Интервью в чёрно-белом цвете

– Повыступай тут, придурок! Вылазь, руки на капот!

Колян привстал на заднем сиденье.

– Чё ты разоряешься, мусор?! Крутого из себя корячишь?!

– Сильно борзый, – поддержал брата Вова. – Не огребал давно.

Тощий просунулся в окно.

– Та-ак, кто тут у нас? Ух ты, гопота вонючая! Не закопали вас в девяностые, жаль. Пора проблему решить, чтобы от вас только ссаки остались.

– Давай, бляха-муха, решай! – выпятил грудь Колян. – Иди сюда!

Тощий дёрнулся к задней дверце, но его оттеснил напарник.

– Уймись, Федулин. Не то нам «полицейский произвол» пришьют. – С подчёркнутой вежливостью щекастый обратился к Славику: – Автомобиль числится в угоне. Пожалуйста, предъявите документы.

Славик аж глаза вылупил.

– Какой ещё угон? Командир, это ошибка…

– Всем выйти, руки на капот! – гаркнул неугомонный Федулин.

И в этот момент у Славика и близнецов отпали челюсти. Возле их машины, как чёрт из табакерки, возник Могилевич. Явление «объекта» из подъезда троица позорно прозевала. Более того, журналюга, ничуть не шифруясь, поздоровался с ментами, и те подобострастно ему козырнули.

– Что происходит? – осведомился Могилевич.

Менты шёпотом принялись ему докладывать. Славик улавливал лишь обрывки фраз: «…числится в угоне… Сопротивление при задержании… вызываем подмогу…» Лоб Славика покрылся испариной: влипли они по самые гланды, и номера «сузуки» у ментов на заметке.

Словно прочтя мысли старшого, Колян пробухтел:

– Теперь, даже если кто другой его оприходует, искать будут нас.

– Сам, что ли, допёр? – съязвил Вова. – Сваливать надо по-тихому.

Журналюга меж тем отчётливо произнёс:

– Сержант, у вас ложная информация. Эта машина принадлежит бизнесмену Шумилину, и она не в угоне. Парни приехали ко мне по заданию владельца машины, так что не о чем беспокоиться.

– Как это, не о чем? – усомнился тощий мент. – Информацию необходимо проверить.

Щекастый осадил напарника:

– Если Игорь Петрович ручается, проверим потом.

В салатовом «сузуки» повисла тишина. Лихая троица напряжённо ждала куда кривая выведет. И будто в кошмаре Славик увидел, как журналюга подошёл к его окну, и услышал, как тот сказал ментам:

– Сейчас, господа, я вас успокою. – Затем обратился к нему, к Славику: – Звони Аркадию Владленовичу, живо. Продиктовать номер? – И продиктовал, собака, один в один.

В ступоре Славик позвонил хозяину, и только лишь тот отозвался – журналюга выхватил из руки старшого мобильник и проговорил в него:

– Привет, Аркадий! Могилевич тебя беспокоит. Общаюсь тут с твоей бригадой и полицией… Похоже, ты удивлён. Бравые твои посланцы всё тебе объяснят. И за тобой должок… Сейчас некогда, но вскоре я всё тебе обрисую… Потерпи, Аркаша, я с тобой свяжусь. – Журналюга вернул телефон Славику. – Ещё раз попадётесь на глаза, яйца отстригу. – И обернулся к ментам. – Владелец подтвердил: машина не в угоне.

И менты вроде как с облегчением отвалили.

Следом укатил «объект» на бордовом «вольво».

Затем Славик, придя в себя, врубил мотор и, можно сказать, поплёлся к хозяину на расправу. В салатовом «сузуки» никто не проронил ни слова. У ближайшей станции метро близнецы вышли, забыв под сиденьем бейсбольные биты.

К хозяину в офис Славик поехал один.

4

Утром особнячок редакции «Наблюдателя» напоминал птичий базар. Сотрудники всех специализаций сновали туда-сюда, исторгая из креативных ртов соображения по работе или просто белый шум. С улыбкой киногероини стажёрка Володина здоровалась с теми, кто здоровался с ней, кивала тем, кто молча на неё таращился, и в упор не видела тех, кто её не замечал. У кабинета редактора её тормознула «миссис-новости». С претензией, разумеется.

– Я не спрашиваю, вы не отчитываетесь, да? – нахмурилась Алла Симонян. – Прошла, между прочим, неделя.

– Хорошо выглядите, Алла Ованесовна, – заметила Рита. – Хотя волосы вам неплохо бы подкрасить.

Симонян качнула седеющей гривой.

– Непременно учту. Где материал о студии «Панорама»?

Рита пожала плечами.

– А зачем? Сезон закрывается, из подвала их не выселяют – ничего интересного. К тому же теперь у меня другое задание.

«Миссис-новости» ожгла её взором.

– Вы у нас стажёр, не так ли? Это легко поправить. – Она двинулась по коридору гренадёрским своим шагом.

Рита невозмутимо приоткрыла дверь в кабинет редактора, и брови её поползли вверх. На редакторском столе, болтая стройными ногами сидела миловидная девица в платье с боковым разрезом. Она пыталась ухватить Фролова за ухо, а тот уворачивался, ворча что-то себе под нос. Девица хихикала.

Рита на цыпочках попятилась и пошла к себе в комнату. По пути она вновь попыталась вызвонить зампрокурора, но в очередной раз услышала: «Абонент недоступен…» Тут мобильник в её руке заверещал сам. Но, увы, это оказался не служитель Фемиды. Капризный тенорок произнёс:

– Привет, лапа! Я соскучился.

В досаде Рита аж притопнула.

– Котик, – прошептала она, озираясь, – времени у меня ни минуты. Попи́сать некогда.

– Лапа, не трепись. Подъезжай в гостиницу «Украина», пообщаемся.

Кивнув проходящему сотруднику, Рита сквозь зубы процедила:

– Ага, Аркадий, щас! В кулак поработать не хочешь?! Помогает, если не дёргать!

– Высказалась? – Тенорок отвердел. – В «Украине» у меня переговоры. Позвонишь из фойе – я спущусь. Не зли меня, лапа.

– А ты не дави. В два часа я должна быть на приёме у гендиректора…

– Будешь, времени навалом. Жду звонка из фойе. – Собеседник отсоединился.

Ругнувшись, Рита добралась наконец до своей комнаты. Там Лида Богарт на бумажном листе рисовала карикатуру на депутата Госдумы. Скандально известный депутат на рисунке топтал звёздно-полосатый флаг, и лицо народного избранника выражало тупую непреклонность.

– Кла-асс! – восхитилась Рита.

– На том стоим. – Художница гротескно заострила депутатское ухо.

– Неплохо бы, – предложила Рита, – одеть его в трусы из американского флага. И пусть об этот же флаг вытирает ноги. Как-то так.

Лида улыбнулась.

– Володина, ты гений. У него сын в Штатах учится – трусы в полоску пойдут ему вполне.

Рита подмигнула.

– Хочешь свежую сплетню? У Фролова, похоже, молодая зазноба. Сидит на столе, бёдра демонстрирует.

Лида фыркнула.

– Это Машка, его дочь. Другие сплетни имеются?

– Как прозаично, – смутилась Рита. – А я-то, гусыня, поделикатничала… Пойду к нему вломлюсь.

Редактор оказался в одиночестве. Уши его словно окрыляли бритую голову, синие глаза вперились в монитор компьютера, короткие крепкие пальцы терзали клавиатуру. Рита кашлянула в дверях.

– Милая у вас дочурка, Анатолий Викторович, – произнесла она. – Но рассиживать на столах девушке не пристало. Дефект воспитания.

Фролов барабанил по клавишам.

– Что-нибудь ещё?

– Когда будет готова моя пресс-карта?

– Подойдите к Даниловой и получите.

– О! – просияла Рита. – А насчёт Могилевича как? Вы наклонили его к миске с лапшой?

Редактор развернулся к ней вместе с креслом.

– Знаете, Володина, почему до сих пор я не вышиб вас коленом под зад?

– Колено не гнётся? – предположила Рита.

– Потому что с детства я закаляю свой характер. – Фролов развернулся к монитору. – Ступайте, Володина, за пресс-картой, за клюквой в сахаре или… боюсь, характера у меня не хватит.

На пороге кабинета Рита оглянулась.

– На самом деле, Анатолий Викторович, вы относитесь ко мне с пониманием. – И хлопнула дверью.

Пресс-карта выглядела солидно. На пластиковом прямоугольнике красовалось Ритино фото, а под ним надпись: «Корреспондент газеты «Наблюдатель», имя и фамилия. Слово «корреспондент» ласкало взор. Можно было ехать в Горводоканал, заскочив по пути в гостиницу «Украина». Нет, вовсе не по пути, Аркаша, мать твою.

Притом зампрокурора, козлик сексуальный, по-прежнему был недоступен.

5

Облака над Артюхинской станцией Горводоканала плыли неторопливо. Солнце, будто паучок, поймало хмурое облако и окропило им цветочную клумбу и пиджак на Могилевиче. На стоящего в двух шагах Артёма Карпова не попало ни капли. Сей феномен несколько оживил флегматичную физиономию Карпова, и рыхлая его фигура, втиснутая в строгий костюм, как бы отвердела.

– Надо же! – сказал начальник Управления технологического развития. – Впервые такое вижу. Везёт вам, журналистам.

Игорь покачивал портфельчиком.

– Не отвлекайтесь, Артём Сергеевич. Итак, Вася Травкин дежурил ночью по графику. К утру на монитор поступил сигнал с датчика о чрезвычайном загрязнении воды. Травкин с канистрой в руке пошёл отбирать пробу для лабораторного анализа, и вскоре был обнаружен плавающим в мусоре с пробитой головой. Так по сути?

Карпов изучал пиджак Игоря, как руководство по технике безопасности.

– Хотите, – вздохнул он, – подсушу вас феном. Чтоб не простудились.

– Канистра плавала рядом, крышка была завинчена, – продолжил Могилевич. – Между тем, как мы только что с вами выяснили, коллеги его утверждают: при отборе пробы Травкин обычно отвинчивал сперва крышку, клал её на землю и лишь затем с канистрой спускался по лестнице.

Карпов вяло отмахнулся.

– Вчера он мог изменить своей привычке.

Игорь кивнул.

– Допускаю даже, что с неба спустились марсиане и навели на главспеца порчу. Артём, чьи интересы вы отстаиваете? И зачем, главное?

Дряблые щёки начальника управления порозовели.

По газону прошагали два охранника – чернобровый богатырь и короткостриженый сморчок, на ходу обронивший:

– Тащусь от журналистов. Балдею прямо.

Богатырь гоготнул.

Карпов порозовел гуще.

– Какого чёрта вам надо?! – огрызнулся он, когда охранники скрылись. – У меня дел вагон, а я вас тут прогуливаю…

– …по распоряжению руководства, – ввернул Игорь. – И в результате я выяснил, каким свойским парнем был Вася, как остроумно шутил и сколько водки мог выпить.

– И ещё про крышечку канистры, – съязвил Карпов. – Важная деталь, поздравляю.

– Насчёт крышечки, Артём Сергеевич, случайно всплыло. Ваш недосмотр, готовьте задницу под клизму.

Карпов процедил сквозь зубы:

– Повторяю ещё раз: какого чёрта? Идёт следствие, мне известно не больше вашего…

– Можно два вопроса? – качнул портфелем Могилевич. – Первый: встретился ли Травкин с Каретниковым?

– Кто такой Каретников?

– Заммэра по ЖКХ. Артём Сергеевич, не включайте дурака: Травкин, по слухам, к нему на приём собирался. И вопрос второй: как бы мне поговорить с женой Травкина? Без вашего присутствия, желательно.

Начальник управления потрогал съехавший набок галстук.

– Вы неплохо подготовлены. Любопытно, кем? – Не дождавшись ответа, он поправил редеющие на макушке волосы. – Нет. Он бы меня уведомил. Это по вопросу первому. А с Васиной женой говорите сколько влезет. – Карпов глянул на часы. – В данный момент она едет в центральный офис, чтобы обсудить с Олегом Тимофеевичем процедуру похорон. Если подсуетитесь, успеете перехватить её там. Глядишь, накропаете статейку с пикантным гарниром.

– Так и сделаю, – кивнул Могилевич. – Артём, вы мудак. Хотите стать крайним, вылизывая чужое дерьмо? У вас уже получается. – Игорь двинулся прочь.

Глядя ему вслед, начальник управления вновь потрогал галстук, не желающий висеть где положено.

6

В гостиницу Рита влетела пулей, едва не сломав каблук. Импозантного брюнета, сидящего в кресле под фикусом, она засекла сразу и устремилась к нему. Брюнет был кудряв, хорош собой, однако пухлые его губы изгибались как-то по-дамски и подбородку не хватало завершённости. Отутюженные брюки, сорочка и туфли смотрелись на нём как униформа бизнес-класса. Брюнет был при галстуке, хоть и без пиджака, и в улыбке демонстрировал ослепительные зубы. Рита произнесла, хмурясь:

– Ну? Короче.

Брюнет похлопал по соседнему креслу.

– Опустись сюда. Осчастливь.

Рита мотнула «конским хвостом».

– Говори, зачем звал, и разбежались.

– Сядь, лапа: люди оборачиваются.

– На меня, котик, оборачиваются всегда. Текстуй по существу, о’кей?

Брови брюнета сошлись над переносицей, тенорок его прозвучал капризно:

– Когда упрашивала пристроить тебя в эту газетёнку, ты так не торопилась.

Рита всё же присела в соседнее кресло. На самый краешек.

– Во-первых, в «Наблюдатель» пристроил меня Беликов…

– А по чьей просьбе он заморачивался?

– Во-вторых, Аркадий Владленович, за это мы с тобой перепихнулись. По уговору, один раз. Сделка завершена, какие претензии?

Покраснев, брюнет зыркнул по сторонам. Редкая публика интереса к их разговору не проявляла.

– Значит, вот так? – прошипел Аркадий. – Вопрос ребром?

Рита примирительно коснулась его руки.

– Извини, я спешу и потому нервничаю.

– О’кей, но что за тон?

– Хочу сразу расставить акценты. Давай к делу.

Ссора, очевидно, в планы Аркадия не входила.

– Приглашаю тебя на шашлык, – изобразил он улыбку. – Завтра у себя на даче я устраиваю раут для дружественной прессы. Спросишь, на хрена козе баян? Отвечаю: для освещения важнейшего проекта, тендер на который я выиграл…

– Аркаш, не до шашлыков. – Рита поднялась. – У меня свой проект на волоске…

– Ребята с НТВ будут, лапа. Фролову твоему я только что позвонил, и он обещал направить тебя.

– Пусть направит свою бабушку! Прости, бежать надо. Директор Горводоканала ждать не станет.

Брови Аркадия приподнялись.

– Олег Тимофеевич? Оп-па! Что у тебя с ним?

– Труп у них там. Я расследую. До скорого, котик.

– Стоп! А Могилевич каким там боком?

Пятящаяся к выходу Рита застыла.

– А что, Аркаш?

– Ничего. Просто парни мои засекли, как он там ошивался. Мне стало любопытно.

– Ты следил за ним, что ли?

Аркадий на мгновенье отвёл вгляд.

– Чистая случайность. Парни проезжали мимо, заметили Могилевича и доложили на всякий пожарный.

Рита сверлила Аркадия взором.

– Какого хрена, котик, тебе стало любопытно?

«Котик» раздражённо дёрнул плечом.

– У меня с Могилевичем отношения непростые. И сейчас, после заключения сделки с Горводоканалом, конечно же, я не в восторге от мелькания поблизости этого подлюги. Не знаешь, лапа, что он вынюхивает?

Рита задумчиво покачала головой.

– Так ты, Аркадий Владленович, стало быть, сварганил сделку с Горводоканалом? Ты желаешь её пропиарить и с этой целью собираешь завтра халяву у себя в загородном доме?

– Типа того.

– О’кей, во сколько?

Встав с кресла, Аркадий распахнул объятья.

– В три часа. Умница. – Он прижал Риту к себе. – Дорогу, надеюсь, не забыла? Если заночуешь, на этот раз буду в форме.

Девушка попыталась отстраниться.

– Котик, держи себя в штанах. Люди смотрят.

– Они всегда на тебя смотрят, – парировал Аркадий. – Может, в номер поднимемся? У меня есть полчасика.

– Отпусти немедленно, – пригрозила Рита, – или мне придётся звонить в колокола.

Бизнесмен разомкнул руки.

– Извини, лапа, к свадьбе я пока не готов.

Рита рассмеялась. Но, взглянув на свои часики, охнула и выбежала на улицу.

7

В центральном офисе Могилевичу повезло дважды: жена покойного главспеца оказалась у гендиректора, который к тому же, по барской прихоти, согласился принять журналиста без промедления. Пышнотелая блондинка-секретарша сообщила представителю СМИ, что вдова «бедняги Васи» сейчас у шефа и, вильнув чем положено, отправилась доложить. Вплыла к начальству, как лебёдушка, и вскоре вышла, приглашающе указав на дверь. Притом обронила загадочную фразу:

– Задержитесь подольше, чтоб шалава в пролёте оказалась. – Секретарша глянула на стенные часы, стрелки которых показывали без пяти минут два.

Доискиваться до смысла этой реплики Игорь остерёгся. Он просто вошёл в приоткрытую дверь.

Кабинет гендиректора, само собой, был не чета кабинету начальника управления. Отделка, светильники, мебель, словно звёздочки на погонах указывали, кто здесь кем командует. На Могилевича, впрочем, шикарные офисы впечатления не производили: в каких только интерьерах он не побывал. Однако мизансцена, представшая его взору, выглядела занятно и была режиссёрски безупречной.

Гендиректор Ракитин (седеющая шевелюра, костюм-тройка, внешность профессора) сидел на стуле, сочувственно подавшись вперёд, и ладонь его покоилась на рельефном колене молодой женщины, довольно миловидной даже с размазанным по лицу макияжем. Полулёжа в директорском кресле, женщина всхлипывала, очевидно уже по инерции. Глаза её меж тем из-под ресниц стрельнули в журналиста у двери. А Ракитин продолжал говорить приятным низким голосом:

– Ни о чём не тревожьтесь: Горводоканал позаботится обо всём. Похороны, поминки, бытовые проблемы берём на себя. Думайте о своём здоровье. Как ни цинично звучит, но только это теперь и остаётся.

– Спасибо, Олег Тимофеевич, – всхлипнула вдова, глянув на Могилевича. – Даже не знаю, как вас благодарить.

– Господи, какие тут благодарности! – Ракитин убрал наконец руку с её колена. – Такого парня прошляпили! А вы, Нина Николаевна, ещё и благодарите нас! – Женщина едва не бросилась ему на шею. Гендиректор, однако, встал со стула и обратил взор на Могилевича. – Теперь ещё и пресса вцепится нам в загривок. Ведь вцепитесь, Игорь… э-э… Петрович?

Игорь кивнул.

– Да, держи́тесь крепче. У меня два простых вопроса.

Ракитин обезоруживающе улыбнулся.

– Погодите, ошейник на себя надену, с шипами. Но вы, насколько я понял, намереваетесь побеседовать с Ниной Травкиной. Вполне одобряю. – Обойдя кресло, гендиректор положил руку вдове на плечо. – Конечно же, если Нина Николаевна не возражает.

Могилевич был сбит с толку. Откуда, чёрт возьми, взялась эта баба? Неделю назад Вася Травкин на встречу с ним, в кафе, привёл хрупкую сердитую девушку, представил её как жену. Звали девушку Ирой, и в Горводоканале, по словам Травкина, она занимала должность заведующей химлабораторией. Притом именно её голос вчера утром хлестнул Игоря из мобильника известием о гибели Васи. И вот нате вам! Какая-то недоразвитая Нина рыдает в объятиях упыря, выпрыгивая от умиления из платья. И, судя по всему, она и есть безутешная вдова, так её растак. Главспец Травкин, видимо, по каким-то своим соображениям, сыграл с журналистом втёмную.

Игорь произнёс виновато:

– Простите, я переборщил с бестактностью. Интервью с Ниной Николаевной, очевидно, сейчас неуместно.

– Почему же? Я готова, если недолго, – вздохнула госпожа Травкина.

Могилевич приложил руку к сердцу.

– Вижу, Нина Николаевна, вам не до меня. Встретимся, если можно, после похорон. А пока два технических вопроса к Олегу Тимофеевичу – и меня здесь нет.

Вдова поджала губы.

Гендиректор, глянув настороженно, с улыбкой развёл руками.

– У вас, Игорь Петрович, как у мальчика из рассказа Бабеля, в запасе всегда имеется пара вопросов. Что с вами поделаешь?.. В общем, Нина Николаевна, мы с вами обо всём договорились. – Он помог госпоже Травкиной подняться с кресла и, полуобняв её, проводил к двери. – Повторяю, ни о чём не беспокойтесь. Завтра позвоню вам лично и отчитаюсь.

Могилевич посторонился, и вдова, взглянув на него укоризненно, вышла. Угораздило же Василия так жениться.

– Дети у них есть? – поинтересовался Игорь.

– Нет, к счастью. – Гендиректор опустился в кресло. – Это первый ваш вопрос?.. Ладно, шучу. – Он указал журналисту на стул. – Итак?

Игорь сел, положив портфель на колени.

– С Травкиным вы работали напрямую? То есть без непосредственного его начальника Артёма Карпова.

Гендиректор продемонстрировал ферменную свою улыбку.

– Это вопрос первый или снова разминка?

– Оценка ситуации, – улыбнулся в ответ Игорь. – Если напрямую вы с Травкиным не работали, никаких вопросов к вам я не имею.

Ракитин помассировал седеющий висок.

– Работал, конечно. У меня, знаете ли, сохранились научные амбиции. С Василием у нас совместные патенты, публикации, доклады на конференциях… Он генерировал идеи. По нашему с ним уговору сперва я защищу докторскую, потом – он. Потерять такую светлую голову для меня… для всех нас… – Гендиректор обречённо махнул рукой. – Рыдал бы, как Нинка, с причитаниями, да статус не позволяет.

Игорь выдержал деликатную паузу.

– В таком случае первый мой вопрос: можно технически спровоцировать сигнал датчика о чрезвычайном загрязнении воды? Тот самый фатальный сигнал, на который отреагировал дежуривший ночью Травкин. И вопрос второй: побывал ли Василий на приёме у заместителя мэра по ЖКХ, у Каретникова Ильи Михайловича, для обсуждения проблем на полигоне ТБО вблизи деревни Савеево? Ответ на каждый из этих вопросов принимается в простой форме: либо «да», либо «нет».

Повисло молчание. С неприязненным удивлением гендиректор смотрел на журналиста. Молчание казалось нескончаемым, когда послышался негодующий девичий голос: «Мне назначено в два! Вы сами сказали!» И голос секретарши сурово отрезал: «Вы опоздали на семь минут! Пеняйте на себя!.. Ну-ка, стойте! Стойте, говорю!»

На пороге кабинета возникла Рита Володина, которую секретарша пыталась удержать за ремень сумки. Глаза Риты пылали, волосы разметались в живописном беспорядке, и пресс-карта у неё на шее покачивалась, как маятник судьбы. Заметив Могилевича, сидящего с портфельчиком на коленях, Рита простонала:

– О нет! У меня дежавю!

– Поверите ли, у меня тоже, – отозвался гендиректор и, посмотрев на секретаршу, царственно плеснул кистью руки. – Ступай, Светлана. Разберусь.

Пышнотелая блондинка, выходя, пробормотала:

– Ух, я бы ей! – И прикрыла за собой дверь.

Гендиректор адресовал Могилевичу кривую усмешку.

– Интересная у вас газета. И дело иметь с вами приятно.

– Взаимно, – сказал Игорь. – На вопросы ответите?

– Разумеется. Отвечу тогда, когда сам в этом разберусь.

Могилевич поднялся.

– Ладно, Олег Тимофеевич. Завтра – послезавтра позвоню вам, если не возражаете. – Проходя мимо Риты к двери, он обронил: – Бейджик можно снять. Здесь принято по-домашнему. – Дверь за ним закрылась.

Рита заняла освободившийся стул, скрестив умопомрачительные ноги.

– Много времени я не отниму, – заверила она деловито.

– Безусловно, – с ехидцей произнёс Ракитин, – такой возможности я вам не предоставлю. Прошу: покороче и, главное, по существу.

– Постараюсь, Олег Тимофеевич. – Рита извлекла из сумки сложенный вдвое лист. – Прокомментируйте, пожалуйста…

Её прервал зазвонивший телефон. Гендиректор снял трубку, сбросил звонок и выжидательно воззрился на журналистку.

Развернув листок, Рита скороговоркой прочла:

– «Нравственно-этический кодекс работника Горводоканала. Вступая в коллектив работников Горводоканала, я осознанно принимаю на себя следующие правила поведения…» Думаю, достаточно. – Рита бережно убрала листок в сумку. – Не растолкуете ли, Олег Тимофеевич, смысл этого египетского папируса? Или, быть может, сей артефакт – наследие ацтеков?

На столе испустил трель сотовый. Гендиректор взглянул на дисплей и в досаде телефон отключил.

– Что творится у вас в голове! – Ракитин поднялся с кресла. – Такой парень погиб, а вы тычете мне в нос отрыжку наших пиарщиков!

– Но под этой отрыжкой ваша подпись, Олег Тимофеевич.

Гендиректор, заложив руки за спину, прошёлся по кабинету.

– Чего только я не подписывал, барышня. Увы. Но в данный момент идёт следствие, и у меня, простите, нет охоты копаться в этой безобидной белиберде.

– Безобидной?! – сверкнула глазами Рита. – Ваш главспец погиб, или его убили, в своём, как у вас там написано, родном доме, где о нём, блин, заботятся и его защищают! Нравится вам такая коллизия?!

Ракитин резко остановился.

– Люблю пофилософствовать, но не сегодня. Повторяю, идёт следствие, притом у вас, красавица, имеется источник в прокуратуре. Все вопросы к нему. А касательно белиберды типа морального кодекса, пожалуйте к Артёму Карпову, начальнику Управления технологического развития. Он вас обслужит, я распоряжусь. И разумеется, организую себе годовую подписку на вашу газету. Что-нибудь ещё?

Рита безмятежно улыбнулась.

– Олег Тимофеевич, не могли бы вы стать милым и обворожительным?

Гендиректор побледнел от гнева.

– Золотко, извините, но эротический массаж мы здесь не практикуем.

– Как? – округлила глаза Рита. – Разве секретутка ваша делает что-то другое?

Казалось, Ракитина сейчас хватит удар.

– Немедленно… – прохрипел он… – Сию же минуту…

Рита поспешно встала.

– О’кей, Олег Тимофеевич. Свяжусь с Карповым

Она покинула кабинет, кляня по-чёрному подлюгу Могилевича.

8

Неподалёку от ступенек морга, под прикрытием мусорных баков, хронически небритый капитан Кирко обменивался со своим судмедэкспертом оперативной информацией. Капитан, в том же потёртом пиджаке и в джинсах, раздражённо курил, а пожилой эксперт с лицом мученика отмахивался от табачного дыма.