Огромный букет цветов уже заготовлен, Владимир переставляет его с одного места на другое, примеряет, как эффектней будет смотреться от входа, когда войдёт супруга.

Находит, наконец, самое лучшее место, прямо у дверей, бежит на кухню в фартуке, достаёт противень с чем-то дымящимся, но ароматным.

Открывается дверь, входит Оля.

ОЛЯ (позитивно с юмором): Ого! Любовь моя, ты сегодня накосячил больше обычного? Даже боюсь предположить, что ты натворил, судя по размеру букета!

Её встречает улыбающийся муж с противнем в руках.

ВЛАДИМИР: Ужин готов, любимая! Прошу к столу!

Оля прикрывает рукой рот в исступлении, восторге, и с сарказмом одновременно.

ОЛЯ: Ого… А… прости, мы в квартире одни? Ты часом ничего не хочешь предложить такого… запретного… не одобрительного общественным мнением?

ВЛАДИМИР: Нееет… о чём ты? Всё хорошо, ничего я не натворил. Просто я как-то неожиданно вдруг вспомнил, что у меня лучшая в мире жена, которая достойна лучшего в мире букета, лучшего в мире ужина и лучшего в мире обхождения!

Оля млеет…

ОЛЯ (зрителю): Каков подлец… ну как тут устоять…

ВЛАДИМИР: Ну, так что? Сюрприз получился?

ОЛЯ (искренне): Шутишь? Конечно! Я в восторге!

Целует мужа десять раз в каждую щёчку поочерёдно.

ОЛЯ: Сейчас умоюсь, переоденусь и…

Оля убегает переодеваться и умываться.

Владимир выходит на авансцену, убеждается, что жена вышла.

Достаёт мобильный телефон, торопливо набирает сообщение.

ГОЛОС ВЛАДИМИРА: Спокойной ночи, прелесть! Люблю тебя!

Спешно убирает телефон, проверяет, чтобы жена не заметила.

Звучит ответное пиликание телефона.

Владимир осторожно достаёт телефон, быстро смотрит ответ.

ГОЛОС ГЕЛИ: Не представляю, что завтра с тобой сделаю! А сегодня замучаю игрушку. Если что – я жду… муа (озвучка томного поцелуя).

Владимир улыбается, прячет телефон в карман. Осматривается, чтобы жена не заметила, Оля всё видит, но не подаёт вида, её всё устраивает.

Владимир широко улыбается зрителю немного виноватой улыбкой и разводит руками.

ЗАНАВЕС

Условия постановки пьесы оговариваются индивидуально.

Новосибирск. Апрель 2019г

Пьеса «Ограбление по-русски»

Драматическая комедия на 1час 30 минут в двух действиях.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

СЕМЁН – крепкий мужчина около 50 лет;

ЛЁХА – щуплый мужчина около 40 лет;

ВАДИМ АЛЕКСЕЕВИЧ КАЛУЖНИКОВ – хозяин дома. Около 40 лет;

АЛИСА– жена Вадима. Около 35 лет.

ГЕРМАН – дерзкий вор – одиночка. Около 40 лет.

ЛЮБА – бывшая девушка Семёна. Около 40 лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

У ПОДВОРЬЯ ДОМА

Полумрак.

На сцену крадучись и озираясь, выходят Лёха и Семён, останавливаются у кулис, с опаской глядя в зрительный зал и на сцену, где обустроена для зрителя квартира. В ней никого не видно.

ЛЁХА: Ну что? Всё тихо вроде. Свет не горит. Контактёр сказал, что хозяева уехали на неделю к родственникам.

СЕМЁН: Оно и понятно, что не горит свет. Ночь ведь. Ты мне лучше скажи, что тут вечером происходило? Свет не должен был зажигаться в окнах вечером, а не сейчас!

ЛЁХА: Да понимаешь…

СЕМЁН (возмущённо): Чтооо?

ЛЁХА: Не было меня тут вечером… Не знаю я, горел свет или нет. Ситуация такая, не успел я, не получилось. Приехал только в начале двенадцатого. В некоторых окнах соседних домов свет горел, в этом нет.

СЕМЁН (кричит): Ты на дело вышел или в киоск за сигаретами? (одёргивает себя, начинает дальше говорить тихо) Что за отношение к работе? Что значит – не успел? Ты понимаешь, что от этого всё зависит?

ЛЁХА: У меня живот прихватило, только из дому выхожу – бегу обратно. Так и бегал весь вечер. Только немного отпустило – я сразу сюда. Да и то, ещё в дороге пару раз присел. Чего ты взъелся сразу? С кем не бывает?

СЕМЁН: Где присел?

ЛЁХА: Один раз в парке, другой вон за теми гаражами. И сейчас ещё живот крутит немного.

СЕМЁН: Это от волнения. Мандраж, бывает. Опыта у тебя ещё просто маловато в подобных делах.

ЛЁХА: Не знаю, может…

СЕМЁН: Придётся на свой страх и риск. Собаки нет у них?

ЛЁХА: Нет, нету.

СЕМЁН (с подозрением): Точно?

ЛЁХА (неуверенно): Дааа.

СЕМЁН: Понятно. Вот держи, электрошокер на всякий случай. А я с ультразвуковым отпугивателем пойду.

Лёха быстро хватает электрошокер и держит его наготове.

Семён смотрит на испуганного вооружённого подельника.

СЕМЁН (с сарказмом): Значит, говоришь, собак нет?

Лёха виновато улыбается.

СЕМЁН: Ладно, пошли.

Осматриваются ещё раз по сторонам и проникают в квартиру, держа средства обороны наготове.

В ДОМЕ

Первым пробирается Семён, за ним крадётся Лёха, спотыкаясь не бог весть обо что и падая пару раз с грохотом.

СЕМЁН (возмущённо): Может тебе дать барабан или трубу? Мегафон могу ещё предложить в качестве альтернативы!

ЛЁХА: А что, есть?

СЕМЁН: Сейчас ударю!

ЛЁХА: Всё понял, постараюсь аккуратней.

СЕМЁН: Да уж постарайся.

Осматриваются в квартире, Лёха хватает всё, что попадается под руку и тащит к выходу.

СЕМЁН: Да погоди ты всяким хламом проход загораживать. Давай осмотримся, в первую очередь выбираем то, что поценней.

Лёха обратно раскладывает то, что успел схватить.

СЕМЁН: Давай фонарики.

Лёха хлопает по карманам и виновато закусывает губу.

СЕМЁН: Вот только не надо мне сейчас говорить, что ты их не взял.

ЛЁХА: Понимаешь…

СЕМЁН: Сейчас ударю!

ЛЁХА: Я их взял! Правда. Только пока вприсядку приседал по кустам и гаражам, кажется, выронил.

Семён смотрит на Лёху с готовностью причинить ему тяжкие телесные.

ЛЁХА: Ничего страшного, сейчас зрение привыкнет к темноте и фонарики не понадобятся, всё увидим.

СЕМЁН: Да что ты…

ЛЁХА: Истинный крест

Лёха делает рукой жест имитирующий крест в воздухе.

СЕМЁН: Ну-ну. Ладно, зажигалкой придётся подсвечивать. Ну-ка иди сюда, подсвети-ка вот здесь!

Семён потихоньку осматривает, что где лежит, Лёха ему подсвечивает зажигалкой, не видит препятствий, за что-то запинается и опять падает с занятным выкриком.

В дальнем углу квартиры раздаётся голос.

ВАДИМ: Эдак до утра можно ходить с зажигалкой. Может включить уже свет?

СЕМЁН (Лёхе): Ты что дебил?

ЛЁХА: Это не я сказал.

СЕМЁН: То есть ты намекаешь, что я дебил?

ЛЁХА: Я тоже это слышал.

СЕМЁН: Стало быть, массовая галлюцинация. Ну и денёк сегодня. Свети, давай.

ВАДИМ: Правей.

Семён и Лёха прокрадываются правей.

ВАДИМ: Теперь чуть выше.

Воры подсвечивают выше.

ЛЁХА: О, картина. Красиво.

СЕМЁН: Мы сюда не картинами любоваться пришли, давай свети дальше.

ВАДИМ: Под картиной сейф. Снимите бережно её и поставьте пока на пол.

Воры на мгновение замирают. Переглядываются.

Лёха начинает кричать, начинается паника, воры начинают бегать суматошно по квартире, сталкиваются, падают.

Становится тихо.

ВАДИМ: Может всё-таки, включим свет, а то за зря носы порасшибаете.

СЕМЁН: Кто здесь?

Семён достаёт из-за пазухи пистолет.

ВАДИМ: Хозяин дома с вами разговаривает.

ЛЁХА: А почему вы дома, позвольте поинтересоваться?

ВАДИМ: Потому что спать на улице глупо, если у тебя есть дом.

ЛЁХА: Логично.

СЕМЁН: Так, давай без шуток! У меня пистолет.

ЛЁХА: Да-да… а у меня зажигалка.

Семён смотрит на Лёху как на дурака.

ВАДИМ: Разве я шучу. Вы пришли грабить – грабьте. Картину я вам уже указал, за ней сейф. В сейфе деньги. Код скажу.

СЕМЁН: Смотри, если что не так пойдёт…, мы люди серьёзные!

ЛЁХА (Вадиму): Простите, а где у вас тут туалет?

Семён осуждающе смотрит на подельника.

ЛЁХА: Очень нужно!

ВАДИМ: Да без проблем, понимаю, всякое бывает. Налево за углом, вторая дверь.

Лёха убегает.

Семён подходит к картине, снимает, ставит на пол.

Слышен раздосадованный, мучительный голос Лёхи.

ЛЁХА: Тут заперто!

ВАДИМ: Вторая дверь за углом, не первая!

Слышен хлопок двери и слив унитаза.

СЕМЁН: Темно, ничего не видно, тут кнопки мелкие на сейфе.

ВАДИМ: Говорю же, давайте включим свет. Я могу пообещать, не смотреть в вашу сторону, чтобы не видеть лиц.

СЕМЁН: Нашёл дураков.

ВАДИМ: Да это, в общем не столь важно, вокруг дома стоят камеры. Они прекрасно считывают лица в любое время суток.

СЕМЁН: Чёрт.

ВАДИМ: Да не переживайте, я никуда не буду заявлять.

СЕМЁН: Какой-то вы странный хозяин. А почему не будете?

ВАДИМ: Потому что я прекрасно знаю о причинах, толкающих на ограбление, и не осуждаю воров.

СЕМЁН: Да неужели?

Семён отходит в сторону, нащупывает кресло, садится в него.

СЕМЁН: А ну, поведай, раз так, что же нами движет?

ВАДИМ: Свет включаем?

СЕМЁН: Давай раз так, что уж теперь, всё равно засветились.

На сцене включается яркий свет, Семён сидит в кресле, Вадима не видно. Лёха стоит на краю сцены, хватается за глаза, потом за живот.

ЛЁХА: Ой! Что же так неожиданно-то.

Лёха опять убегает. Слышен хлопок двери и слив унитаза.

ВАДИМ: Я знаю несколько воров, это прекрасные люди, ничем не отличаются от обычных работяг, но с одной оговорочкой! Им не слишком повезло в жизни.

СЕМЁН: Не слишком повезло в жизни? Ты это так называешь? Да где ты чёрт тебя подери?

Вадим встаёт с дивана повёрнутого спинкой к сцене. Его становится видно. Он встаёт с чашкой в руке, потягивается, и проходит по дому, не обращая внимания на визитёра.

ВАДИМ: А как это называете вы?

СЕМЁН: Мы это называем принципом социального неравенства. Принципом, несправедливости пронизывающим всю систему нашего общества. Я не знаю, как в других странах, никогда не бывал, но в нашей – это факт.

ВАДИМ: И в чём же неравенство?

СЕМЁН: Посмотри на себя в зеркало, приятель.

Вадим подходит к зеркалу, смотрит оценивающим взглядом.

В комнату возвращается Лёха.

СЕМЁН: А теперь посмотри на Лёху!

ВАДИМ: Лёха это тот, что с несварением?

СЕМЁН: Он самый.

Вадим смотрит на Лёху.

Лёха не понимает, что здесь происходит, не знает, как себя вести.

СЕМЁН: Видишь разницу? Она очевидна. Во всём. А ведь вы примерно одного возраста. А теперь посмотри на меня.

Вадим смотрит на Семёна. Вид у него довольно потасканный.

СЕМЁН: Каков красавец?

ВАДИМ: Ну как сказать, не светское общество, конечно, но на вид ребята адекватные.

СЕМЁН: Я не о том. Ты думаешь, мы с Лёхой мечтали о такой жизни? Думаешь, я с детства спал и видел, как буду лазить по домам? Или может быть (обращается к Лёхе) ты Лёха всегда хотел быть вором?

ЛЁХА: Не, в детстве я космонавтом мечтал стать.

СЕМЁН: Ну а потом?

ЛЁХА: Потом водителем на фуру, чтобы поля, леса, просторы. Люблю природу.

СЕМЁН: А что не стал?

ЛЁХА: Не взяли. Обучился, получил водительское удостоверение, но когда пошёл устраиваться – везде отшили. Мыкался больше года, прозябая на мамкиных харчах, потом на завод пошёл, но там только здоровье посадил, а денег толком заработать…

СЕМЁН: Ещё нужны пояснения о социальном неравенстве?

ВАДИМ: Нужны. Один пример – это частный случай.

СЕМЁН: Хорошо. Расскажу о себе. Я закончил физико-технический. Давно это было, правда, но мозги тогда работали как надо. Только мне с этими мозгами всюду от ворот поворот дали. Не вышли мы с Лёхой рожей, не пришлись ко двору. И куда бы я не приходил на работу – везде стояли толпы таких же как и я. Газеты, объявления, биржи труда. Приглашать на собеседования – приглашают, а дальше без объяснения причин. Время идёт, а кушать хочется. Пошёл грузчиком, что делать, туда берут всех подряд. Сколько не искал параллельно – ничего нигде не нашёл дельного. Работа вроде бы и есть, а начинаешь звонить – или занято уже место или выбирают претендентов, обещают перезвонить. Ни разу не перезвонили.

А потом, как-то встречаю школьного товарища. Он кое-как до девятого класса доучился. Ни «бэ» ни «мэ» ни «кукареку». Двух слов связать не мог. Костюмчик на нём такой, баксов за пятьсот, галстук. Краля под ручку вся увешанная в жемчугах. Я к нему подошёл, поздоровался, а он со мной даже разговаривать не стал. Позже узнал, что он зам директора тканого комбината работает. А директор кто? Папа, конечно.

И так везде. Везде свои люди. От того-то, мы с Лёхой не могли нигде более-менее достойную работу найти. Всё что получше – занято детьми да знакомыми. Вот и получается, что одним всё, а другим ничего. А чем мы хуже? Тем, только что «мохнатой руки» не оказалось? Или тем, что не умеем в нужном месте подлизать в нужное время? Нет, братец, это не мой удел. Так пятнадцать лет я скитался то грузчиком, то разнорабочим. Всё здоровье посадил, а на жизнь не заработал. Такое зло взяло. Решился я тогда самосуд устроить. Разок, думаю, сорву куш, да хоть узнаю, как белые люди живут. Присмотрел домик побогаче. Справки кое-какие навёл. Тётка там богатая жила, у неё не убудет, а мне хоть спину разогнуть на какое-то время, хоть передохнуть. Залез, взял там кое-чего, но попался на выходе. Случайно патрульная машина проезжала, вообще она там быть не должна, а вот случай. Меня на семь лет в кресты. А вышел – ещё хуже стало с работой, со справкой даже в грузчики не везде берут. С Лёхой вон познакомился, у него примерно так же всё, только обошлось без тюрьмы. Этот домик присмотрели.

Семён горестно выдыхает.

СЕМЁН (Вадиму): Ты чего дома делаешь? Тебя же не должно здесь быть сегодня? И вообще чего в темноте тут с чаем заседаешь? Належиваешь?

Вадим, усмехнувшись, подходит к Семёну, чтобы сесть рядом.

СЕМЁН (доставая пистолет): Только без шуток!

ВАДИМ: Сесть-то можно рядом?

СЕМЁН: Садись. Только без шуток!

Вадим садится рядом.

Лёха опять убегает со сцены, слышен хлопок двери и смыв унитаза.

ВАДИМ: Что с приятелем не так? Переволновался? Или съел чего-нибудь?

СЕМЁН: Да пёс его знает. Сам видишь, с кем приходится работать, что не шаг, то косяк. За домом не проследил, фонарики потерял, информацию по хозяевам не проверил. Зубы мне не заговаривай! Чего дома делаешь, спрашиваю?

Угрожает пистолетом.

ВАДИМ: Да перестань ты тыкать мне им в лицо. Договорились, вроде уже. Если что не так – пристрелишь, а без дела его ни к чему доставать.

СЕМЁН (убирает пистолет): И то верно.

ВАДИМ: Да, собирались мы с женой в гости на недельку к родственникам съездить. В Германии у неё мать сейчас живёт с отцом. Давно зовут в гости. Ну, вот, наконец, собрались, да в последний момент срочные дела по работе возникли. Пришлось перенести поездку.

СЕМЁН: На когда?

Вадим смеётся.

Семён сам удивляется своей простодушности.

ВАДИМ: Да, в общем, решил уже всё, завтра можем улететь. Если хочешь, давай свой номер, я отправлю сообщение, когда сядем в самолёт, чтобы наверняка.

Семён смотрит на Вадима с недоверием, не понимая, шутит он или на полном серьёзе говорит.

СЕМЁН: А с чаем чего в темноте тут?

ВАДИМ: Я люблю побыть в тишине в покое. Чай – это по большому счёту для запаха, для создания атмосферы, для антуража. В такую пору в одиночестве думается хорошо. Вот, поэтому я здесь, с чаем.

Лёха возвращается из туалета, горестно вздыхая.

ЛЁХА: Ну, всё, вроде, теперь можно и за дело.

СЕМЁН: За какое дело? Тут камеры вокруг! Засветились мы с тобой, приятель!

Лёха ахает, хватается за живот и опять убегает в туалет. Традиционно хлопок двери, смыв унитаза.

ВАДИМ: Может быть к столу?

Вадим делает жест приглашающий сесть за стол.

СЕМЁН: Хочешь сыпануть снотворного и сдать нас с потрохами?

ВАДИМ: Да ну, зачем такие сложности. Суды, дача показаний, врагов себе наживать. Оно того не стоит. Сколько Вы хотели украсть?

СЕМЁН: Ну… не знаю даже. По ситуации, сколько найдём.

ВАДИМ: Два три семь четыре, четыре восемь.

СЕМЁН: Не понял?

ВАДИМ: Это код от сейфа.

Семён недоверчиво смотрит на Вадима, потом на сейф, потом опять на Вадима.

СЕМЁН: А ну-ка повтори?

Лёха возвращается из туалета.

ВАДИМ: Два три семь четыре, четыре восемь.

Семён подходит к сейфу, набирает код, открывает дверцу, из сейфа начинают вываливаться деньги.

ЛЁХА: Ничего себе…

Семён стоит в предвкушении богатой жизни.

ВАДИМ: Берите сколько нужно, потом можем поужинать, если хотите и идите с Богом, ребята, я на Вас зла не держу, заявлять никуда не буду, даю слово.

ЛЁХА: Круто!

Лёха подбегает к сейфу, достаёт мешок и начинает судорожно набивать туда деньги из сейфа и всё то, что выпало.

Семён в этом не участвует, подозрительно смотрит на хозяина дома, на Лёху.

СЕМЁН: Что-то тут не так…

ЛЁХА (набивая и утрамбовывая мешок): Ты о чём?

СЕМЁН (останавливает Лёху): Погоди-ка.

Семён берёт купюру, проверяет её на свет.

ВАДИМ: Когда-то я действительно держал в сейфе куклу.

ЛЁХА: На кой?

СЕМЁН (Лёхе): Кукла – это ненастоящие деньги. Муляж.

ЛЁХА (глядя на Вадима, возмущённо): Ах ты…

Лёха вываливает всё их мешка на пол.

ВАДИМ: Но в этот раз всё по-настоящему.

ЛЁХА: Ты блин! Ты раньше не мог сказать?

Лёха опять начинает заталкивать деньги в мешок.

СЕМЁН (Вадиму): Издеваешься над нами?

ВАДИМ: Ничуть. Я даю Вам то, к чему Вы так долго шли.

СЕМЁН: Но почему?

Вадим уклончиво кивает в сторону. Встаёт и идёт накрывать на стол.

СЕМЁН: Постой! Ты куда?

ВАДИМ: Не знаю как Вы, а я бы съел чего-нибудь.

На сцену входит сонная Алиса в халатике.

АЛИСА: Вадим! Ты опять тут тусовку без меня устроил?

ВАДИМ: Хотел сделать сюрприз. Знакомьтесь, господа! Моя жена, Алиса!

Лёха почтительно кивает.

Семён осторожно смотрит на неё, не забывая следить за действиями хозяина.

АЛИСА: Очень приятно. Сейчас я быстренько соберу к столу.

Алиса уходит со сцены, но буквально сразу начинает носить на стол разные вкусности.

Семён и Лёха провожают её взглядами, томительно глядя на еду.

Вадим подходит к столу, приглашает воров присоединиться к трапезе.

ЛЁХА (Семёну, неуверенно, указывая на стол): Ну что? Пошли?

СЕМЁН: Пошли!

Воры проходят к столу, садятся.

Алиса тоже проходит, уже переодетая в вечернее платье, с распущенными волосами, на каблуках, садится за стол.

ВАДИМ: Приятного аппетита всем.

АЛИСА: Приятного аппетита!

ЛЁХА: Спасибо, и вам.

Лёха накидывается на еду.

Семён, молча, поглядывает на хозяев, осторожно начинает есть.

В ДОМЕ

Все присутствующие ужинают. Алиса и Вадим ведут себя естественно, Семён осторожен, он не ест почти, очень осторожно относится к еде, наблюдает за хозяевами, за подельником.

ВАДИМ (жене): Отбивная сегодня просто чудо (обращается к ворам), очень рекомендую!

ЛЁХА: Охотно (кладёт отбивную себе в тарелку).

СЕМЁН: Я вот всё думаю…

АЛИСА: О чём же?

СЕМЁН: Как часто вы устраиваете подобные… ночные тусовки?

ВАДИМ: В этом году только вторая. В прошлом было больше гостей.

СЕМЁН: Так, всё! Давайте как есть, не могу я так. Никакие мы не гости, Алиса! Мы самые обыкновенные воры. Пришли вас грабить, встретились вот с вашим мужем, как-то слово за слово. Мы немного поедим, если позволите, я не ел вторые сутки, и оставим вас.

АЛИСА: Воры?

Лёха сам удивлённо смотрит на Алису, потом на Семёна, как будто для него это тоже неожиданность.

СЕМЁН: Да, к сожалению. Но, это, по крайней мере, правда. Во лжи я находиться не могу.

АЛИСА (Семёну): А можно вопрос?

СЕМЁН: Задавайте!

АЛИСА: Вы нас ещё только будете грабить или уже ограбили?

СЕМЁН: Уже.

Алиса на удивление спокойна. Задумывается на какой-то миг.

АЛИСА: И много взяли?

СЕМЁН: Довольно много.

Алиса кладёт себе отбивную, одобрительно кивая Семёну.

Все едят, молчат, неловко переглядываются.

АЛИСА (Семёну): Скажите, а зачем Вам это?

СЕМЁН: Что? Деньги?

АЛИСА: Ну, воровать, в смысле. Зачем? Это ведь нехорошо? Ну… я так думаю, наверное?

СЕМЁН: Это отвратительно и аморально!

АЛИСА: А, ну вот… и?

СЕМЁН: Да я вот вашему мужу уже объяснял. Обстоятельства. Пришлось.

АЛИСА: А, ну тогда конечно. Милый (обращается к мужу), ты сказал им код от сейфа?

ВАДИМ: Конечно дорогая.

АЛИСА: Отлично. А я потом могу вызвать такси. Или может быть вас подвести? Я вожу!

СЕМЁН (неловко): Не стоит беспокоиться, мы сами.

ЛЁХА: А я бы не отказался, чего ты Сень? Тут пешачить несколько километров по полям. Мешок вон полный, да в животе прибавилось ещё. Давай на машине, пока предлагают?

СЕМЁН: Нет, приятель, совесть надо иметь. Я и так сижу тут с тобой, со стыда сгораю (обращается к хозяевам дома), вижу, что хорошие вы люди. Неловко, честное слово, неловко, но другого выхода у нас нет.

ВАДИМ: Всё нормально, я же говорил, всё понимаю.

АЛИСА: Вы заходите, как будет тяжело. Мы с Вадюшей ещё заработаем через месяцок, так что если мало ли чего – заглядывайте, поможем, чем сможем!

ЛЁХА: Круто! Заглянем, от чего не заглянуть!

Лёха поворачивается к Семёну, обращается к нему.

ЛЁХА: Вот видишь, Семён? А ты ругался, что я не досмотрел. В итоге-то как всё складно вышло?

СЕМЁН: Не могу я так. Не правильно всё это как-то.

АЛИСА: Что такое? Отбивная пришлась не по вкусу?

СЕМЁН: Да нет, я не о том! Не правильно всё как-то тут у вас. С ограблением этим. Чувствую себя вором каким-то, ладно вором – мерзавцем!

АЛИСА (Семёну): Да перестаньте. Ну что в этом такого, в самом деле? Ситуации разные бывают. Вам понадобились деньги, а мы как раз можем их вам предоставить. Всё хорошо, не вините себя, не истязайте. Давайте, я лучше вам салатика положу.

Алиса ухаживает за ворами, как за дорогими гостями, очень обходительно с ними взаимодействуя.

СЕМЁН (откинувшись на спинку стула с интересным выражением лица): Знаете, Алиса, я столько лет мечтал о таком вот отношении. Чтобы хоть один… не то чтобы день, а хотя бы даже вечер в жизни ко мне обратились как к человеку. Ни как к отбросу общества, понимаете? А как к человеку. Я много лет не знал такого отношения к себе. Спасибо, Алиса за то, что вы подарили мне эти мгновения. Вашему мужу крупно повезло.

ВАДИМ: Это правда!

АЛИСА: Нам повезло обоим. Спасибо за эти слова, они очень трогательны, Семён. Вас ведь Семён зовут, так кажется, к вам обращался товарищ?

СЕМЁН: Да, всё верно.

ЛЁХА: Я помню, последний раз вот так в приличном обществе сидел двадцать три года назад. Ездил с родителями в Литву. Какие-то знакомые там, у отца были. Богатые люди. Я запомнил тот ужин на всю жизнь. Вот и сейчас что-то похожее испытываю здесь с вами. Очень вкусно, очень хорошо, и как-то очень уютно. Это странно, ситуация ведь не располагает… но с вами действительно как-то уютно!

СЕМЁН: Вот и я о том же.

ВАДИМ: Спасибо ребята, спасибо. Вы тоже вполне приятные хорошие люди, почему я и пригласил вас к столу, в знак расположения и открытости.

Семён, наконец, приступает к еде.

АЛИСА: Вадим, ну что, завтра всё без изменений? Летим?

ВАДИМ: Да, давай. Часов в десять утра можем выезжать.

Лёха поглядывает хитрым взглядом на Семёна, Семён не разделяет этой хитрости, хоть и понимает, к чему клонит его подельник.

СЕМЁН: Простите, а можно приглушить свет? Чтобы атмосфера была как в ресторане?

АЛИСА: Да! С удовольствием, я сейчас принесу свечи, будет ужин при свечах, я так люблю романтическую атмосферу.

ЛЁХА: Класс!

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти