bannerbanner
Правдивые истории провинциальных девочек
Правдивые истории провинциальных девочек

Полная версия

Правдивые истории провинциальных девочек

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 2

Противиться этому желанию у Катьки не было сил.

Она и не стала противиться.

Сняла с кухонного крючка старую чугунную сковородку, замахнулась и что есть силы зарядила Людке в лоб.

И проделала всё это настолько быстро, что Людка даже опомниться не успела.

От удара в ушах зазвенело у обеих.

И на Людкин лоб тут же поползла шишка.

– Я думала, ты умнее, – скривившись от боли, но сохранив при этом гордое выражение лица, Людка ушла из Катькиной квартиры.

А чуть позже – из жизни Дениса.

Как-то так получилось, что детей у Дениса с Людкой не сложилось. А Денис очень хотел семью. И постоянно по этому поводу ныл. И пил. Если первое Людка ещё терпела, то второе терпеть сил уже не было, и Людка Дениса бросила. Правда, сначала через американского друга пристроила бывшего мужа охранником в баре, а уж только потом бросила. Работу Денис потерял по той же причине, что и Катьку с Людкой – из любви к алкоголю. Любовь эта его в могилу и свела. В тридцать пять лет Денис умер в собственной квартире от алкогольной интоксикации.


Катька к тому моменту отметила дочкино 10-летие и, в общем-то, жила счастливо.

Пока однажды её дочурка не упала в обморок на уроках. Потом ещё и ещё.

Четвёртый обморок случился у ребёнка уже в больничном коридоре.

А озвученный диагноз довёл до обморока саму Катьку.

Рак. У её Вероники, у её кровиночки. У единственной славной девочки.

Лечение требовалось не где-нибудь, а за границей.

И деньги на него требовались не малые.

Но откуда им взяться у учительницы математики?

Зато им было откуда взяться у Людки, которая за свою жизнь научилась хорошо зарабатывать (а может, унаследовала эту способность от родителей).

Людка никогда не переставала интересоваться Катькиной жизнью, всегда украдкой спрашивала у общих знакомых, как там дела у подруги. Поэтому о Катькиной беде узнала практически сразу. Как позже сказали врачи – своевременно. Именно своевременно на Катькин счёт поступила вся необходимая Веронике сумма в американской валюте.

И Вероника поправилась.

Полгода провела в лучшей клинике Европы, потом ещё год – в самых прогрессивных реабилитационных центрах мира.

Сейчас живёт, радует маму и сама радуется жизни.

А Катька безуспешно пытается связаться с Людкой. Но телефон Людкин не доступен, в скайпе она не появляется, и следов её вообще нигде не видно.


Всё, что у Катьки осталось от Людки – письмо, которое та прислала ей на электронную почту после того, как перевела деньги: «Вероника поправится обязательно. Ты сама там, главное, не раскисай. И насчёт денег не беспокойся. Ты мне ничего не должна. Это я тебе возвращаю долги. Прости за всё».

История третья. Героиня нашего времени

Надю бросил любовник.

Что, в общем-то, явление обыденное. С этим, конкретным, любовником. Потому как за восемь лет их с Надей знакомства он бросал её с периодичностью раз в полгода. Всегда по одной и той же причине. И всегда по одной и той же причине возвращался.

Сашка, Надина подруга, как-то сказала, что в жизни Надежды есть две постоянные величины: Надя хронически собирается замуж, и Надю бросает Орлов.


С замужем отдельная история.

Дело в том, что Надя туда не особо хочет. Но все вокруг твердят, будто «это ненормально, Надя кривит душой, а на самом деле её туда не берут, только она скорее съест свой любимый кактус, чем когда-нибудь в этом признается».

И где-то раз в два года таки «стреляет». В то самое место Надиных извилин, которые, видимо, отвечают за режим «хочу, как все». Режим этот активизируется, и Надежда старательно изображает из себя «нормальную»: ведёт задушевные беседы с очередным претендентом на мужа, говорит ему «да», сообщает подругам новость, а те проникновенно хлопают в ладоши.

То есть, хлопали. Первые раза три.

А потом перестали, ибо пришло осознание, что всё это – фуфло чистой воды.

Дело ни разу до девичника-то не дошло, куда уж до глобального!

Хотя прошлой осенью Надежда реально чуть не вышла замуж. Даже дата была обозначена. Но до ЗАГСа не дотянула.

Несостоявшийся муж ей тогда ещё сказал: «Странные вы, девочки. Живёте своей привычной жизнью и свято верите в то, что придёт мужчина и всю эту вашу привычную жизнь поломает. Главное, верите и боитесь. Нахрена, спрашивается?»

Будто девочки знают…


Ну да ладно.

Про Надиного любовника.

Тут тоже все затейливо. Познакомились они восемь лет назад, когда Орлов только развелся со своей первой женой. И с тех пор Надежда умудрилась в качестве его любовницы «пережить» ещё трёх его жён.

Справедливости ради следует заметить, что в перерывах между женитьбами Орлов и Надежду пытался «обратить в брачную веру». В ответ натыкался на гримасу, вздыхал и пёрся в ЗАГС с какой-нибудь Ирой. Но дорогу к Наде при этом не забывал.

И где-то раз в полгода в нем включался режим «верный супруг». Орлов проникался любовью к своей очередной жене, страдал от угрызений совести и, как следствие, бросал свою любовницу – Надю, то есть.

Не в смысле – банально переставал звонить и пропадал, а в смысле – реально «бросал». Ну там, с непростым разговором, сложносочиненной смс и непременно с трогательной драматичностью.

Сначала сообщал Наде, что «больше её не хочет», затем «благодарил за понимание» и добавлял напоследок что-нибудь в духе «я просто хочу быть с тобой честным».

Ну, надо же ему хоть с кем-нибудь быть честным, в конце концов?


Потом шло время, режим «верный супруг» снова клинило, автоматически запуская режим «стандартный кобель». И Орлов «возвращался» к Наде, лепеча себе под нос что-то в духе: «Ты – моя слабость».

И Надя его «принимала обратно».

И ей за это совершенно точно никогда не было стыдно.


Во-первых, Орлов хороший любовник. И этого аргумента в принципе достаточно для того, чтобы забить на мораль. Во-вторых, если мужу плевать на то, что он изменяет своей жене, то любовницу, по мнению Надежды, тем более не должно волновать душевное состояние незнакомой ей особы. Ну а в-третьих… не Надя, так другая. Как-то Надежда призналась мне, что поначалу совесть её таки погрызывала. И однажды, когда Орлов первый раз сменил статус разведенного на статус женатика, Надя осторожно поинтересовалась:

– Сколько у тебя было любовниц при первой жене?


Надежда была уверена, что он скажет «нисколько», и приготовилась сдохнуть от этих самых угрызений, как и полагается каждой совратившей невинного телочка паршивке.

Но он ничего не говорил.

Он молчал.

Что Надежду крайне озадачило.

Она с любопытством подняла на него глаза и на мгновение потеряла дар речи: он СЧИТАЛ! Наморщив лоб, поглядывая задумчиво в потолок и по очереди, один за другим, загибая пальцы.

Надина совесть словила увесистый хук и, заткнувшись навечно, отползла в самую глубину души. А вот его совесть так далеко не ползала. И приблизительно раз в полгода напоминала о себе. А потом опять сваливала. И так восемь лет.


Надю всё это крайне забавляло. Потому что по большому счёту не имело к ней никакого отношения. Она не была ЕГО женщиной. А значит «бросить» её он по определению не мог. Невозможно бросить того, кого у тебя нет.

Он «уходил», она закрывала за ним дверь и продолжала жить своей жизнью. Которая была у Нади всегда, независимо от его присутствия или отсутствия.

Надя не сидела у окошка в ожидании любимого, подперев кулачком подбородок. Не претендовала на что-то большее и никогда не метила в жёны.

Потому что её устраивало быть любовницей.

Устраивало не брать трубку поздним вечером или врать про занятость, когда, возвращаясь от друзей слегка под градусом, он звонил ей и просился приехать (жена-то на занятость не могла спереть).

Устраивало, что он не задавал вопросов, где Надя и с кем, когда не с ним (потому что не было у него никаких прав на подобные вопросы).

Устраивало, что его всегда выглаженные рубашки пахнут «Ленором», и это не Надина забота.

Устраивало получать цветы седьмого, а не восьмого марта (восьмое всецело принадлежит жене и тёще). И радоваться, скажем, подаренному ко дню рождения новенькому сотовому телефону. Даже двум. Потому что первый не прожил и месяца, попав под зад увесистого электрика, во время ремонта стиральной машины присевшего на табурет, где этот самый телефон лежал.

Орлов, кстати, увидев у Нади тогда новую стиральную машину спросил:

– Откуда она у тебя?

– Друзья скинулись и подарили на день рождения. А что?

– Жена второй год клянчит такую же, а я всё никак не куплю.

Ну да. А Наде два сотовых за один месяц (которые в разы дороже той машинки) – пожалуйста. Надя ведь любовница. С ней, вроде как, положено быть щедрым. Не то, что с женой…

И самое главное – Надя никогда не любила Орлова. Ей просто было с ним удобно.

С ним и с толпой поклонников, коих в жизни Нади всегда было в достатке.


Но ближе к теме.

В этот раз Орлов снова бросил Надю.

Но что-то в её организме пошло не так.

Главное, стандартный сценарий – драматичность, «спасибо за понимание», все дела…

Но Надю зацепило.

ТАК зацепило, что слышала стук собственного сердца, а слёзы сами по себе покатились долбанными ручьями, размазывая по щекам новенький «мэйбилин-тройной объём». Было горько, обидно, паршиво…ещё как-то было – Надя тогда не смогла распознать, как именно.

И начались звонки подругам с печальной новостью: «Орлов снова её бросил».

– Шо, опять?! – хихикнула Наташка.

– Не новость, – протянула Маринка.

– Ненадолго, – резюмировала Ленка.

– «До встречи через месяц-другой» не сказала? – поинтересовалась Сашка, попивая остывший чай на кухне у Нади.

– Нет. Это реально конец. Потому что надоело.

Сашка удивлённо посмотрела в Надину сторону:

– С чего вдруг? Ничего же нового не произошло. Ушёл и ушёл. Позвони кому-нибудь, развейся.

– Некому звонить.

– Как это?

– Так это. Никого не осталось. Всех разогнала.

Это была чистая правда. За последние полгода Надя постепенно избавилась от всех своих так называемых поклонников.

Ничего не объясняя, молча вычеркивая из жизни каждого по очереди.

Сначала удалила из телефонной книги Игоря.

Затем порвала с Серёгой.

Запихала в чёрный список Илью.

Никто из них ничего плохого Наде не сделал. Но с чего-то вдруг она решила, что им в её жизни больше делать нечего.

Сашка внимательно посмотрела Наде в глаза.

– Дело ведь не в «бросании», верно? Есть что-то ещё?

И что-то ещё действительно было. Только произносить это вслух никак не хотелось.

Перед тем как в очередной раз «порвать с Надей», Орлов сообщил новость.

Его четвёртая жена ждёт ребёнка.


По-моему, Надя в этот момент была за него рада.

Хотя бы потому, что для Орлова стать отцом было великим счастьем, до сих пор недостижимым. У двух последних его жён были дети от предыдущих мужей, а вот у Орлова не было. А он очень хотел.

Где-то в 25 лет начал хотеть, но получилось только в 39.

И только с четвёртой женой.

Действительно, до любовницы ли теперь…

– Четыре недели всего. Кроха совсем… Но МОЙ кроха. Представляешь, я отцом стану!!!

– Круто. Не, правда круто! – радость среди испытываемых Надей эмоций в тот момент была точно. Но затесалось среди них что-то ещё…

Какое-то такое чувство, которое испытывает человек, когда очень сильно чего-то хочет, а тут узнаёт, что это получил кто-то другой.

Ну, или другая.

И становится не просто грустно.

Становится как-то очень-очень грустно.

Потому что Наде вот-вот стукнет тридцать.

И она отчаянно, до боли в сердце, хочет ребёнка.

Она хочет, а у Орловской жены будет.


– Я правда за него рада, – почти шёпотом убеждала нас Надежда.

И мы прекрасно понимали, что хреново ей было вовсе не потому, что Надя хотела на место Орловской жены, а потому что на своём месте хотела того же. Она ведь и мужиков всех своих разогнала только потому, что подсознательно начала рассматривать их в качестве претендентов на отцовство и не сочла достойными. А раз так, то и нечего на них время тратить.

Оставила Надежда в своём окружении только близкого друга Саныча.

Одного из немногих представителей мужской братии, кто целиком и полностью соответствовал Надиному пониманию слова «Мужчина». Когда-то давно, после бурной студенческой вечеринки они проснулись под одним одеялом. Обменялись похмельными взглядами, напомнили друг другу свои имена и… продолжили с того момента, на котором остановились минувшим вечером. А потом каким-то сказочным образом Надежде удалось, выбравшись из его постели, задержаться в его жизни на целых двенадцать лет в качестве девушки-друга.

Не то, чтобы Саныч хотел видеть Надю в качестве девушки-друга, просто Надю никакое другое качество не интересовало. С Санычем ей тоже было удобно. Тепло, уютно, надежно, как за каменной стеной…

Он всегда был рядом. Выручал в трудную минуту. Бежал по первому Надиному зову вытирать ей слёзы. И никогда ничего от неё не требовал взамен.


Осознав свою печаль относительно расставания с Орловым, Надежде жутко захотелось к Санычу. Просто позвонить, поныть, услышать в ответ какую-нибудь язвительную хрень и вернуть, наконец, к себе своё привычное расположение духа.

– Ты куда-то пропал совсем. Влюбился, что ли? – хихикнула в трубку Надя.

– Ну…вообще, да, – стесняясь, ответил Саныч.

Надежда опешила. Затем переспросила:

– Что, вот прям влюбился?!?

– Да.

– И у вас всё хорошо?

– У нас всё просто замечательно, – его голос не оставлял и тени сомнений, что всё именно так и есть. – И знаешь, я скоро стану отцом…

– Круто! – ответила Надя, – Очень за тебя рада.

И она правда была рада. И за него тоже.

Очень рада! Серьезно!

Застрелиться прям можно, как она, блин, сильно за всех тут счастлива!..

Жизнь – дерьмо.

История четвёртая. «Будь счастлива. Пашка»

Ксюха грезила Манхеттеном, сколько себя помнит.

Строила планы, мечтала о квартире на какой-нибудь авеню, а пока «репетировала жизнь» в Благовещенске. Получалось не очень. Потому как мешал один существенный недостаток – отсутствие в её организме даже зачатков пунктуальности.

Опаздывала Ксюха везде и всюду.

Причём, тенденция прослеживалась с самого рождения.

Ибо разбавила своим новорожденным криком этот свет она на пару недель позже намеченного срока.

И первую в своей жизни школьную линейку посетила непосредственно перед заключительной речью директора (долго не давала маме вплести в её косы белые гигантские банты).

Вступительные экзамены в университет сдавала с трёхнедельным опозданием и по личному «ходатайству» друга семьи, водившего близкое знакомство с ректором.

А на собственную свадьбу так вообще не явилась.

Потому что опоздала на сутки.

Предварительно опоздав на самолёт.

Который должен был доставить её из Московской командировки на Амурскую землю.

Главное, предупреждали ведь её все, кто хорошо с этой особой знаком: «Откажись от командировки! Не твоё это – прилетать за день до свадьбы! Даже не рискуй!»

Рискнула.

И не прилетела.

И не вышла замуж.

Несостоявшийся супруг, помнится, тогда сильно обиделся.

Правда, есть ещё версия, будто сильнее обиделась его мама.

А под её влиянием – все родственники со стороны несостоявшегося супруга.

И ему, вроде как, ничего другого не оставалось, как подчиниться большинству и, гордо прихватив чемоданы с билетами на Мальдивы, на эти самые Мальдивы и укатить.

Вместе с мамой.

А Ксюха пожала плечами и продолжила жить дальше, опоздав в следующий раз уже на вакансию своей мечты.

Ну, не стал работодатель её ждать дольше сорока минут!

Пригласил другого соискателя.

Того самого, который нарисовался часом раньше и покорно ждал своей участи в коридоре.

Работодатель с ним договор и подписал.

Ксюха как раз застала момент, когда тот, блаженно выскочив из кабинета, размахивая свежеподписанными бумажками, помчался в сторону отдела кадров.

– Вот чёрт, – психанула тогда Ксюха.

И со злости открыла своё дело.

И даже партнёра по бизнесу себе нашла.

Умного, надёжного, не в пример себе пунктуального Лёшку.

Который в своё время не опоздал в заповедник идеальных женщин и перед самым его закрытием отхватил эксклюзив в лице своей жены Наташки.


Всю безнадёжность своего жалкого положения хронического «опоздуна» Ксюха осознала в момент, когда увидела Пашку, Лёшкиного старшего брата.

Она и сама не знает, что именно тогда свело её с ума.

Его глаза? В них стоит лишь один раз взглянуть, и ты почти физически ощутишь абсолютное погружение в нереальность, которую не захочешь покидать ни за какие печеньки.

Его улыбка? Обезоруживающая, гипнотизирующая и парализующая в нелепом блаженстве, вынуждающем так и умереть, не приходя в сознание.

Ямочка на его щеке, когда он улыбается?

Видели бы вы эту ямочку! Такие ямочки следует запретить законом! А их обладателей штрафовать в пользу потерявших от них голову барышень.

И чтоб уж наверняка – изолировать от общества.

И обладателей ямочек, и барышень.

Причём, не разделяя друг от друга тех и других.

– Опоздала, мать, – шепнула Наташка Ксюхе на ухо, когда та пребывала в состоянии гипноза от встречи с Пашкой. – До тебя здесь уже побывала Лиля. Они поженились пару лет назад, дочке годик недавно исполнился.

«Супер!» – подумала Ксюха, совершенно не удивившись тому, что услышала, но как никогда до этого, расстроившись.

Потом встряхнула головой и решила забить.

Но не забивалось.

Ибо голову от Паши Ксюха потеряла основательно.

Лёшка хихикал, Наташка сочувствовала, а Ксюха страдала.

Время от времени они с Пашкой пересекались.

Он заезжал за братом, параллельно встречался глазами с Ксюхой, открыто ей улыбался и сводил с ума своей ямочкой.

Ксюха вздыхала, закрывала офис, затем шла домой, обнимала подушку и засыпала с мыслями о ямочке.

Как-то во время «корпоратива» им даже удалось поговорить друг с другом не о делах, а что называется, «о жизни».

Пашка рассказал Ксюхе о своих банальных мечтах построить дом, воспитать дочку и пару сыновей и состариться рядом со своей любимой Лилей.

А Ксюха поведала Пашке о своих глобальных планах эмигрировать в Америку, поселиться где-нибудь на Манхеттене и жить себе в удовольствие.

– Замуж и детей не хочешь? – спросил тогда Пашка.

– Хочу, – призналась Ксюха. Но не стала уточнять, за кого и от кого.

Зачем эта информация женатому Пашке?


Через три года, когда их совместный с Лёшей бизнес был продан, деньги поделены, а рабочая виза в Нью-Йорк оформлена, Ксюха закатила прощальный банкет.

И впервые за всю свою жизнь не опоздала.

Зато опаздывал Пашка.

Сначала на 15 минут, потом на 30.

Лёшка сумел дозвониться до брата только через час.

Ответила Лиля:

– Пашку увезли в больницу.

Пашке повезло.

Рак обнаружили на ранней стадии.

И принялись лечить.

Врачи, семья, друзья и близкие.

Чуть позже стало ясно, что Пашку надо вести в Москву и делать операцию.

Как раз пригодились Лёшкины деньги от проданного с Ксюхой бизнеса.

Ещё позже выяснилось, что одной операции недостаточно, и в ход пошли деньги, которые Ксюха «отложила» на Манхеттен.

Лили на тот момент уже не было на горизонте.

Умудрившись продать их с Пашкой квартиру, она сбежала в Краснодарский край с дочкой и новым мужем.

– Будь ты на моём месте, поступила бы так же, – заявила она потом Ксюхе в трубку во время их единственного разговора по телефону.

Но Ксюха не была на Лилином месте.

Ей и на своём месте забот хватало.

Пашка очень переживал.

Особенно из-за побега жены. Ссорился с родными, умолял прекратить тратить на него деньги и начать жить своей жизнью, забыв про всякие призрачные надежды на его выздоровление.

Но все его стенания отправлялись в жёсткий игнор, и Пашка шёл на поправку.

В сопровождении Ксюхи.

Которая всё время находилась рядом с ним.

Она была для него сиделкой, медсестрой, санитаркой…

Меняла простыни, выводила на прогулку, ставила уколы, следила за приёмом лекарств…

Просто она не могла уйти.

А он и не выгонял.

Когда через полотора года обследование засвидетельствовало полную капитуляцию Пашкиной болезни, Лёшка с Наташкой организовали по случаю праздничный выезд на природу.

Тогда Пашка первый раз поцеловал Ксюху.

Заботливый брат с невесткой даже отдельную палатку для них приготовили.

И затаив дыхание наблюдали за развитием событий.

Которые, кстати, развивались стремительно.

Ксюха устроилась на престижную работу, Пашка тоже постепенно вставал на ноги. Вместе они жили на первом этаже дома, который вот-вот должен был достроиться под чутким Пашкиным руководством.

Все вокруг были довольны жизнью и обстоятельствами, пока на Ксюхином горизонте не замаячила перспектива шестимесячной командировки в Нью-Йорк.

– Поедешь? – спросила её Наташка, когда во время очередных семейных посиделок они под шумок вдвоём ушуршали на кухню.

– Нет, – сказала, как отрезала Ксюха.

– Ты же об этом мечтала, – аккуратно напомнила Наташка.

– Мечты меняются, – пожав плечами, ответила Ксюха. – К тому же Пашка не поедет, а без него мне никакой Манхеттен не нужен.


А ещё через месяц хмурый Пашка сообщил Ксюхе о том, что им нужно поговорить.

– Ксюш, я возвращаюсь к Лиле.

– Что, прости? – решила, что не расслышала, Ксюха.

– Лиля вернулась, моя жена, – серьёзным тоном продолжил Паша. – Она сожалеет о своём поступке, хочет снова семью, у нас дочь. Ты должна понять…

– Ни хрена я тебе не должна, – ответила Ксюха, после чего развернулась и ушла.

Куда именно ушла – она не помнит.

Её через пару часов поймал Лёша в центре города, идущую по проезжей части навстречу машинам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
2 из 2