Все плохое уже позади. Плохое позади

«Какая у него странная прическа», – вдруг с удивлением подумала Наташа, – «волосы стали как будто длиннее, и челка упала на лоб, обычно он аккуратно зачесывает волосы на пробор». Она улыбнулась и пошла по направлению к нему. Почему-то Мэтт не встал ей навстречу, а продолжил сидеть. И его лицо выражало полное недоумение.

Она замедлила шаг и робко остановилась посреди комнаты. В это время за ее спиной раздался знакомый голос, – вот ты где, – Мэтт обнял ее за плечи, – проходи, присаживайся на диван.

Пол и Тефочка сразу засуетились, вскочили с кресел и начали предлагать Наташе любые удобные места. Дети запрыгали вокруг нее, показывая рисунки. Только копия Мэтта не двинулась с места, а продолжала сидеть, не сводя с Наташи немного удивленных глаз.

– Эдвард, подойди, познакомься, это наша НатОщчка, – сказал Пол, когда Наташу усадили на диван, для удобства обложив со всех сторон подушками.

Тефочка отдавала распоряжения насчет чая, Мэтт отвлекся на стоящий рядом с диваном светильник, чтобы немного приглушить яркий свет. Дети вернулись к журнальному столику и снова схватились за альбомы и карандаши. Пол плеснул себе новую порцию виски и сел в кресло.

Копия Мэтта подошла и, не дожидаясь, пока Наташа протянет руку для приветствия, властно обхватила ее кисть.

– Ну, привет, воин-амазонка, – развязно произнесла копия и небрежно прикоснулась губами к ее запястью.

От оценивающего взгляда копии у Наташи по спине пробежал неприятный холодок, хотя в комнате было очень тепло. Она незаметно поежилась, но глаз не отвела.

– У амазонок не было одной груди, – немного чужим и скрипучим после сна голосом произнесла она.

Копия опустила глаза чуть ниже, беззастенчиво скользнула взглядом по ее фигуре и выразительно уставилась на объемный свитер с таким видом, что Наташа почувствовала себя так, словно ее раздевают, – извини, грудь под этой одеждой я не разглядел, – нагло произнесла копия и вернулась в свое кресло.

«Ой, какую же я сморозила глупость про грудь», – досадливо подумала Наташа, – «а он, молодец, не упустил возможности меня поддеть».

Вечер прошел в разговорах и рассказах детей о бандитах. Наташа тоже пыталась вставить какие-то реплики, но попытки были неудачными, поэтому остаток вечера она решила молчать. Она старалась не смотреть в сторону брата Мэтта, но кожей чувствовала на себе его взгляд.

Он разглядывал ее с легкой небрежностью, словно имел на это полное право. Это был взгляд мужчины, прекрасно знающего себе цену и привыкшего, что ему все позволено.

После полуночи все отправились спать. Уже засыпая, Наташа снова вспомнила Эдварда и поморщилась, «фу, какой противный тип».

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, среда 1 июля 1987 года

На следующее утро Наташа проснулась очень рано, только светало. Она сняла повязку и осмотрела правую ногу. Бедро затянул синяк, щиколотка продолжала оставаться опухшей и болела.

– Прощайте, купальники и шорты, все лето придется ходить в брюках, – пробормотала девушка и занялась гимнастикой.

Через полчаса она устала, часы показывали всего шесть утра.

«Пока все спят, пойду-ка я в бассейн», подумала Наташа, натянула огромный махровый халат немыслимо розового цвета, подаренный Барбарой, и тихонько вышла из своей комнаты.

Вода была холодная, и нога болела, но Наташа мужественно проплыла несколько раз туда и обратно.

«Для первого раза достаточно», – подумала она и вылезла из бассейна.

Тело, привыкнув к температуре воды, мгновенно отреагировало на утренний свежий ветерок крупными мурашками, зубы отбили чечетку, а губы задрожали. Наташа отжала мокрые волосы, завернулась в халат и, хромая, медленно заковыляла к дому.

– Привет, – вдруг раздался голос сзади. От неожиданности Наташа подскочила на месте и резко обернулась. Около куста роз стоял Эдвард. Он был в теннисных шортах и кроссовках, в руках держал промокшую насквозь майку, видимо, только закончил утреннюю пробежку. Загорелый накачанный торс блестел от пота.

У Наташи перехватило дыхание, когда он с мягкой грацией, поигрывая мускулами, подошел поближе. Ей пришлось дважды глотнуть, чтобы обрести голос.

– Доброе утро, – прохрипела она, почему-то запнувшись на слове «утро».

Он скользнул глазами по ее лицу и, задержав взгляд на губах, заметил, – какой интересный оттенок губной помады… синий перламутр…

«Лягнуть его по заду ногой?» в голове Наташи моментально родилось желание.

А Эдвард, не дожидаясь ответа, ленивой трусцой обежал ее и направился по дорожке к дому.

– Гаденыш, – с раздражением пробормотала она ему в спину.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, июль 1987 года

Прошло две недели.

Всех членов семьи и прислугу еще несколько раз приглашали в полицию. Капитан катера был найден, он дал показания против одного мужчины, знакомого из бара, который нанял его, чтобы перевезти и спрятать в укромном месте девушку и двух детей. Мужчину задержали, он оказался сыном миссис Ландрет, а Джоан-Присцилла действительно ее племянницей. Их фамилия была Кросс. На счету у семейки Кросс было несколько ограблений богатых домов, в которых они работали до Престонов. Все шестеро обвиняемых, включая капитана катера и двух хулиганов, ждали под стражей суда. Больше о миссис Драндулет и Джоан ничего не напоминало, кроме редких рисунков детей в альбомах.

Целыми днями Наташа с детьми читали книжки, рисовали, лепили из пластилина, клеили поделки из разноцветной бумаги или просто играли. Девушка не грузила малышню уроками, стараясь, чтобы все знания они получали в процессе игры. Она завела для детей блокноты, в которых они, как в органайзерах, записывали персональные планы на предстоящий день, свои впечатления о прочитанной книге, имена персонажей сказок или просто новые слова. Наташа обернула блокноты красивой глянцевой бумагой и написала на обложках имена детей. Майки и Лиза всегда носили блокноты с собой.

Когда они с детьми выходили играть на улицу, она брала с собой глобус и разные книжки. Лежа на пледе, расстеленном прямо на траве, Майки и Лиза с интересом разглядывали разноцветный шар, а Наташа рассказывала им про людей, живущих в разных странах, животных, птиц и рыб. Во время игры она как бы в шутку подсовывала Майки задачи по математике, которую он так не любил. Майки, не чуя подвоха, решал их и заодно учил таблицу умножения.

Иногда Наташа, читая книжку, на самом интересном месте говорила, что устала, тогда Майки с готовностью начинал читать сам. Лиза потихоньку втянулась в процесс обучения и тоже стала решать задачи, читать и писать.

Но играли дети не только дома, все чаще и чаще они выбирались на детскую площадку в парке недалеко от дома. Наташе хотелось, чтобы у малышей появились друзья. К сожалению, отношения у Майки и Лизы с другими детьми складывались не просто.

Если Майки что-то не нравилось, он моментально переходил на крик. Если же у него с другими ребятами возникал спор, то он старался отстоять свою точку зрения не аргументами, а обидными для собеседника словами. Иногда дело доходило до угроз и кулаков, но Наташа и другие мамы или няньки успевали растащить детей.

Элизабет была полной противоположностью брата. Ее медлительные, почти заторможенные движения и неторопливая речь выводили детей из себя. На первый взгляд могло показаться, что Лиза немного не в себе, но сложные фразы и слова, которые произносила девочка, свидетельствовали об ее наблюдательности и незаурядном уме. К сожалению, девочки все равно неохотно играли с ней.

Наташа аккуратно внушала Майки, что эмоциями нельзя доказать свою правоту, а Лизу, наоборот, призывала действовать более активно.

У троицы сложился четкий распорядок дня. В семь утра, когда Пол и Мэтт уезжали на работу, Наташа будила детей, и они шли к бассейну делать зарядку. По будним дням к ним присоединялась Тефочка, а по выходным еще и Пол с Мэттом. После зарядки все шли в кухню, где Барбара прямо при них готовила завтрак. Наташа объясняла детям, почему нагревается сковорода, почему на ней жарятся яйца, почему в кастрюле закипает вода и варится каша. В кухню перекочевали детские книжки с картинками внутренних органов человека и медицинская энциклопедия. За едой Наташа зачитывала, в каких продуктах какие полезные вещества содержатся. Майки и Лиза постепенно перестали говорить слова «не буду» и «не хочу». Их заменили слова «полезно для здоровья» и «надо».

Еще Наташа объяснила детям, почему по утрам обязательно надо есть кашу, а в обед суп. Она рассказала, что ее бабушка готовит разные каши с фруктами. Теперь никто из детей не воротил нос от овсянки, потому что она была с клубникой, черникой или с персиками. Еще детям понравилась рисовая каша с тыквой. А приготовленные однажды Наташей с помощью Барби блинчики стали любимым блюдом всей семьи.

После завтрака дети помогали Барбаре убирать со стола. Потом все переодевались в нарядные одежды и ехали гулять в город. Они шли в Центральный парк, где Майки и Лиза играли с другими ребятами, или в кинотеатр на мультики, или в музей рассматривать картины, скульптуры и разные экспонаты. К обеду все возвращалась домой. Обед также проходил в кухне. Пока Барбара разогревала еду, малыши расставляли на столе тарелки, раскладывали столовые приборы и рассказывали ей, где были, что узнали нового и что записали в своих блокнотах.

Барбара так же, как и Тефочка, однажды тоже «сменила имя», когда Майки сделал ошибку в ее имени, и превратилась в Барабару. Она была не против, и только посмеивалась, глядя влюбленными глазами на своих «ангелочков» или «маленьких монстров», как она называла детей в зависимости от их поведения или своего настроения.

После обеда дети помогали Барабаре убирать со стола, а потом троица шла к бассейну. К этому времени вода в бассейне хорошо прогревалась. Наташа учила малышей плавать и нырять. Тефочка обязательно сопровождала их, и пока они резвились в воде, дремала или просто лениво валялась в шезлонге.

Накупавшись и наплескавшись вволю, троица направлялась к Альваро и спрашивала, не надо ли ему помочь в саду. Тот, тихонько ухмыляясь в густые усы, вручал малышам лейки или маленькие лопатки и просил сделать «ну очень ответственное дело, которое он не доверил бы никому, кроме них». Майки с Лизой серьезно кивали и выполняли порученную Альваро работу с огромной ответственностью. При этом они, как и Барбаре, рассказывали ему, чем занимались в первой половине дня.

Иногда вместо Альваро дети избирали объектом своего внимания управляющего Себастьяна или начальника охраны Дэна. Не обращая внимания на его непроницаемое выражение лица, они пересказывали ему последнюю прочитанную сказку и спрашивали, как бы он поступил на месте главного героя. Чаще к Дэну приставал Майки. Вне сомнения, огромный накачанный мужчина был для него олицетворением всех суперменов, вместе взятых.

Наташа приучила детей обязательно здороваться со всеми обитателями дома, вне зависимости от положения и должности человека и, по возможности всем помогать.

«Помните, как все бросились к нам на помощь, когда напали бандиты», привела она пример.

Теперь Майки и Лиза со всеми здоровались и разговаривали. Они выучили наизусть имена всех охранников, водителей и служащих в доме. Те, в свою очередь, привыкли к малышам и сразу же интересовались «где дети», если те не показывались в определенное время в привычном месте.

Вечером, к возвращению Пола и Мэтта с работы Наташа и Карменсита переодевали детей в нарядные одежды. Сначала вся семья ужинала в столовой за красиво сервированным столом, потом перебиралась в малую гостиную. Пол и Мэтт обязательно расспрашивали детей, как прошел их день. Майки и Лиза радовали деда и отца новыми знаниями, рисунками и поделками.

Дети стали центром всеобщего внимания. Если троица играла, сидя на качелях, взрослые перетаскивали свои шезлонги и кресла ближе к ним. Как только Наташа с детьми убегали играть в тень под огромные липы, взрослые перетекали вслед, если игры троицы продолжались у бассейна, взрослые тут же располагались рядом. Если дети валялись на большом пледе, расстеленном прямо на траве, Пол и Тефочка, кряхтя, опускались на него и, подперев щеки кулаками, слушали, как Наташа читает детям книжки.

Взрослые и сами изменились. Пол при появлении детей сразу бросал свои газеты и по малейшей просьбе внуков начинал разными смешными голосами читать им детские сказки. Его с интересом слушали не только Майки и Лиза, но и Тефочка с Мэттом.

Наташа, свободная от чтения, в это время вязала очередную кофту для куклы Лизы или шапочку для самой девочки.

Заинтересовавшись однажды вязанием, Тефочка и сама серьезно увлеклась рукоделием, пока, тренируясь, она вязала в основном шарфики для кукол.

Наташа уже и не пыталась уехать от Престонов, просто каждый день звонила родителям. В постпредстве аккуратно «закрыли» на это глаза. Лариса и Геннадий несколько раз приезжали в гости к Полу и Тефочке, между взрослыми установились дружеские отношения.

В доме воцарились покой и гармония. Когда Тефочка с Барабарой говорили об этом, то благодарили всевышнего и крестились.

Наташа снова расцвела. С лица исчезли бледность и отечность, вернулся здоровый цвет кожи, появился загар, на щеках заиграл румянец.

Каждый день на протяжении двух недель к Наташе приезжала массажистка, и в течение часа делала лечебный массаж ноги. Синяк не исчез, но побледнел, превратившись из иссиня-черного в зелено-желтый. Лодыжка еще немного побаливала.

Регулярно Тефочка затаскивала Наташу в салон красоты, где ей делали маникюр и педикюр. В одно из посещений салона мастер предложил Наташе слегка укоротить волосы, постричь их каскадом и сделать легкую завивку. Та согласилась. После завивки ее накрутили на огромные бигуди, отчего русые, слегка позолоченные солнцем волосы упали на плечи крупными блестящими локонами.

По вечерам Мэтт с Наташей вдвоем гуляли по Нью-Йорку, ужинали в разных ресторанах или кафе, ходили на вечерние сеансы в кино, посмотрели на Бродвее знаменитых «Кошек». Еще они подолгу разговаривали. Все чаще она ловила на себе его внимательный взгляд.

Эдвард жил в своей городской квартире, в доме родителей появлялся пару раз, но с Наташей не пересекался.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, четверг 16 июля 1987 года

Наташу всегда манили книги. Библиотека в доме у Престонов была огромная, высокие стеллажи уходили под потолок. Для того, чтобы достать книгу с верхних полок, приходилось пользоваться специальной лестницей на колесиках. Наташе нравилось перебирать старые издания, гладить рукой кожаные переплеты и вдыхать аромат пожелтевших от времени страниц.

Однажды после обеда, когда уставшие Майки и Лиза заснули, она увлеклась рассматриванием изображений растений в старинной энциклопедии.

Вдруг совсем рядом с открытыми дверями раздались голоса, Себастьян пригласил приехавшего в гости Эдварда к телефону. «Переведи звонок в библиотеку», сказал управляющему «гаденыш». Не желая встречаться с противным типом, Наташа в ужасе заметалась по комнате и в самый последний момент успела спрятаться за диваном. «Если обнаружит, притворюсь, что я в обмороке», решила она и на всякий случай заранее приняла соответствующую позу, повернувшись на бок и нелепо вывернув руку.

Эдвард прошел в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь. Наташа услышала булькающий звук и поняла, что он наливает себе виски. Потом раздался скрип кожаного кресла, и голос Эдварда произнес «привет, старина, как дела».

Первые десять минут он обсуждал работу, разговор шел о пробах грунта на новых участках по добыче ниобия. Наташа, притаившись, лежала за диваном, ни жива, ни мертва от страха.

«Если он меня обнаружит, то решит, что я шпионка, вынюхивающая секреты их фирмы», в ужасе думала она. Ее воображение нарисовало страшные картины наказаний, которые из-за ее глупости может понести вся семья. Она отвлеклась от разговора и вздрогнула, когда внезапно услышала свое имя.

«Да, она русская», рассказывал про нее Эдвард своему приятелю по имени Рони, слегка понизив голос, «моя племянница познакомилась с ней на банкете. Отважная мадам, спасла детей брата от бандитов и раскрыла заговор прислуги в родительском доме. Заслуживает уважения, нет слов. Но ты бы видел, какая она страшная. Серая как мышь, тусклые глаза, бесцветные волосы, бледная кожа. Когда ходит, сильно хромает и сутулится. Почему хромает? Ей поломали в драке ногу. Сутулится? Не знаю, вообще-то она толстая, может поэтому… Да, забыл, у нее еще и губы синие. Сколько ей лет? Не знаю, наверное, тридцать. Не интересовался, она не в моем вкусе. Мэтт ходит за ней, как теленок, и смотрит влюбленными глазами. Нет, меня никто не слышит, я попросил перевести звонок в библиотеку, здесь нет камер. Знаешь, с другой стороны, детей невозможно обмануть, а мои племянники просто без ума от этой Наташша…», как змея, прошипел ее имя Эдвард.

Прикусив губу от злости, Наташа представила, как бьет «гаденыша» по голове чем-то очень тяжелым. Внезапно ее пронзила мысль «что он там сказал про камеры?», она похолодела. Прячась за диван, она совсем упустила из виду, что в комнате могла быть установлена специальная аппаратура.

«Дура», – обругала она себя, – «забыла все, о чем предупреждали дед и родители. Что-то с моей головой не так, пора уезжать домой».

Через несколько минут Эдвард закончил телефонный разговор и вышел. Наташа выждала еще какое-то время, вылезла из-за дивана, подкралась к двери, выглянула, проверяя, нет ли кого-нибудь в коридоре, и выскользнула из библиотеки.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, суббота 18 июля 1987 года

Пол и Тефочка решили организовать в честь Наташи праздничный вечер и пригласили на него своих лучших друзей. Вечер приближался, надо было ехать в салон за платьем.

Утром Наташа вышла из душа, кутаясь в свой любимый махровый халат, подарок Барбары. Она надела кружевное белье, белоснежную блузку заправила в светло-кремовые брюки свободного покроя, затянула кожаный ремень на тонкой талии и подошла к зеркалу. Отражение ей понравилось, – девочка превратилась в эффектную молодую женщину.

Высокая, стройная, загорелая, она была неотразима. Светлые оттенки одежды подчеркивали загар, шелк блузы мягко облегал грудь, брюки идеально сидели на фигуре. Наташа слегка провела блеском по губам, надела изящные лодочки из светлой кожи, схватила сумочку и вышла из комнаты. Все уже были внизу. Майки с Лизой носились по холлу между колоннами, то и дело выбегая на залитую солнцем площадку перед домом, где уже ждали автомобили. Мэтт что-то увлеченно говорил Полу, Дженни наблюдала за детьми.

Мэтт увидел Наташу и замолк на полуслове, «как она красива», подумал он.

Дети подбежали к ней и с обеих сторон схватили за руки. Мэтт подхватил Лизу на руки и подал Наташе руку. Пол и Дженнифер обменялись многозначительными взглядами. Все подошли к автомобилям, шофер Пола Стив услужливо распахнул дверь темного представительского лимузина, из охлажденного кондиционером салона пахнуло кожей. Еще пара минут ушла на то, чтобы рассесться, дети не хотели ехать с дедушкой и бабушкой, оба рвались в яркое спортивное авто отца.

Убедившись, что детей не уговорить, Мэтт сдался, – хорошо, но будете сидеть спокойно и тихо, – разрешил он, малыши радостно закивали и залезли на заднее сиденье.

– Мне сесть с ними? – Наташа стояла около машины.

– Нет, ты сядешь рядом со мной, – Мэтт обошел автомобиль и распахнул перед ней дверцу.

США, Нью-Йорк, по дороге в салон, суббота 18 июля 1987 года

Тишина в машине продолжалась недолго. Сначала Майки увидел на обочине дороги собаку.

– Смотри, какая классная, – дернул он Лизу.

Девочка посмотрела в окно.

– Фу, она грязная, наверное, бездомная, – поморщилась она.

– Такая породистая собака не может быть бездомной, – горячо заспорил Майки.

– Почему ты решил, что собака породистая? – спросила Наташа.

– Потому что она… она… – Майки насупился, не зная что сказать. – Она мне понравилась, – наконец выдал он главный аргумент.

– Но это не значит, что она породистая, – многозначительно изрекла Лиза.

Майки приготовился спорить дальше, но Наташа вовремя вмешалась.

– А какие вы знаете породы собак? – спросила она детей.

– Мы смотрели кино про Лэсси, это порода называется колли, я знаю, – громко закричал Майки.

– Майки, не кричи, – произнесла Наташа. – Колли – это раз. Лиза, считай. Еще какие?

– Я не буду считать, пока он кричит, – Лиза надулась.

Майки грустно сказал, – никаких, то есть я знаю, как они выглядят, но не знаю, как они называются.

– Давайте играть, – произнесла Наташа магические слова, – все вместе мы будем вспоминать всех собак, которых видели в жизни или в кино. Кто-то из нас будет говорить, как порода называется, а Лиза будет считать.

Дети заинтересованно закивали головами.

– Я видел мультик про Плутто, что это за порода? – Майки снова закричал.

– Тсс, Майки, не мешай папе вести машину. Плутто – это пойнтер. Лиза, повторяй и считай.

Лиза послушно повторила – колли один, пойнтер два.

– Молодец, – похвалила ее Наташа.

– У подружки Тефочки миссис Моррис есть маленькая белая пушистая собачка, миссис Моррис всегда носит ее с собой. Это что за порода? – вспомнила Лиза.

– Скорее всего, это болонка, а может и карликовый шпиц, точно не знаю, я ее не видела, – Наташа достала из сумочки заранее приготовленный альбом и фломастеры. – У шпица мордочка остренькая, носик торчит, шпиц похож на лисичку, а у болонки глазки и носик как пуговки, шерсть длинная и висит, закрывая мордочку, поэтому многие хозяева делают им прическу, зачесывают шерсть на макушке и закрепляют заколкой, чаще в виде бантика – объясняла Наташа, делая наброски в блокноте, – вот так примерно, – она показала рисунки детям.

– О, точно, это прямо копия Терри, – закричал Майки, тыча пальцем в изображение болонки с бантиком на макушке.

– Майки, ты обещал вести себя тихо. Лиза, считай.

– Колли один, пойнтер два, болонка три, шпиц четыре, – перечислила девочка.

– Элизабет, ты такая умница, – начал Мэтт, но Майки перебил его, – а почему все собаки такие разные?

Мэтт нахмурился и уже хотел сделать сыну замечание, но Наташа мягко тронула его за руку.

– В природе все разное: деревья, растения, рыбы, птицы, животные, потому что у каждого свое предназначение, – спокойно объяснила она Майки:

– Но люди ведь одинаковые, – не успокаивался тот.

– Люди тоже все разные, по цвету кожи, по росту, по строению тела, по разрезу глаз, а еще по темпераменту. Есть тихие и послушные, как Лиза, а есть беспокойные и неусидчивые, как ты, – продолжала Наташа, – ты умный и способный, но все время торопишься, перебиваешь других, и ладно, если бы это считалось плохим поведением или нетактичным отношением к другим. Беда в том, что твое поведение в итоге очень повредит тебе самому, потому что, не узнав ничего про одно, ты сразу же перескакиваешь на другое. За те пятнадцать минут, что мы едем, ты несколько раз перебил папу, меня и Лизу. А что ты узнал про породы собак?

Майки надулся.

– Малыш, ты должен понять, что никто не ругает тебя. Люди, которые тебя любят, – дедушка, бабушка, папа, – все желают тебе добра и хотят научить тебя правильно себя вести, в этом нет ничего обидного.

– Все меня все время ругают, – Майки продолжал дуться.

– Тебя ругают потому, что ты не вдумываешься в то, что тебе говорят, и продолжаешь некрасиво себя вести. Представь, что сейчас мы все начнем кричать, Лиза, начинай.

– Может не надо? – Мэтт покосился на Наташу.

– Надо, – ответила она, – Лиза, давай.

– А-а-а-а-а, – Лиза прикрыла уши ручками и завизжала диким голосом.

– А я буду громко рассказывать тебе про остальные породы собак, – закричала Наташа, пытаясь перекричать Лизу, – а папа будет рассказывать нам, как классно вести машину в таком шуме, папа, давай, начинай.

Когда начала визжать Лиза, Мэтт от неожиданности вздрогнул, и машина вильнула на дороге.

– Тихо, – спокойно сказала Наташа и посмотрела на Майки, тот сидел окаменевший, – ну как, понравилось?

– Это было ужасно, – признался он.

– А представь всю семью. Бабушка, дедушка, папа и все ваши родственники и друзья сидят за столом и громко кричат каждый о своем, тебе понравится?

– Нет, не понравится, – Майки замотал головой.

– Почему? Ты же сам все время кричишь! Все будут вести себя так, как обычно делаешь ты, это же здорово, правда?

– Нет, не понравится, – повторил Майки тихо, но отчетливо.

– Майки, твои крики тоже никому не нравятся. А в машине вообще нельзя громко разговаривать и, тем более кричать, это мешает человеку за рулем, а может создать аварийную ситуацию, как это было минуту назад. Папа молодец, что справился с управлением, а вот мы виноваты в том, что так себя вели. Давайте извинимся. Папа, извини меня, пожалуйста, я больше не буду так себя вести, – очень серьезно произнесла Наташа, развернувшись к Мэтту.