Механическое сердце. Искры гаснущих жил

Не понимала.

А Сверр объяснил.

– Просто ты ублюдок, – сказал он однажды, кажется, тогда он еще не умел играть в прятки, а Кэри не научилась бояться его. И они вдвоем сидели на подоконнике. Сверр стащил кусок булки и крошил ее на подол платья Кэри, а потом они вместе бросали крошки голубям. Птицы слетались и суетились, хлопали крыльями, теснили друг друга. – Твоя мать была шлюхой. – Сверр бросал крошки по одной, стараясь отбросить подальше, и веселился, глядя, как суетятся голуби.

– Кто такие шлюхи? – спросила Кэри.

Ей хотелось стряхнуть все крошки разом, чтобы птицы наелись и не дрались друг с другом, но она знала, что Сверр не одобрит. И нечестно портить ему веселье.

– Это женщины, которые ложатся в постель с мужчиной за деньги.

Кэри все равно ничего не поняла, но почувствовала, что женщины эти поступают очень плохо.

– Мама говорит, что ты шлюхино отродье, – добавил Сверр.

Прозвучало донельзя обидно, и Кэри насупилась, готовая разреветься. А Сверр погладил ее по голове и, утешая, произнес:

– Но я все равно тебя люблю. Ты же моя сестра.

Он обнял ее, а она прижалась к нему, теплому и тогда еще надежному, единственному, кто снисходил до разговора с ней. И крошки просыпались на землю, к вящей голубиной радости.

А спустя два года Сверр ушел в Каменный лог, и там случилось что-то такое, что изменило его…

– Почему ты выжила? – шелестел голос леди Эдганг, и ледяные пальцы ее сдавили шею. – Мой мальчик погиб, а ты выжила?

Нельзя ей отвечать. И в глаза смотреть не стоит. Однажды Кэри забылась, и леди Эдганг напомнила ей о том, кто она есть, пощечиной. Разбитые губы потом долго болели.

– И теперь ты выйдешь замуж за его убийцу. – Вцепившись в белые пряди, леди Эдганг дернула.

Кэри стиснула зубы, сдерживая стон. А пальцы вдруг разжались, и леди Эдганг отпрянула. Она покосилась на дверь, подошла к ней на цыпочках и, нажав на ручку, приоткрыла.

Кого она ожидала увидеть за дверью?

– Ты, – леди Эдганг подскочила к Кэри и, схватив за волосы, вновь дернула, – пойдешь к нему. И соблазнишь его.

Глаза ее пылали.

– Я не умею.

Ослушаться? Пожаловаться? Но кому?

– Умеешь. – Глаза леди Эдганг были совершенно безумны. – Твоя мать была шлюхой. И ты шлюха. У тебя это в крови. Ты соблазнишь его…

Она шипела, выкручивая руку. И Кэри вновь пыталась не закричать от боли.

– …а потом убьешь. Он убил нашего мальчика, а ты… – Она вдруг захихикала. – Это будет справедливо. Кровь за кровь. Смерть за смерть.

– Я не…

Пощечина была хлесткой и горячей.

– Заткнись.

Холодные пальцы погладили щеку, унимая боль от удара.

– Ради нашего мальчика, Кэри. Ты ведь его любила, я знаю. А он любил тебя… ради него… вырви у этого ублюдка сердце…

В покоях Одена из рода Красного Золота пахло осенью.

Но не ранней, медово-пряной, позолоченной, а переломной, сырой, с дождями и слякотью, с извечной тоской и непролитыми слезами. Они подбираются к глазам, оседают на иглах ресниц, но не решаются сорваться.

Нельзя плакать.

И Кэри кусала губы, запирая слезы внутри.

Холодно.

И темно. Невыносимо стыдно от осознания того, что ей предстоит делать. От собственной беспомощности и неумения отказаться. И щека пылает, храня прикосновение ладони леди Эдганг.

Бежать?

Куда?

И в таком виде… Кэри опасалась смотреть на себя в зеркало, но все же, не способная справиться с искушением, поворачивалась к нему.

Вот она. Белые волосы. Желтые глаза. Бледная кожа и белое же кружево инеистым узором… зима скоро. Какая несвоевременная мысль. Зимой холодно, несмотря на то что в доме топят, пусть и слабо. Тепло живет в каминах первого этажа, в трубах второго, а до комнаты Кэри, на третьем, добирается редко. И поутру стекло и подоконник изнутри покрываются тонкой слюдяной корой. Она тает при прикосновении, а холод щиплет пальцы.

По полу сквозит, и дыхание зимы ласкает ступни Кэри.

Зимой сумрачно. В ее окна редко заглядывает солнце, и Кэри просыпает рассветы, она впадает в некое странное состояние покоя, когда постоянно хочется спать. И поутру ей сложно открыть глаза. Она сворачивается клубочком под пуховым одеялом, толстым и надежным. Кэри лежит, слушая, как часы в углу отсчитывают минуты ее жизни, и гадает, сколько уже прошло.

Утро тянется и тянется.

В четверть восьмого лестница скрипит.

И дверь открывается.

– Леди, пора вставать… – Голос горничной по-зимнему холоден, и Кэри не хочется видеть эту женщину с седыми волосами и замороженным лицом, которого никогда не касается улыбка…

…больше не увидит.

Нынешняя зима будет другой.

Какой?

Кэри не знала. Она прижала ладонь к щеке, пытаясь унять призрак боли. И руку погладила, сама себе строго велев:

– Кэри, успокойся.

Обычно это помогало, но не сейчас. Ком из слез подкатил к самому горлу, и Кэри едва не задохнулась.

Чем она заслужила подобное?

Тем, что выродок?

Наверное.

Она потрогала кружевной халат, слишком тонкий, чтобы скрыть хоть что-то, и сорочка под ним была бесстыдно прозрачна.

– Так надо. – Леди Эдганг не желала слушать возражений, и Кэри пятилась, пряча руки за спину, пока не уперлась в стену. Оказалось, отступать больше некуда. И леди Эдганг швырнула кружевной ком в лицо, бросив: – Надевай.

– Я не буду.

– Будешь. – Руку Кэри сдавили и вывернули. – Ты сделаешь все, что тебе говорят.

– Нет.

Боль усилилась, но игры со Сверром научили терпеть ее.

– Сделаешь. – Леди Эдганг, как и он, смотрела в глаза и улыбалась. Ей нравилось, что Кэри сопротивляется. Значит, можно сделать еще больнее. И пальцы, сдавливавшие руку, усилили нажим. – Конечно, сделаешь. Ты же не хочешь расстроить ее величество?

Женщину в черном и с пустыми глазами, в которых порой появлялся интерес. Тогда глаза эти обретали подобие жизни.

– Ее величество…

– Поручили мне за тобой присматривать. – От леди Эдганг пахло болезнью, и кисловатый аромат был столь омерзителен, что Кэри попыталась отодвинуться. – И сделать так, чтобы эта свадьба состоялась.

Леди Эдганг зашлась дребезжащим смехом. Она сошла с ума, наверное, давно, но этого никто, кроме Кэри, не замечает. Всем все равно. И если так, то стоит ли просить о помощи?

Кэри ведь знала ответ.

Никто и никогда не слышал ее.

…кроме Сверра.

– Дурочка. – Пальцы вдруг разжались, и леди Эдганг погладила руку, точно извиняясь за причиненную боль. – Ты цепляешься за ложную скромность, а она не принесет тебе ничего, кроме беды. Послушай меня, девочка… – Она говорила так ласково, что Кэри стало страшно. – Как ни прискорбно осознавать, но ты и я – все, что осталось от некогда великого рода… последние искры гаснущей жилы. Ты слышала, что сказала королева?

Каждое слово.

– Им всем мало просто убить. Им надо унизить. Втоптать в грязь. Но мы этого не допустим, правда? – Леди Эдганг провела ладонью по волосам Кэри. – Ты – бастард. Выродок. Однако ты нашей крови. Неужели не слышишь ее голос?

Кэри попыталась отвернуться, но ей не позволили.

– Кэри, – леди Эдганг никогда не обращалась к ней по имени и не касалась с такой непритворной нежностью, – я знаю, что мой мальчик хорошо к тебе относился. Порой он бывал груб, но все мужчины грубы. И тот, кого назначили твоим мужем, много хуже Сверра. Если ты думаешь, что он станет тебя защищать, – ошибаешься. Не станет. Он возьмет тебя в свою постель. И, возможно, назовет женой, но… ты же слышала, ему нужна другая женщина.

Горько.

Всегда горько, но сегодня горечь почти невыносима.

– Посмотри на меня, Кэри.

Не подчиниться?

Леди Эдганг не потерпит неуважения.

Уйти?

Кэри некуда идти.

– Король отдает вместе с тобой земли нашего рода и право заложить камень нового дома. На осколках старого, нашего с тобой дома, Кэри. И ты – лишь способ придать этой затее видимость законности.

Холодная ладонь погладила шею. И леди Эдганг отстранилась. Развернувшись – черные юбки скользнули по ногам Кэрри, – она подошла к туалетному столику. Пальцы пробежались по крышке шкатулки, которую леди Эдганг привезла с собой.

– Сама по себе ты – ничто. И так и останешься ничем. А когда надоешь своему мужу, он от тебя избавится. И никто, Кэри, никто не встанет на твою защиту.

Раздался щелчок, и крышка откинулась.

– Поверь, я знаю, о чем говорю. – Леди Эдганг вытащила прозрачный флакон с узкой горловиной. – Этот мир принадлежит мужчинам. Как бы ты ни хотела обратного… – Она повернулась к Кэри. – А все, что остается женщинам, – это месть.

…И терпение, которое есть главная добродетель женщины. Кэри помнит. Но с каждым днем терпеть становится все сложнее.

Следом за флаконом из шкатулки появился узкий стилет.

– Ты боишься. Правильно, Кэри, бойся. Смерть страшит, но… смерть бывает разной. Тебе выбирать. – Она протянула руки. – Вот яд. Вот сталь.

Кэри отшатнулась и, наклонившись, подобрала кружевной комок.

– Ты пойдешь к нему, – в глазах леди Эдганг жило безумие, – и отомстишь за наш род… нашего мальчика… или останешься здесь и умрешь вместе со мной.

– Я…

– Одевайся, – мягко произнесла леди Эдганг, поднимая флакон к газовому рожку. – И поспеши. Постарайся быть послушной девочкой. Мужчины это любят.

Перечить Кэри не посмела.

И вот теперь, сидя в чужой кровати, она считала удары собственного сердца и отчаянно прикрывала подушкой стилет. Она знала, что не сумеет ударить, но не находила в себе сил расстаться с оружием.

А дождь за окном оплакивал Кэри.

Сегодня она не сможет убить, и тогда завтра убьют ее. Леди Эдганг всегда умела держать слово.

Как быть? Кэри не знала. Сидела. Ждала. И дождалась. Вот за дверью раздались быстрые шаги, и Кэри сжалась.

Еще мгновение… Дверь открылась беззвучно, и длинная тень легла на ковер.

Кэри закусила губу, приказав себе не плакать.

Тень приблизилась. И замерла.

А Кэри нашла в себе силы поднять взгляд.

Оден из рода Красного Золота возвышался над ней и разглядывал ее, а выражение светлых глаз его было странным. Но он не злится.

– Под одеялом было бы теплее, – наконец произнес он.

Наверное.

– Давно ждешь?

Кивнула, понимая, что не в состоянии произнести ни слова. Давно. Целую вечность, которая, к ее ужасу, закончилась.

– Тебе приказали?

– Я… должна служить… вам. – У Кэри все же получилось заговорить, но, руда первозданная, что она несет? Оден же наклонился к ней, коснулся щеки, и Кэри отшатнулась, но тут же замерла, закрыла глаза, смиряясь с неизбежным.

Ей надлежит быть покорной. И быть может, тогда получится выжить.

– Так будет лучше. – На плечи упало что-то тяжелое и теплое, пахнущее осенними дождями. Оден мягко произнес: – А служить мне не надо. Лучше будет, если ты вернешься к себе.

– Я… недостаточно красива? – Кэри не может вернуться. Там ведь леди Эдганг и флакон из прозрачного стекла в тонких ее руках. А во флаконе – яд. И если Кэри вернется сейчас, то не увидит рассвет. – Я знаю, что ничего не умею, и… я буду очень стараться. Я клянусь, что буду очень стараться и…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.