Всё о Великанском Великане

Остров раньше покачивался на воде, как обросшая лесом сказочная Рыба-Кит в окружении маленьких островков–рыбёшек. А теперь он просто стоит на земле, точно гора. И маленькие островки вокруг него тоже превратились в горки.

Малыш Ви удивлён – значит, острова не плавают на воде, как плоты и кораблики, а растут прямо из земли? И река течёт вокруг них? Теперь, когда дно открылось, это стало понятно.

Малыш карабкается на свой любимый островок, куда они с дедом часто приплывали на лодке – разводить костёр и печь картошку. Теперь лодка не нужна, теперь сюда можно просто прийти ногами. Так странно…

Малыш Ви бежит к другому краю островка, смотрит вниз – и видит на речном дне ржавую кровать с дырявой сеткой. У них на даче есть точно такая же, на чердаке. И с такими же железными шишечками.

– Дед, это что за кровать? Тоже от русалок осталась?

Дед хохочет.

Малыш представляет сказочных русалок. Вот они сидят здесь, под водой, на речном дне, прямо на этой самой кровати – свесили рыбьи чешуйчатые хвосты, пьют чай и едят из банок мёд и густое малиновое варенье. Интересно, как это у них в чашках чай с речной водой не смешивается? Ведь они же в реке?

– Вик, спускайся! – кричит снизу дед.

Внизу, у подножия островка, что-то белеет, чуть поблёскивая на солнце. Малыш Ви проворно слезает, держась за корни, разгребает песок.

Это стеклянная фигурка – девочка. Маленькая, белая. Одна рука плотно прижата к боку, другая вовсе отбита. Откуда она тут?

– Это Речная Дева. Наверно, кто-то с лодки обронил, – говорит дед. – Это, Вик, река тебе посылочку принесла, из прошлого. Представляешь, как много лет она здесь пролежала под водой, вещица эта?

Малыш живо представляет, как стеклянная девочка скучала в песке, глядя сквозь зелёную воду на далёкое солнце. Над ней текла река, качались водоросли, скользили рыбы.

И малыш Ви много-много раз проплывал вверху, в лодке. А теперь эта девочка лежит у него на ладошке. И ей больше не будет одиноко.

С далёкого берега мама машет рукой. Пора возвращаться.

– Дед, а река вернётся обратно? – спрашивает внук.

– Вернётся, – отвечает дед, – никуда не денется. От себя не убежишь…

8. Малыш Ви не хочет спать

– Ви! Пора спать!

Ну вот, опять спать… Ви съёживается: идти спать ему не хочется.

Совсем-совсем не хочется. Ни капельки.

Он только что выстроил из кубиков такую славную крепость – с высокой-превысокой башней, с могучими стенами. И у ворот сидит сам Великанский Великан – он не пропустит внутрь ни одного вражеского солдата.

Это крепость Белого Воина. Белый Воин-индеец и его верный друг Кот-Мохнатик охраняют Алмазную Черепаху. Враги хотят выкрасть черепаху, ведь она – настоящее сокровище: её гранёный панцирь сверкает как радуга…

– Ви! Быстренько спать! – снова кричит папа из соседней комнаты. – А то нам всем опять от мамы влетит!

– Я не Ви, я – Великанский Великан, – объясняет малыш Ви, – а великанские великаны никогда не спят!

Но папа не слышит: когда он сидит у компьютера и в наушниках – он ничего не слышит. В комнату заглядывает дед.

– Спать пора, Вик, – вторит папе дед. – Беги-ка умываться.

– Я не Вик, я – Великанский Великан, – возражает малыш Ви. – И я не могу никуда уйти: я охраняю крепость.

– Ладно, Великанский Великан, – соглашается дед, – охраняй пока. Сейчас я кровать постелю – и сменю тебя на посту. Договорились?

Малыш Ви огорчённо кивает: кажется, сегодня отвертеться от сна опять не получится. И кто только придумал этот дурацкий сон?

– Дед, а зачем люди спят?

– Чтобы отдыхать, – широко зевает дед. – За день человек устаёт, потому что теряет силы. Лёг, поспал – и зарядился новыми силами. Вот как твой папа мобильный телефон током заряжает.

Малыш Ви живо представляет себя в виде большущего мобильника. И маму, и деда, и кудрявую Дашу с четвёртого этажа. У всех вместо лиц экранчики, а на животе много кнопок. Все ложатся спать – и заряжаются… А утром просыпаются – и звонят на разные голоса.

Ви хохочет:

– Дед, а розетки где?

– Какие розетки? – удивляется дед.

– Чтобы люди током заряжались. Как телефоны.

– Розетки-розетки! – передразнивает дед. – Нет таких розеток. И вообще, людям нельзя током заряжаться, они не роботы какие-нибудь. Ток – это опасно: так дёрнет, что мало не покажется! Даже убить может. Нет, вместо розеток у людей сон: во сне отдыхают, от сна и заряжаются…

Дед уходит, а малыш Ви думает. Ведь не очень-то понятно, как это люди заряжаются от сна. Во сне всё очень странно, но тоже всё время что-нибудь делаешь: то летаешь, то по потолку ходишь, то, бывает, убегаешь от каких-нибудь жутких страшилищ. Разве это отдых?

И потом: малыш Ви совсем не устал, ему хочется играть. Зачем заряжаться, если не устал? Это неправильно!

А что если спрятаться? Может, его не найдут? Вот сюда, за занавеску. Оконная занавеска длинная, до самого пола, вся в складках. Никто тут в складках малыша не заметит.

За окном светит фонарь, и расшалившиеся осенние деревья бросаются в стекло разноцветными листьями. Они тоже не хотят спать.

Малыш Ви быстро прячется. На занавеске сиреневые цветы, в серединке каждого цветка – маленькая круглая дырочка. Сквозь такую дырочку хорошо всё видно.

Вот входит дед, смотрит по сторонам, заглядывает к папе, в смежную комнату.

Малыш Ви ладонью зажимает себе рот, чтобы не хихикнуть. Но дед просто берёт у папы газету и отправляется на кухню.

Скрипит папин стул. Потягиваясь, в комнату входит папа.

– Дед, а давай-ка чайку попьем! – кричит папа.

– Давай! – отвечает из кухни дед. – Я как раз заварил свеженького.

Как же так? Малыша никто не ищет!

Сидеть за занавеской становится скучно. Малышу Ви уже хочется, чтобы его нашли.

Папа приносит из кухни чашки, печенье, нарезанную булку и вкуснющее малиновое варенье. Папа ставит всё это на стол, папа опускается на колени. Ну наконец-то!

Но папа шарит под диваном и вытаскивает оттуда свои потёртые кожаные шлёпанцы. Дед вносит дымящийся чайник, разливает по чашкам чай, папа густо намазывает булку вареньем.

Малышу Ви обидно до слёз: неужели о нём просто забыли? И варенья так хочется…

Ви начинает хныкать.

– Это что там за бульканье? – спрашивает у папы дед. – Это у тебя в животе от голода бурчит?

– Не, это компьютер воет, – с набитым ртом отвечает папа, – пыль скопилась, пора вентилятор чистить.

Малыш Ви хнычет громче.

– И правда, пора чистить, – кивает дед. – Ишь, как завывает этот вентилятор! Прямо как наш маленький Вик, когда он не хочет спать!

– Ну что ты, наш малыш давно спит, – беззаботно отвечает папа, – он же знает, что завтра с утра мы собираемся в зоопарк. И кто проспит – тот останется дома. Пойдём-ка, дед, разберёмся с этим хрипатым вентилятором.

Папа и дед идут чистить вентилятор.

Малыш вылезает из-за занавески, ползёт к столу. Присев на корточки, он быстро хватает с тарелки кусок булки с вареньем, и, жуя, на цыпочках крадётся по коридору. Вот он уже в их общей с дедом комнате: неслышно прикрывает дверь, быстренько раздевается – и юркает в постель. Теперь нужно притвориться спящим, быстренько притвориться спящим… спя… спя… ссс…

В комнату тихонько входят два Великанских Великана.

– Ишь, как сопит! – шепчет один Великанский Великан. – Так сопеть умеет только наш малыш Ви!

– Ага! Совсем как твой вентилятор, – отвечает второй Великан, поправляя спящему малышу одеяло.

9. Малыш Ви смотрит на снег

С утра идёт снег, ведь уже самая настоящая зима. Дед и малыш Ви собираются на прогулку.

– Тащи-ка мне лупу, Вик, – говорит дед.

– Зачем? – удивляется малыш.

– Будем смотреть на снег.

– На снег?!

Малыш хохочет: снег и без лупы хорошо видно. Вон он за окном – и на деревьях, и на крышах! И с неба сыплется.

Малыш бежит в комнату и приносит деду большую лупу с деревянной ручкой.

– Дед, может, лучше санки возьмём?

– И санки возьмём, – кивает дед, – и лупу. Зимой всё пригодится.

На улице белым-бело, белое даже небо. Только стволы у деревьев тёмные, и ещё проносятся вдалеке, там, где дорога, маленькие разноцветные машинки: вжиг-вжиг, вжиг-вжиг! А из белого неба медленно-медленно падают крошечные снежинки.

Малышу Ви не терпится поскорее узнать про этот фокус с лупой. Но и на санках покататься тоже не терпится.

– Дед, доставай лупу быстрее! Посмотрим на снег! И тогда ты меня сразу покатаешь.

– Нет уж, – возражает дед, – сначала ты меня покатаешь.

– Я? Тебя?! Но ты же такой огромный!

– И ты уже огромный, Вик, – замечает дед. – Скоро в школу пойдёшь. Смотри, какие у тебя в этом году следы здоровенные!

Следы на снегу хорошо видны. Вот большие, дедовы. А вот поменьше – следы малыша.

Малыш сравнивает следы.

– Твои больше, дед!

– Но и твои выросли! В прошлом году были всего в половинку от моих, а в этом – ещё на четвертинку половинки вытянулись.

Малыш задирает нос: он рад, что подрос так сильно. А дед тем временем быстро усаживается в санки, смешно растопырив ноги.

– Тяни, Вик!

Малыш тянет за верёвочку. Санки немножко тяжёлые, но послушно едут по снегу. Оказывается, катать деда не так уж и трудно!

– Видишь, какой ты стал сильный, Вик! Можешь тянуть целого деда! – хвалит дед, незаметно для внука отталкиваясь от дорожки ногой.

Санки скользят легко. Катать деда оказывается так весело!

– Быстрей, – кричит дед, – быстрей! Ещё быстрей!

Малыш бежит быстро-быстро, санки наезжают на него сзади, дед и малыш падают в сугроб.

– Вот, – говорит дед, – теперь самое время смотреть на снег.

Он вытаскивает из кармана лупу, наводит её на снежинки. Снежинки под лупой такие большущие! У каждой лучики, на лучиках – иголки. И у каждой снежинки свой узор.

– Смотри, дед, смотри! Они же все разные!

– Да, – кивает дед, – разные. И как удивительно устроены! Прекрасно сделаны: тонко, на совесть.

– А кто их делает, дед?

– Мороз. Мороз превращает воду в ледяные кристаллы. Была крошечная капелька воды, водяная пылинка – а стала снежинка. Согреешь её – и она опять растает.

– Дед, их же никто не видит. Зачем они тогда такие красивые? И зачем все разные?

– Мир удивительно устроен, Вик. В нём много есть прекрасного, чего никто не видит, что заметно только под лупой или в микроскоп. А кое-что можно разглядеть и глазами, если смотреть вокруг внимательно…

Дед и малыш лежат в сугробе и рассматривают снежинки. Дед доволен, он улыбается.

– Ну что ж, пора на санки, Вик, пока нас тут снегом не замело. Теперь твоя очередь кататься.

– Сейчас, дед! Ещё одну минуточку!

Малыш не может оторвать глаз от снежинок. Если взять варежкой немного пушистого снега, совсем чуточку – под лупой он превращается в хрупкую постройку из тончайших деталей. И весь сугроб – это много, очень-очень много крошечных снежинок! Снежинки падают на тропку, они укрыли деревья, завалили весь мир.

И каждая – настоящее чудо…

10. Дед и Малыш лепят снеговика

– Мы будем лепить снеговика, – объявляет дед. – Сегодня снег хорошо лепится, я только что на балконе проверял.

– Ура! – вопит малыш Ви. – Снеговик!

Он ждал этого целый год.

– Не забудьте варежки, – кричит из кухни мама, – а то пальцы отморозите…

– …и они отвалятся, – высовывается из ванной папа, – придётся снова потом пришивать.

Папа бреется: подбородок и щёки у него покрыты мыльной пеной и он сам похож на снеговика.

– Ты что, пап? – хохочет малыш. – Пальцы – это тебе не пуговицы! Как их пришьёшь?

– Теперь медицина взлетела до небес, – глубокомысленно замечает папа, вытирая с шеи мыльную пену, – теперь отвалившиеся конечности специально замораживают, чтобы потом пришить. Не только пальцы, но и хвосты, уши, щупальца. Вот маму спроси, она у нас главный врач…

– Мама! – спрашивает малыш, заглядывая в кухню, – а правда…

– Не мешайте мне! – отмахивается мама. – У меня важные дела: я жарю котлеты и пишу научную диссертацию. Марш все гулять!

Дед и малыш спускаются во двор.

Во дворе гуляет много детей – все что-то лепят, копают, кидаются снежками. Но и снегу во дворе много-премного. На всех хватит.

Дед осматривается.

– Вот тут лепить будем. Под клёном, – решает дед.

– Дед, а ты откуда знаешь, что это клён? – недоверчиво спрашивает малыш. – Он же без листьев. Без листьев все деревья одинаковые.

– А вот и нет, – лукаво щурится дед, – деревья все разные! И стволы разные, и ветки по-разному растут. И кора у всех отличается. Сам посмотри: у коры разные узоры.

Дед и малыш ходят от дерева к дереву и рассматривают кору. Она, и правда, разная.

– Вот это дуб, – говорит дед, – а это тополь. Видишь, он тут самый светлый? А это… это… я и сам не помню, что это.

– Это липа! – уверяет малыш. – Я точно знаю!

– Ну, – говорит дед, – да ты у нас, оказывается, большой специалист по деревьям!

– Мама говорила, что это липа. Она же как раз растёт под нашим балконом.

– Мама растёт под балконом? – ухмыляется дед.

– Не мама растёт, а липа! – кричит малыш Ви. – Мама больше не растёт, она уже выросла.

Дед хохочет.

– Эта липа летом цветёт, я видел, когда с дачи приезжал. И над ней шмели летают, много-много! А я их боюсь, – тихо признаётся малыш.

– Не надо их бояться, – говорит дед, – они тебя сами боятся. Шмели на людей никогда не нападают, они только защищаются.

Дед и малыш собирают ветки, освобождая площадку для снеговика.

– Дед, а кого мы лепить будем? – спрашивает малыш.

– Может, шмеля? – улыбаясь, предлагает дед.

– Ты что? – не соглашается малыш. – Шмели из снега не бывают! Шмели полосатые – и у них крылышки. И ещё такие тоненькие ножки. И жало.

– Тогда… тогда… – Дед сдвигает свою клетчатую кепку на нос, чешет в затылке. – Тогда давай лепить марсианина!

– Нет! – хохочет малыш. – У нас не получится: у них же глаза на стебельках!

– Ну и что, что на стебельках? Давай попробуем. Может, получится.

– Не получится! Не получится! – машет варежками прыгающий малыш. – Из снега не получится!

– Ну тогда не знаю, – разводит руками дед. – Тогда думай ты, Вик.

Малыш Ви сдвигает брови и трёт лоб, чтобы лучше думалось: папа всегда так делает.

– Дед, а давай слепим тебя!

Теперь хохочет дед:

– Меня?! А что? Давай, Вик!

Дед и малыш катают снежные комы.

У деда ком делается большим быстро-быстро, он с хрустом закатывает его на выбранную площадку и принимается за новый. А малышу свой ком с места уже не сдвинуть.

Дед помогает малышу докатить ком до дерева. И ком по дороге заметно подрастает.

– Мы из него мою голову сделаем, Вик, – решает дед, – у меня голова как раз примерно такая. Чем больше голова – тем умнее человек! Ты не знал?

Дед ставит ком на ком, а потом сверху – снежную голову.

– Теперь будем лепить художественно, – заявляет дед. – То есть, чтобы и красиво, и похоже.

Дед и малыш стараются – лепят художественно.

– Что это там у тебя за грабли внизу пристроены? – спрашивает дед, укрепляя на снежной голове снежный нос.

– Это не грабли, это твои ботинки, дед! Чтобы «снежный ты» ноги не заморозил. А что это у тебя за ямки в носу?

– Это не ямки, это ноздри. Чтобы «снежный я» мог дышать.

Дед слева и справа прилепляет к голове снеговика по снежному блину и пальцем проковыривает в  них дырки насквозь, как в бубликах:

– А это – дырочки в ушах, чтобы «снежному мне» хорошо слышать.

Потом дед приподнимает малыша, и тот втыкает короткие прутики снеговику в макушку. Много-много прутиков, чтобы получилась шевелюра.

К ним подбегает Даша с четвёртого этажа, встаёт рядышком. Даша вся в снегу, снег даже на её меховой шапочке – и от этого румяные щёки Даши кажутся ещё румянее.

– Это кто у вас такой лохматый? – спрашивает Даша, шмыгая носом. – Что за чучело с бубликами в ушах?

– Это же мой дед, ты разве не видишь? – смеётся малыш.

Даша смотрит сначала на снежного деда, потом – на настоящего.

– Похож? – строго спрашивает у неё дед, вытягиваясь в струнку.

– Не похож, – весело мотает головой Даша. – А где у него кепка?

Дед и малыш переглядываются: про кепку они совсем забыли! Дед сдёргивает клетчатую кепку со своей головы и нацепляет её на шевелюру снеговика.

Немного набекрень.

– Теперь похож, – улыбается довольная Даша, – и даже очень-очень!

– А как же ты, дед? – огорчается малыш Ви. – У тебя же теперь голова замёрзнет. И отвалится.

– Ничего, – смеётся дед, – если отвалится, твоя мама мне её обратно пришьёт.

Дед натягивает на седую голову капюшон своей зелёной куртки, малыш берёт Дашу за руку. И все они идут домой – сушиться, потому что от пяток до макушки извалялись в снегу. И их теперь почти не отличить от настоящих снеговиков.

11. Дед и малыш наряжают ёлку

Дед и малыш Ви собираются наряжать ёлку.

– Эта ёлка к нам надолго пожаловала, – говорит дед, гордо оглядывая мохнатую гостью.

– Почему?

– Потому, – отвечает дед. – Потому что она ненастоящая.

Малыш внимательно осматривает ёлку. Ёлка как ёлка: ветки, иголки зелёные.

Красивая ёлка, пушистая.

Малыш пожимает плечами.

– А ты её понюхай, – хихикает дед.

Малыш нюхает: ёлка ничем не пахнет.

– Ну что? Пахнет?

– Не пахнет, – отвечает малыш. – А как она должна пахнуть? В прошлом году ёлка пахла, как мокрая железяка. Она что, железная была?

– Нет, в прошлом году как раз была настоящая, из лесного питомника, – отвечает дед. – А эта ёлка не из леса, а из магазина. Но она от этого не хуже, ведь правда, Вик? Зато сколько лесных ёлок теперь уцелеет! Сам посчитай – каждый год по живой ёлке. Сколько ёлок для тебя уже срубили?

– Пять, – чуть подумав, отвечает малыш, растопыривая на правой руке измазанные фломастером пальцы. – Целых пять ёлок!

– Вот. А для меня – шестьдесят пять! Правда, пять из них у нас с тобой были общие, – подмигивает дед, – а вот две ёлки мы с друзьями наряжали прямо в лесу. Зато теперь у нас, Вик, ёлка навсегда. И уж мы её в этом году украсим на славу!

Дед достаёт со шкафа большую коробку из‑под компьютера. В коробке хранятся ёлочные украшения. Они аккуратно обёрнуты бумагой, уложены в маленькие коробочки и пакеты.

Малыш быстро вытряхивает на диван блескучие шелестящие гирлянды.

Дед же аккуратно раскладывает на столе шары, сосульки, стеклянные фрукты и овощи. А ещё – птиц, зверей и разных забавных человечков.

Здесь есть игрушки, которые в детстве вешала на ёлку мама. Есть игрушки, которые в детстве вешал на ёлку папа. А есть и такие, которые с самого своего детства сохранил дед.

– Ой, как их много! – огорчается малыш. – Они же на эту ёлку все не влезут!

– Ничего, – отвечает дед, – мы проведём среди них жеребьёвку.

– А что это? – спрашивает малыш: незнакомое слово напоминает ему жеребёнка, которого он гладил на даче прошлым летом.

– Жеребьёвка – это от слова жребий. Ты встанешь ко мне спиной и будешь решать, какую игрушку отправить на ёлку, а какую – обратно в коробку. Только, чур – не подсматривать!

Малыш отворачивается. Дед берёт игрушку за игрушкой, а малыш весело кричит «на ёлку» или «в коробку». «На ёлку» он кричит всё-таки чаще.

– Так нечестно, Вик, – шутливо хмурится дед, – вон сколько ты уже на ёлку отобрал! Остальные игрушки придётся убирать без всякой жеребьёвки. А то наша ёлка не выдержит – и свалится.

Малыш разглядывает разложенные на две кучки игрушки: везучие и невезучие.

В этом году маленькому ватному ангелу с радужными крылышками не повезло. А ещё – не повезло покрытому искристым инеем розовому шарику, который почему-то так и хочется полизать. И крошечной стеклянной трубе, в которую можно дудеть по-настоящему, и звонкому золотому колокольчику. И мамина любимая красная клубничина, сквозь которую так красиво глядеть на свет, тоже на ёлку не попала.

Малыш тихонько двигает эти игрушки поближе к «везучим». Ближе… ещё ближе… Он опасливо поглядывает на деда: вдруг заметит?

Но дед делает вид, что ничего не замечает. Дед внимательно осматривает маленькую картонную карету с вертящимися колёсиками.

– Надо её чинить, Вик, – вздыхает дед, – видишь, как передняя ось погнулась? Эта карета слишком долго путешествовала…

– Как? – смеётся малыш. – Путешествовала? На ёлке? Она же игрушечная!

– Эту карету давным-давно склеила твоя бабушка. Тогда твоего папы ещё и на свете не было. А теперь и бабушки уже нет, а колёсики всё крутятся. Нужно только поправить ось.

Дед берёт плоскогубцы и выправляет проволочную ось.

– Ну вот. Теперь порядок. Теперь в этой карете мы можем ехать дальше.

Малыш Ви улыбается. Малыш представляет, как они с дедом вдруг делаются маленькими-маленькими. Они прыгают в эту карету – и она везёт их по ёлочным ветвям, всё выше и выше. За окошками кареты мелькают цветные огоньки, поблёскивают шары и бусины, покачиваются золочёные орехи.

А ватный ангел машет вслед малышу и деду и звонко трубит в стеклянную трубу…

12. Малыш Ви и космические финики

Малышу скучно. Он слоняется по квартире. Он наблюдает, как дед достаёт из-под батареи лейку и поливает цветок.

– Что ты делаешь? – спрашивает деда малыш Ви.

– Я поливаю финик.

_ Что такое финик?

– Ты разве не пробовал фиников, Вик? – удивляется дед.

– Не пробовал, – грустно вздыхает малыш Ви, – ни разу…

– Ну ты даёшь! Твой папа в детстве финики просто обожал, за уши не оттащишь. Финик, Вик – это такой плод, вроде большой ягоды. Очень сладкий. А внутри длинная косточка, похожая на палочку. Вот твой папа в детстве…

– А где они растут, финики эти? – нетерпеливо перебивает малыш. – Что, прямо на этой малюсенькой травинке?

Он тычет пальцем в тоненькое растение, похожее на самую обыкновенную летнюю травку.

– Это не травинка, это – пальма, – строго поправляет дед. – Просто она ещё маленькая, ей всего три года. Погоди, пройдёт время – и эта травинка станет большой, из неё развернётся настоящий пальмовый лист. Да и не один: из основания этого листа вырастет другой лист, от того листа пойдёт ещё лист. И так – много-много листьев. И каждый лист разлохматится по краям на тоненькие ленточки, как бахрома. А внизу под листьями потихоньку сплетётся пальмовый стволик, мохнатый, как кокосовый орех – помнишь, маме в больнице на Новый год подарили?

– Что, и на этой пальме будут тоже расти кокосовые орехи?

– Нет, дурила, – треплет его по волосам дед, – не орехи, а финики. Это же не кокосовая пальма, а финиковая!

– А откуда ты знаешь, что это вообще пальма? – сомневается малыш Ви. – Может, это просто травинка? И ты всё перепутал, дед?

– Ничего я не перепутал, – обижается дед, – я точно знаю. Эту травинку… то есть, пальму твоя бабушка посадила.

Малыш Ви вытаращивает глаза:

– Как? Моя ба?

– Да, твоя ба. Вот бабушки уже нет, а пальма растёт. Только очень медленно. Наверно, по бабушке скучает…

Малыш Ви ничего не понимает: бабушка давным-давно умерла. Как же она ухитрилась посадить пальму? Мёртвые не сажают пальмы, они вообще ничего не делают. Их просто нигде нет – только на фотографии. И у папы в компьютере, если разрешат, можно посмотреть про бабушку кино.

– Нет, дед, ты меня обманываешь! – не верит малыш Ви. – Травинка такая малюсенькая, а бабушка умерла давно.

Дед вздыхает:

– Это тебе кажется, что давно. Тебе пять лет, а бабушки нет всего три года. Это почти половина твоей жизни, Вик. Когда ты проживёшь двадцать, тридцать и даже сорок лет, эти три года покажутся тебе такой ерундой…

Малыш Ви заливисто хохочет: сорок лет! Он умеет по пальцам считать до десяти, но сорок… Это и представить себе невозможно.

– Дед, ты что? Мне будет сорок лет? Я что – буду таким старым?!

Теперь хохочет дед:

– Эх, Вик-Вик! Сорок лет – разве ж это старость? Что тогда говорить обо мне, в мои-то шестьдесят с мышиным хвостиком?

Малыш задумывается: выходит, и он когда-нибудь будет таким, как дед? Седым – и со вставными зубами? А сначала таким, как папа. И как мама… И тоже будет каждый день ходить на работу, как все взрослые? И даже летом, когда жарко и светит солнышко, и хочется только плескаться в реке, есть мороженое и пить ледяной морс из холодильника – ему надо будет тоже ходить на работу? Как же так?