Отражение. Литературные эссе

Надо бы отметить, что роман экранизировали и ставили в театре много раз и у нас, и за рубежом. В этом ряду особое место занимает телевизионный сериал «Идiотъ», добротная работа режиссёра Владимира Бортко с Евгением Мироновым в главной роли. Я смотрела его с неослабевающим интересом. Но, признаюсь честно, что эта работа 2003 года особенных открытий не принесла – Миронов очень хорош и убедителен, Машков роль Рогожина проживает роскошно, Лидия Вележева просто не обладает психологической тонкостью, благородной нервностью для такой роли, а вот Инна Чурикова в роли генеральши – настоящее откровение. В любой ипостаси может проявиться незаурядный сценический талант! Хорош Басилашвили – генерал, как всегда убедителен Ильин.

Было и еще одно очень важное проникновение в мир Достоевского и его главного романа – с публикацией в 2011 году книги "Достоевский" Людмилы Сараскиной в серии ЖЗЛ. Книга тонкая, умная, содержательная. Это как раз тот случай, когда с незаурядным и знающим свой предмет человеком интересно поговорить обо всем, даже о хорошо известном. Сразу стало стыдно за свои слова, да разве можно сравнивать мое знание творчества гениального Достоевского – с пониманием и знанием доктора наук, умницы Сараскиной, посвятившей всю жизнь этому автору! Бесконечно благодарна ей за эту книгу.

И под занавес не могу не упомянуть гадких, ернических обращений в великому роману: «Даун Хаус» – современная интерпретация романа от режиссёра Романа Качанова (Россия, 2001) Просто глумление. Выпороть бы Романа, чтобы не придуривал… И спектакль «Князь» в московском театре Ленком режиссера Константина Богомолова – примерно из той же серии. Премьера завершилась грандиозным скандалом, поскольку все действие свелось к пафосу педофилии вокруг картавящей девочки Насти. Марк Захаров поспешил снять спектакль, подальше от позора.

Уверена, к великому произведению эта грязь не пристанет. Главное – не начинать знакомство с князем Мышкиным через таких посредников! Путь к истинному произведению искусства многотруден, и как же хорошо, когда есть на этом пути умные сотоварищи и тонкие ценители.

Приговор Клиффорда Саймака

С этим американцем случилось то же, что и с пианистом Ваном Клиберном: на русской земле его фамилию переврали. Пианиста следует именовать Вэном Клайберном, а фантаста – Клиффордом Симаком. Но русские полюбили безоглядно как Ваню, так и Клиффа; а уж про меня и говорить нечего! Бережно храню коробку с виниловыми пластинками Клайберна пианиста, и с давних пор собираю всё, что переведено на русский и издано фантаста Симака.

Как это ни странно, но он силен драматической, пронзительной нотой отрицания, которая исподволь звучит буквально во всех его произведениях. Он разуверился в человеческой цивилизации и он, фантаст, заглянувший глубоко на тысячелетия вперед, отказал человечеству в будущем. Человек, как мыслящая единица – да, человечество, как коллективный разум – нет. Вот как сам Клиффорд в предисловии к самому своему популярному произведению "Город" объясняет свою позицию:

"Кто-то назвал этот сборник "обвинительным актом человечеству"; такое определение не приходило мне в голову, когда я писал рассказы, но я с ним согласен – и считаю, что у меня были и есть причины предъявить человечеству обвинительный акт. А в то время я не раз говорил друзьям, что населил свою Землю псами и роботами оттого, что потерял веру в человечество, в его способность жить в мире. Приговор, конечно, суровый, и, казалось бы, теперь, по происшествии стольких лет, я мог бы его смягчить. Но, честно говоря, не вижу оснований".

С тех пор, как написаны эти строки, прошло полвека, Клиффорда Саймака уже нет в живых, а я готова вслед за ним повторить это безысходное "не вижу оснований". Потому что коллективный человеческий разум раздираем в противоречиях, безумных конвульсиях междоусобных войн, зарастает мусором в буквальном и переносном смысле, а конца этому, какого-то поворота к диалогу (я уж не говорю о гармонии в отношениях разных конгломераций этой цивилизации!) как не было, так и нет.

Поэтому с годами произведения Клиффорда Саймака, как выстоявшийся коньяк, становятся все крепче, прошибают мозги горечью и безысходностью… Но, разумеется, не приносят никому отрезвления! И когда бы человечество слушало своих пророков!

А уж напророчил нам фантаст – будь здоров! В самых разных его произведениях тема безысходности и обреченности звучит совершенно определенно, как приговор: люди покинули Землю и рассыпались в пространстве Вселенной! Да, иногда они встречаются, вступают в какие-то творческие или деловые взаимоотношения, проявляют лучшие свои качества, но все это – индивидуально.

"Город", с которого я начала разговор, самый ранний и показательный тому пример. Ушли с Земли мутанты, ярые индивидуалисты по своей природе и наиболее продвинутые по биологической сути. Бежали за долголетием и счастливым ничегонеделанием обыватели на Юпитер, отказавшись при этом и от человеческого облика. Разлетелись по разным планетам любители приключений. И на Земле воцарилась эра Собак и обслуживающих их роботов. Да! И еще муравьи, которые тоже при помощи роботов строят немыслимое и…бессмысленное Здание. Все они в той или иной мере подражают людям, но правит бал здесь уже не человек. Более ядовитой насмешки над человечеством и не придумать.

Писатель усугубил впечатление предисловиями, каждое из которых предваряет очередной рассказ. В них собаки глубокомысленно рассуждают, а какой может быть заложен смысл в этом предании? А был ли человек на самом деле, или это сказочный вымышленный персонаж, вроде …бога? Всё, как у наших ученых, когда они размышляют над какими-то необъяснимыми явлениями или артефактами, уцелевшими с достопамятных времен! Должна признаться, что эти предисловия для меня – как пикантная приправа, придающая особый вкус и каждому рассказу в отдельности, и всему сборнику в целом. Хорошо придумано!

В романе "Проект "Ватикан" на планете Харизма главными будут уже не собаки, а роботы. Их сюда загнала последовательная идея походить на своих прародителей – людей, и, следовательно, восполнить в своем житие-бытие недостающее звено: обзавестись, наконец, религией. Если у них, роботов, нет любви, так должна быть, по крайней мере, Вера! И вот сообщество роботов осуществляет проект "Ватикан", – отыскивает по всей Вселенной образчики религий и пытается скомпоновать нечто свое, идеальное. Ну, и как у роботов заведено, в дело включен мощный компьютер Папа, в который они непрерывно загружают новые сведения.

Да, люди здесь есть, они почти равноправные действующие лица, одни превосходят роботов, как программист Экайер, увлеченно работающий с Папой, другие просто обслуживают их, третьи, вроде отшельника Декера, в силу немыслимой развитости, общаются с потусторонними силами.

Сюжет построен увлекательно, но, подчеркиваю, роботы объединены в сообщество идеей, люди же действуют в силу индивидуальных побуждений, они разобщены и контактируют случайно. И в этом романе Клиффорд Саймак насмешливо проводит аналогии между обществом людей в прошлом и роботов – в будущем, которые способны на религиозные бунты фанатиков. Большой пересмешник…

Иногда в этой способности посмеяться над человеческой цивилизацией он заходит так далеко, что, читая, плакать хочется. Таков его "Могильник", в котором Земле отводится роль …вселенского кладбища. Знаете, это сентиментальное и многократно повторяемое: "Хочу быть погребенным в родной земле" в данном произведении звучит буквально, как желание заблудших сынов человечества быть похороненным непременно на Земле! И на этом строится бизнес. Вот и всё, что остается нашей прекрасной планете.

Отказывая в своих произведениях человечеству в будущем, Клиффорд не перестает любить людей, как бы парадоксально это ни звучало. Все его герои (не роботы, псы или гоблины, а именно люди!) обладают прекрасными качествами: они отважны, предприимчивы, умеют любить, быть самоотверженными, честными и красивыми. Иначе чего бы стоили его человеконенавистнические романы!

И еще Саймак очень любит все, как бы сейчас сказали, традиционные ценности: труд на земле, дом, семью, камин и выпивку. Пусть даже ее подает робот. И самые проникновенные страницы в его романах и рассказах связаны как раз с этим. А еще с великолепно написанными пейзажами. Земными. И как человек смог предать ее, Землю, и навсегда покинуть? Немыслимо!

…В романе Саймака «Проект «Ватикан» есть прелестный персонаж – Шептун, некое местное существо на планете Харизма, облачко из молекул, светящейся пыли. Увидев, что землянин ищет и собирает драгоценные камни, он помогает ему в этом и даже иногда занимается их шлифовкой. Но при этом он не следует ювелирным правилам и образцам, а вглядывается, вдумывается в каждый камушек, не задает ему новую форму, а любуется той, которую камень имеет. Шлифует до блеска, выявляя природную индивидуальность. Это ни на что не похоже, но это – неповторимо, в этом – истинная красота!

Может быть, здесь намек фантаста на путь самоусовершенствования Человека?

Иван Флягин, русский богатырь

Иван Северьянович Флягин, главный герой рассказа "Очарованный странник" в самом начале представлен автором как богатырь-черноризец, по обличью схожий с Ильей Муромцем. "Это был человек огромного роста с смуглым открытым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета: так странно отливала его проседь", – пишет Лесков. Он был одет как монах, но "держался смело, самоуверенно" и производил впечатление бывалого.

Скучающим путешественникам готовность странника к открытой и прямо исповедальной беседе была очень кстати. Но современному читателю непросто понять, что же такого героического в этом монахе. Да, правда, вся его жизнь – ряд непрерывных приключений в странствии по российским городам и весям, татарским степям и даже горам Кавказа. Но движет им не поиск подвига или защиты Отечества, а слепой и часто нелепый случай.

Так в 11-летнем возрасте он ударом кнута почти случайно убивает монашка, воз сена которого оказался на дороге графа. Потом почти так же нечаянно, импульсивно, спасает графа от гибели, рискуя собственной жизнью. Когда у экипажа, который несся под гору, лопнул тормоз, мальчишка, кинувшись на дышло, своим весом остановил на краю пропасти коней. Но в те годы он был еще настолько бестолковым, что даже награду себе попросить не сумел, а ведь мог бы рассчитывать на вольную! Позже, когда защищая голубят, расправился с кошкой, и в наказание был отлучен от любимых коней, он узнал, что значит быть крепостным. Его отправили дробить камень для садовых дорожек, и настолько это для души Ивана было тягостно, что он даже решился и на воровство коней для цыган, и на побег от своих хозяев.

Все в этой юной жизни вперемешку – подвиги, преступления, искусители и спасители, все неосознанно и бестолково. Наверное, этим писатель хотел, прежде всего, честно отобразить правду жизни. Действительно, какой осмысленности и целенаправленности можно ждать от мальчишки, который вырос на конюшне, ползая под копытами, не зная никакого учения, да и просто направляющей материнской руки и ласки?

Правда, в отношении к лошадям с самого юного возраста проявляются наилучшие качества Ивана Флягина. Укрощая коней, руководя ими, ухаживая за ними, он проникается психологией животных, понимает их, тонко чувствует. В этом видна и его сила, и почти сверхъестественная власть над конем, и умение поставить эту силу на службу отечеству – тут он конечно русский богатырь!

Но разве это и все достоинство Ивана Флягина? За что еще его ценили люди, с которыми парня сталкивала жизнь? А они Ивана, случайно повстречавшегося на житейской дороге, умели оценить сразу же и очень точно. Его, беспаспортного бродягу, берет в няньки к младенцу барин, безоговорочно поверивший в доброту Ивана. И он в нем не ошибся. Бестолковый подросток преданно выхаживает младенца, на первых порах ни за какие деньги не соглашается отдать дитя даже беглой родной матери. Но как только убеждается, что ею и ее новым избранником движут добрые чувства – и ребенка отдает, и сам с ними уходит. Снова в бега!

Потом уникальную проницательность, выдержку и самоотверженность Ивана оценят татары, которые видели, как он сам вызвался вместо своего нового хозяина пороться нагайками. После того, как он азиата -соискателя на владение красивейшим конем, запорол до смерти и чуть было не попал за это под суд, ему пришлось бежать с татарами в их степи. Удерживали они пленника десять лет, самым изуверским образом испортивши ему ноги. А он татар лечил, жил с ними, тоскуя по Родине. И нашел в себе силу, проявив смекалку, смог все-таки бежать из плена.

Он возвращается на родину и старый граф (обязанный Ивану жизнью), выпоров его основательно, все же отдает Флягину паспорт и отпускает его на оброк. Чем же занялся наш герой? Он помогает простым мужикам покупать коней, разоблачая вороватых цыган во всех их фокусах. Слава его гремит по ярмаркам, и благодаря своему уникальному умению понимать коней и своей беспредельной честности, он поступает на службу к князю конэсером – выбирать при покупке лучших коней, без изъяна. Служит преданно и честно, иной раз спасая князя от его же собственных пороков – пьянства и пристрастия к азартным играм.

Все, что мы теперь отмечаем в судьбе Ивана Флягина, конечно не ратные подвиги на поле брани. Это шаги на пути к духовному совершенству. Он нечаянно попадает в разнообразные житейские коллизии, но безошибочно выходит из всех испытаний, правильно делая нравственный выбор, совершая, таким образом, духовный подвиг. А это особенно трудно, потому что он делает выбор самостоятельно, безо всякого понуждения, единственно по своему естеству, как русский верующий в Бога человек. Им руководит нравственный закон изнутри и никакие обстоятельства не заставят Ивана свернуть с этого праведного пути.

Вот, казалось бы, он оступился и сошел с праведной дороги: под воздействием мошенника-магнетизера Флягин пропивает и бросает под ноги красавице-цыганке деньги, доверенные ему хозяином. И единственное ему в том оправдание, что он, молодой совсем человек, наконец, проник, что такое "красота – природы совершенство, за которую и погибнуть… даже радость!" Князь, который оступился на той же дорожке и выбросил за ту же цыганку Грушу аж пятьдесят тысяч, Ивана понял и простил: "Ты артист, как и я!", другими словами – вдохновенный, восторженный человек и достоин уважения. Но что происходит дальше? Князь быстро выдохся, Груше изменил и выкинул ее, как надоевшую вещь. А Иван Северьяныч в своем обожании поднялся до глубокой преданности и братской любви к униженной женщине, до понимания, что для Груши смерть в этой ситуации – единственный достойный выход. Что это, преступление или еще один нравственный подвиг?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.