Истории Стасяна. Мечты сбываются

К магнитофону прилагались две бесплатные кассеты с записями. Отечественные кассеты уже через месяц-два эксплуатации переставали нормально крутиться: рвалась или застревала пленка, магнитофон «жевал» пленку. Импортные кассеты, привезенные из Египта еще семь-восемь лет назад, прекрасно продолжали работать.

Все советские кассеты умирали, не прожив и года. Поэтому кассеты привозили из-за границы или покупали задорого Sony и TDK в комиссионках. Комиссионные магазины («комки») стали центром распространения буржуазных товаров. Импортная кассета могла стоить там десять рублей, то есть раз в десять дороже отечественной. Некоторые загранработники стали целенаправленно привозить из-за границы вещи на продажу через «комки». Там продавалось почти все: одежда и обувь, жвачка, брелоки и даже видеомагнитофоны, но стоило дорого или очень дорого.

Мне хватало запаса пустых кассет еще из Египта. Благодаря Косте у меня были записи песен эмигрантов, уехавших в Америку: Токарев, Шуфутинский и другие. Я составлял свои сборники песен и рисовал обложки для коробочек кассет. Мне было интересно слушать Токарева про далекую и неизвестную жизнь в США. Через три года случится невероятное: уехавший навсегда без шансов посетить родину Вилли Токарев приедет в СССР как король и будет собирать стадионы слушателей, ведь его песни знали уже все. Даже в деревнях можно было услышать его песни, правда, обычно в ужасном качестве, ведь при копировании с кассеты на кассету качество немного терялось. Что оставалось от качества после пяти-шести перезаписей?!

Громкий свист

Научившись громко свистеть, я стал настоящим мужчиной. Примерно так я это оценивал. Несколько месяцев попыток научиться свистеть были позади. Просто тихонько издавать свист я умел давно, как и все. Но свистеть громко, «как Соловей Разбойник», – в этом было что-то по-хулигански азартное и сильное. В фильмах лихие герои умеют громко свистеть.

Я спрашивал ребят и взрослых, умеют ли они свистеть. Кто-то предлагал класть пальцы в рот, кто-то показывал, как поставить язык и сложить губы. Но буквально только единицы умели свистеть так громко, как мне хотелось. У меня не получалось хорошо за ними повторить.