Письма к мечте. Эпистолярная романика в трех частях

Тысяча двести. Знаю, у вас есть дурацкие приметы, чтобы дорога была удачной: стукнуть шлемом об асфальт, а если его уронишь – плохо. Надеюсь, ты в это не веришь. Да просто произнеси: «Господи, даруй мне печать дара святаго духа на все мои пути и дороги». Теперь есть, кому за тебя молиться…

Твой комиссар Мегре в отставке.

8 июня.

Привет, искатель приключений!

Ты прав: лето – это маленькая жизнь. Проще в плане одежды, передвижений, меньше клонит в сон, хочется быть активной и жить. Дождь стал наводить на меня тоску, а солнце я полюбила. Я привыкла к юбкам, чувствую себя девушкой, и мне это нравится. Может, потому, что я все-таки нашла свое призвание? Я успокоилась и стала увереннее. Что до призвания, год в музыкалке мне не помог – я, по-прежнему, бездарность и не знаю, что делать дальше, куда бежать, к кому обращаться. Вдобавок голос стал хрипнуть без повода и причины. При пении звучит тускло, и даже чтение дается с усилием.

Повесил в «контакте» фотки супруги, как я заметила, – иногда захожу в гости. Альбом озаглавил просто: «Жена». Она в теле, круглолицая, сероглазая, с прямыми русыми волосами. Не мисс мира и даже не мисс Могилев. Меня больше занимает интерьер: афиша «Мельницы» на стене – концерт в декабре 2006го. Одно из самых жутких воспоминаний: сестра в больнице, с подругой поссорились, мне все до лампочки. Барабанщик швырнул палочки прямо на мою ключицу, а публика была такая противно взрослая и понтовая, что я встала с насиженного места да так и простояла в толпе весь концерт, не двигаясь, ибо танцевать и рубиться не хотелось. Даже улыбка была непосильна. Но сидеть и слушать за спиной шиканье отказалась. Значит, ты был там… Мы могли встретиться на год раньше. А толку! Хоть что-нибудь урвать из этой нелепицы. Хоть что-нибудь…

Хочу отдохнуть: посмотреть тупые фильмы и над чем-то посмеяться. Почитать художественную литературу – не религиозную, не на английском и не жутко умную, не по филологии или по стилистке, хотя к этому хочется вернуться и языками надо заниматься, но не сейчас. Летом нет настроения трудиться. Быть может, это долго не продлится, скоро отупение мне надоест, и я вернусь к привычному ритму. Трудно поверить – в этом году я целиком ни одной книги не прочла!

Мне нравится, что можно писать тебе даже о таком личном – ты все равно не прочтешь и даже не узнаешь, что я пишу тебе. Хотя, быть может, ты не настолько далек от этого? Что можно узнать по закрытой странице в социальной сети? А мне хотелось бы знать самые простые вещи, вроде: какой твой любимый фильм, какую книгу ты готов перечитывать каждый год, какая песня причиняет тебе боль, напоминая о прошлом и том танце, которого не будет никогда, по Гришковцу, и какая «та самая женщина», в кого ты был влюблен в институте и когда впервые сел на мотоцикл. Но я никогда не спрошу, а ты не ответишь – даже если мы каким-то чудом встретимся. Ты теперь женатый человек, и для подобных вопросов слишком поздно. Поговорить не с кем, поэтому я обращаюсь к тебе. Просто обращаюсь, как к придуманному персонажу. В конце концов, я вовсе не уверена, что не выдумала тебя…

Ты, наверное, не слышишь музыку в городе? Если на байке едешь – разумеется, нет, ведь ее можно услышать, когда гуляешь по улицам или ждешь транспорта на остановке. Не помню, давно ли появилось у нас это «радио город». В общем, приятная штука, хорошую музыку передают. Так вот я постоянно слышу там Рахманинова – ту самую мелодию, которую нашла в аудиозаписях твоей жены. Вокализ для фортепиано, до-диез минор, оп. 34. Она теперь ассоциируется исключительно с тобой и с той осенью, хотя тогда я ее не слушала, а когда услышала, все так и нахлынуло. «Что все?» – спросил бы ты. Тогда внутренняя жизнь была настолько динамичной и наполненной, будто между нами действительно что-то произошло, и ты был в моей жизни не виртуально, а по-настоящему, как ни один реальный человек в ней никогда не присутствовал. Чудо из чудес, но со мной всегда так: впечатления от музыки и книг казались мне более фундаментальными, чем от пережитых событий, от свершившихся фактов. Самых дорогих друзей я придумываю, а реальные остаются недопонятыми, недочувствованными. Это просто люди, с которыми раньше общалась раз в неделю по три часа, еще раньше – пару раз, а в юности – при каждом удобном случае. В порядке вещей послать смску вроде: как на счет проветриться? Может, увидимся? Какие планы на вечер? Можно к тебе зайти? Десять лет назад с Танькой мы проводили почти каждый день и не надоедали друг другу. Мы не только слушали музыку, играли в карты на крыше, пили колу в библиотеке и философствовали, шляясь по лесу, мы и по магазинам вместе ходили, и ночами по району шастали. Только в ролевки я не лезла, а когда они начались, у Танюхи появилась куча новых друзей. Их всегда было много вокруг нее – она общительная и легко находит контакт. Мне же достаточно одного или двух, но близких. И все равно я была особым человеком в ее жизни. Возможно, осталась им до сих пор. Как и она в моей, разумеется. Просто потребности друг в друге мы уже не ощущаем, видимся раз в месяц, и жизни наши почти не соприкасаются. Наверное, тебе такая ситуация более чем понятна. Среди Танькиных знакомых много мужчин твоего возраста и старше и, по ее словам, общаться с ними – все равно, что читать энциклопедию, только в сто раз интереснее.

Общение никогда не оправдывало моих ожиданий и больше брало, чем давало, поэтому приходится придумывать себе друзей. Никто не виноват, просто я слишком закрыта. Девушка-Спящий-Вулкан. Раньше хотелось, чтобы кто-то разбудил меня, хотелось выплеснуть боль, разобрать душу, наконец-то выговориться, всю себя раздарить… А потом думаешь: зачем? Это ведь эгоистично. Получается, друг или любимый человек нужен только, чтобы муть со дна колыхнуть? Для выплесков у меня есть творчество, причем в достаточном объеме и разнообразное по форме.

Твоя отупевшая Крис.

11 февр., 2014

Привет, выноситель мозгов!

Как подумаю о тебе, сразу портится настроение. Сотни раз проигрывала нашу возможную встречу в воображении и на бумаге. Порой вспоминаю время своей влюбленности и храню в сердце эти воспоминания, как одну из своих тайн, и каждый раз, когда слышу в городе Рахманинова – пусть даже с этим сопливым монологом о любви – слезы наворачиваются на глаза, будто у нас что-то было и грустно закончилось.

Я немного завидую тебе и, видимо, именно этот дух свободы хотела вместе с тобой присвоить себе, подышать им. Байкеры – это фетиш, как длинные волосы и косуха. Ах, косуха! Символ, мечта детства – теперь висит в каждом бутике, сшитая китайцами из обработанного полиэстера, только разные лейблы наляпаны. Черепа и кресты разве что нижнее белье не украшают, заклепки, как у толкиенистов, – в самых неожиданных местах, а клетка уже года два на пике моды. Про драные и тертые джинсы можно не заикаться. Кстати, ботильоны очень напоминают мотоботы, а сапоги на шнуровке носят даже самые попсовые девочки. Футболки с фейсом Джима Моррисона стали трендом. Представляешь? А раньше мы выделялась из толпы, чувствовали себя брутальными! Разве мечтали мы о таком? Даже в плане доступности? вряд ли… ну да ладно, опять отвлеклась на женский бред. С шипами я уже купила, могу себе позволить и классическую. Даже переливающаяся синяя есть – элегантный такой пиджачок. Теперь бы наше знакомство точно не состоялось.

Мой мир населяют призраки прошлого. Я живу прохладой снов, на грани реальностей. Я окунулась в твой мир – мне там понравилось. Сознание преломило его в собственные сказки – получился новый. Я благодарна тебе, хотя, быть может, поняла его не так и увидела не то, что ты показывал. Разумеется, не мне, а потому не проконтролируешь. Возможно, никто и не увидит моего преломления.

Твой мир любит лето и дальние дороги, интересуется другими людьми и хорошими книгами. Ты вырос в развалившейся стране, не оставившей ни идеологии, ни пути в будущее. Все пришлось создавать самому и, если бы не увлечения, – легко уплыть в неизвестном направлении. Должно быть, ты помнишь всякие мелочи и порой ностальгируешь по той стране, где пили газировку из одного стакана и знакомились в трехчасовых очередях за хлебом.

Годы спустя я буду вспоминать подсмотренные у тебя цитаты, любимые тобой книги, мои паранойи и дерзости. Я уже скучаю. Скучаю по тому, кого никогда не было в моей жизни и по тому, чего никогда не было. Удивительно, какие следы на душе оставляет человек, ни разу до тебя не дотронувшийся!

Положа руку на сердце, я не жалею о своих любовях, как на подбор невзаимных. Удивительно, конечно, как это люди встречаются, влюбляются и женятся? Такие сказки не про меня, и если бы не видела реальных примеров, я бы и не поверила, что так бывает. Я – кладбище разбитых надежд. Я уже не верю, что меня ждет что-то хорошее.

Твоя модная, зрелая, но глупая Крис.

31 марта, 2014

Вечно вдвоем – так не бывает,

Жизнь – водоем, и все уплывает…

Торба-на-круче, «Водоем».

Привет, свободный воин!

Все, что угодно, могла предположить, когда снова скатывалась к мыслям о тебе, но такого… воистину, дивна дела Твоя, Господи! Хотя с трудом верится, что за таким стоит Господь – скорее, наши пороки, подогреваемые противоположной силой. И все же, удивляться христианин не перестает. Цинизм, чувство реальности, каменное сердце – все размокло и поплыло с Божией помощью, силой покаяния. Я ожила, хотя успела умереть слишком рано. Теперь мне снова восемнадцать. Если бы я не знала своего возраста, именно эту цифру я назвала бы сейчас. Покатай на моте, ты все равно никогда не поверишь, что я кошелка!

Не знаю, что понесло меня на страницу к твоей жене – может, фотки выложила, я бы на вас посмотрела. Нет, бывает она там редко, аву не меняет уже год, а семейное положение сразу исправила: помолвлена. То замужем за тобой была, что за глупость? Иду обратно к тебе – альбом «Жена» стал называться «Бывшая жена». У нее новый город, у тебя – «дорога в небеса». То ли ты рад свободе, то ли открытию сезона, то ли просто вспомнил «цепеллинов» – не знаю. Куда катится этот мир?! Год назад поженились… впрочем, мой дружбан прожил с женой месяц после свадьбы, а до – шесть лет. В чем тут причина? Вероятно, она тебя кинула ради другого. Радоваться и надеяться на что-то я не могу – мне кажется, тебе плохо. Интересно, все-таки ты был женат впервые или еще имеются опыты? Как же наши бабушки и дедушки, наши родители создавали семьи с первой попытки и жили до золотой свадьбы в мире и согласии? Почему мы так не умеем? Только у верующих я это вижу, а остальные живут так, что этот мир и приближается к логическому концу.

Я не думала, что Даша окажется легкомысленной и влюбчивой, но определенно впечатление о ней у меня было, как о натуре своенравной. Копаться в чужих душах и головах не собираюсь, если доподлинно ничего неизвестно, а прояснить некому.

Вероятно, долго ждать «любви» тебе не придется. Вот только что это будет за любовь и устраивает ли тебя такое? Почему-то не хочется думать о байкерах плохо, тем более сводить конкретного человека, образ Божий, к какой-то касте, даже если она и неплохая. У меня есть три причины уважать вас: за обращение «братья и сестры», за смелость и сплоченность и за нетолерантность. Коробит зависимость – пусть даже от скорости, секса и путешествий. Как ни зайдешь в мотогруппу, обязательно увидишь фотки обнаженных красоток на мотоциклах. Впрочем, разве их не увидишь в обнимку и с гитарами? И все же мне не хочется представлять себе разнузданные оргии в стиле ангелов ада и верить в то, что ты считаешь это свободой.

Что важно для меня – история, похоже, не закончилась. Нет, я не кинусь добавлять тебя в друзья, напрашиваться на знакомство и строить из себя восемнадцатилетнюю свистушку, чтоб по проспекту покатал. Если ты меня и вспомнишь, для тебя и возраст секретом не окажется. Я ничего не стану менять – разведенка не предел моих мечтаний, но изучая священное писание и видя, как воля Божия свершается в веках, я заинтересовалась. Мне ж сейчас все объясни, вынь да положь! Господь никуда не торопится, Его пророчества и через восемь веков сбываются. Быть может, и я про свою жизнь хоть что-то пойму. На это появилась надежда, а не на совместное счастье. Я вовсе не уверена, что я бы этого хотела.

Если бы у тебя было подключено приложение «Мои гости», и ты спросил бы меня однажды: «девушка, почему вы так часто сидите на моей странице?», я бы ответила: «я влюблена в вашу страницу! Мне тут нравится. И вы мне нравитесь». Теперь стесняться нечего – я не желаю чужого мужа, и это облегчает жизнь. Я вообще не желаю, я просто пытаюсь найти доказательства своей веры в конкретного человека.

Наверняка ты бы удивился, узнав, что где-то в этом городе есть девушка, поющая в сельском храме и машущая шваброй в библиотеке, влюбившаяся в тебя по интернету, хотя семь лет назад вы познакомились в реальной жизни. Эта девушка никогда не путешествует, у нее почти нет друзей, она живет незнамо чем, но чему-то радуется. Она не смотрит телевизор и не интересуется политикой, не любит сладкого и ходит в бассейн пару раз в неделю. Читает мало, много спит, и ничего в ней примечательного нет. Она не красива, носит очки, у нее нет пышных форм и ростом она выше тебя. Таких ценят как товарищей, но семью с такими создавать не хочется, а было бы благоразумно, ведь такие верны до последнего и не летучи. Не факт, что сами эти замухрышки мечтают о таком уделе. Быть может, даст Бог расцвести и принести плод во сто крат? Как это было бы прекрасно, наверное…

Твоя озадаченная Кристи.

2 апр. 2014

Привет, беспечный ангел!

Люблю, надеюсь, жду. Без оснований, без страха, но с надрывом. Пост. Всегда ты не вовремя, и пора бы понять – это искушение, не более. Никакого смысла, надо все победить, но не могу и не хочу.

Люблю. Признаюсь себе в этом легко и снова пускаю в душу надежду: а вдруг? Может, уже хватит влюбляться абы в кого? По словам Насти, влюбиться и ничего с этим человеком не построить – все равно, что съесть вкусное и сблевать. Она права, наверное, но она влюбилась впервые в двадцать восемь и сразу взаимно и с тяжелыми последствиями. Что тут говорить? Права, если что-то было. А если ничего не было? Что я, собственно, сблюю, если ничего не съела, а только заглядывалась на ломящиеся от кушаний столы? Надоело. Зачем тогда всплыл? Поискушать можно любым незнакомцем с куда более привлекательной страницей – мне много не надо, воображение богатое. Не стыкуется, не клеится, не понимается, а потому опять надежда.

Недавно услышала в лекции отца Даниила Сысоева: когда не полагаешься на человека, можешь любить его по-настоящему, как образ Христа. Не каменную стену, не опору – Господь прямо говорит, проклят тот, кто надеется на людей. Да я пою это каждый день: Изыдет дух его и возвратится в землю свою, в тот день погибнут вся помышления его. Вот и не надеюсь. Мне есть, на Кого надеяться, и Он не подведет. Тебя же я просто люблю. Все эти нестроения перечеркивает взгляд, в котором грусть мешается с пустотой. Не знаю, правильно ли я прочла, но мне кажется, так смотрит человек, пытающийся поверить, что в этом мире еще есть, чем жить. Еще можно протиснуться и что-то для себя найти – смысл, радость, цель, пока не развалится радость за радостью, пока не поймешь, что материальное и земное приносит, в конечном счете, только уныние. Дойдешь до края пустоты и воззовешь из глубины. На краю пустоты страшно – я знаю, была там, и не хочу ничему никого учить, проповедовать, предсказывать, вести. Что до мужчины – пусть он меня ведет, а я хочу быть маленькой и глупой. Но если не получится, я хотела бы встать рядом с тобой, когда ты откроешь дверь души Богу. Я хочу пережить с тобой эту ни с чем не сравнимую радость, первые сомнения, метания, видеть твою решимость и сознание того, что нет иного пути. Хватит ли воли? Если Господь освятит разум и сердце, хватит всего, и направлена она будет куда нужно. Ты же воин, носишь смерть за правым плечом. Вряд ли ты никогда всерьез о ней не задумывался – надо быть совсем отмороженным. Может, у тебя даже есть какие-то представления о загробной жизни типа вечного сезона погибшим мотоциклистам. У каждого свой ад, а к раю надо привыкать уже здесь.

Любовь – это не чувство, а волевое усилие. Сегодня я точно это поняла. Заведующая библиотеки – я там подрабатываю – спросила, чем я занимаюсь в свободное время. Я ответила, что его у меня почти не остается, готовлюсь к службам – постовые совсем другие, надо много читать.

– Ну, мне кажется, это надо любить…

Разумеется. Но так ли уж я люблю? Прихожу домой после шести уставшая, поем, поваляюсь, соберу глаза в кучу, потолкусь по комнате, настроюсь на нужный лад. Открою триодь – купила на ярмарке постовую богослужебную книгу, легче стало жить. Там каждый день поста расписан – что читаем и поем. Прочту стихиры, размечу цезурами, пропою раз, другой, а то и третий. Книга на церковно-славянском, сразу во многое не врубишься, не все разглядишь. Гласы стихирные (восемь напевов, на которые накладывается текст) я еще плохо знаю, путаюсь в них, язык спотыкается на ударениях. Думаешь, легкое это дело? И еще не факт, что я правильно разметила – может, завтра окажется, в нашей триоди все по-другому, но хоть успею просмотреть, пока будут читать часы. А часы? На них постом читают псалтирь – тоже непростая книга. В прошлом году я не знаю, как меня вытерпели – ошибалась на каждом слове, ударения ставила, где придется, читала, сама не понимая что. Приходится чуть ли не учить нужные кафизмы, чтоб не мешать людям молиться, а помогать по возможности. Вовсе мне не хочется тратить на это вечер, а если еще и глаза устали за день, и вообще не высыпаюсь – как всякий менеджер среднего звена, после работы попялилась бы в монитор. Развлеклась бы, как и выразилась начальница. Ты, говорит, раз телевизор не смотришь, в интернете развлекаешься? Развлечение – это снятие влечений, а влечение у нас по-хорошему одно: к Творцу. Дух ищет Бога, его должно куда-то влечь, а своими развлечениями мы маскируем пустоту и порождаем уныние.

Иногда хочется, когда усталость накатывает, почитать пустую книгу, посмотреть простенький фильм, послушать легкую музыку. Ослабить влечения. А у меня теперь нет времени развлекаться. Можно сказать, это я и делаю на второй работе – тупая, однообразная, не выносит мозг. Пишешь всякую ахинею, не ведая, кому оно надо, кто это будет читать и проверять. Госучреждение, круче школы и больницы. Вот там я и развинчиваюсь. Прихожу домой – и свинчиваюсь обратно. Есть такие вещи – для всех и каждого взрослого человека, обремененного хоть чем-то, – которые надо делать, хочешь или нет. Как сказала моя сестра, я уже давно не задаюсь вопросом, лень мне или нет – надо сделать, значит, делаю. Так можно многое полюбить. Даже человека – в принципе, любого. Просто заставить себя разглядеть в нем хорошее.

А тут – молитва. Как тело голодает без пищи и деревенеет без движений, так и дух задыхается без молитвы. В пост для него – настоящий пир! Псалтирь – сильная штука, проверено электроникой. Такую немыслимую дурь выбивает из башки, диву даешься. А пока поёшь, сквозь тело проходят вибрации, что весьма полезно, расслабляет и исцеляет. Почитаешь, попоешь – душа на место становится: успокаивается, светлеет, влечется к Творцу и начинает любить и пост, и молитву, даже в принудительном порядке. Расцветает, раскрывается. А так, люблю, не люблю… что мы вообще-то любим, кроме душетленной гадости? Даже тело приходится пинать на тренировки, но оно благодарит за это хорошим самочувствием и настроением. А, по совести сказать, охота корячиться? Нет, так бы и лежала на диване с пачкой чипсов. В бассейн бы ездила в снег и зной и дождик проливной? А зачем – и так не толстая, ну его! Но полюбила – усилием воли, даже через лень и боль. Тело быстрее закрепляет такие состояния – вот бы душа так же полюбила б молитву, и каждый вечер, в одиннадцать – становись! А не откладывать до тех пор, когда глаза уже не открываются и голова не соображает. На Тебе, Боже, что нам не гоже. Вот и вся любовь.

Так и царствие Божие нудится, и любовь в себе приходится взращивать, сердце очищать и волю поворачивать куда надо. Даже если разум к Богу развернул – не все сразу получится. Чувства в женской природе так культивированы поэтами и масмедиа, так закреплены в теле, что срослись с душой. Мне непросто. Всего пару раз я почти со слезами возопила: Господи, убери его от меня, я понимаю, что это все чушь и выдумки, ни к чему хорошему не ведущие! Его – значит тебя, а тебя и так рядом нет. Из сознания просила убрать, из головы, из жизни. Всего пару раз. Если бы всерьез об этом помолиться – неужто Господь не помог бы? Неужто Ему нравится меня мучить? Но я просто не хочу. Молиться вместо того, чтобы собеседовать с помыслами. Думать о спасении и стяжать покаяние вместо того, чтобы думать о тебе, мне ведь известно, от чего я отказываюсь – два года назад Господь открыл мне вкус этой почти монашеской жизни. Позапрошлый великий пост оказался во многом поворотным, и такой свет познала душа, такую радость и сладость, по сравнению с которой вся полнота мирской жизни – ничто. Ты же – один надрыв, боль… бесконечный вопрос и терзание, страсть, метания, жалость – чаще к себе. Так размечтаешься, потом себя не найдешь, от уныния не отмоешься, голова разболится, жить не хочется. Надо ли еще что-то говорить?

Мне бы только попросить: Господи, дай мне еще раз прикоснуться к тому свету, которым Ты меня окутал два года назад, когда я была уже уверена, что я – невеста Христова, что другой дороги нет и не желаю ничего больше знать. Один взгляд в небо заменял все, а вне храма рушился мир, но мне было все равно. Я тогда ничего не понимала, служб не знала, но самого ощущения благодати мне хватало выше крыши. Дай только прикоснуться еще разок…

Но сердце молчит, полное тобой. Идоли язык сребро и злато. И другие люди. Я променяла Божий дар на яичницу без яиц, пардон за пошлость. Покаяния несть во мне, Боже. Но все-таки убери его от меня – мне ведь есть, что терять. Я не могу пробрасываться жизнью вместо того, чтобы посвятить ее Тебе.

Твоя по принуждению трудолюбивая Крис.

8 апр.

Привет, вечный вопрос!

Сказала батюшке после исповеди о своей «мучительной влюбленности» и занятости мыслей «одним человеком».

– А смысла так и не поняла – к чему вдаваться в подробности? Со стороны, как правило, ничего не виднее, а исповедь не психотерапия.

– Да, – вздохнул батюшка, – может, и не нужно это все…

Я ожидала более жесткой реакции или более фундаментального интереса, но казалось, батюшку моя проблема не слишком заняла. Может, и не нужно, а, может, и ничего…

12-ого апреля открывается мотосезон. Опять Лазарева суббота. На том же месте в тот же час. Не знаю, зачем, но хочу пойти. Стать на мгновение причастной к твоему празднику. Подышать одним воздухом. Посмотреть на олицетворение свободы – такой недоступной, такой притягательной, антуражной, красивой. Смелой и безрассудной, которой у меня никогда не будет и которую со мной никто не разделит.

Я учусь быть одна. Нет времени даже затосковать по этому поводу. Есть две работы, деньги, которые не на что тратить и уже ничего не хочется. Странное и новое для меня чувство – прихожу в магазин и могу сразу купить, что понравилось, расплатившись карточкой, и как будто не тратишься, ведь незаметны деньги на карточке, а наличности этой я в глаза не видела. Можно все. Только безразлично. Привяжешься к земле, обустроишься хорошо, какое уж тут христианство? Что от веры останется? Ты вместо молитвы. Если бы в храме не служила – пиши пропала.

Знакомился со мной один парень в маршрутке. Похоже, милый мальчик, но слушает рэп и шансон. Потерял телефон по пьяни. Все ясно – не наш уровень. Почему со мной такая шелупонь знакомится? Слава Богу, редко. А если не шелупонь, то исчезает навсегда. Где же ты, где? Мне кажется, в частном доме с гаражом. Интересно, ты теперь там один, с хорьками и котом? Судя по «контакту», дома ты бываешь и есть время даже в интернете сидеть, чем я теперь не могу похвастаться. Тебе бы со мной было скучно: я не вылезаю из своей деревни, словно нет вокруг большого прекрасного мира. Последний раз путешествовала в Питер в 2006-м. Святые места в счет? Недалеко и ненадолго. Мало читаю и почти разучилась говорить. Может, и не нужно это все? А, может, и ничего… Я больше не вешаю на твой образ свои проблемы. Я пытаюсь убедить себя в том, что, если бы даже мы друг друга нашли, я бы стала номером, а в моем понимании номером можно стать только первым. Ты бы сравнивал меня с Дашей или еще с кучей девиц, бывших в твоей богатой жизни. Я была бы номером 254?

Это так больно, так унизительно, особенно если бы ты стал первым и единственным. Нет, не пойдет. Дело не в самолюбии, не в брезгливости, а в том, что я никогда не выдержу сравнения, а полюбить меня так, чтобы я стала первой и единственной, ты не сможешь. Ты любил свою Дашу, а она, похоже, не поняла. Укатила в Могилев и помолвилась с другим. Чужая жена – потемки. Нет, второй номер на мотоцикле – это не в жизни. Так больно бывает только от собственных сказок и фантазий. Господи, ну зачем я узнала, что ты свободен! Ведь уже почти выбросила из головы, поставила жирный крест. В моих фантазиях ты, скорее, овдовел бы, чем развелся. Куда смотрел? Строишь ли из себя жертву? Или все вообще не так? Господи, ну зачем?!