Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

Нужно отдать ей должное, она предложила девочкам изменить систему хранения вещей. Отныне в выдвижных ящиках лежали свитера, свернутые «ребрами» вверх. Многие предметы сворачивались в трубочки и укладывались стоймя в ящики или лежа на полки так, что глазу открывалась картина с многочисленными кружками. Вытягиваешь один сверток-трубочку, а расположение других не нарушается. Также Ребекка показала, что после такой раскладки многие вещи не надо гладить. Что касается гардероба на плечиках, она предложила зонировать по цвету – от белого к черному.

Это был навык, которого в семье Адама не знали. Нэнси даже искренне пожала Ребекке руку и пригласила старшую сестру пройти курс обучения у папиной жены.

Ребекка провела ревизию на кухне и в кладовке и сложила все по-другому – по темам. Для этого она накупила удобных красивых банок, и многие сыпучие и мелкие продукты переехали в банки. Были докуплены некоторые посудные принадлежности, например, силиконовые прихватки – мелочь, а полезная.

Еще молодой жене удалось научить девушек печь штрудель с яблоками и корицей и немецкий кекс с цукатами. На этом позитивные новации закончены.

Все ее усилия разбивались в осколки, как только Адама не было рядом. Нэнси использовала партизанские методы. Например, стоило Ребекке отвлечься, как она включала огонь на плите на полную мощность, и каша, блинчики или пироги сгорали. Предприимчивая девушка могла нарядиться в одежду бедуинки с закрытым лицом, тихо подойти со спины и постучать по плечу Ребекки пальцами. Обернувшись, та вскрикивала от неожиданности. Испуг небольшой, но в копилку неприятностей добавился.

Нэнси могла перевести стрелки всех часов в доме, изменив время даже на мобильном телефоне Ребекки, и обеспечить безнадежное опоздание на самолет.

В ее чемодан находчивая падчерица могла положить порванный пакет с охлажденным медом, который со временем потечет и зальет весь ее гардероб.

Перед выходом на прием Нэнси могла подсыпать в ее сок слабительного, а в критические дни вынуть из сумки запасные прокладки.

Девушка проложила сахарную дорожку от подоконника в ящики туалетного столика немки, и в один день Ребекка застала нашествие муравьев среди своих вещей.

Удивительно, но немецкая красавица не жаловалась мужу. Может, решила дождаться свадьбы, а потом открыть ответный огонь?

Нэнси вела разговоры с Данитой, чтобы младшая сестра была ее союзницей. Она убеждала ее, что нужно обязательно ворваться в спальню к отцу, рассказать, как она боится всяких шайтанов. И дальше слезно убедить, что эту ночь она не может спать без его объятий. Или у него в кровати – между ним и его женой, или у нее в спальне. Естественно, без чужой тетки.

На четвертый месяц немка перестала прилагать усилия – просто хранила нейтралитет.

Чем больше Ребекка терпела, тем больше Нэнси убеждалась в том, что эта женщина пришла в их дом, чтобы, завершив процесс замужества, отобрать у отца половину его имущества… Потому как никакая уважающая себя женщина не потерпит такого обращения…

– А может, она терпит твои издевательства, потому что очень любит твоего отца? – как-то спросила Нафиса, находясь в гостях у Нэнси дома.

– Нет и еще раз нет. Когда она идет в направлении отца, в смысле моего отца и ее мужа, а он ее не видит, лицо у Ребекки скучающее. Но если он вдруг оглядывается на нее – она преображается, начинает лучиться радостью. Женщина, которая любит, будет светиться всегда – и когда мужчина смотрит, и когда не смотрит на свою женщину.

– Откуда тебе знать такие тонкости? Ты ведь еще никого не любила!

– Сама не знаю… Наверное, я сильно люблю отца!

– Или его возможности, которые обламываются немке?

Нэнси разозлилась:

– Вечно ты портишь мне настроение!

Нафиса вскочила, обняла подругу и начала ее укачивать, как если бы была ее мамой:

– Нэнси, настоящая подруга должна помогать тебе, а не растить в тебе чудовище! Понимаешь?

Стиснутая объятиями, Нэнси не могла отвечать. Она вырвалась из объятий и спросила:

– Ты считаешь, что я чудовище?

– Ты красавица, Нэнси! Но у тебя портится сердце!

– Ты серьезно?

– Конечно! Посмотри на себя глазами дочки мадам Абир, которая вам прислуживает! Ей даже не снится то, что есть у тебя! А тебе все мало?

– Да нет же! Я не хочу, чтобы женщины делали больно моему отцу!

– Послушай, он взрослый мужчина. Если хочет, чтобы женщины делали ему больно, это его путь! И вообще, однажды ты выйдешь замуж и тебе будет по большому счету все равно, что там в личной жизни твоего отца.

– Никогда!

– Что никогда?

– Никогда мне не будет все равно! Мой отец не для того тяжко трудится, чтобы пришла какая-то дама на все готовое и пользовалась тем, что есть у нас!

– Значит, на самом деле ты просто жадина, тебе нужны папины деньги.

– А кому они не нужны, Нафиса! Тебе не нужны деньги твоего папы? Просто тебе повезло, что он не развелся с твоей мамой.

– Ин шэ Аллах, Нэнси! Астахфиру Аллах азым11, подруга, что ты говоришь! Думаю, твой папа тебя никогда не оставит без денег. Без больших денег. А твой папа не молодеет, уж извини. У него не так много времени дать новой жене, ин шэ’а Ллах, то, что он мог бы дать в тридцать лет! И эта женщина разделит с ним все тяготы старости, хотя она не взяла лучшее от него в его молодые годы!

– Нафиса, ты ведь не замужем. Откуда у тебя столько мудрости?

– Я внимательно слушаю женщин за кофейными посиделками…

Несколько раз Ребекка забылась и вела себя чрезмерно сексуально с мужем на глазах его детей.

– Ребекка, ты много раз смотрела фильм «Основной инстинкт»? – поинтересовалась Нэнси с невинным видом.

Но Адам знал, что сейчас она начнет ее «закапывать», потому как действительно Ребекка сидела, широко расставив ноги, в коротком поплиновом платье с оголенными коленями, ее взгляд был мокрым, аромат секса уже витал в воздухе.

– Да! Обожаю Шерон Стоун! Все женщины должны у нее учиться!

Предвосхищая нападки дочери, Адам резко встал, взял за руку удивленную жену и увел ее в другую комнату.

– Любовь моя! У нас не принято демонстрировать то, что должно быть скрыто от чужих глаз. Интимные отношения мужа и жены называются интимными. Тебе известно, что это значит?

– Догадываюсь.

– Ты даже не контролируешь этот параметр. Интимное у мужа и жены – это костный мозг семейного, любовного союза, столь драгоценное, что никто из окружения не должен узнать это – на вкус, на цвет, на форму, на запах, на голос… Ты бездумно впрыскиваешь сексуальное желание в пространство, сидя на софе за просмотром новостей, и хочешь, чтобы мои девочки нормально при этом себя чувствовали?

– Так, а что я им делаю?

– Ты их дразнишь! Ты им сигналишь, что они тебе не конкуренты. Что я только твой.

– Но в спальне ты только мой!

– Да! Но им-то зачем это подчеркивать?!

– Я поняла: никакой свободы выражения!

– Ты вышла замуж за мужчину с дочерями! Такая свобода выражения приветствуется только за закрытыми дверями. Все? Тему закрыли?

– Да, любимый, прости…

– Я принимаю твои извинения. Будь впредь внимательной.

Большая ошибка Ребекки – если она действительно хотела получить все бонусы от замужества с одним из богатейших мужчин Египта, – была в том, что она не постаралась со своей стороны найти ключик к сердцу чрезмерно ревнивой девочки и не согласилась подождать, пока эта девочка немного подрастет и выйдет замуж. Она даже не постаралась переманить на свою сторону маленькую и нежную Даниту.

Но даже если принять во внимание сложные исходные в виде вредителя-Нэнси и ее решимости не сворачивать с партизанского пути, у Ребекки был шанс обойти эти ловушки – если бы у нее хватило мудрости проникнуться почтением к исламской и египетской культуре.

Свою самую большую ошибку она допустила, когда день ото дня демонстрировала абсолютное нежелание вникнуть в то, что такое ислам и как проявляются исламские правила в жизни, что важно ее мужу, который был очень верующим и набожным. Она даже не трудилась подбирать слова, насмехаясь над чем-то абсолютно египетским.

Глава 14. Потому, кто я

Адам сразу объявил ей, что она вправе оставаться лютеранкой, но обозначил, в каких сферах жизни он ожидает от нее проявления уважения к исламу.

Она должна пересмотреть свой едкий язык и отменить любые негативные комментарии.

Он предложил ей отказаться от мини-юбок и маечек, перейти на более закрытый гардероб. Алкоголю полный отказ, свинине тоже. Желательно воздерживаться даже от пожатий рук мужчинам. В такси нельзя садиться рядом с водителем. Нельзя общаться с мужчинами, которые были ранее ее любовниками. Никогда и ни под каким поводом. При встрече с родственниками, даже если они не вызывают энтузиазма, лицо следует делать доброжелательным. Перемещения и ответственные шаги следует согласовывать с мужем. Мужа при посторонних не обнимать, не целовать, не глядеть ему в глаза соблазнительно и страстно, не класть ему ладонь в задний карман джинсов, как это принято в Европе и Америке, ни в коем случае не шлепать по мягкому месту даже в шутку при свидетелях.

Словом, стандартный набор.

Ребекка же несколько раз вернулась после встреч с европейскими подружками с ароматом алкоголя изо рта, в холодильнике Адам обнаружил баночное пиво. Однажды он без предупреждения пришел раньше домой и застал ужин своей супруги с Данитой из капусты, тушеной со свининой… В этот день домработница Абир была выходная… Он по запаху, войдя, сразу ощутил, что именно приготовила его жена, пока он не видит…

Он на месяц обеспечил ей домашний арест, чтобы в следующий раз думала, как распоряжаться доверием, здоровьем Даны и своей свободой.

Пока Нэнси придумывала новые акты противоборства, Ребекка умудрилась все завершить своими усилиями.

Она поинтересовалась у Нэнси, знает ли она, где можно купить красивую домашнюю собачку. Нэнси с радостью помогла ей найти хозяев, продающих щенков рыжего шпица.

Падчерица поинтересовалась: «Ребекка, а ты советовалась с папой или решила сделать сюрприз?» У Ребекки иммунитет отключился, и она собственноручно сунула свой семейный союз в петлю: «Конечно, сюрприз!»

– Класс! – с восхищением сказала Нэнси, впервые не покривив душой. – Как вовремя!

Ненавистная немка приняла радость Нэнси за чистую монету.

Через три недели предстояло заключение официального брачного контракта. Адам обдумывал, как они пышно отметят это событие, составлял списки гостей и приглашенных артистов. И он готовил особый подарок своей супруге: решил подарить ей пятикомнатную квартиру с видом на Нил в новом доме неподалеку от площади Тахрир ценой в полтора миллиона долларов. В квартире активно велись ремонтные и оформительские работы. В его рабочем гараже уже стоял кабриолет лимонного цвета – тоже для супруги.

И вот, изнуренный августовской жарой и рабочим днем в четырнадцать часов, он вошел в дом, обнял прибежавших дочерей и подошедшую к дверям красавицу-жену.

Ему очень хотелось погрузить тело в ванную и чтобы его жена нежно мылила ему кожу, волосы… От усталости он даже не чувствовал голода.

Она пошла хлопотать на кухню, он отправился в ванную.

Когда он вышел из ванной и присел на кровать, вдруг заметил бугорок под покрывалом. Этот бугорок стал издавать еще и писклявые звуки.

В изумлении Адам откинул покрывало и увидел щенка. Сам по себе щенок был красивый, но тот факт, что собачий детеныш лежит на его простынях, из писюнчика вытекает на постель щенячья смазка…

Хорошо, что он еще ничего не поел, потому как рвотный спазм свел его живот.

Он вышел в столовую с побелевшим лицом.

Это был час триумфа Нэнси.

– Можно тебя в спальню, Ребекка?

– Да, хани, конечно! – ответила она игриво, глядя в глаза мужу с нескрываемым сексуальным подтекстом.

– А, ты нашел мой сюрприз! – воскликнула она на пороге спальни. – Как он тебе? Правда красавчик!

Она кинулась к собачонку, схватила его обеими руками, прижала к лицу и стала издавать какие-то мурлыкающие и фыркающие звуки. Так поступают со щенками и котятами женщины, которым давно уже следовало родить своих детей, а не вымещать материнскую тоску на детенышах из животного мира.

Но есть и такие, которые под влиянием модной пропаганды экзальтированно впадают в восторги по животным только потому, что это круто. Так кто-то решил…

Совершенно еще не понимая, что на самом деле произошло, с этим шпицем она двинулась к Адаму в полной уверенности, что он тоже хочет взять его на руки и поцеловать в морду.

Адам отошел на три шага и не дал ей приблизиться.

– Хани, что такое? Ты боишься этого рыжего малыша?

– Где этот рыжий малыш побывал в доме и в этой комнате?

– Да еще нигде. Только в спальне. На кровати…

– Ответь мне, пожалуйста, Ребекка! Почему ты не посоветовалась со мой перед покупкой этого щенка?

– Я хотела сделать тебе сюрприз!

– Похвальное желание. Только тему ты выбрала неудачную.

– Ну, в следующий раз выберу удачную.

– Не выберешь.

Она присела на край кровати, не выпуская щенка.

– Почему не выберу?

– У тебя «выбиральная» система не сформирована. Когда двое людей предназначены друг другу для счастливой жизни, то такие ситуации, как неудачный выбор сюрприза, просто не случаются.

– Ну что же тут неудачного? Гляди, какой лапушка! – и она снова чмокнула щенка прямо в нос.

– Ты не любишь меня, женщина, которую я полюбил и душой, и телом.

– Что за глупости!

– И не уважаешь меня, хотя я тебе открыл жизнь, которой у тебя не было. И у тебя могло быть все, что твоя мама даже не смела просить у Всевышнего для тебя.

Ребекка замерла и уставилась на Адама.

– Почему ты говоришь такие страшные вещи?

– Потому что ты делаешь такие страшные вещи. Ты не потрудилась выяснить, что держать собаку в доме мусульманина – недопустимо. Я когда-то рассказывал тебе, но ты забыла. Собаки – самые приятные и симпатичные – все равно нечистые животные. Все, к чему они прикоснутся, надо мыть с мылом семь раз. В дом, где находится собака, Ангелы не входят, зато шайтаны тут чувствуют себя как дома. И я не могу положить молитвенный коврик на пол, где пробежала эта собачка и напустила свою слюну. И я не могу целовать жену, которая только что облизывала собачью морду. И я теперь задаю вопрос: сколько раз ты помыла руки после того, как тискала этого щенка, и перед тем, как брала мобильный телефон, трогала кухонные предметы, дотрагивалась грязными руками к Даните и ко мне…

– Да он чистый!

– У тебя глаза – микроскопы? Мне больше нечего делать, как теперь сканировать весь дом? Есть ли яйца паразитов с морды и из-под хвоста этого щенка?

– Адам, да вы ненормальные! Да весь христианский мир дружит с собачками! И все здоровы, и счастливы!

– Не расписывайся за весь христианский мир! Он тебе этого не поручал. И да, если нормально укладывать собак в свою постель, то мы ненормальные. И я предпочитаю быть именно таким ненормальным. Не трахать женщин, меняя их как бензозаправки, не терять мозги от алкоголя, не красть даже чужое время, не лгать, не пресмыкаться, не поклоняться картинкам, не есть трупный яд и глистов…

Ребекка замерла, словно ее позвонки нанизали на шпагу.

– Мы тоже не поклоняемся картинкам, – тихо проговорила она.

Адам сел на банкетку и глубоко вздохнул:

– Я не вижу смысла больше продолжать этот диалог. Слава Аллаху, он сейчас показал, что мы никогда не будем счастливы. Даже сейчас, пока сильна страсть между нами… мы уже глубоко несчастны!

– Адам, хани, ну что ты такое придумал! У нас все еще только начинается!

– То, что начинается, это ад. Счастливыми можно быть только с теми, с кем не надо себя насиловать и притворяться. Такая, как ты есть, – тайком готовящая капусту со свининой или тискающая мопса…

– Это не мопс, – она не успела договорить.

– Порода не важна, ты поняла меня. Такая, как ты есть, – ты сложена. Я не хочу тебя ломать. Не для этого я женился на тебе. А сама ты не поменяешься. У нас просто нет общего будущего.

– А как же свадьба, путешествие?

– Я разрываю наш договор. Я одарю тебя, потому что ты стала моей возлюбленной. Завтра с утра у тебя будет чек на двести пятьдесят тысяч долларов. Я обменяю его на твой экземпляр орфи, и ты подпишешь документы, что не имеешь никаких претензий ко мне.

Каждое предложение обрушивалось на голову женщины булыжником. «Неужели все? Вот такой конец?» – мысли в голове Ребекки прозвучали, как будто не о ней.

Она почувствовала, что тонет. На берегу много людей, но ее никто не спасет. Никто не видит, что она тонет. А захлебываясь водой, она не может звать на помощь.

– Кольцо с бриллиантом можешь оставить себе, как и все другие подарки. Для щенка я принесу коробку. Завтра и он, и ты должны покинуть мой дом после завтрака. Он будет подан тебе в спальню.

За завтраком с дочерями Адам объявил, что фрау покинет их дом и жизнь навсегда. Во время этого заявления отец внимательно смотрел в глаза средней дочери. Она не смогла скрыть вспышку радости.

– Нэнси, я знаю, что ты приложила немало сил, чтобы помешать Ребекке почувствовать себя здесь комфортно. И ты сделала мне больно.

– Я не хотела!

– Хотела! Я ожидал, что моя нежно любимая дочь достаточно взрослая, чтобы понять, что впервые после трех лет одиночества я встретил женщину, которую полюбил, что у меня тоже есть право быть счастливым. Я ожидал, что она уважит мой выбор.

– Папочка, а что Нэнси натворила? – жалобно спросила Данита.

– Она знает, желанная моя девочка.

И он продолжил, обращаясь к Нэнси:

– Ребекка Фэртиг, как выяснилось, не та женщина, которую я могу осчастливить, и которая осчастливит меня и моих девочек. Но поверь, Нэнси, это вскрылось и без твоего участия.

– Па, ты оставишь ей подарки? Выплатишь компенсацию?

– Тебя это волнует?

– Конечно, она ведь за богатством сюда явилась… Ну и с какой стати ей давать хоть что-нибудь?

– Во-первых, я одарю ее не потому, кто она, а потому, кто я. А я держу обещания. Во-вторых, даже если бы в орфи-контракте не была бы указана сумма компенсации за разрыв контракта с моей стороны, я бы ей выплатил эти деньги как «сорри» за тебя. В наказание за твою дерзость и равнодушие ко мне я лишаю тебя карманных денег на полгода.

– Целых полгода?! – Нэнси поджала губы, сглотнула комок от навернувшихся слез.

Но Адам точно понял природу этих слез. Нэнси нисколько не жалела о своей подрывной программе. Если бы нужно было повторить – она повторила бы все до детали. Ей было больно от того, что ее имидж нежно любящей дочери предстал в новом ракурсе, который она предпочла бы скрыть.

– Па, но я тебе должна сказать что-то важное.

– Говори.

– Ребекка переводится с немецкого как «заманивающая в ловушку», а фамилия Фэртиг – «шустрая, скорая». Так что она даже не скрывала, кто она… Это ты, влюбленный, не хотел видеть…

– Вам пора в колледж и в школу!

– Жизнь продолжается! Да, пап?

– Жизнь всегда продолжается, Аль-хамду лиЛлех.

– Я бы предпочла сегодня остаться дома…

– Нет, этого триумфа у тебя не будет…

– Какого триумфа? – с наивным взглядом спросила дочь.

– Видеть, как фрау Фэртиг покидает этот дом. Девочки, бегом чистить зубы и переодеваться. Мистер Фэрис уже за рулем и ждет вас!

Глава 15. День фестиваля

Первый день фестиваля Эль-Аид начинается очень рано. Все готовятся к особой молитве в мечети к шести утра. Семейные люди отправляются в мечеть в полном составе семьи нарядно одетые, по возможности, в обновки. Желательно прийти пораньше, потому как места внутри мечетей всегда не хватает и люди молятся снаружи на циновках и даже на газетах.

Семья Адама была готова в пять утра к шествию в мечеть. Владелец Эль-Гуны – мистер Самих Сауэрас – христианин, тем не менее, возвел прекрасную мечеть в центре города.

Адам подарил дочерям новые платья, внуку – новый костюм из белой ткани с заклепками. Сам облачился в новое белье, белые батистовые брюки и белую галабею из отменного сатина.

Адам с внуком отправился к мужскому входу, девочки – к женскому. Условились встретиться у цветущего олеандра на углу улиц.

Когда торжественный молебен был завершен, Адам не спешил покинуть звенящее чистотой пространство и совершил специальную молитву в два раката. Верующие просят Всевышнего об исполнении своих чаяний в дополнительных молитвах в особых случаях.

Адам в земном поклоне просил Аллаха даровать ему радость семейной жизни, в которой появится любимая женщина, которая примет его дочерей с нежностью. Он забыл попросить, чтобы и дочери приняли ее. Не исключено потому, что он был уверен, что его дочери мечтают о новой, нормальной маме.

После молитвы о ниспослании родственной души и отрады его телу, забывшему, что такое счастливые ночи, он почувствовал себя обновленным и воодушевленным. Он действительно много лет устраивал счастье всех вокруг, кроме своего… Скоро пятьдесят два. Пора бы уже.

По возвращении на виллу он решил посидеть на террасе с полчаса и полистать странички сайта знакомств, в котором у него был свой профиль под его настоящим именем.

Открывая свою презентацию в интернет-просторах, он раздумывал, какие фотографии размещать и как себя позиционировать. Каждый успешный и богатый мужчина хочет, чтобы его любили не за его деньги и статус. И в то же время его деньги и статус – это конкурентное преимущество и доказательство его ума и определенных достоинств, которые невозможно умалить, спрятать или отнять.

Он решил оставить как есть и не изображать из себя таксиста или дормена, как это делали некоторые его знакомые. Он присутствовал на фотографиях в своей типичной одежде и в своих привычных интерьерах. Дорогие рубашки и ботинки, качественная casual-одежда. Он на презентации в загородном клубе, на природе и, конечно, дома в модном интерьере с попугаем… У него был любимый питомец, который даже разговаривал – казалось, осознанно.

Конечно, Адам был засыпан предложениями девиц с неприкрытыми ногами и бюстами.

Пялиться на их соблазнительные, как они предполагали, тела, у Адама особо времени не было. Он их прочитывал по нескольким фотографиям, его мутило от зияющей пустоты в глазах или наполненности тем, что ему неинтересно.

Год на этом сайте результатов не дал. Он отважился на несколько свиданий, на которых ему становилось скучно. Не помогал даже сексуальный голод.

Сейчас же, после праздничной молитвы, он надеялся увидеть ту, которая изменит его жизнь к счастью.

Адам решил полистать обновления профилей женщин повзрослее и забил в фильтрах возраст 45—50 лет. И каково же было удивление, когда он увидел портрет женщины, выглядящей на сорок максимум, но с указанием, что ей пятьдесят.

Конечно, это могла быть ее фотография десятилетней давности – многие так делают: и женщины, и мужчины, – полагая, что такой прием сработает, как мед для насекомых. И где мозги у этих людей? Ведь при личной встрече их визави ждет неподъемное разочарование!

Адам решил изучить этот профиль внимательнее. Несколько фотографий в разных странах. Вот она поливает пышно цветущую орхидею, явно довольна своими ботаническими наклонностями.

Вот шинкует морковку на кухне, наверно, на своей. Чувствует себя хозяйкой.

Удивительно для европейки. Ни одного фото в купальнике и неглиже. Ни одного изображения с приоткрытыми губами и пьяными от сексуального томления глазами… Ни одного призыва: «Войди в меня!»

Отлично!

Что она о себе пишет? Ага, на итальянском. Адам открыл переводчик.

«Эмилия, настоящая. Жду состоявшегося мужчину для счастливой семейной жизни. Женатым, boy-friends и наркозависимым не беспокоить. Никакого эротического общения до свадьбы!» Неожиданно. Кратко и емко. Это радует.

Он глянул статистику посещения и одобрения ее профиля. Присвистнул. За 9 месяцев более пяти тысяч лайков. Она востребована! Казалось бы… Женщина не обещает легкого флирта, не раздает популярные в мужской среде обещания – и такой успех… Вообще противница современного стиля общения мужчин и женщин в Европе.

Он всматривался в ее глаза и увидел, что она приглашает туда, где ей уже хорошо. Просто вдвоем будет лучше! И ему захотелось оказаться в этом облаке искристой радости, которое она излучала с фотографий. Ее лицо он был склонен назвать обыкновенным для Западной Европы… Выраженный подбородок, округлые брови, нос, скорее свойственный римлянкам – с высокой переносицей. Грудь достаточно пышная, как у кремонок. Губы? Среднего размера. Но ее серые глаза говорили больше, чем она рассчитывала открыть первому встречному. Да, именно ее глаза звали его узнать, что же там, в их глубине, наверняка… Она была несколько полнее, чем он считал идеальными формами. Но странно, эта полнота вызывала желание упасть в ее мягкость. Она таила какие-то неведомые радости.

Он сразу написал ей сообщение. «Сочту за честь познакомиться с настоящей женщиной! Позволите ли общаться с вами по-английски?»