По обе стороны моста

–А? Где?– без особого любопытства Костя поднял глаза и начал рассматривать гостей кафе.

–Вон там, у входа,– я посмотрел туда, но ее уже там не было. Они с подругой сели где-то в середине.– Уже нет, вон там, в середине, подруга в синем платье… Он перевел на них взгляд.

–Нет, что ты, не смотри.

–То смотреть, то не смотреть. Уф, ты определись уже. Ладно уж, заметил, и что дальше?

–В смысле, что дальше?

–Ты мне ее зачем-то показал, значит, скорее всего, она тебе понравилась. Правильно?

–Возможно,– как-то неестественно ответил я.

–Так иди и познакомься! Что ты?

–Ты серьезно?

–Да, да, конечно, давай,– он буквально выгонял меня из-за стола.

Я не особо сопротивлялся, но страшно трусил. Обычно я знакомился только через интернет, а тут… Это как-то сложно. Наконец набрался смелости и пошел. Но когда я выходил из-за стола, споткнулся и чуть не упал. Мне кажется, что она заметила мою неуклюжесть и слегка улыбнулась. Я был настолько рассеян, что задел, кажется, все стулья, пока шел до Кати. Хорошо, что на них никто не сидел. Я уже подумывал вернуться назад, но упорно поплелся вперед. Я не знал, как с ней заговорить, так что пока шел, придумывал, что ей сначала сказать. Прошло всего несколько секунд, но для меня – целая вечность. Я перебирал варианты, пытаясь предугадать ее ответы. Но так и не смог придумать ничего умного. И вот теперь стою напротив, а она смотрит, зажав тонкие губы в тусклой улыбке, своими серо-голубыми глазами мне прямо в душу и ждет, что же я скажу.

Я был стеснительным с самого детства, поэтому всегда чувствовал волнение при знакомстве с людьми. Мне нужно привыкнуть к человеку, чтобы перестать стесняться. С одними я сближался быстро, с другими – дольше. Человек должен был быть со мной на одной волне. Как Костя. С ним все как-то получилось просто и легко.

Удивительно, но я не помню содержания разговора с Катей. Зато осталось то, что было второстепенным. Как люди в темных костюмах позади Кати сидели, обсуждая, как мне казалось, очень важные вопросы с каменными лицами, и ели какой-то салат. Как на нас удивленно смотрела ее подруга, переводя свой взгляд то на меня, то на нее. Как билось мое сердце, словно хотело выпрыгнуть из тела. Мои ватные ноги. Ее чудесную улыбку и милый носик. Румянец на щечках. Все. Но только не наш разговор. Конечно, были моменты, которые я просто не мог забыть, но это лишь краткое содержание огромной книги.

Таким я вернулся к Косте и не мог сказать ни слова, с улыбкой уставившись в окно. Пока меня не разбудили:

–Ау, ты меня слышишь? Илья!? Как только я это услышал, сразу взбодрился.

–Так нам нужно уходить,– резко проговорил я.

–В смысле? Зачем?

–Я сказал, что мы не можем остаться, прямо сейчас уходим.

Когда мы подошли к двери, я ощутил ее взгляд на себе. Повернулся к ней, неловко улыбнулся и вышел, помахав рукой. За мной пулей вылетел Костя и начал расспрашивать:

–Ну что, как все прошло? Что говорил?

–Ее зовут Катя, и мы с ней послезавтра еще раз встретимся в пять часов в этом кафе.

–Ага,– он замялся, потом продолжил.– Значит, свидание… Отлично!

–Да-да, что-то вроде того, – отрывисто сказал я, и мы замолчали.

А дальше все мои мысли были заняты только ею. Не было и дня, когда я бы не думал о ней. После свидания мы начали больше общаться. Мне было интересно все, что связано с ней. Мне нравилось узнавать ее. Она любила сериалы, хотя времени у нее на них не было. Частенько она посещала разные занятия и курсы, хотя в этом не было необходимости. Она и так была очень умна. Любила фантастику, книги она просто обожала. Иногда зачитывалась на целый день. Но она никогда не называла любимые фильмы, книги, героев. И старалась не выискивать причин, сближающих нас друг с другом. Наоборот, была непреодолимая для нее преграда. Это возраст. Она была старше меня, всего-то на год и несколько месяцев. Я на это и не обратил внимания, но не она. Она стеснялась представлять меня своим подругам и находила всякие отговорки. Даже пыталась прекратить со мной общение. Но время сгладило все. Может быть, поняла, что это не очень то и плохо, или просто привыкла.

Я узнал, что у нее есть кот. Его зовут Тиша, и он весь черный. Жаль, что я так его никогда и не увидел. Еще Катя умела плавать. И достаточно хорошо, ведь раньше она обучалась под руководством тренера. Зимой любила на каток ходить. Хвасталась, что катается хорошо, но я так и не успел убедиться в этом. Мне нравилось, что она изредка в речь вставляла английские слова, так было красивее и интереснее. В один момент мне стало казаться, что я знаю ее всю. Каждый уголок ее души, каждую тайну, не раскрытую другими. Но, похоже, это только казалось. Она была загадкой, шкатулкой, которую открываешь прямым вопросом, а в ней их еще больше. Но это меня не пугало, я был уж слишком упертым.

Может быть, я стал чересчур назойливым. Мне казалось, что ей сложно со мной дышать. Как будто я забирал у Кати весь кислород, а она медленно задыхалась. Помню, как дарил ей подарки, в основном книги. Просто так или по праздникам, без разницы. Мне это доставляло огромное удовольствие. Но ей это не очень нравилось. Она говорила, что сама сходит и купит то, что ей надо. Иногда отказывалась от моих подарков, считая их пустой тратой денег, что меня огорчало. Еще я ей слишком много писал, иногда задавая странные и глупые вопросы, которые, возможно, ей не нравились, и она попросту не отвечала на них. Я жутко тосковал, когда она меня игнорировала. Каждый день ждал, что же она скажет, как она провела день, что делала. Странно, но я ее никогда не ревновал. Не боялся потерять. А ведь мог каждый день. Она мне ничего не говорила о том, что ей не нравится во мне, моем характере. Наверное, чтобы не обидеть меня. Но в один момент я почувствовал холод, заметил отчужденность. Я перестал быть настойчивым.

–Знаешь, встреча с тобой – это лучшее, что случалось в моей жизни,– мне казалось, что все это я говорю от чистого сердца, и в моих словах не было ни намека на ложь. Мои губы дрожали , почти в один ритм с руками, и я договорил,– Катя, мне кажется, что я люблю тебя.

Я не помню ее реакцию. Мне кажется, что она заплакала и даже обняла меня. Мои чувства сложно как-то описать, их не высказать словами. Я понимал, все, что сейчас происходит, правильно. Я верил, что после этих слов… с этого момента, мы всегда будем вместе.

Наконец, она сделала шаг навстречу, она изменилась по отношению ко мне. И я тоже не ждал, я действовал, старался ее понять. Так наши отношения нашли баланс.

Она приходила ко мне без звонков, сообщений, просто так, и мы смотрели фильмы или молча сидели на диванчике, слушая приятную музыку. Ее голова лежала на моих коленях, я тихонько поглаживал ее волосы, стараясь их не запутать. Я мог это делать часами, наверное. Когда она приходила грустная со слезами на глазах, я не тратил слов. Укутывал ее в теплое одеяло, приносил несколько платков, горячий чай или кофе и крепко обнимал. В такие моменты она не хотела ни с кем говорить и погружалась в себя, отстраняясь на время от всего этого мира. Когда человек плачет, не стоит его успокаивать, этим можно сделать только хуже, тем более, если неправильно подобрать слова. Таким людям лучше выплакаться. С ее слезами уходили и все проблемы. И только после этого я внимательно выслушивал ее и помогал всем, чем мог. Но иногда, она даже ничего не говорила.

Однажды мы решили устроить пикник на холме. Взяли несколько сумок с едой, покрывало, чтобы уединиться от всего мира. Я наблюдал за видом на город. Он тут был великолепным и одновременно отталкивающим. Вид, который навевал философские размышления. С холма можно было увидеть весь этот шумный, озлобленный и грязный город. Когда отдыхаешь в полной тишине, где чисто и не тронуто человеком, ты начинаешь понимать это. Город совсем не притягивает, и тебе хочется навсегда остаться в этом, самом уединённом месте.

Пока я размышлял, ко мне подсела Катя и положила свою голову на мое плечо. Солнце медленно садилось за горизонт. Небо стало золотым, по нему размеренно текли пушистые облака. Это мой самый лучший закат. Есть что-то в этом мире прекрасное, что человек не сможет уничтожить, что-то, что заставляет сердце замирать. Через несколько минут солнце полностью ушло, и на месте шикарного заката появилась темно-синяя гладь. Вдали от города нам открывались все-все звезды и большая сияющая луна. Наступает ночь. Мое любимое время, когда ты свободен. Тебе легче, ведь ты остаешься наедине со своими мыслями. В это время в тебе словно просыпается кто-то другой. Кто-то совсем на тебя не похожий, более чувственный и мечтательный, а самое главное, искренний.

Я встал и притянул Катю к себе. Мы с ней танцевали на траве босиком под ее любимую песню. Она в моих объятиях, а я в ее. После мы вновь сидели и наблюдали за небом, держась за руки. Позади нас слабо горел маленький светильник, вокруг которого жужжало несколько насекомых. Мгновения, при воспоминании которых, пробегает легкая, согревающая сердце, дрожь по всему телу. Мы так сидели несколько минут, но казалось, бесконечность. Катя грела мое сердце. Я прилег, облокотившись на руки, и слушал тихий шелест листвы, иногда перебиваемый пением птиц. Легкий ветер обдувал волосы Кати, она откинулась назад прямо на спину и наблюдала за сумеречным небом, медленно перетекающим в ночное. Под приглушенное «ай», я упал на спину рядом с ней. Катя показала мне несколько созвездий, ту же полярную звезду, и сказала, что она не самая яркая на нашем небе. Я проговорил: «Ты – единственная звезда, которую я вижу. А те, которые сейчас сияют на небе, тебе только в украшения годятся…». На ее щеках появился румянец, кончик носа чуть опустился, она опустила глаза. Может быть, самое время?

Наконец я нашел ту единственную, ту, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь. Она делала меня счастливым, просто потому что существовала в моем маленьком мире. Да, она не была идеальна. Но знаете, я не то чтобы не замечал этого, а принял это. Мне теперь нравилось в Кате все. Ее походка просто прекрасна, голос, смех, упавшие реснички на щеки с легкими веснушками. Все в ней было превосходно. И мне казалось, что она думает про меня так же.

Мы умели долго и увлеченно разговаривать на разные темы, даже если выбирали соус к нашей пицце в магазине. Иногда проговаривали целую ночь, не замечая времени. Катя была всегда рядом, даже если сидела у себя дома. Мы даже целовались под дождем. Понимаете? Это не делают ненужные друг другу люди. Да и не так, чтобы на насколько секунд, я утопал в ней, а Катя во мне. Танцевали по лужам и не боялись показаться безумцами. Ох, сколько эмоций было, когда мы возвращались обратно домой, укутывались в одеяло и пили горячий кофе. Что-то несравнимое. Я мог прийти к ней, когда мне плохо или просто грустно, но лишь мысленно. Она, наконец, приняла меня таким, какой я есть. Переживала, плакала, оставалась со мной все время. Наконец я понял, с кем должен провести всю свою оставшуюся жизнь. Но нет. Ничего не может так хорошо закончиться. Такого в мире, видимо, не бывает.

Мне пришло предложение с работой. Поездка в Австралию. В тот момент я был бесконечно счастлив. Наконец меня заметили, и я нашел себе работу, хотя и далеко от дома. Первым, кто услышал об этой новости, была, конечно же, Катя. Мы были у меня в квартире, и, когда я чуть ли не скакал от радости по всей кухне, она казалась какой-то потерянной. Я этого поначалу даже и не заметил, продолжая быть столь же счастливым. А ее душа разрывалась. Она не понимала, что ей теперь делать, что сказать и как себя чувствовать. Как только это заметил, я застыл в недоумении и посмотрел прямо на нее. Мне показалось, что она почувствовала себя сразу брошенной, никому не нужной, словно я ее забыл. Но все оказалось хуже. От новости, что она может поехать со мной, она расплакалась. Она говорила, что просто не может. Ни выдержать разлуку, ни полететь со мной. А когда спрашивал почему, молча отворачивалась. Я подошел к ней, опустился на колени, неловко взял за руки и посмотрел пристально в глаза. В заплаканные, серо-голубые глаза. То, что она не могла сказать, я почувствовал. Но так и не смог понять. Почему она не может улететь из города? Что ее тут держит? Все стало еще сложнее. Мы сидели в полной тишине. Пока я ее не разрушил, сказав, что еще могу остаться. Что еще есть столько времени подумать и потом еще несколько раз передумать.

Настало время, когда душа разрывалась на две части. Передо мной встал один из сложнейших выборов, пойти за своей мечтой или за своей любовью. Однако с каждым днем мне начало казаться, что Катя отдаляется, холодеет ко мне. Прогулки стали недолгими, свидания – невеселыми. Где-то за неделю до моего возможного отъезда все вдруг прошло. Ко мне пришла прежняя Катя. Она вновь могла со мной бесконечно долго говорить ни о чем, вновь подолгу гулять и разглядывать лунный отблеск на небольших пушистых облачках. Как будто вся ее боль перешла в неловкую нежность, ту, с которой все началось. Но маленькое пятнышко обиды, недоверия в наших отношениях разрасталось.

И вот мы стоим посреди торгового центра, я вижу, как льются слезы, и не в состоянии ничего изменить. Вокруг играет музыка. Любопытные люди рассматривают нас. Шуршат пакеты в моих руках. Но я ничего не слышу. В моей голове полная тишина. И лишь изредка голос и вздохи Кати нарушают ее. Как будто я мог слышать только ее. И я слушал. Новый парень, разбитые чувства и лживые надежды на счастье со мной. Ощущение, что в тебя воткнули сотни иголок. Понимание, что ты сделал правильный выбор, обычно радует. Со мной такого не было. Смотрю на Катю, одетую в платье цвета вишни, в котором она выглядела всегда шикарно, с волосами, заплетенными в две косы, хочу что-то сказать, но комок в горле мешает. Я тону. Иду на дно, мне все тяжелее дышать. Легкие заполняются водой. Еще немного – и упаду замертво.

Два человека, когда-то любящих, смотрят друг на друга, а сказать ничего не могут. Молчат. А ведь меня предупреждали. Костя все сказал.

Ну не мог я просто взять и оставить ее здесь с кучей тяжелых пакетов. Не знаю, что было у нее в голове, на даже после этого разговора, она согласилась. Шли к выходу и молчали. Она вытерла слезы платком, который достала из пакета, но все равно глаза были-то заплаканные. Я помог ей вытащить все сумки из автобуса и зашел обратно. Катя медленно уходит от остановки, бросая свой последний взгляд на меня. Я уже не мог ничего исправить. Двери закрылись, автобус двинулся с места.

На что я собственно надеялся? То, что она действительно улетит со мной или будет ждать тут так долго, как только сможет? Нет, я не мог о таком даже подумать. Наверное, поэтому так мне и надо. За то, что хотел чего-то большего. Вообще зря подошел к ней в тот день, довольствоваться бы своим одиночеством. Ведь я понимал, что может так все закончиться. И, наверное, нужно это, наконец, принять. Проще забыть все, что между нами было, чем чувствовать страдания и боль.

Наблюдая, как гуляют молодые пары или семьи, я завидовал и думал: « Зачем все это? Может, не надо было ее бросать? Кому я теперь нужен, разве только родителям… Вот именно, что никому… Но больше ничего не исправить.»

И вот сейчас я кое-что понял. Я думал, что не смогу ее забыть. Ведь я воспринимал Катю тем самым человеком, которого находят один раз в жизни. Но теперь остается лишь забыть ее нежные чувства, искреннюю улыбку, наши дорогие прогулки. Я и вправду считал, что эта любовь не закончится никогда. Она меня мучала, разрывала на части, душила и грызла. Я винил себя и только себя. Это была моя ошибка, которую теперь не исправить. Это моя вина. С этим ничего не поделать. К сожалению, рано или поздно все имеет способность заканчиваться. Любовь, боль, грусть, радость. Абсолютно все. Я больше ничего не чувствую к ней. Лишь тоску и слабое тепло от воспоминаний. Передо мной всплывали кадры, в которых она все еще со мной. Как и прежде. Но все, что я чувствовал когда-то к ней, прошло. Долго и больно, настолько, что словами не передать. Но это все прошло. Я хотел, чтобы она была счастлива со мной, но я точно не её судьба. Теперь это понятно. А ведь когда-то я наглядеться на нее не мог…

Даже так, мне никогда не забыть этот счастливый период в моей жизни. Я отдал ему все свое время, всю свою душу и просто так стереть эти моменты не смогу. Чувства радости смешались с горечью ее слез. Мой мир был перевернут с ног на голову несколько раз за короткое время. Хорошо ли это? Я не знаю…

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Тот вечер Катя провела у себя дома. В небольшой квартирке, в которой всегда было уютно, пахло арахисом и пирогами, но жаль, что я этого не знал. Она лежала на кровати, даже не раздевшись, а ведь прошел весь день. Лицо уткнула в подушку, мокрую от слез. Рядом ходил черный кот, изредка мяукая, как будто пытаясь успокоить ее. Прыгал, кувыркался, лишь бы Катя улыбнулась. Но он ничем не мог помочь.

В нее вселилась ненависть. Но не ко мне за то, что покинул. Даже не к моей работе за то, что разделила нас. Только к себе. Она ненавидела себя, наверное, больше чем кого-либо. И все лишь потому, что промолчала. Хотя я и думал, что знаю Катю хорошо, в ней таилось еще множество тайн, которые она не раскрывала никому. Может быть, боялась. Привыкла держать себя в страхе, ожидая неопределенной опасности или катастрофы. Только почему? Почему она не могла сказать, что ее родители умерли в этом городе? Их сбила машина, оба погибли на месте, а водителя, который, возможно, был пьян, так и не нашли. Почему она не сказала, что их могилы здесь, и она каждую неделю приходит на городское кладбище с цветами и плачет? Именно поэтому, иногда я не понимал причину ее слез.

Всем своим друзьям она рассказывала, что ее родители живут в другом городе. Когда я расспрашивал, ответ был тем же. Она никогда не впускала меня в свой дом, ведь там слишком много фотографий, где они еще все вместе. Какую силу она имела, чтобы так скрывать свою трагедию… С самой гибели родителей она всем врала, а всю боль держала в себе. И сейчас Катя ненавидела себя именно из-за этого. Потому что не смогла ничего сказать любящему ее человеку, которому доверяла все.

В день, когда она узнала о моем отъезде, Катя поняла, что перед ней встанет слишком сложный выбор. Рассказать все и надеяться, что я ее не брошу из-за обмана, или, промолчав, уйти навсегда?

Но я же не бросил бы ее. Никогда бы не отпустил, узнав правду о родителях. Жаль, что она никогда не узнает, что я бы не улетел от нее. Я бы никогда ее не оставил одну. Нашел бы другую работу. Любую, главное, быть рядом с ней. Но мне была нужна причина. Должно было быть что-то, что заставило бы меня остаться тут, возможно, навсегда. Не мог же я переступить через гордость и остаться с девушкой, которая сказала, что у нее кто-то появился.

Жаль, что даже про это она соврала. Черт знает, что творилось у нее в душе тогда. Она была разбита, и те слова вырвались неосознанно. Кате показалось, что я должен почувствовать боль, которую сейчас причинил ей. И у нее это получилось. Само собой. Необдуманно. Мои слова сломали Катю. Может быть, после этого, она никому никогда не поверит. Больше не сможет потянуться к другому человеку. Не сможет снова полюбить… Ничто ее не потревожит, ничьи чувства не растопят ее сердце.

Катя просто возненавидела себя. За все. За секундную ненависть, за ложь, за недосказанность. И чем больше она себя ненавидела, тем сильнее отдалялась от мира всего, в котором она видела только злую боль. Все ей напоминало обо мне, об ее былых чувствах. Пройдет мимо моего дома, на минуту задумается: «А может быть, приехал?», – вздыхает, отворачивается и уходит, а на глазах – горькие слезы. В один день она поняла, что я был самым близким человеком, она только мне одному доверилась, и просто так бросить меня не может. Она хотела мне написать, выговориться, лишь бы не держать все это в себе. Диалог со мной уже начат, но что-то ей мешает. Слова не идут, пальцы не бегают по клавиатуре. Прошел день, второй, третий и ничего. Возможно, она и вправду стала той, кого не пробьют ничьи чувства. Или она уже не любит меня, забыла, гуляет с другим. Или же все еще любит…

Я знал точно одно. Катя так и осталась для меня большой неразгаданной тайной.

VII

-Надеюсь, она сейчас с кем-то, кто не поступит, как я. С кем-то, кто отвечает на все ее сообщения и никогда не позволит уснуть с мыслью, что она лишняя. И точно ее не покинет. А я пока поживу с двумя ранами в груди, которые вряд ли вообще заживут. И сделать с этим я ничего не смогу.

За окном проходят люди, не отвлекаясь ни на что. Их ничто не тревожит. Целый мир проходит перед глазами, а они его не замечают. Хотя вот несколько подростков выделяются. Один из них с гитарой. Но, скорее всего, через некоторое время все изменится. И они попадут под власть повседневного, где все пролетает. Минута за минутой и секунда за секундой. Все разнообразное превращается во что-то обычное. Мир радости в мир равнодушия.

Я допил свой кофе, оплатил и вышел. Может быть, Катя для меня все еще что-то значит? Ведь я ее не забыл. Вспоминал. Не знаю. Я уже мало что понимаю. Вновь эти серые дома, которые и различаются только маленькими магазинчиками. Так я дошел до центра, очень страшного места. Здесь произошло множество аварий со смертельным исходом. Здесь я впервые увидел гибель людей.

Мне тогда было лет 15. Ничем не примечательный день, я вышел погулять один. Знаете, когда утомился и дома сидеть не хочется, да и вообще разговаривать с кем-то тоже. Ты просто выходишь на улицу подышать свежим воздухом, пройтись. Так случилось и со мной. Шел дождь, все небо было покрыто одной огромной темно-серой тучей. Иногда ударяла молния под очень громкий грохот грома, такие картины рисуют фильмы ужасов. Моя ветровка почти не пропускала влагу. Зонтик брать было бессмысленно, ведь я люблю дождь. Гулять в такой день, перепрыгивая через лужи, когда в ботинках вода хлюпает и по твоей спине бьет град капель, это похоже на состояние счастья.

Так я перескакивал лужи до самого центра нашего города. Это площадь, вокруг которой росло много деревьев. В самой середине стоял огромный дуб, на ветках которого на цепях висели квадратные металлические со стеклянным вырезом по бокам фонарики, освещающие все вокруг. Но сейчас их свет ничем не мог помочь из-за проливного дождя. Вокруг дуба проложен широкий тротуар, где всегда собирается много людей. Этот дуб был не обычным. От него как будто веяло магией. На его фоне любили фотографироваться, а ночью сюда прилетали светлячки. Это делало его и вправду волшебным. Дальше – дорога в несколько полос, по которой, то и дело, ездили машины. Их иногда останавливали светофоры, но машины всегда спешили. Центр находился среди домов, и из них иногда открывался прекрасный вид. Но сейчас из окон домов ничего не было видно. Лишь бесконечный дождь. Во всем виноват дождь. Несмотря на то, что улица и дышала как-то по-другому, по-новому, свежее, что-то было не так… Я продвигался по правой стороне, как-то не смотря по сторонам. Даже не заметил, что пошел по центру. Моя голова была слишком сильно забита проблемами. Машинально запрыгнул на бордюр и пошел, пытаясь не терять равновесия. Обувь почти промокла, да и сам я, но уже не чувствовалось. Все шло не просто хорошо, а замечательно.

Вдруг громкий звук резкого удара. Поворачиваю голову налево, а там… там… На дороге лежат мужчина и женщина, откинутые друг от друга на пару метров. По моей спине пробежала дрожь, сердце стучало и стучало в моей грудной клетке, которая то расширялась, то сжималась. Я все еще не мог сдвинуться с места, а к ним подбежало несколько человек. Все внимание окружающих было приковано к ним. Однако, самое главное – машина, успела сразу уехать, и я ее даже не заметил. Словно ее никогда и не было. Все произошло слишком быстро, на дороге не осталось даже следов от шин.

Резко очнувшись от шока, я подошел к толпе людей и медленно начал проталкиваться вглубь. Со стороны я только и слышал, что говорили:

–Он был точно пьян! Видели, как он ехал?– мужчина средних лет напротив меня, одетый в черное пальто и невысокий цилиндр. Так сейчас не ходят, поэтому он сразу привлек мое внимание.

–Ага, он даже по бордюру около дерева проехался,– толпа вокруг согласилась. И повисла минутная тишина.

–Так его самого никто не видел?– спросил женский голос позади. Мне как-то неловко было оборачиваться, чтобы увидеть, кто это сказал.

–Им нужна помощь! Может, вызовите кого-нибудь?– наконец-то догадался мужчина.

–Да, да, сейчас,– и сразу несколько людей начали набирать номера по телефону.

Все только и говорили о том, что это был мужчина, да еще и пьяный. Может быть, это просто догадки. Но никто не заметил ни номера, ни марки машины. Лишь одно было явным – на мокрой дороге лежат два трупа. Мужчина и женщина.

Как только я прошел через людей, сначала увидел женщину, ей было около 30. Полноватая, одетая в синее, словно полупрозрачный лед платье, короткие сапоги черного цвета. Лицо застыло в страхе. Все побелело, даже губы, когда-то накрашенные малиновой помадой. Глаза открыты, они неестественного цвета, я никогда такие не видел. Серебро и сапфир, плавно переходящий друг в друга. Перетекающие цвета из одного в другой. Из маленького заостренного, носа текла темная, как вино, кровь. Дождь бил ей прямо в лицо. Эти капли были словно слезы. Ее сумка лежала примерно в метре. Она была закрыта, и, казалось, что в любую минуту любой человек из толпы может выбежать и забрать ее. Но все стояли на своих местах, почти не двигаясь, ждали чего-то. У женщины были неестественно вывернуты ноги. Наверное, были многочисленные переломы. Вокруг тел начала проступать кровь, смываемая водой. Это выглядело очень жутко.