Ваши благородия, господа вандалы

–Нет, я не нуждаюсь в помощи. Пусть Алена принесет немного воды.

Сделав несколько глотков, она выпрямилась.

–Мне уже хорошо, не могу понять отчего это со мной, может грибы? Запорю кухарку, заставлю съесть все грибы, что она приготовила. Беги скорее и проследи, чтобы больше никто не отравился. Пришли мне эту стерву, я с нее шкуру спущу.

Натали ушла, но кухарку не позвала, а переговорив с Антоном, не притронулась к подносу с грибами, оставив его на столике, где стояли блюда с закусками. На лице Натали торжествовала улыбка.

–Чему ты смеешься?

Натали обернулась, Дарья стояла в лучах заходящего солнца, и ангел превратился в живое воплощение дьявола, несущего смерть.

–Ни чему.

Натали не заметила, чтобы с Дарьей произошли хоть какие-то изменения, такая же цветущая, как всегда и это ее огорчило.

–Как ты себя чувствуешь? У тебя нездоровый румянец, уверена, что врач не нужен?

–Уверена.

В тот день в имении был намечен бал и Дарья по случаю пригласила гения, так ей отрекомендовали знаменитого европейского пианиста. Он был принят в самых богатых домах столицы. Очередь, чтобы пригласить маэстро в свой салон, огромна, но княжне удалось уговорить гения отложить все приглашения на сегодняшний вечер. Маэстро невысок, плечист, черные волосы стояли торчком, на его апоплексическом лице колбасника – то и дело вспыхивала холодная учтивая улыбка, его белые руки с непомерно длинными пальцами хлестали по клавишам, словно плеть по провинившемуся. Сперва гости слушали, а некоторые офицеры, слегка перебравшие клико, даже уснули, но сочинение маэстро поразило гостей и восхищению не было предела, а когда гений заиграл мазурку начался настоящий бал. Маэстро играл неистово и, как показалось Сержу, даже с вдохновением, но время подошло отдохнуть и шампанское, бургундское и клико полилось рекой. Серж пробрался в малую гостиную, там стоял старенький рояль и принялся музицировать, пользуясь одиночеством. Княжна и Натали остановились в дверях и прислушались, снисходительно улыбаясь. Гений как раз поднялся на второй этаж с желанием встретится с князем и получить свой гонорар. Он собирался побыстрее покинуть гостеприимный дом, но вдруг брови его взлетели вверх и лицо приобрело изумленное выражение и покрылось красными пятнами, гений остановился и прикрыл глаза.

–Чье это сочинение? –прошептал он, -Кто так божественно играет?

–Он офицер и мой брат, его зовут Серж, -с гордостью ответила княжна.

Дождавшись окончания пьесы, маэстро подошел к Сержу и обнял его. Гений восторженно и долго исповедовался Дарье о выдающихся способностях ее брата, после чего все пошли в буфетную и мужчины выпили водки, а женщины шампанского.

–Я рада, что вам понравилась игра Сержа, но он военный человек, представитель лучшей части русского дворянства и его карьера – это служба отечеству. Маэстро, приглашаю вас познакомится с работами нашего придворного художника. Прошу пройти в галерею.

–О, я узнаю в этих лицах первых господ Петербурга, изумительный групповой портрет и как точно передает характер каждого из написанных сеньоров.

На стене висело огромное полотно в тяжелой позолоченной раме, весьма талантливо живописующее сошествие на американский берег первых конкистадоров, маэстро пришел в неописуемый восторг.

–Смотрите – это ведь князья Голицыны, у них в руках копья! А аборигены, которые их встречают – это их слуги, крепостные крестьяне или тоже дворяне знатной фамилии?

–Эти аборигены их соседи по загородному дому, у них вечная война из-за какого-то озера, находящегося на спорной территории их владений. Самый полный абориген – это граф Полозьев, глава этого почтенного семейства.

–А этот конкистадор княжна напоминает вашего супруга, у него очень свирепый вид.

–Жаль, что с испанцами на новые земли не высадились женщины, иначе и наши портреты вы могли бы увидеть на этом полотне.

–Ха! Очаровательно придумано, но семейство графа не возражает, что изображено в неприглядном виде?.. А кто же автор шедевра?

–Я уже говорила, мой придворный художник, портрет графа Полозьева он писал по наброскам, которые сделал у них дома, выполняя заказ самого графа.

–Я хотел бы посмотреть все картины вашего придворного художника.

–Вы их можете увидеть в лучших домах Петербурга. Насколько я знаю, вы были приглашены и покорили своей игрой князей Нарышкиных, Маковских и Голицыных, у них в гостиных висят семейные портреты – это и есть полотна моего художника.

– Он такой же гений, как и я. Вероятно обласкан заказами сильных мира сего и не бедствует, познакомьте нас. Я хочу с ним выпить итальянского вина. Он, вероятно, имеет свою мастерскую и учеников? Как вы думаете, можно мне посетить его мастерскую?

–Маэстро, но этот гений не свободный художник, он мой раб, я смогла купить его, провернув чудесную финансовую комбинацию.

–Хозяйка, госпожа, княжна я прошу вас разрешить посетить мастерскую вашего художника.

–Вы увидите все его картины и его самого, но не сейчас. Серж, как хорошо, что ты так удачно зашел сюда. Маэстро, все гости пошли смотреть фейерверк в парк, вас проводит туда мой брат.

–Так я надеюсь княжна, вы не откажите в моей скромной просьбе?

–Идемте, вы увидите потрясающее зрелище, поверьте. Я проведу вас по залам дворца.

Князь Николай Николаевич Муравьев был человеком, значительно приближенным к государю и отпечаток принадлежности к самой высшей касте, лежал в этом дворце на всем. Однако желание блистать распространялось не только на внешний вид дворца, но и находило отражение в убранстве его залов и распространялось на организацию проведения балов, и на повседневную жизнь. В имении, после приезда во дворец новой госпожи, все было с иголочки: лучшие в столице гувернеры, лучший придворный художник, великолепная библиотека и, конечно, частые поездки княжны за границу. Теперь же госпожа, когда имение посетил ее сын от первого брака, взялась за хлопоты определить его в лицей. Дарья не пожалела денег и сил, но отпрыск древнего дворянского рода оказался настолько безграмотным, что экзаменаторы посоветовали княжне нанять учителей и через год приводить отпрыска. В лицей его не смогли принять, не смотря ни на какие связи его нового папа и не смотря ни на какие взятки его маман.

Антон явно не скучал на балу, он пил клико с гусарами прямо из горлышка бутылок и сейчас, удобно пристроившись в любимой маминой садовой беседке, придавался пьянству. Серж и маэстро появились, нельзя сказать, что внезапно, но Антоша был уже изрядно набравшись, вино яркими красными пятнами покрывало его некогда белоснежную с огромным жабо рубашку.

–Антон, почему ты не с гостями?

–Я ждал, пока ты поговоришь с маман и пойдешь в сад. Неужели ты забыл о нашем договоре? Мне кажется, что время пришло… а кто это с тобой?

–Великий пианист и художник.

–А, господин маэстро, рад, очень рад. Не желаете ли шампанского? Бокалов или фужеров у меня к сожалению, нет, но вам итальянцам или кто вы там такой, наверное, не привыкать пить из горлышка. Прошу угощайтесь.

–Твоя маман в галереи и одна, тебе бы стоило ее навестить, а мы с маэстро идем к гостям, скоро начнется фейерверк, и ты прав – время пришло. Княжна одна сидит в галерее, а гости, все гости смотрят фейерверк. Ты понимаешь меня Антон? Твоя маман просила подойти тебя к ней, она желает сообщить тебе свою волю и не пей больше, иначе поедешь к себе в деревню таким же нищим, каким заявился сюда и всю оставшуюся жизнь будешь командовать свиньями. Ты меня понял? А теперь поторопись, она тебя ждет.

–Я хочу спросить, наш договор еще в силе?

–Тысячу рублей ассигнациями из моих рук. Мальчику нужны деньги, и я его по – своему люблю и балую его. Если захочешь уехать, то приходи хоть ночью, я отдам тебе эту сумму из рук в руки, но только после разговора с маман.

Серж прикоснулся к локтю пианиста.

–Пойдемте быстрее, еще мгновение и ночное небо преобразится. Посмотрите, как будет чудесно, такого вы нигде не увидите.

–Я много видел фейерверков, самые красивые в Париже, но это в прошлой Франции, а теперь, когда Бонапарт разгромлен и Франция обескровлена войной, им не до фейерверков. Этот тип и есть сын княжны?

–Да, он сын несравненной княжны.

–Жуткий тип.

Внезапно Серж остановился и стал всматриваться в глубь сада.

–Что случилось мой друг? Почему вы так встревожились, что вас так напугало?

–Посмотрите туда, вы видите девушку?

В это время небо осветилось множеством белых, красных и зеленых огоньков, раздался оглушительный хлопок и послышался смех, заиграл оркестр.

–Да, я вижу ее, она побежала по тропинке, но теперь снова темно и я не успел ее рассмотреть. А вы ее узнали?

–Это вторая дочь князя, Софья.

–Но, помилуйте, мне говорили, что князь изгнал ее из своей жизни и своего имения, навсегда лишив внимания и любви. Неужели князь простил ее и пригласил на бал?

–Конечно нет, иначе мы встретились бы с ней раньше. Я думаю, пригласи он ее, так Софи, пожалуй, и не пришла бы.

–Но она здесь, если вы конечно не ошиблись.

–Да, она определенно тут и побежала во дворец, идемте нас уже ищут и зовут.

Праздник продолжался и фейерверк удался на славу, господа офицеры и столичные гости разъехались под утро. Серж со своими новыми друзьями, гусарами, поехал кататься по окрестностям, что может быть прекрасней, чем под луной мчать верхом на прекрасном жеребце, горланить песни, а потом наслаждаться прелестями молодых, красивых и податливых крепостных девок. Никого не смутило, что княжна не пришла в сад смотреть фейерверк, а князь, проводив гостей ушел в свои покои. Он устал от бала и желал отдохнуть в одиночестве.

В имении тихо, только птицы поют. Дворня прибрала в саду и во дворце, а господа уже нежились в своих кроватях. Князь, перед тем как лечь спать, взял колокольчик и позвонил, вызвав прислугу.

–Скажи Прохору, что завтра наш иностранный гость, господа офицеры и я с женой намерены посмотреть его новые картины и эскизы. Пусть к утру развесит свои работы в галереи. Накроете завтрак на террасе. Все вернулись в имение?

–Да, господа офицеры и брат вашей супруги, нашей госпожи уже вернулись.

– Иди, чего стоишь.

Князь поднялся, открыл настежь огромные стеклянные двери, ведущие в сад из спальни – легкий свежий ночной воздух и пение птиц опьянили князя, он закрыл глаза.

–Какое блаженство.

Постояв немного, князь решил, что непременно должен перед сном скупаться в речке. Внезапно послышался топот ног, из темноты ночи вышел поручик Шлыков.

–Князь, вы не спите, сегодня прекрасная ночь, а у меня как раз бутылка молодого французского вина с собой. Знаете, не могу уснуть. Назначил свидание, но…Одному скучно и грустно, не составите ли компанию?

Шлыков не успел зайти в комнату князя, как раздались удары в запертую дверь, ведущую в коридор замка.

– Князь, откройте.

Крики доносились из-за двери, ведущей в покои князя. Поручик бросился вперед, отворил двери и тут же был атакован. Звон шпаг, топот ног, треск ломаемой мебели и бьющихся ваз, угрозы, выкрикиваемые дерущимися, обрушился словно водопад на голову князя. Князь схватил саблю, но не смог вступить в бой, поручик быстро передвигался, и его широкая спина стала надежным живым заслоном, за который не могли прорваться злоумышленники. Князь был вынужден выскочить на улицу, дабы предотвратить возможное нападение со спины. Поручик явно побеждал в схватке и бой продолжался за пределами спальни, теперь звон шпаг продвигался вместе с дерущимися по коридору и добрался до холла. Князь увидел, как из темноты сада появился человек и вбежав по ступенькам парадного крыльца заскочил внутрь дворца.

–Гусары ко мне! –прокричал князь и бросился бежать к парадному входу замка. Он готов был сражаться, но, когда забежал через парадные двери в холл, то увидел, что бой поручиком выигран и нападавший лежит у ног Шлыкова. Молодой корнет с криком, -он убежал туда, -побежал по коридору к черному выходу.

–Поднимите его поручик, я хочу увидеть кто это, -князь опустил саблю. -А вы зажгите свечи и наведите порядок в моей спальне и тут, -слуги разбежались и вскоре холл был освещен.

–Серж – это вы? В подземелье его! Разбираться завтра будем.

***

Внезапно пришел страх и был он вполне ощутимый: холодный и липкий, удивительно длинный и похожий на безобразную мазню того художника, которую видел на Невском в тот дождливый день. Черная, как смоль река, пустые и серые от пыли берега, а стой стороны приближается лодка. В ней седобородый старик, он гонит лодку веслом, но она почти не двигается, весло вязнет в тягучей жиже реки и старику явно не хватает сил, чтобы сделать гребок. Он пыжится изо всех своих сил, но ничего не получается.

Кукушкин проснулся и вскочил с кровати, все тот же сон, когда старик доплывет, то жизнь оборвется. Виталий наклонился, разминая спину и рука привычно потянулась к тумбочке, на котором стоял графинчик с водкой. Кукушкин выпил, крякнул в кулак и пошел умываться. Квартира на Офицерской улице в Петербурге – это мечта чиновника надзирателя, Кукушкин называл эту мечту несбыточной. После войны, таких молодцов, как Кукушкин, развелось в России, как собак нерезаных. Розыск в империи приобрел глобальные масштабы: политический сыск, летучие отряды сыскной полиции, уголовный розыск. Кукушкин надеялся на доходное место в столице, ведь никто иной, как сам Бенкендорф вызвал его в Петербург. Еще вчера, когда он был, как и сегодня, впрочем, надзирателем сыскной полиции Новгорода, а это самая низкооплачиваемая должность в полиции, Виталий и не подозревал о таком подарке судьбы, как своя квартира в Петербурге, к тому же он был под угрозой увольнения, хотя виновным себя не чувствовал.

В тот день их отряд должен был брать банду беглых, грабивших всех подряд на большой дороге, а Кукушкин подвел своих товарищей и его вовсе отстранили от оперативной работы. Начальник приказал продолжать службу в подвалах полиции, открывать и закрывать решетки. Ключник, одним словом. Обидно, честное слово, ведь он славно поработал, следя за староверами, промышляющими в гостином дворе Новгорода, а все из-за своего пристрастия, будь оно не ладно. Приучил батюшка к водочке, полезно дескать по утрам для пищеварения, если бы не война, то спился бы, наверное.

Сегодня ни-ни, предстоит ответственный разговор с директором департамента полиции столицы, с самим графом. В Новгороде небось и сейчас ломают голову в поисках причин, по которым Кукушкина вызвали в Петербург, и никто иной, как сам всесильный Бенкендорф. Виталий вспомнил, как познакомился с командиром егерей, о которых на той войне ходили легенды. Шутка ли, эти части являлись гордостью армии и ее главной огневой мощью. Кукушкин же воевал в легкой кавалерии, а это самые слабые подразделения армии, там всегда не хватало дворян. Сей недостаток покрывали казаки, не любившие немецких стрелков, потому и не было сплоченности в армии, а государю нужны победы. Легкая конница должна была взламывать оборону натиском и скоростью, а егеря, следом идущие, уничтожать солдат противника и закрепляться на занятых рубежах. Друг без друга – это уверенное поражение всей армии. Ведь что конница способна только взломать оборону на короткое время, но вскоре сама заваливала трупами разбежавшихся французов по всему полю боя. Стрелки, как в тире отстреливали молодых и не опытных в бою драгун. В тот день французы надеялись на внезапность и то, что полк не был готов к такой наглости лягушатников, привело его к поражению. Драгуны, откатившись назад с огромными потерями, зализывали раны и считали чудом оставшихся в живых. Внезапно зазвучали барабаны, застучали копыта, и Виталий увидел Бенкендорфа на огромном жеребце. Он помнил, как полковник спешился, снял треуголку посмотрел на запад и перекрестился, оставшиеся в живых после атаки последовали его примеру.

–Здорово молодцы!

В ответ прозвучало очень жиденькое ура. Он приказал строится в боевой порядок, дабы атаковать противника и победить. Казаки и мы выстроились для атаки. Егеря же, пришедшие, наверное, с ним не спешили к нам присоединится и отошли в сторону. Бенкендорф побледнел, потом усмехнулся и сказал:

–Вот все и выяснилось, желаю вам, господа Наци удачи. Я пытался быть своим среди чужих, а чужим среди своих, но видать не судьба. Смотрите же как подыхает Ванька-дурак!

Французы не ожидали повторной атаки русской кавалерии, уверены были, что еще долго будут зализывать раны и готовились к инфантерской баталии с жаркой перестрелкой, но лихой конный натиск застал несчастных врасплох. Разумеется, первым же залпом французы пробили значительные бреши в сводном отряде, но не успев перезарядится, они испытали гнев русских сабель. Стрелки французов побежали, но к ним на помощь уже мчался кавалерийский отряд и нашей легкой кавалерии пришлось разворачиваться и с ходу атаковать французских драгун. Поредевший отряд русских встретили пули французских стрелков, и они покрыли поле своими трупами, не доскакав до линии боя с кавалерией противника.

Одним из первых под мной убили лошадь, и я оказался на земле, одному Богу известно, почему меня не раздавил конь. Когда очнулся, то увидел лишь быстро удаляющихся от меня французских кавалеристов. Голова кружилась от удара о землю, в глазах стоял туман, но я смог увидеть прямо на меня бегущих французских солдат. За моей спиной раздались выстрелы, французы падали, как подкошенные и ни один не успел поднять ружья для выстрела или добежать до меня. Егеря во главе с Бенкендорфом, завершали успех нашей кавалерии. В том бою и я смог отличиться, ведь в Новгороде слыл отменным охотником. Так я познакомился с полковником Бенкендорфом.

В связи с каким делом он нашел сейчас незадачливого кавалериста и вызвал в столицу? Виталий не мог дать ответ на этот вопрос, но то, что это был Бенкендорф, не сомневался. Я взял папиросу и закурил, горячий аромат табака, ворвавшийся в легкие, отозвался дурманом в голове. Все же этот гадкий сон оставил ощущение страха и злости на самого себя, ничего – пройдет.

Виталий вышел из своей комнаты и направился в общую залу на первый этаж дома. В углу, на подставке стояли серебряный сифон и несколько бутылок отличного вина, предназначенные для всех жильцов дома. Бутылки были распечатаны и просто заткнуты новыми пробками, что и говорить, принимали его по первому разряду и не каждый высокопоставленный чиновник полиции, приехавший из периферии в столицу, удостаивался такой чести, а его – Кукушкина, явно баловали.

Хозяин дома, вероятно после вчерашнего вечера, который они провели вместе, отметил любовь своего постояльца к напиткам Бога Бахуса и вот перед Кукушкиным мечта пьяницы. Виталий подошел к поставцу и взял одну бутылку, повертел, погладил и поставив на место, взял другую. Названия вин ровно ничего не говорили, хотя вон и знакомцы стоят: темные и тяжелые бутылки, с сургучными печатями и тесненными надписями. Он даже обрадовался, увидев эти бутылки, будто радуясь встрече с родным человеком в чужом и незнакомом городе. Виталий зубами вытащил пробку из бутылки и отпил, дразнящей ум, огненной жидкости. Зала наполнилась светом и заиграла всеми цветами радуги. Не выпуская бутылку из рук, вернулся к себе в комнату. Голубовато-салатовое покрывало этой огромной, почти на всю спальню постели, подчеркивало его одиночество и дискомфорт. Кукушкину ужасно захотелось выпить всю бутылку.

–А ты не пей! –рявкнуло у него перед глазами расплывчатое лицо Владимира Дармидонтовича и поплыло под потолок.

–Слушаюсь, ваше высокоблагородие! –прокричал Кукушкин, задрав голову к потолку и наблюдая за плывущей в воздухе рожей своего начальника. Туман рассеялся и Виталий, встряхнув головой и прорычав как собака, отставил бутылку от себя.

–Все, приехали, -прошептал он и затерялся на просторах своей постели. Теперь ему снился кабинет начальника.

–Рассказывай Кукушкин все как есть.

–А что собственно рассказывать, Владимир Дармидонтович?

–А то ты не знаешь?.. Бумага из Петербурга пришла, вызывают тебя в управление, в канцелярию самого директора департамента.

–За что?

–А я знаю? В бумаге ничего не сказано. Ни кто вызывает, ни по какой причине, а только вызываем и твоя фамилия имя и отчество пропечатаны. Рассказывай все, что произошло с тобой за последние полгода или лучше год.

Кукушкин молчал, опустив голову и почесывая затылок. Дармидонтович позвонил в колокольчик, дверь отворилась, -Позовите чиновника для поручений, ну того, что бумагу у курьера принял.

–Вызывали?

–В бумаге отписано, что Кукушкин должен прибыть в департамент полиции столицы и явится к директору, а по какой причине не указано. Ты у курьера спрашивал, почему не отписана причина?.. Хоть бы поинтересовался, что да к чему.

–Даже если б и спросил, вы думаете услышал бы вежливый ответ? Владимир Дармидонтович, я чаю курьер сам ничего знать не может. Потому, как у него одна задача взять послание, доставить его по назначению и все.

–Ну да, ну да.

–Давай Кукушкин думать вместе.

–У меня одно дело было, нет два.

–Разбираем оба, докладывай.

–Беглых мы брали, а спрятались они в крайнем доме села Гнилихино. К дому этому не подойти скрытно, кругом него пустырь и все как на ладони, но и им не убежать от наших пуль. Штурмом конечно можно взять, но сколько погубим своих – это страх. Решили ждать до утра, а с первыми петухами и возьмем. Спать договорились по очереди, мое время пришлось на три часа утра, ну проснулся я, зябко и голодно, шутка сказать со вчерашнего не евши. Сижу, стало быть, смотрю, а глаза сами закрываются. Решил взбодриться, у меня фляга с войны осталась, так я ее завсегда с собой ношу и водочкой заправляю на всякий случай. Отхлебнул чуток раз, другой, а потом пришел в себя, а солнце уже высоко стоит.

–Знаю, знаю и как ты в дом тот ворвался, да не один, а с Николаем. Это дружок твой?

–Так точно, воевали вместе и в полицию пришли тоже разом.

–Вы молодцы, да только не отметил в приказе и не похвалил устно, потому как вы напились и чуть все дело не погубили – это не годится.

–Тогда второе дело. Помните брильянты госпожи Чуприной?

–Ты их вернул, случайно на какой-то гулящей девке увидел.

–Совершенно точно, зашел я тогда с горя в шалман, осмотрелся и мать честная, брильянты сияют на грязной шее одной из потаскух, взял я ее за шиворот и притащил в участок. Это уж она после, на полюбовника своего указала. Вы тогда обещали орден дать.

–Я в Петербург доложил, шутка ли на какие деньжищи в золотых украшениях и брильянтах вернул пострадавшей, да и Чуприна известная фамилия в столице. Так думаешь из-за этого дела тебя вызывают?

–Да других дел у меня и не было вовсе.

–Все равно, что-то здесь не так.

Кукушкин очнулся и взглянув на настенные часы, поднялся и пошел умываться. Будь что будет, подумал Виталий и успокоившись на этой мысли, облил себя холодной водой.

Жаркий и солнечный день в столице подходил к своему концу, а это значит, что у Бенкендорфа он выдался тяжелым и болезненным. Все Бенкендорфы светлой кожи и с огромным количеством веснушек, кожа розовая, как у племенной хрюшки, а значит солнце Александру Христофоровичу причиняло боль и граф мог выйти на улицу и подышать свежим воздухом только ночью.

Летом Бенкендорф работал исключительно по ночам: он выходил из своего дома, садился в карету, и та его катала от дома к дому. Такое поведение внушало страх дворянам, каждый житель столицы не мог спокойно спать, если за ним числились грешки перед императором или перед законом. Причина этого страха была не только в жестком нраве всесильного графа, а в его сенной болезни, которую с переменным успехом пытался лечить Боткин, личный врач императора и начальника сыска.

Кукушкин сидел в приемной и ждал, когда наконец ему объявят для чего вызвали в столицу. Если он приехал в Петербург в мундире офицера егерей и в своем багаже не имел другого платья, то не только потому что был беден, как церковная мышь, у него была мысль с дальним прицелом. Когда он вошел в приемную графа, то сразу рассмотрел себя со всех сторон в огромное зеркало, занимающее всю стену приемной залы. Граф будет доволен выправкой своего однополчанина, а Виталий, как бы говорил всем своим видом: «Я готов служить отчизне под руководством своего мудрого и любимого командира. Верой и правдой оправдаю доверие отца родного». В зале было прохладно, так как тяжелые коричневые шторы не пропускали солнечных лучей. Виталий слегка дрожал и прислушивался, но тщетно, огромные дубовые двери не пропускали ни единого звука из кабинета директора департамента. Прошло не меньше часа и наконец двери распахнулись и в зал вышли два генерала. Кукушкин втянул голову и застыл, боясь выдать свое присутствие учащенным дыханием.

–Родина, честь, долг, порядок и верность, дорогой генерал – это не добродетель, а врожденные качества. Они либо есть, либо их нет. Ты можешь стать добрее или злее, умнее, сильнее, но порядочным стать не сможешь. Если матушка или отец были продажными тварями, то грешно от их потомства требовать чести и верности. Увы, таковы законы наследственности. Во всех сословиях есть порядочные – люди чести и непорядочные. Как увидать сию подлую кровь в маленьком мальчике? Остается либо довериться чести его отца или матушки, иль вовсе отказать с порога. Если не распознать, то такой погубит не только себя, когда выйдет на службу и получит задание, но и своих братьев по оружию. Я людей чую и понимаю на что они способны и что им нельзя поручать. В итоге моя разведка стала лучшей в Европе и это признали даже англичане, но мне не хватает учеников, проверенных в деле. Даже следователя толкового для раскрытия самого что ни на есть будничного убийства и то днем с огнем не сыскать. Вот пример: один из самых талантливых моих учеников – Федя Тютчев выказал талант поэтический и мог, а я считаю, что и должен был стать выше Пушкина, но сие мне не нужно, а мне нужен резидент в Германии, а не крючкотворец. Я предложил ему выбор: публикации, гонорары и всемирную славу, после выполнения задания или безвестность за тридевять земель от России? Мой ученик выслушал мое предложение и просто спросил, -Если бы вам не нужен был человек там, в Баварии, вы бы меня напечатали? У меня сжалось сердце, мой мальчик хорошо почуял то, что я счел его незаменимым для дела и согласился подождать со стихами и прежде выполнить мое задание.