Избранное. Стихотворения, песни, поздравления

Гулливер в Лилипутии

На песочке мокром, сером(Заалел едва восток)Лилипуты ГулливераВяжут вдоль и поперёк:«Будешь место своё знать!»Бьют ногами без стесненья.Ах, какое наслажденьеВеликана попинать!      «Мы – малютки. Ты – большой горе подобный.      Слишком крупный в нашем мире, неудобный».Гулливер кричит, стараясьЛилипутов убедить:«Никого не собираюсьНи подмять, ни раздавить.Разрубите сеть узлов!Я совсем не виноватыйВ том, что всех вас вместе взятыхВыше стал на сто голов…»      Не берут, увы, слова его на веру,      И приходится несладко Гулливеру.В схватке честной с ним удачиНи один бы не познал.Гулливер был ночью схвачен,Когда очень крепко спал.Так и встретил он зарю:Видит, карлики хохочутИ соломинкой щекочутГулливерову ноздрю.      Вмиг покончил бы он с этим шумом-гамом,      Коль не связан по рукам был да ногам он.Каждый узел проверяют,Чтобы былпредельно туг.«Мы тебене доверяем,В наш не пустимтесный круг!»И в чехлы кладут ножи.«Одинакового ростаБыл бы с нами —было просто б.Эй, не дёргайся, лежи!»      Он лежит, продрог насквозь в песочке сером…      Плохо быть средь лилипутов Гулливером.На песочке мокром, сером(Заалел едва восток)Лилипуты ГулливераВяжут вдоль и поперёк…27 июля 1996

Не браните Есенина!

Не браните Есенина.Дескать, много он пил.Потреблял бы умеренно —Лет до ста бы дожил.Надоели вы с руганью.Мол, развратник певец.Жил с одной лишь супругою:Вот бы был молодец!Осуждать златокудрого —Понапрасну, тщета.Вы такие все мудрые,Лет живёте до стаСытно и комфортабельно.Носом вниз, не в зенит.Так живёте вы правильно,Что от вас аж тошнит.Стал у вас он виновником,Мол, в пороках он весь, —У самих же любовникиИ любовницы есть.У кого нет – хотели быНе выходит никак.В мыслях койки расстеленыДля любовных атак.Прямо действовать, сволочи —Тонковата кишка.Ваш разврат – втихомолочку,Скрытно, исподтишка.Помолчать, дяди с тётями!Шёл поэт, мол, ко дну.Сами водочку пьёте выНе граммульку одну.Ни к чему ваши прения.Пил Есенин и пусть.Он был пьющим, но Гением.Вы ж – нетрезвая гнусь.Нос совать неприлично вам,Слать усмешек оскал.Вообще, дело личное:С кем он пил, с кем он спал.Мир чернила выплёскивал,Мир бумагу марал.Но никто про берёзку так,Как поэт, не сказал.К чёрту – сплетни! Повесили,Мол, чекисты его…Жутко было, невесело —Влез в петлю оттого.Бросьте выпады, жалобыНа поэта хоть раз.Не судите, и, стало быть,Не осудят и вас.Отправляйтесь вы к лешему!Сплетни – вновь день за днём,Не орите вы бешено —Всё о нём да о нём,Не брюзжите рассеянно.Что поэту с того?Вы прочтите Есенина.Вы поймите его.27 сентября 2002

Квадратный мир

Зависим мы всегда от чьей-то воли,На бойню поведут иль на парад.Похож наш мир на шашечное поле,Где каждой пешке отведён квадрат.А принцип той игры давно известен.Ну что твои мечты, судьба, стезя?Нет, если ты стоишь на чёрном месте,На белое уже никак нельзя.И здесь непозволительна усталость.Тот впереди, кто вечно нагл и груб.Чтоб пешка здесь одна из всех прорвалась,Других отдать положено «под сруб».Сумев остаться целым в страшной давке,Не возгордись: какой, мол, умный я!И хоть ты ухитрился выйти в дамки,Гарантий нет спокойного житья.Лишат тебя надёжнейшего кроваКоллеги те, что в дамках, как и ты.И «треугольник» уж готов «Петрова»,Где перекрыты все твои ходы.И день тебе теперь темнее ночи,И не даёт житья вопрос такой:А кто вручает эти полномочья —Руководить за шашечной доской?10 июня 1982

Джинсы старые

(Песенка бывшего «семидесятника»)

Надень, дружище, джинсы старые.И если ты не входишь в них,То годы ты прожил бездарно иНе написал свой лучший стих.Не исходил ты землю-матушку,Стремился в Крым, презрел Сибирь.Ты не искал, ты грех взял на душу —Пошёл не вглубь, раздался вширь.Надень, дружище, джинсы старые.И если джинсы в самый раз,Пройдись по улочкам с гитарою.Пройдись, как раньше, в поздний час.Огромный клёш был, как у флотского.Тебе тогда семнадцать лет.Хрипел ты песенки Высоцкого.Давно его в живых уж нет.Ах, не имел в те годы дисков ты.Безумно музыку любя,Всё то, что слушал на английском ты,«Битлами» было для тебя.Ночами в радиоприёмникахТы рок ловил сквозь треск и писк.Ну, а теперь тебе и днём никакНет времени послушать диск.«Один друг старый лучше новых двух», —Права народная молва.Нам наши песни поднимали дух!Не позабыть бы их слова.Блажен, кто через годы смрадныеЗапал души сумел сберечь!…Надень, дружище джинсы старые.Что? Ты давно их бросил в печь?Ах, ты давно их бросил в печь…17 июля 1986

Баллада о скоморохе

«К чёрту банки, крынки,Молоко и мёд!Вон, концерт на рынкеСкоморох даёт!»И, веселья ради,(Век жесток и лют)Поспешил к эстрадеВесь торговый люд.Вновь устроил праздникВ серый будний деньШут и безобразник!Как ему не лень?«Пляшет ведь не слабо!Ай да молодец!» —Бьют в ладоши бабы,Нищий и купец.      Вид его отпетый:      В рубище одетый.      Брякают на шапке звонко бубенцы.      Поистёрты шмутки,      Но – игрец на дудке!      Мужики довольны, радостны юнцы.Рожа скоморошья,Браги ли хлебнул,Что не дружишь с ложью?Правду лишь однуВслух ты называешь,Удалец, храбрец!Про царя гутаришь:«Государь – подлец.Все бояре – воры.Пустота в казне.Царь лишь разговорыЛюбит о стране.Речи мягко стелет,Образ создаёт,А на самом делеНа народ плюёт.      Царь не верит в Бога.      Потому убого      Мы живём сегодня.      В темноте – тропа.      И попы – ворюги.      Нет по всей округе      Одного хотя бы      Честного попа».Ох, и громкий хохот!Зритель входит в раж,Славит скомороха:«Правдолюбец наш,Скучно нам и тяжко.Снова от душиСпой, поэт-бродяжкаИли попляши!»Но не спеть артистуПод мажорный лад.На конях со свистомСтражники летят.Пикой – по макушке.Злобно говоря:«А не пой частушки,Сволочь, про царя!»      Лупят скомороха.      Скомороху плохо.      Бьют его по рёбрам,      Метят прямо в пах.      Не агент он вражий.      «Неча будоражить.      Не фиг смуту сеять      В душах и сердцах.Вот тебе, бродяге:Гусли – об забор!Все твои бумагиБросили в костёр».Дым кроваво – мглистый…Господи, спаси!Тяжело артистуС правдой на Руси.13 августа 2009

Папой не назову

Прошлое подёргаю за нити,Вспоминаю сразу же… Тоска.Я зачем-то отчима обиделИз-за дури, из-за пустяка.Помню, шёл тогда мне годик пятый.К отчиму имел большую злость,Хоть совсем он не был виноватый,Что у мамы с папой не срослось.      Это часто так бывает:      Крики, слёзы, тарарам.      Дети после отвечают      За ошибки пап и мам.Вновь в детсад тащиться неохота.Собираюсь, вою от тоски.Как назло, сегодня отчего-тоНа ботинках порваны шнурки.Отчим помогает мне обуться.Низко наклонясь у самых ног,Говорит: « Пускай шнурочки рвутся,Мы их свяжем накрепко, сынок!»Мне б ему – такою же монетой,Я ж ответ (хоть грубым не слыву):«Пусть шнурки завязываешь мне ты,Папой всё равно не назову!»Помню, что, услышав эту фразу,Будто от удара вздрогнул он,А потом отпрянул резко сразуИ курить поплёлся на балкон.Ничего в ответ он не сказал мне,Опустился вновь у самых ног.Понапрасну он шнурки связал мне,Не скрепился наш семейный блок.Так и жили. Отчим хоть и злился,Для семьи зарплаты не жалел.Но меня при этом сторонился.В нелюбви я тоже преуспел.А могло быть всё у нас иначе,Оба ведь страдали: он и я.Эх ты, жизнь! Эх, глупость пацанячья,Ревность непонятная моя.      Это часто так бывает:      Крики, слёзы, шум и гам.      Дети жизнью отвечают      За любовь отцов и мам.2 августа 2006

Уходят лучшие из нас

Смерть изо всех орудийПо нам нещадно бьёт.Уходят наши люди.Кто – медленно, кто – влёт.Вокруг пустоты, бреши,Смерть ртом гнилым смеётся.Всё меньше, меньше, меньшеВ живых нас остаётся.Мой друг!Узнал я только что сейчас,Что вдругПогиб ещё один из нас.Инфаркт.Надежд, любви, забот развязка.Быль, факт —Не слух, не вымысел, не сказка.Мой друг,Уходят лучшие из нас.ВокругВсё меньше рук родных и глаз.В лицоСмерть дышит, постоянно ищет.Кольцо,Смотри, сужается, дружище.Я думал,это будетВ далёком далеке,И вдруг уходят людиДо срока– налегке.На всех чернеет метка,Но тяжело привыкнуть,Что гады дохнут редко,Друзья всё чаще гибнут.Мой друг,Пока лежим не по гробамИ стукСердечный будит по утрам,ДавайЖить, что есть силы на пределе,И в райСмерть не поднимет нас с постели.Мой друг,Уходят лучшие из нас.7 июля 2006

«Сказала ты: «Кошка не плачет…»

Сказала ты: «Кошка не плачет».А я не согласен с тобой.Нет, плачет, но только иначе.Порой незаметной, ночной.Дождётся, бедняга, что первымХозяин уснёт – только тутУ кошки распущены нервы.Горючие слёзы текут,По мордочке сжавшейся льются.Рыдает тихонько навзрыд,И лапы у кошки трясутся,И хвост мелко-мелко дрожит.Она вспоминает, как утромПинок получила. Позор!Хозяйке почудилось – будто бМочилась она на ковёр.Да не было этого вовсе!Гонялись голодные псы…Возлюбленный кот её бросил.Наглец, усмехался в усы.(В любви клялся вечной!) Вчера жеПри встрече в кусты завернул,Как будто не видел, и дажеХвостом ей в ответ не махнул.Хозяев на днях поджидалаВ подъезде… Морозно уже.Зубами всю ночь простучала.Обидно кошачьей душе.Хозяева – как им не стыдно! —Припёрлись под самый рассвет.…Когда нам рыданий не видно —Не значит, что вовсе их нет.1 сентября 1995

Мы исчезаем

А. В. Рубцову

Исход судьбы своей не знаем.Снег всё сильней летит за ворот…Мы потихоньку исчезаем.Под пятьдесят нам и за сорок.Нам так не хочется признаться,Что мы не мальчики уже,Что нам пора остепеняться,Пора подумать о душе.Мы исчезаем потихоньку.А всех быстрее тот, которыйНе научился делать стойкуПеред начальствующей сворой.Когда подыгрывать в спектаклеУ нас желанья больше нет,Пьём валерьяновые каплиИ прибавляем в седине.Мы потихоньку исчезаем.Увы, для новых поколенийМы (лучший случай) динозавры,А худший – вообще до фени.Смешны им наши увлеченья,Наивны песни и стихи.Что мы считали преступленьем,У них ошибки, не грехи.Всё наше (время, мол, иное),Они коверкают и рушат.Сейчас беспамятство сплошноеЦарит, увы, в умах и в душах.Что слать упрёки сыну, внуку?Ведь сами рвём мы с прошлым нить.Ведь забываем мы друг другуПорою даже позвонить.А было время – мы горели!Стыдились жить грешно, убого.Мир окружающий хотелиМы изменить, хотя б немного.А сколько нас с дороги сбилось,Ушло, увы, на жизни дно.А сколько наших просто спилось.В могилах прах истлел давно.Мы исчезаем.6 декабря 1994

Жить по совести

Жить по совести – это как?Дураку сказать, что дурак,А начальнику – сволочь, жмот,Что из кассы себе берёт?!Жить попробуешь не по лжи,Что добьёшься тогда, скажи?Дурачок тебе врежет в глаз,А начальник уволит враз.Как по совести жить? Вопрос,Коль в мозгах сплошной перекос,Если попраны честь и стыд,Если вор лишь богат и сыт,Если верил десятки лет,Что учение – это свет,Хоть неграмотных тьма в верхах,Но при крупных они деньгах.Трудно честным быть до конца.На тебе резко «нет лица»,Если милая предаёт,От ворот даёт поворот.Надо бы навсегда уйти,Но не можешь ты сил найти,Улыбаешься, что-то врёшь,К ней покорно опять идёшь.Всё запутано в жизни так,Что и умный порой дурак.Ну, а, если во власть придёшь,Разве ты себе не возьмёшь?Впрочем, знаю, что всё же естьСтыд и правда, любовь и честь.Только как с ними быть в стране,Где мораль давно не в цене?13 августа 2009

Песня последних атлантов

Скрылся в дыму и в пламениНет, не галера, не бриг, —Вышел в последнее плаваньеГибнущий наш материк.Сильно богов мы прогневали,Делали аду назло.И с преисподней ли, с неба лиВдруг наказанье пришло.      Скатилась звезда к нам из выси небесной.      Трещит твердь земли, как орех.      Мы тонем в пучине, мы падаем в бездну      Без шансов подняться наверх.Пили вино до икоты мы,Жрали мы до блевоты.Стали с сараями скотнымиСхожи дома и сады.Недругов многих осилили.Враг был совсем непростой,Но пол-Европы и ЛивияВскоре под нашей пятой.      Весь мир мы хотели десницей железной      За горло схватить без помех.      Но сами внезапно мы падаем в бездну      Без шансов подняться наверх.Мы упивались пороками.Стали страною воров.Мы бунтарями, пророкамиТигров кормили и львов.Для мудрецов и талантов мыПлах не жалели и дыб.Грозными были атлантами —Стали добычею рыб.      Эй, бог Посейдон «наш светлейший и честный»,      Да как же ты бросил нас всех?      Спокойно глядишь, как мы падаем в бездну      Без шансов подняться наверх.Наша ли алчность причиною,Наш ли от разума бег,Что с океанской пучиноюМы породнились навек?Только одно утешение:(Шансов спастись никаких)Может быть, наше падение —Верный урок для других.      Волна нас накрыла. Бежать бесполезно.      На всех несмываемый грех.      Мы падаем, падаем, падаем в бездну      Без шансов подняться наверх.23 июля 1994

Русское кладбище в Харбине

Я брожу по харбинскому кладбищу(Хоть и Царство Теней не люблю),И, как будто бы редкостный клад ищу,Я надгробия взором сверлю.Влево, вправо – родные фамилииБывших русских своих, земляков.Грустно в гавань чужую приплыли иТут остались. Удел их таков.Я далёк от ветров конъюктурщины.Белый, красный – не всё ли равно.Пуст Харбин. Флаги русские спущены.Корабли опустились на дно.Много красные горя наделали.Цвет их флага таков. Се ля ви.Но у тех, что себя звали белыми,Тоже руки по локоть в крови.Компромисс невозможен был. Поняли:Заодно вместе быть не суметь.Впрочем, те и другие уж померли,Примиряет политиков смерть.Обелиск из фанеры, из камня ли,Наплевать тем, кто двинулся в рай.Белых нет.В вечность красные канули,Но в Россиивсё тот же раздрай.И тогда и сейчас много схожего.В кайф – ударить друг друга под дых.Вот и кладбище здесь не ухожено.Не до мёртвых нам, не до живых.Пусть надгробья китайцы разбили иНе следят за погостом, но мыПочему на родные фамилииРавнодушно взираем из тьмыПредрассудков, из мрака невежества?Наша помощь, увы, на ноле.…Тяжело им лежать, русским беженцам,В неуютной китайской земле.11 мая 2006

Гробокопателям

Это что же у нас творится?Не в кошмарном сне – наявуТо оттуда покойник мчится,То отсюда и все в Москву.А Москва принимает трупы,Сделав очень довольный вид.И тарелки звенят, и трубы,Телевидение гремит.Поначалу по всей планетеРазвозили неясный прах.Мол, спецы за бугром ответят:Здесь и вправду ль с Семьёй монарх?Но подумали и решили,Что не нужен такой вопрос.И останки захоронили,Океан проливая слёз.Над Семьёю скорбим сегодня.Жаль царя и его детей.Но, скажите, нам жаль те сотниУбиенных простых людей?До царя они с просьбой кроткойШли девятого января,Были встречены пулей, плёткойИспугавшегося царя.Что ж про это молчим мы, право,Иль воды мы набрали в рот?Нет, не зря же, не зря КровавымНиколая прозвал народ.А теперь он в святейшем лике…Чтоб историю двинуть вспять,Генерал к нам теперь ДеникинИз загранки примчал опять.К праху старца припали нежноВесь бомонд и столицы знать.Скольких он убивал и вешал —Им не хочется вспоминать.Им без этого жить спокойней…А чтоб он «не скучал» один —Новый нужен в Москву покойник.Делегация прёт в Харбин.Каппель там – кровопийца жуткийСпит, покоится в темноте.В двух могилах бывал – не шутка!Поначалу лежал в Чите.Кони красных хрипели в беге,У Читы начинался бой —Шефа выкопали коллегиИ в Харбин увезли с собой.Вновь могилу его копают.Открывают повторно гробИ в Москву его посылаютТретий раз упокоить чтоб.Здесь финансы нашлись и силы!Эй, чиновнички из Москвы! —Перестаньте копать могилы.О живых позаботьтесь вы!Белым, красным ли – рай не светит!Не проклятья им, не любви.Нет героев ни тех, ни этих.Все завязли в большой крови.А представьте, случится драка,Поменяется снова власть.Скажет вождь: «Я гляжу, однако,Хоронили мы всяку мразь.Не к лицу ей святые лики.Прах Романовых – на Урал.Каппель – сволочь, подлец – Деникин.Раскопать, чёрт бы их побрал!»Вождь прикажет, взъерошив патлы:«Всех отправить в обратный путь!»…Не тревожьте усопших, падлы.Дайте сгинувшим отдохнуть!12 января 2009

Страус

Я – страус. Я живу в песках.Когда опасно станет вдруг,Кого-то в темя бьют и в пах —Я не испытываю мук.Меня не гложут стыд и честь.Желанья нет в конфликты лезть.Я клюв свой быстро – «на замок».Мгновенно голову – в песок.Живу я тихо много лет.Не прошептал, не завопил.И ни одной причины нет,Чтоб я иначе поступил.Душа бороться не лежит.И никогда не размозжитОднажды пуля мне висок.Чуть что – я голову в песок.Но вот сказал на днях шакал.Такой мне высказал упрёк,Что, дескать, жизнь я проморгал,Что слишком я себя берёг.Чрезмерно жизнью дорожил,Не мёрз, не дрался, не грешил,Своих врагов не потрошилИ ничего не совершил.Его упрёк мне не указ.Ведь у шакала гнусный нрав.Но стало страшно мне сейчас:А вдруг он прав, а вдруг он прав?2003

О вечном невезении Тамары Пончиковой

От рожденья, почитай, от самогоНет просвета Пончиковой Томе.Ей не повезло вначале с мамою.Та её оставила в роддоме.А медсёстры долго слёз не лили иЗа дитё взяли́сь, судьбу ругая.Отдала одна свою фамилию,Поделилась именем другая.Со смешной фамилией дурацкою,Тоненькая, словно хворостинка,Жизнью невесёлой, интернатскоюЗажила подкидыш – сиротинка.«Пончиком» её прозвали сразу же,Хоть и не оправдывала кличку.Ну, а ей плевать, нет счастья раз уже,Невезенье, вроде, как в привычку.      Только ночью иногда, когда нет сил уснуть,      Смотрит долго Томочка во тьму.      Хочется поплакаться кому-нибудь.      Некому.Тут у всех с судьбой одни оплошности.О семье лишь разговоров тема.Душу доверять из осторожностиНикому Тамара не хотела.Выросла она девчонкой скрытною.Пончиком всё также называлась,Но при этом с кличкой аппетитноюСытою ни разу не бывала.За спиною интернат. На фабрикеСтала ученицею, а вскореВдруг удачи луч блеснул фонариком —Встретилась она на танцах с Борей.В общежитье к ней Борис похаживал,Брал её с собой на вечеринки.И не то, чтоб сильно он ухаживал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.