стрелами.

С помощью этой вновь сформированной армии Филипп расширил свои границы в Фессалии до Греции, а после сражения при Херонее (338 до P. X.) с Афинами и их сторонниками вся Греция оказалась у его ног. Мечта Геродота наконец осуществлялась: на общем конгрессе всех греческих государств Филипп был провозглашен военачальником Греко-Македонской конфедерации против Персии, а в 336 году его передовые отряды перешли уже в Азию для исполнения этой давно задуманной задачи. Но ему не суждено было следовать за своими отрядами. Он был убит, как предполагают, по наущению жены своей, царицы Олимпиады, матери Александра, ревновавшей его к его второй жене.

Филипп особенно тщательно воспитал Александра. Он не только дал ему в преподаватели Аристотеля, величайшего философа в мире, но он делился с ним всеми своими намерениями и дал ему возможность приобрести военный опыт. Во время битвы при Херонее восемнадцатилетний Александр командовал кавалерией. Это дало впоследствии возможность юному Александру, которому при вступлении на престол было всего двадцать лет, сразу взять в свои руки дело отца и успешно продолжать борьбу с персами.

В 334 году – не менее двух лет потребовалось ему, чтобы упрочить свое положение в Македонии и Греции, – Александр отправился в Азию, одержал там при Гранике победу над несколько более многочисленным войском персов и овладел целым рядом городов в Малой Азии, все время держась морского побережья. Ему было необходимо, по мере продвижения, подчинять себе именно побережные города и оставлять в них свои гарнизоны, потому что флот Тира и Сидона был в руках персов и они владычествовали на морях. Если бы у него в ариергарде оставался хоть один враждебный портовый город, персы могли бы высадить в нем свои войска, напасть на него с тыла и отрезать его. При Иссе (333) он разбил наголову громадные, беспорядочные полчища, предводительствуемые Дарием III. Как и полчища Ксеркса, переправившегося через Дарданеллы за полтораста лет до того, они состояли из сброда всевозможных племен; тут же находилась многочисленная придворная свита, гарем Дария и множество следовавшего за войском народа. Сидон покорился Александру, но Тир упорно сопротивлялся ему. Наконец этот великий город был взят приступом, разграблен и разрушен. Приступом же была взята Газа, а к концу 332 г. до P. X. победитель вступил в Египет, выхватив власть над ним из рук персов.

В Египте Александр отстроил большие города Александретту и Александрию. Сухопутный доступ к ним был не труден, и потому они не могли угрожать восстанием. К этим городам перешла торговля финикийский городов. Западно-средиземные финикийцы как-то внезапно исчезают со страниц истории – и столь же внезапно дают о себе знать евреи Александрии и других созданных Александром новых торговых городов.

В 331 г. до Р. Х. Александр выступил из Египта к Вавилону, как некогда делали Тутмос, Рамзес и Нехо. Но Александр держал путь на Тир. При Арбелах (Гавгамелах), около развалин Ниневии (в то время – городе уже забытом), он встретился с Дарием, и между ними произошло сражение, решившее участь всей войны. Натиск персидских колесниц был отбит; атака македонской кавалерии сломила громадную беспорядочную орду, а македонская фаланга довершила победу. Дарий обратился в бегство. Он уже не делал попыток противостоять неприятелю, он бежал на север, в страну мидян. Александр двинулся на Вавилон, который был тогда еще в полном расцвете и имел большое значение, а оттуда к городам Сузам и Персеполису. Там, после буйной оргии, он велел поджечь дворец Дария.

Оттуда Александр вскоре предпринял военный поход в Центральную Азию и достиг до крайних пределов Персидской империи. Он начал с того, что направился к северу, преследуя Дария, и нагнал последнего умирающим в собственной колеснице от ран, нанесенных ему собственными людьми. Когда к нему подошел первый греческий отряд, он еще дышал, но Александр уже не застал его в живых. Александр прошел по побережью Каспийского моря, поднялся на горы Западного Туркестана, спустился с них около нынешнего города Герата и через Кабул и Киберский перевал прошел в Индию. При реке Инде он дал большое сражение индусскому царю Пору, и здесь македонские войска впервые встретились в сражении со слонами и победили их. Наконец, Александр построил корабли и, сев на них, отправился вниз по течению Инда, до его устья, а оттуда двинулся обратно по побережью Белуджистана. В 324 году, после шестилетнего отсутствия, он вернулся обратно к Сузы. Здесь он занялся благоустройством и сплочением великой завоеванной им империи, стараясь привлечь к себе своих новых подданных. Он облачился в одеяние и тиару персидских властелинов, что вызвало зависть и ревность его македонских полководцев. Последние причиняли ему много хлопот. Он покровительствовал бракам между македонскими офицерами и персидскими и вавилонскими женщинами – «Брак Востока с Западом». Но он не дожил до осуществления той сплоченности, о которой мечтал. В 323 г. до P. X. он умер, схватив в Вавилоне лихорадку после пьяного разгула.

Громадные владения его немедленно же распались. Один из его полководцев, Селевк, взял себе большую часть древней персидской империи, от Инда до Эфеса. Другой – Птолемей – захватил Египет, а Антигон удержал за собой Македонию. Остальная часть империи колебалась, подпадая под власть то одного, то другого авантюриста. Варварские набеги, начавшиеся с севера, становились все многочисленнее и решительнее, пока наконец новая власть, о которой мы будем говорить дальше, – власть Римской республики, не возвысилась на Западе и не начала подчинять себе, одну за другой, все разрозненные части империи Александра, спаивая их в новое могучее государство.

Глава XXVII. Музей и библиотека Александрии

Еще до времен Александра греки начали расселяться в качестве купцов, художников, наемных солдат почти по всем персидским владениям. Во время раздоров из-за династии, возникших после смерти Ксеркса, одному греческому отряду в 10 000 человек, под предводительством Ксенофонта, суждено было сыграть известную роль. Их отступление из Вавилона в Азиатскую Грецию описано Ксенофонтом в его «Отступлении Десяти Тысяч». Это одно из первых повествований, когда-либо написанных полководцами. Завоевания Александра и раздел его недолговечной империи между его полководцами весьма способствовали тому, что культура греков, их язык и обычаи проникли в древние страны Азии и Африки. Следы этого греческого влияния могут быть найдены в глубине Средней Азии и в северо-западной Индии. Чрезвычайно сильно было греческое влияние на развитие индийского искусства.

В течение многих столетий Афины сохраняли свою славу как центр искусства и культуры. Их философские школы существовали даже еще и в 529 г. по P. X., т. е. просуществовали около 1000 лет; но центр умственной жизни всего мира вскоре перенесен был через Средиземное море в Александрию. Здесь македонский полководец Птолемей, сделавшись фараоном, окружил себя говорящими по-гречески придворными. Раньше чем стать царем, он был приближенным Александра и глубоко проникся идеями Аристотеля. С большой энергией и уменьем принялся он насаждать науку и производить изыскания. Он написал также историю походов Александра, которая однако, к сожалению, не сохранилась.

Александр жертвовал большие суммы для поддержки научных изысканий Аристотеля. Но Птолемей I был первый, кто установил постоянное субсидирование науки. Он воздвиг в Александрии здание, официально посвященное музам – Музей Александрии. Научные труды, производившиеся в Александрии в течение двух или трех поколений дали поразительные результаты. Эвклид; Эратосфен, измеривший размер Земли и определивший диаметр ее с точностью до 50 миль; Аполлоний, оставивший труды о конических сечениях; Гиппарх, впервые создавший звездную карту и каталог; Герон, изобретатель первого парового двигателя, – это наиболее крупные величины среди поразительной плеяды пионеров науки. Архимед из Сиракуз приезжал учиться в Александрию и постоянно переписывался с ее музеем. Герофил был одним из величайших греческих анатомов и говорят, уже применял вивисекцию.

Такого блестящего расцвета знаний и открытий, какой был в Александрии в течение одного-двух поколений в царствование Птолемея I, Птолемея II. миру не суждено было видеть до XVI столетия по Р. Х. Но расцвет этот был недолговечен. Причин упадка могло быть несколько. Профессор Магаффи предполагает, что главная из них была та, что музей был своего рода «королевским колледжем» и что все его профессора и оставляемые при нем кандидаты назначались и оплачивались фараоном. Пока фараоном был Птолемей, друг и ученик Аристотеля, все это было очень хорошо. Но понемногу династия Птолемеев «оегиптилась» – подпала под влияние египетских жрецов и египетской религиозной культуры; они перестали следить за производимыми в Музее работами, а их опека только угнетала дух пытливости. После первого столетия существования музея выпускаемые им научные труды редко бывали высокого качества.

Птолемей I не только пытался организовать наиболее современные способы научного исследования, но стремился также сделать Александрийскую Библиотеку настоящей сокровищницей энциклопедической мудрости. Это был не только склад папирусов и рукописей, но книгоиздательская и книгопродавческая организация. Целые отряды переписчиков сидели за работой, постоянно умножая копии имеющихся в библиотеке книг.

Здесь мы впервые встречаем определенные зачатки того умственного процесса, которым мы теперь живем: здесь мы видим систематическое собирание и классификацию научных данных. Основание этого Музея и Библиотеки отмечает одну из великих эпох человеческой истории. Это истинное начало современной истории.

Но, как дело исследования, так и дело распространения знаний встречало серьезные препятствия. Одним из них была та громадная пропасть, которая отделяла ученого, как представителя высших классов общества, господина, от торговца и ремесленника. В те дни было множество ремесленников, изготовляющих стеклянные или металлические изделия, но между ними и учеными не существовало умственного контакта. Ремесленник изготовлял прекрасно окрашенные бусы, сосуды и тому подобные предметы, но не был способен к выделке оптического стекла. Прозрачное стекло вообще не интересовало его. Ремесленник изготовлял оружие и ювелирные произведения, но никогда не мог он соорудить химических весов. Философ возвышенно размышлял об атомах, о природе вещей, но об эмали, пигментах, фильтрах и тому подобных предметах он не имел точного представления. Жизненные предметы не интересовали его. Таким образом, в короткую эпоху своего расцвета Александрия не произвела микроскопа, не сделала химических открытий, и хотя Герон изобрел паровой двигатель, он никогда не применялся как насос, или как двигатель лодки, или для другой полезной цели.

За исключением области медицины, науке редко придавали практическое значение. Поэтому, когда пытливость Птолемея I и Птолемея II перестала быть стимулом к работе ученых, научные изыскания лишились всякой практической поддержки. Открытия, произведенные Музеем, хранились на страницах малоизвестных рукописей, и только во времена Ренессанса, когда вновь пробудилась научная пытливость, они опять стали общим достоянием.

Библиотека также не сделала никаких успехов в способе воспроизведения книги. Древний мир не умел изготовлять тряпичную бумагу требуемого размера. Изобретение бумаги принадлежит китайцам и в западный мир проникло лишь в IX в. по Р. Х. Единственным материалом для книг был пергамент и полоски склееного между собой тростника-папируса. Эти полоски сохранялись в свертках, весьма неудобных при чтении и очень затрудняющих справки. Все это мешало развитию книгопечатания и созданию книги в современной ее форме. Печатание было известно уже со времен Каменного века, в Древней Шумерии существовали печати, но было бесцельно печатать книги, не имея в распоряжении достаточного количества бумаги. Может быть и переписчики вошли между собой в стачку, чтобы воспрепятствовать этому улучшению. Александрия производила большое количество книг, но книги эти были дороги, и в древнем мире знание никогда не распространялось в массах, оставаясь достоянием одного только зажиточного и влиятельного класса.

Поэтому-то весь этот расцвет умственной предприимчивости никогда не распространялся за пределы небольшого кружка, стоящего в тесной связи с группой философов, объединенных первыми двумя Птолемеями. Состояние это можно сравнить со светом фонаря, сокрытого заслонкой от остального мира. Быть может, внутри фонаря пламя и пылает ярким светом, но все же оно остается сокрытым. Остальной мир шел своим путем, не подозревая, что уже было посеяно семя научного знания, которому суждено было в будущем произвести такой решительный переворот. Вскоре Александрию окутала тьма предрассудков и ханжества; но в течение тысячи лет в этой тьме таилось семя, посеянное Аристотелем. И вот оно ожило и пустило ростки и в течение нескольких столетий стало тем широко разветвленным деревом знания и ясных понятий, которое теперь изменяет всю человеческую жизнь.

Александрия не была единственным центром греческой умственной деятельности в III в. до Р. Х. Среди распадающихся обломков недолговечного царства Александра было много других городов с блестящей умственной культурой. Таковы были: греческий город Сиракузы в Сицилии, где мысль и науки процветали в течение двух веков, или обладавший обширной библиотекой Пергам в Малой Азии. Но этот блестящий эллинский мир был теперь поражен нашествием с севера. Новые северные варвары, галлы, устремились на него по следам, проложенным некогда предками греков, а также фригийцами и македонянами. Они делали набеги, грабили и разрушали. А вслед за галлами явился новый победоносный народ из Италии – римляне, которые постепенно покорили западную половину обширного государства Дария и Александра. Они были способным, но мало одаренным воображением народом и предпочитали закон и выгоду науке и искусству. Из Центральной Азии также появились новые пришельцы, стремившиеся расшатать и подчинить себе царство селевкидов и отрезать западный мир от Индии. Это были парфяне, орды наездников, вооруженных луком и стрелами, которые в III столетии до P. X. играли по отношению к греко-персидской империи Персеполиса и Суз приблизительно такую же роль, как мидяне и персы в VII и VI веке. И еще другие кочевые народы приближались с северо-востока: народы не белокурые, не принадлежавшие к северной расе, не говорившие на арийском наречии, а желтокожие, черноволосые и говорящие на монгольском наречии. Но об этих народах мы будем говорить дальше.