Шагая тихою тропою

Зимник

Ворча, ползёт по заснеженной дороге старенький ГАЗ-66. Фыркает мотором, подвывает на подъёмах. Кругом – бескрайние леса Русского Севера. Насупились под снежными шапками мохнатые ели, легли под тяжестью сугробов кусты, дугами выгнулись над дорогой тонкие берёзки.

На неприметной поляне внезапно сворачиваем – облако снега взлетает выше кабины, грузовик подпрыгивает, и кажется, сейчас просто утонет в сугробе… Но – нет; раскачиваемся, будто корабль по волнам, ползём по снежной целине.

И – внезапно – ровная поверхность; катимся неожиданно плавно, почти как по шоссе.

«Зимник!» – поясняет водитель.

Вот он какой… До затерянных в лесах посёлков летом добраться – целая история: кругом болота, и грунтовые дороги большую часть времени непроезжи. По здешним мелководным рекам пройдёт разве что моторка – а много ли нагрузишь на лодку? Только самое необходимое… Другое дело – зима, когда река – уже готовая дорога.

– Не застрянем?

– С какого? Семь лет тут езжу! Вон, слева – болото, там – да! А здесь чисто; километров сорок – и как раз к вечеру будем.

Ползём вперёд по замёрзшей речке. Справа – явный берег, косогор, заросший частым ельником; слева – снежная неопределённость, лишь в полсотне метров – метёлки-веники сухих тростников. За поворотом открывается широкая прогалина. И где тут вообще ехать? Но водитель уверенно рулит от куста к кусту – и мы опять ныряем в лес, под арки заиндевевших берёз. Километр за километром петляет река, ползёт грузовик, догорает короткий приполярный день, и бледное зимнее солнце валится в тёмный омут нахмуренных елей.

И с последними отблесками зари наш колёсный корабль выползает на низкий берег, отгребает мордой рыхлые сугробы – и швартуется у покосившихся избушек. Доехали.

Межпогодье

Под конец зимы навалились дела – едва ль ни месяц пришлось безвылазно провести в городе. Аж устал. И вот, наконец – дорога! От станции, через молодой березняк, где ещё на моей памяти было большое колхозное поле – и за два десятка лет совсем заросло.

Небольшой соснячок в низине за зиму завалило едва не до верхушек – снег теперь тает, оседает причудливыми глыбами, изгибает тонкие стволики.

Закатные лучи разбегаются по снегу, по стенам тёмного бруса, по серебристым от старости жердям покосившегося забора – навстречу поднимающейся луне. Первая четверть – бледный серп выпутывается из тонких ветвей яблонь, взбирается по небосводу.

Покосившийся снеговик уже опирается на упавшее с головы мятое ведро – и грустным взглядом встречает свою последнюю ночь – завтра он, скорее всего, уже растает.

Утро – красит! Солнечно и звонко – розовым облаком клубятся кусты вдоль реки – лиловыми серёжками увешан ольховник. Небеса синие невообразимо – просто дух захватывает!

Но весенняя погода изменчива – в каких-то пять минут из-за ельника поднимается сизая туча – обрушивается настоящим бураном! Рвёт и крутит, засыпает снегом – можно только прижаться к стволу старой ивы, натянуть капюшон – и переждать. Недолго. Минут пятнадцать – и стихает ветер, снег мягко сыплет крупными хлопьями – и перестаёт.

Межпогодье. Тучи медленно расползаются, истаивают.

А растрёпанные камыши вдоль берега украсились белыми шапочками.

Натурально – снежное эскимо!

Спеши, любуйся, запоминай – не пройдёт и часа – солнце слизнёт снег и от шапочек останутся только серебристые капли на буром бархате.

Решаю дальше не искушать природу – возвращаюсь в дом. В деревне многие простые дела требуют куда больше сил, времени и внимания, чем ты привык в городе. Всего лишь обед – но сперва надо растопить печь, принести воду от колодца, да и сам процесс готовки на печи идёт дольше, чем на газу или электричестве. Зато интересно – когда так, для разнообразия; а вот изо дня в день – знаю, не каждый горожанин осилит.

И, кстати, правильно, что ушёл с реки – за окном уже вовсю моросит дождь – холодный и нудный; стекает грязноватыми ручейками по стеклу, размывает снег, превращает в слякоть дорогу и тропинки. А вечером ещё к электричке топать…

Но перед самым закатом развалились облака, потянулись споро неопрятными клочками по розовеющему небу – натурально, в разные стороны, будто разрезаемые падающим солнцем.

Выходя за околицу – оборачиваюсь: на месте снеговика и вправду лишь расплывшиеся комья посреди лужи – и дырявое ведро…

Розовый лес

Удивительное всё же время – весна!

Ещё вчера по небу уныло брели серые облака, и резкий ветер сёк снежной крупой лицо. А сегодня – будто повернули выключатель – бездонная синь, ни единого облачка – и яркое тёплое солнце. Лес сразу ожил, наполнился голосами птиц и каким-то весёлым беспокойством. Иду, и поминутно оборачиваюсь – то вроде как справа слышится шелест, то слева шорох – но нет никого. Наверное, ветер в прятки играет, шуршит растрёпанными прошлогодними травами.

Наконец выхожу на прогалину – и натурально застываю в изумлении.

Молодой березняк у озера в одну ночь из невзрачного частокола серых метёлок превратился в неописуемое розовое облако. Гибкие ветви набухли почками, напряглись, распушились – залюбуешься! Не роща, а просто хоровод красных девиц!

Вот и стою, впитываю эту красоту, никак не могу надышаться терпким воздухом весны.

Большая вода

Уже с неделю ярко светит солнце, река окончательно очистилась ото льда, но холодный ветер ещё заставляет ёжиться и заматывать плотнее шарф. Деревенские мужики чинят заборы, готовят инвентарь да вытаскивают из сараев лодки. И каждый второй обязательно говорит: «Вот чуть потеплеет – и пойдёт вода…»

И вот однажды утром, когда в окно требовательно постучал тёплый ветер, – и вправду, пришла большая вода. Неторопливо, но уверенно, по-хозяйски. Мягкие струи побежали по дорогам, затеребили вялые пряди прошлогодней травы, подхватили упавшие жерди у забора. В один день скрылись широкие луга, пригорки стали островами.

Река вплотную подступила к деревне, захлестнула бани и ветхие сараи, столпившиеся близ берега – и побежала вдоль околицы, унося всякий зимний сор, умывая просыпающуюся землю.

Куда ни глянь – серо-бурая гладь мутной талой воды, редкие деревья, да острова мохнатых кустов.