Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

Еще до того как была завершена внутренняя отделка, Эмма открыла в себе талант декоратора. В каждом европейском городе, который они посещали, она первым делом разыскивала «сундучные» рынки (слово «блошиный» она концептуально вытравила из своего лексикона), магазины старых и винтажных вещей.

Помимо того, что она покупала предметы, которые, скорее всего, были выпущены малыми или ограниченными партиями, а то и существующие в единичном числе, ее тешила мысль, что она платила очень малую цену за особенные вещи.

Например, ее значимым приобретением во Флоренции стал ореховый стол, которому свыше ста лет и который такой необычной конструкции, что вызвал восхищение с первого взгляда. Его столешница увеличивалась в размере за счет накладных досок, как у буклета, с той разницей, что две накладные сверху доски были половинками большой столешницы.

Когда она узнала, что стол на двенадцать персон в безупречном состоянии стоит всего пятьсот пятьдесят евро, ее радость затрепетала флажком на флагштоке.

В торговой палатке на небольшой площади поблизости от Санта-Кроче она нашла два старинных окна и балконные двери. На оригинальной деревянной раме в почтенном возрасте около пятисот лет был закреплен ячеистый метал типа свинцовой проволоки, а ячейки в виде кружков были заполнены стеклянными выпуклыми линзами желтоватого цвета. Эмма в тот миг поняла, что это ее момент истины и зона обеда будет перестроена в абсолютно итальянскую. Она даже увидела, как ее любимая люстра с желтыми маками переезжает в эту итальянскую столовую.

И муж без колебаний поддержал ее видение. Оставалось только найти перевозчика, что оказалось делом несложным. В их отеле консьержем работала украинка. Она-то и поделилась, как легко и недорого переправить даже крупные предметы в Украину: еженедельно ездят курьеры на микроавтобусах. Два евро за килограмм или как договорятся, когда груз большой.

Конечно, когда Эмма дозвонилась до курьеров и договорилась о доставке своих предметов, она зарезервировала еще местечко для орехового бюро с инкрустацией.

Они въехали в дом, как только была завершена чистовая отделка и установлены приборы первой необходимости.

Эмме так нравилось наполнять собой этот дом, что вместе с нанятыми работниками она мыла его после ремонтных работ, а в спальню она вообще запретила входить кому бы то ни было из персонала. Возможно, кто-то посчитает ее суеверной, но Эмма была убеждена, что столь интимное пространство должно оставаться недосягаемым для чужих глаз и прикосновений.

Глава 11. Жизнь обычная

Теперь они жили в доме за городом и на занятия ее отвозил водитель. Встречал и привозил обратно.

Конечно, другие студенты глядели на нее, как на небожительницу. Она же нос не задирала, потому как помнила, откуда сама.

Из всех направлений психологии ей больше всего нравились два: психоколористика и психология измененных состояний сознания. Если первое направление она воспринимала как шахматную доску, на которой можно сыграть феноменальные партии, используя краски, то второе направление было для нее вызовом. Она чувствовала: то, что они изучают в рамках университетской программы, – это только вершина айсберга и есть огромное поле, на котором ей интересно производить свои раскопки и выискивать непроявленные связи с внешне далекими областями знаний. Такая себе криптопсихология.

Ей было интересно докопаться до того, как гипнотизеры осуществляют контроль над мозгом человека, что тот начинает верить в несуществующую нелепицу, например, что у него нет скелета, и тогда подопытный падает как тюфяк, не в состоянии держать тело вертикально. Или как всякие гуру внушают психически нормальным людям императивы, не имеющие никакой логики, – типа колеса сансары и воплощений в придорожные кустики или в хвостатых бабуинов, либо дрозофилу, жить которой пару часов… И ведь люди верят в целесообразность такого бреда… Это все не случайности, а определенные технологии. Возможно, с участием тех, кого не упоминают ни в учебниках, ни на ретритах…

Еще в период выведения покойного экс-мужа из запоев Эмма часто видела, как в ответ на введение лекарств его вены вздуваются и в них движутся похожие на змеи существа, изгибая в протесте свои тела. Так по сосудам перемещаются бесы, которые контролируют алкоголиков. Эта информация зашла в голову и в сердце одновременно с комментарием опытного нарколога, которого очень волновало, чтобы от увиденного зрелища Эмма не грохнулась в обморок… Но она была столь впечатлена увиденным, что не собиралась тратить драгоценное время на обмороки.

– А у алкоголиков всегда так? С венами? Ну, змеи по венам…

– Всегда. Больше или меньше… Их судороги сводят от лекарств, блокирующих их работу… Но я их присутствие еще до вен по глазам обнаруживаю.

– Как?

– Возьмите фотографию мужа до того, как он стал алкоголиком, и сейчас. Сразу увидите разницу. Больше никогда не спутаете…

Эмма тогда не выдержала, сразу побежала в детскую комнату, достала семейный альбом. Вот портрет Кирилла, 14 лет. Выпуск восьмого класса средней школы.

Глаза живые, теплые, в них еще есть будущее. Блистательное будущее. И дорога цветущая.

А вот его паспорт. Он потерял и недавно менял.

О, и вправду глаза совсем другие. Стекляшки бессмысленные.

Ей было очень важно докопаться до всех аспектов такого управления: как впервые они попадают в тело человека, выскакивают-заскакивают потом или живут, временами затаившись… Ей было важно разузнать, как именно происходит контроль сознания человека посторонними. Эмма чувствовала, что эта тема еще долго будет служить тем сосудом, который она захочет заполнить сама, и не из тех книг, которые рекомендовали в университете.

Эмма была очень признательна Даниле Викторовичу, поскольку он помог ей получить заказы на колористический анализ и колористическую разработку фирменных стилей. Поначалу это были малоизвестные бренды украинской локации, но Эмме в радость было попрактиковаться еще в статусе студентки. Она получила свой первый гонорар – четыреста пятьдесят долларов за колористические решения линейки плавленых сырков и сразу купила по скидкам в магазине турецких мехов тонкую дубленку в пол. До этого ее заработки никогда не выходили за предел двухсот долларов в месяц, и Эмма испытала интеллектуальную эйфорию. Плюс впервые она работала не как рабыня в советской системе, а как мастер-фрилансер. Это абсолютно другие ощущения. Она никогда не летала на дельтаплане, но почему-то была убеждена, что переживает эйфорию именно такого полета.

Муж радовался ее старту в этой области больше, чем контракту на двадцать пять тысяч долларов, который только что подписал как частный архитектор.

Чуть позже он подключил ее к своим проектам, чтобы она разрабатывала цветовые решения для фасадов и интерьеров, помогала фиксировать запросы заказчиков.

Наибольшим событием в ее недолгой практике стал заказ одной удивительной женщины по имени Валентина. Она вышла из синего кабриолета в пышном платье удивительной расцветки – карта мира на желтом сырцовом шелке, на плечах лимонного цвета шкурка песца.

Когда эта молодая дама вошла в прихожую их дома и Эмма проводила ее в кабинет мужа, поняла, что не может первые минуты сконцентрироваться на записи технического задания. Ей все время лезли в голову всякие некрасивые мысли, а глаза приклеивались к посетительнице.

«И что это за Барби? Как можно жить с такой кукольной внешностью? Боже, как мужчины выдерживают ее манеру говорить? Убила бы на третьей ужимке! Не убила бы. Она моему мужу заказ принесла неслабый…»

Эмма пыталась остановить поток мыслей, но они выстреливали в пространство, как из пулемета. Ей даже показалось, что Валентина чувствует эту пальбу…

«И откуда у нее столько денег? Ну, конечно, таким папики дарят и спортивный BMW, на котором она приехала, и деньги на особняк…»

Валентина же была сосредоточена на том, чтобы, хлопая ресницами, максимально емко изложить перечень своих пожеланий к будущему дому.

Она действительно обладала абсолютно кукольным лицом с натуральными пухлыми губами, длинными прямыми волосами некрашеной блондинки, тонкой талией, подчеркнутой поясом, пышным бюстом и длинными ногами, обутыми в умопомрачительные замшевые синие туфли на платформе от Roberto Cavalli с фирменной гербовой пряжкой. А еще у нее была жеманная манера говорить и поправлять свои волосы, отправляя их за плечи на спину. Также она все время открывала и закрывала свою маленькую брендовую сумочку Gucci цвета вина на позолоченной цепочке. При этом на ее руке трепетали, позвякивая, золотые браслеты. Между открыванием и закрыванием сумочки она теребила ключи от машины – тоже с соответствующими звуками.

В общем, пережить присутствие этой женщины, словно сошедшей с модного языка и страницы комикса одновременно, Эмме было сложно. Она видела, что и пана архитектора раздражают мелкие действия и ужимки Валентины, но он держал себя в руках.

Тем не менее, ее речь была грамотной и излагала она мысли последовательно и четко, что не вязалось с ее детской тональностью в голосе.

Эмме, несмотря на собственную пулеметную стрельбу, стало удобно фиксировать пожелания заказчицы, озвученные ясно.

Валентина захотела обалденный особняк всего на пятидесяти сотках у реки Козин. И хотя речка Козин – это не Рейн и не Миссисипи, особняк должен стать событием архитектуры, так, чтобы в Лос-Анжелесе и во Флориде позавидовали… А может, и в Дубае…

Она сообщила, что хочет крышу в виде ступенчатой террасы с зимним садом (на пятидесяти сотках сильно не разгуляешься, так что сад на крыше – удачное решение).

Такие заказы всегда включали в уме Данилы Викторовича особые кнопки, у него активировалось то состояние интеллектуального зуда, в котором рождались экстра-красивые концепты.

Данила Сергеевич уже начинал потирать ладони. Процесс пошел, причем сумма гонорара в этом не являлась решающей. Это азарт решить трудную задачу лучше всех.

Эмма поинтересовалась, желает ли гостья напитков? Есть апельсиновый фреш, приготовленный перед ее прибытием, чай, кофе, минеральная вода.

Посетительница попросила фреш и эспрессо.

Причем, когда Эмма подала и то, и другое, Валентина вылила эспрессо в фужер с апельсиновым соком и стала пить через трубочку.

– Есть ли какие-то ограничения по бюджету? – спросил напоследок Данила Сергеевич.

– Есть. Шесть с половиной миллионов долларов за все, включая начинку, ландшафт и ваш гонорар на стадии разработки и на стадии стройки за сопровождение. «Выписать ли чек на предоплату?» – спросила она, накручивая цепочку сумочки на указательный палец правой руки.

– Да. Для начала достаточно пятнадцати тысяч. Я разработаю три концепта. После утверждения рабочего варианта я смогу рассчитать стоимость черновых работ, свой гонорар и вы получите эскизы интерьеров.

– У вас будет возможность вести авторское сопровождение?

– Да. У меня еще один объект в работе, как раз вблизи вашего участка. И я приостановлю заказы на полгода.

– Я вам очень благодарна. Надеюсь, у меня в итоге будет удивительный дом!

– И я надеюсь!

Когда Валентина удалилась, в кабинете повисла пауза.

– Эмма, тебя напрягла эта заказчица? – спросил Данила Викторович.

– Очень! Я не понимаю ее. Она выглядит, как набитая дура из провинции, которую причесали, одели и даже словам умным научили… В то же время то, что она говорит, не всякий мужчина четко сформулирует. Какая-то несостыковка… И откуда у нее столько денег?

– Интересный вопрос. Ты очень удивишься, когда узнаешь, чем она зарабатывает на красивую жизнь.

– Она таки зарабатывает? Ты откуда знаешь?

– Ох, Эмма! Не суди по первому впечатлению! Я занимался перестройкой квартиры ее мамы на Тургеневской. Так вот, ее мама – профессор русского языка и литературы в университете имени Шевченко.

– А она?

– Она дипломированный переводчик английского языка. Сейчас она пишет учебник по старинной английской литературе. Но это, скорее, хобби. А большие гонорары она получает, будучи единственной женщиной-продавцом в компании Paramount.

– В киностудии?

– Нет. Этот «Парамаунт» без «пикчерз». Фирма, которая продает оружие для самолетов и вертолетов…

– ?!

– Ага, у меня тоже была такая реакция, когда я узнал о роде ее бизнеса.

– Я поняла! Она лучший их продавец! Покупатели – всякие министры и шейхи – сначала не ожидают увидеть женщину на подписании контракта, тем более такую куклу, и расслабляются: что взять с Барби? Да еще такой жеманной с детским голосом! А она их раскручивает на суммы, которые они не собирались тратить.

– Ты зришь в точку! Именно так!

– Я заинтригована! Я теперь хочу подробнее побеседовать с ней. Я сделаю ей колористические решения! Но это будет трудно.

– Почему?

– Судя по твоему рассказу, она пресыщена деньгами, людьми и впечатлениями. И, может, ее надо не удивлять красками, а наоборот, освобождать и разгружать. С другой стороны, она привыкла к вкусностям и красотам, и ее надо спасти от скуки…

– Вот умница! Ты все схватила с первого раза! Боже, как приятно с тобой работать, Эмма!

– Даже больше, Дань, она не просто скучает. Она глубоко несчастна!

– Ты и это заметила?

– Да. При ее-то деньгах и возможностях, при ее стартовой выигрышной внешности… Она совсем одинока!

– Как видишь, счастье уж точно не в деньгах.

– В ее случае да.

– В любом случае, любовь моя Эмма! Никогда деньги не являются причиной счастья.

В глазах Данилы Викторовича запрыгали странные огоньки, но Эмме некогда было анализировать этот азартный блеск.

В дальнейшем появился этот удивительный дом. Именно этот проект Эмма считала лучшей работой ее мужа и его команды.

Параллелепипед, который состоял из белого камня и стекла. Вся крыша – это каскад широких ступенек с выемками для выходов на террасу из разных комнат и для миниатюрного и неглубокого бассейна с подсветкой и журчащими фонтанчиками, в который по светящимся желобам по всей террасе стекаются ручьи.

Из-за каскада ступенек северная часть дома обладала стеной в два высоких этажа, в их верхней части ступени соприкасались со стеклянным навесом над террасой. В нижней части стена дома состояла из стекла и встречалась со ступеньками, которые почти спустились до лужайки. Эта стеклянная стена могла становиться экраном домашнего кинотеатра.

Остекление большими фрагментами закаленного стекла со специальным покрытием, которое уменьшает отдачу тепла наружу, с системой раздвигания стекол и их смыкания, вентиляции и подогрева… Все стеклянные поверхности двигались по принципу вертикальных и горизонтальных жалюзи. Жарко? Открыли. Холодно? Закрыли. Уже только один стеклянный навес заслуживал премии в мире архитектуры.

Много интересных архитектурных изюминок было в этом доме. Например, в душе потолок – это квадрат, вырезанный в одной «ступеньке» на крыше-террасе, застекленный непробиваемым стеклом. Душевая лейка расположилась прямо в центре квадрата, и, когда включали душ, казалось, что дождь льется прямо с неба. Такие же врезные окна подавали свет в некоторые помещения, что привносило эффект улёта в небо.

Ступенчатая крыша – она же терраса, покрытая белым мрамором, могла служить локацией для журнальных фотографий, голливудских вечеринок и для роскошного одиночества, когда наполняешься силами только от вибрации красоты, исходящей от каждой ступеньки, каждого элемента декора и каждой клумбы, разбитой по законам садового мастерства. Не хватало только парочки гепардов…

Что касается цветовых решений, то Эмма предложила весь дом оставить белым с серым снаружи и внутри. И только цветовые акценты – свой в каждой части дома – содействовали тому, что пространства перетекали друг в друга, но не сливались.

Эмма запланировала мимозовый пантон в комнату отдыха. Брызги желтого цвета вызывали фонтан радости. В салоне – изумрудный насыщенный цвет, гасить неровности людей и дня.

В столовой – сочный мандариновый, в кабинете – фиолетовый, в кухне – лаймовый. Стиль – ар-деко и скандинавский минимализм в простых помещениях.

Акценты – это портьеры, ковры, обивка, подушки, вазы, цветовые пятна картин…

Валентина поручила наполнение комнат вкусными предметами Эмме, и она очень удачно съездила в Италию.

Глава 12. Последний проект

Иногда Эмма себе задавала вопрос: «А есть ли у Данилы Викторовича изъян? Ведь не бывает так, чтобы не было…» Его нелюбовь к маленьким детям Эмма не относила к недостаткам, лишь к индивидуальным особенностям. И однажды наступил день, когда ее кинематографическая жизнь рухнула и она узнала, что изъян у ее мужа был, и он стал роковым.

За несколько дней до того она видела, что муж весь извелся размышлениями. Конечно, она нежно поинтересовалась, что же его так гложет.

– Заметно?

– Очень!

– Прости, Эмма! Не хочу утомлять тебя!

– Так мне же в радость выслушать тебя!

– Любовь моя Эмма! Я принял решение уйти из системы государственной службы.

– Почему?

– Лучше тебе не знать. Если в общих чертах: постоянный конфликт интересов городской архитектуры и интересов олигархов, умноженный на аппетиты чиновников.

Эмма слушала и не комментировала.

– И, знаешь, душа моя, мы с командой завершили план развития столицы и области до 2025 года и можно уходить. Конечно, его перекроят так, как захотят, но я свою работу сделал честно.

– Я верю тебе, Даня!

– Спокойно заработаю персональными проектами. Думаю, достаточно для нас двоих до скончания лет.

– Это очень серьезное решение. Ты действительно решил пойти в отставку, а не тебя попросили?

– Намеки прозвучали со стороны мера, я предпочитаю, чтобы меня не попрекали мохнатым рыльцем те, у кого косы можно завивать с этого самого рыльца.

– Ох, Данила Викторович! Я знаю, что в этой стране без взяток просто невозможно и шагу ступить. И ты либо в той касте, где берут, либо в той, где дают. Вариантов больше нет.

– Тяжко мне, Эмма, оставаться там, наверху. Наверное, национальностью не вышел!

– Ну да. Не Гольдберг и не Львов… Ни лицом, ни по паспорту… Хотя… Ты почти три года пробыл на посту. Тоже не мало…

– Давай закроем эту тему! – муж обнял Эмму, уложив ее голову себе на грудь.

– Дань, но я чувствую, что это еще не весь твой сундук с волнениями… Выкладывай! – она подняла глаза вверх, чтобы видеть его глаза, и похлопала ладошкой по его предплечью.

– Миссис Проницательность, у меня очень ответственный частный заказ. Мне хочется, чтобы не только заказчик был доволен, но и ты могла бы мною гордиться!

– Что за заказ?

– Пошли в кабинет!

Он вынул из-под вороха бумаг наброски.

– Что ты видишь?

– Проспект Дружбы Народов.

– А еще?

– Красивый дом. Без углов. Как гостиница на площади Славы.

– Вот! Это не просто красивый дом без углов! Знаешь, кто заказчики? Гарик Белгородский и хозяин банка «Столица» Марк Розенштайн.

– Хозяева «Глобуса» и «Мандарин плазы»?

– И не только! Ты хорошо осведомлена!

– Да. Мой покойный экс-супруг был городским активистом, когда строили «Глобус» и перепахали Майдан Незалежности.

– И что же в результате?

– Он собрал инициативную группу против возведения неуместной арки возле стеклянного купола, нарушающую симметрию площади. Он лично общался с Гариком и Марком на предмет объединить усилия против Сергея Мамушкина, главного архитектора, ну, ты и сам знаешь, который узаконил дурацкие изменения на Майдане. Они-то как собственники подземного пространства были не заинтересованы в уродстве на поверхности!

– Да, как видно, интересы тогдашних градоуправителей оказались сильнее даже еврейских капиталов!

– Увы! А среди дельных предложений экс-мужа, которые были воплощены, – этот монумент в виде большого глобуса, от которого, как лучи, идут расстояния до разных городов мира. Кирилл тогда попал в точку, предложив поддержать глобусом название торгового центра и дать киевлянам и гостям столицы удобное место встреч.

– Какая неожиданная подробность! Ты всегда, когда проезжаешь по Майдану и видишь этот монумент-глобус, вспоминаешь своего покойного мужа?

– Часто. Если гляжу в ту сторону. Но это воспоминание – только интеллектуальное, если можно так сказать. Знаешь, после похорон, когда мы просто сидели на бульваре Перова на лавочке с моей экс-свекровью, она мне сказала: «Не плачь. Ты его быстро забудешь». Я спросила: «Это как? Мы прожили вместе 11 лет! У нас есть сын!» На что она сказала: «Я знаю, о чем говорю. Я ведь тоже хоронила первого мужа. Потом ты встретишь нового мужчину. И когда ты его узнаешь и впустишь в себя, воспоминания о предыдущем муже сотрутся. Ты начнешь забывать и забудешь его голос, очертания его фигуры, родинки на его коже, его запах после ночи с тобой. Даже то, как он был в тебе! Все забудешь!»

– И ты забыла?

– Да. Без вариантов. Помнишь, ты просил меня выйти за тебя уже через полгода после его похорон, но я попросила 10 месяцев? Знаешь, почему я это сделала?

– Ты так и не объяснила тогда…

– Он постоянно транслировал мне информацию об арабской культуре, о шариате, о правилах жизни из Священного Корана. И меня восхитила информация о том, что женщине можно выйти замуж после развода по истечении периода идда – три месяца для того, чтобы убедиться, что она не беременна. Или наоборот, что она беременна и тогда нужно дождаться рождения ребенка, а потом строить новую семью. В случае смерти супруга женщине рекомендуется выждать десять месяцев. Когда я спрашивала разъяснения о таком сроке, Кирилл рассказал, что за этот период женщина завершает свой траур и ее тело, и психика свободны для нового союза.

– Как любопытно! Я никогда о таком не задумывался! А что будет, если женщина все же раньше выйдет замуж – не выждав три или десять месяцев?

– Подробное объяснение нашли ученые из Германии. Они обнаружили некое сходство между воздействием мужского проникновения в женщину и излиянием спермы как формой программирования женщины на себя, на свою программу, на свой протеин, на свою ДНК. А женский организм устроен так, что «перезагрузка» без повреждения «материнской платы» происходит только после определенного интервала. То есть другой мужчина может войти в женщину и не повредить ее индивидуальные настройки только после периода одиночества.

– Значит, женщины, которые спят в одном периоде с двумя или несколькими мужчинами, ломают себя?

– Да. Не секрет, что многие проститутки не могут забеременеть. Это тоже проявление поломки. Или многократные разрастания кист яичников, которые разрываются, женщина в критическом состоянии попадает в операционную. Или самое тяжелое – когда рак и все женское удаляют… Ух! Давай вернемся к твоему проекту, любовь моя Данила Викторович!

Эмма прильнула к мужу. Она не видела, как на его глаза навернулись слезы. Но она слышала, как неровно бьется его сердце, как он дышит ей в макушку головы… Это и есть любовь.

– Тебе действительно интересно узнать, что я придумал?

– Конечно! Ты еще спрашиваешь!

– Мне хотелось сделать что-то абсолютно новое! И мои размышления дали результат! Мне ночью приснился этот дом. Среди подсолнухов.

– Так что же в нем особенного?

– Квартиры этого дома, как круги детской пирамидки, могут вращаться вокруг своей оси, следуя за солнцем. Так что часть квартиры всегда может быть сильно освещена естественным светом, если хозяин пожелает. Плюс из каждой комнаты постоянно меняется вид из окна!

– О Боже! Ты – гений, Данила Викторович! – всплеснула ладошками Эмма. – А кто-нибудь в мире уже делал подобное?

– Пока нет…

– А технически… Уже есть технологии, которые позволят осуществить такой концепт?

– Я как раз сейчас занимаюсь поиском. А если и нет, то будет рабочая группа для появления этих технологий.

– И сколько, по-твоему, должна стоить квартира в таком доме?

– Если одна квартира – один этаж – полный ви-ай-пи… Несколько миллионов заграничных денег.

– И что, найдутся покупатели на такую цену за квартиру?

– Не меряй всех по себе, Эмма Вадимовна. Я знаю людей, которые за покером проигрывают миллионы… Так уж лучше вложить в эксклюзивное жилье!

У Эммы был готов сорваться вопрос: «А откуда ты знаешь людей, проигрывающих миллионы в покер?», но тут зазвонил телефон, и Данила Викторович погрузился в прослушивание отчета с объекта и раздачу задач…

Ей показалось, что он так и не ответил на вопрос о том, что же его гложет… Но она решила не дробить его череп долотом и подождать другого момента.

А другого момента больше не представилось.

Глава 13. Боевые действия

Адам вожделел эту женщину, он мечтал забыться в ее объятьях, и иногда ему это удавалось ярко и незабываемо. Но ничего не срасталось между детьми и молодой женой.

Ребекка, как виделось Адаму, честно три месяца прилагала усилия. Она готовила завтраки до того, как придет Абир, их домашняя помощница. Затем отвозила в школу Даниту и встречала ее из школы лично, ездила с Нэнси заниматься в конно-спортивную школу, давала уроки музыки младшенькой.