Смерть в «Кулуаре»

С одной стороны приют был полностью обвешен солнечными панелями, поскольку другого источника энергии на такой высоте не было. Возможно, что штурмовые восхождения на Монблан были бы под вопросом, если бы когда-то эту постройку не соорудили на склоне горы.

Поднявшись до гребня, я остановился, чтобы сделать несколько фотографий потрясающих видов, открывшихся нам с горы, но моей остановкой был недоволен Юра, который непонятно зачем торопился попасть в приют.

– Здесь не предусмотрена остановка, – сказал он мне.

– А где она была предусмотрена? Когда мы хоть раз останавливались для съемки? – спросил я. – Мне бы хотелось сделать несколько фото на память.

Ничего не сказав мне в ответ, Юра сам достал свой телефон и начал фотографировать.

Добравшись до хижины, мы расцепили связку и сняли кошки. Было около двух часов дня. Изрядно проголодавшись и не желая больше ждать остальных, я заказал себе обед в кафе и вышел на улицу, чтобы осмотреться и насладиться видами на горы.

На металлическом балкончике стоял и курил участник восхождения от параллельной группы, который третьим вызвался совершить с Мариной скоростное восхождение до приюта Гюте.

– Угостишь сигаретой? – спросил я его.

– Бери, – протягивая мне пачку, сказал он. – Не смог еще отказаться от табака?

– Нет. Давно вы тут? – поинтересовался я.

– Уже несколько часов. Я чуть не сдох на этих скалах, – ответил он. – Марина – это скаковая лошадь. Она просто не знает, что такое усталость. Лезет и лезет вверх.

– А где она вообще? – спросил я.

– Она и двое ребят, с которыми мы шли, оставили меня здесь ждать вас, а сами сразу ушли на вершину, – сказал он.

– Без отдыха? – поинтересовался я.

– Без него. Даже не расцепляли связку, меня только отвязали – и все, – ответил он.

– Жесткие ребята, – сказал я и пошел вокруг хижины по металлическому балкону.

Ко мне подошел Александр и снова попросил сфотографировать его на фоне заснеженных гор. Было видно, что он так же, как и я, под впечатлением от увиденного. И для него это восхождение стало чем-то новым, с ранее не будоражившими его сознание эмоциями и чувствами.

Вернувшись в кафе, я пообедал и выпил чай. Не зная, чем заняться, я выбрал в самом углу помещения неприметную скамейку, подложил под голову свою куртку и провалился в сон.

Сложно сказать сколько он длился, но, когда я проснулся, в кафе уже были все, включая Марину, Ростислава и Максима, спустившихся с Монблана.

– Ну, что, пустила вас вершина? – спросил я, наблюдая, как Максим и Ростислав жадно ели суп из своих тарелок.

– Пустила. Отличная погодка сегодня. Но я полумертв, – сказал Максим.

– Может, сегодня ночью с нами еще разок наверх? – с улыбкой спросил я.

Ростислав и Максим ухмыльнулись. После столь долгого восхождения им явно было не до шуток. Ростислав пил пиво, и ему явно хотелось спать.

Марина собрала обе группы за одним столом и сказала, что на всех спальных мест не хватает, поэтому нужно будет спать либо валетом на одной койке, либо нормально по одному, но меняться через несколько часов.

Ни тот, ни другой вариант нас не устраивали, но другого выхода не было, потому что хижина была забита людьми под завязку. Переполнены были не только жилые помещения, но и само кафе. На лестнице, ведущей с нижних этажей в столовую, альпинисты устроили себе спальные места, поэтому спускаться и подниматься по ней было нужно, переступая через спящие тела восходителей.

Хозяин приюта бегал то вверх, то вниз, постоянно запинаясь о спящих альпинистов и крича, что всех выгонит на улицу. Но, естественно, на такое бы он не решился, учитывая, какой мороз был за стенами хижины. Тем более что за каждое такое место на лестнице ему заплатили по шестьдесят евро за одну ночь.

Марина сказала, что для всех забронировано только четыре койки, которые обошлись по восемьдесят евро, а Ростислав забронировал еще пару мест на лестнице. Так что нужно было распределить эти места между всеми и как-то попытаться выспаться перед штурмом вершины. Часа через четыре первых желающих выспаться должны были сменить остальные. Сама же она планировала занять одну из скамеек в прихожей рядом со своим рюкзаком, если ее оттуда не выгонят.

– Да, ребята, завтра идем так: я, Неля, Дима и Саша выходим раньше всех, около двенадцати ночи, поскольку вы сказали, что торопиться не хотите, – уточнила Марина. – Остальные выходят в час или полвторого ночи. Юра, ты ведешь остальную часть нашей группы, ну а Галя и Дима – своих.

– Я тоже не хочу торопиться, – сказал кто-то из параллельной группы. – Я пойду с вами.

– Хорошо, ты идешь с нами. Дальше… – продолжила Марина. – У каждого из гидов есть аптечка, поэтому в случае чего обращаемся к ним. Кому-то может не хватить той акклиматизации, что у нас была в Аржентьере, и накроет горняшка. Тогда всей группе, которую ведет один гид, придется идти обратно в приют. Остальные пойдут наверх. Это плохо, но на такой случай у нас есть еще один резервный день. А сейчас идите отдыхать.

– Ты обещала завести меня на вершину, – обратилась к ней Неля. – Помнишь?

– Да, я обещала, и я это сделаю! – с уверенностью ответила Марина.

Учитывая, что первыми согласились идти спать только три человека, я вызвался быть в четверке отдыхающих и пошел искать номер своей кровати.

Жилое отделение приюта представляло собой отдельный этаж с несколькими комнатами, отгороженными от общего коридора тонкими деревянными стенками. Прежде, чем я нашел свое спальное место, мне пришлось пройти через все комнаты, и, найдя наконец табличку с номером своего места, я лег на кровать.

Внутри комнаты было несколько двухъярусных кроватей, очень близко стоявших друг к другу. Почти все они были заняты людьми. В комнате было тепло и душно, а запах немытых тел резал нос.

Я пытался уснуть, но не мог. Нехватка кислорода давала о себе знать, хотя несколькими часами ранее, лежа на скамейке в кафе, я просто провалился в сон. Повалявшись так около двух часов, я встал и поднялся по лестнице в кафе, переступая через храпящих альпинистов.

В нем уже почти никого не было.

– Идите, кто следующий, – сказал я, обращаясь к ребятам из наших групп.

Я уже не помню, кто вызвался идти спать. Накопившаяся усталость не давала возможности сконцентрировать свое внимание, и я вышел на улицу. В небе ярко светили звезды, которые казались такими близкими, что к ним можно было прикоснуться рукой. Было около десяти часов вечера, когда я зашел обратно в хижину. До штурма Монблана оставалось около двух часов.

Марина, Юра и Дмитрий спали в прихожей, устроившись на деревянных скамейках и подложив под головы свои спальные мешки и куртки.

– Ты че не спишь? – неожиданно спросила меня Марина.

– Не спится, – ответил я.

– Вон свободная скамейка, – сказала она, показывая на деревянный настил. – Попробуй уснуть. Прогноз на завтра хороший, но все может измениться.

Я прилег на скамейку и попытался уснуть, но этого не получилось, потому что кто-то постоянно входил и выходил из хижины на улицу. От такого движения в коридоре загоралась лампочка, и яркий свет бил в глаза.

В половину двенадцатого ночи, перестав себя мучить надеждой на сон, я встал и хотел выпить чая, но не обнаружил ни своего термоса, ни бутылки воды, которую брал с собой на гору.

Протиснувшись между спящими на лестнице телами, я поднялся в кафе, но термоса и бутылки с водой возле столика, где мы сидели, не оказалось. Сонный официант сказал, что их забрал кто-то из нашей группы, поэтому я снова спустился в прихожую, чтобы спросить про это у Марины.

Она уже проснулась и наливала себе кофе.

– Слушай, кто-то забрал мой термос и бутылку воды, – сказал я ей. – Ты не видела?

– Нет, – ответила она. – Может, в кафе?

– Там их нет. Я уже сходил. Официант сказал, что это был кто-то из наших, – сказал я.

– Тогда нужно искать по комнатам, – предположила Марина. – Юра, ты не спишь? Если он не найдет свой термос, отдашь ему свой.

Юра явно был не готов к такому повороту событий, поскольку несколькими часами ранее он всем рассказывал, что никогда и никому не давал на горе свой чай, даже если кому-то становилось плохо.

– Но, – попытался возразить Юра, – а как же я пойду без чая?

– Никаких «но», – отрезала Марина. – Вас трое гидов. И вы идете вместе. Поделитесь уж между собой.

– Пойду поищу по комнатам, – сказал я. – Надеюсь, что их взяли, чтобы я не забыл, а не в каких-то других целях.

Пройдя через несколько комнат, мне наконец-то удалось обнаружить свой термос и бутылку воды в одной из них. Они стояли возле двери с термосами остальных членов нашей группы. Забрав их, я снова спустился в прихожую и попросил Юру налить мне кипятка.

Выражение его лица выдавало явное облегчение, что мне удалось найти свои вещи и на горе ему не придется делиться своим чаем со мной.

В начале первого ночи Марина уже стояла на улице и пристегивала нас к связке. За Мариной шла Неля, потом я, Александр и паренек из параллельной группы, имя которого я так и не запомнил.

Была глухая ночь, и мы, включив фонарики, медленно двигались вверх по узкой тропинке. Сначала мне было идти довольно комфортно и легко, поэтому, когда из-за кого-то в нашей группе приходилось останавливаться, это сбивало мой темп и настрой. В дальнейшем начал просить остановиться и я, поскольку такое восхождение сбивало мое дыхание, и я не успевал восстанавливаться.

Поднявшись на очередной заснеженный уступ и выйдя на вершину Дом де Гуте на высоте 4250 метров, мы увидели тускло светящую лампу хижины Валло, до которой нужно было пройти широкую седловину и подняться по заснеженным камням. Приют находился на высоте 4362 метра над уровнем моря и представлял собой небольшое деревянное сооружение, которое не служило для проживания, а являлось скорее аварийным бивуаком, в котором можно было переждать непогоду или просто скрыться от пронизывающего ветра.

Поднявшись по железным ступеням хижины, мы вошли внутрь. Помещение состояло из одной комнаты, на полу были расстелены похожие на туристические коврики. Сначала я никого не заметил, но, когда глаза привыкли к темноте, появились очертания как минимум шести альпинистов, сладко спящих под завывание ветра.

Мы сняли кошки, а я еще и ботинки, потому что ноги гудели от длительного подъема в гору.

– Давайте попьем чая, – сказала Марина. – Мы очень тяжело идем. Хотя тут осталось метров пятьсот по высоте, но может быть сильный ветер, потому что мы выйдем на гребень, а там довольно узкая тропа. Это может замедлить наше восхождение.

– Сколько по времени нам еще идти? – спросил я.

– Нашим темпом не меньше трех часов, если не четыре, – сказала Марина. – Не будем долго здесь задерживаться. Скоро рассвет, а по солнцу идти будет еще тяжелей. Надеюсь, вы не потеряли свои солнечные очки.

– Уже собираемся? – спросила Неля.

– Да, минут через десять нужно выйти, – ответила Марина.

– Я дальше не пойду, – сказал парень из параллельной группы. – Мне тяжело. Я подожду вас здесь. Или попробую подняться с нашими, когда они сюда доберутся.

– Ты уверен? – спросила Марина.

– Да, уверен, – ответил он и лег на пол.

– Тогда дальше идем вчетвером, – сказала Марина. – В путь.

Мы вышли из хижины и связались в той же последовательности, что шли до нее, за исключением того парня, который остался ждать свою группу.

Выйдя на гребень Боссе, мы столкнулись с ураганным ветром, который дул в лицо и не давал дышать. Но на удивление ближе к вершине его напор снизился, поэтому наша четверка относительно спокойно взошла на вершину Монблана.

«Весь мир на ладони – ты счастлив и нем…», – вспомнилась мне строчка из стихотворения Высоцкого, когда, оглядываясь вокруг, я пытался смахнуть замерзающие на ресницах слезы. Слезы радости или усталости, а может – просто от пронизывающего холодного ветра. Мне было все равно. Я был счастлив…

На такой высоте горизонт уже не был ровным и своим изгибом как бы напоминал, что мы живем на Земном шаре. На маленьком круглом комочке. Вокруг простирались бескрайние альпийские вершины, покрытые толстыми слоями снега, только начинающего играть своими алмазными снежинками в лучах просыпающегося франко-итальянского солнца. Это была вершина Монблана! Колыбель альпинизма! История…

Эмоции переполняли нас, каждый старался сделать как можно больше фотографий, но руки замерзали от ледяного ветра, и, дважды сменив аккумуляторы в фотоаппарате, я понял, что это бесполезно. Они моментально теряли заряд, и на каждом из них удавалось сделать не больше двух-трех фото. Фотоаппарат, который вместе с объективом весил около двух килограммов и который я еле-еле запер на вершину, оказался совершенно бесполезным грузом…

На горе были еще двое альпинистов, поднявшихся ранее нас. Они стояли немного выше, поэтому я попросил Марину пройти чуть вперед, чтобы действительно быть на вершине Монблана, а не в нескольких метрах возле нее.

Мы поздоровались с этой небольшой группой и пожелали им удачного спуска с горы.

Постояв на вершине еще минут десять, Марина сказала, что пора спускаться вниз.

Глава 4. Спуск. Трагедия

При достаточной решимости любой идиот может подняться на эту гору, – заметил Холл. – Но вся хитрость в том, чтобы спуститься назад живым.

Джон Кракауэр «В разреженном воздухе»

– Пошли, – сказала Марина. – Мы очень медленно поднимались и потеряли много времени. Нам нужно еще успеть на канатку. Она сегодня до пяти.

Тон голоса Марины говорил о ее смертельной усталости. За неполные сутки она побывала на вершине Монблана дважды, и сейчас вид с горы не доставлял ей никакого удовольствия. Казалось, что она была вынуждена терпеть наше присутствие, и единственной мыслью в ее голове был спуск вниз. Конечно же, ей не хотелось торчать на вершине, обдуваемой со всех сторон холодными ветрами, и ждать, пока мы насладимся видами с горы. Внизу ее ждали горячий душ, вино и Никита. А на днях должен был приехать из Германии еще и ее супруг.

Как только мы начали спуск, к вершине уже приближалась остальная часть нашей группы, которую вел Юра, и две группы, которые вели Дмитрий и Галина.

Путь назад оказался для меня сложнее. Каждый шаг давался с трудом из-за начавшихся болей в коленях. Это было очень не вовремя. Марина пыталась меня торопить, но моя скорость от ее просьб и уговоров идти быстрее не увеличивалась.

Поднявшийся снова ветер заставил меня еще больше снизить темп, поэтому идущий впереди Александр постоянно дергал страховочный трос, которым мы были связаны.

– Саш, я так упаду, я не успеваю за тобой, иди чуть медленнее, – кричал я сквозь ветер.

Вряд ли он слышал все, что я ему говорил, но иногда мне удавалось подстроиться под его темп, и двигаться в связке становилось значительно легче.

После спуска с гребня Боссе ветер стих также неожиданно, как и начался, а завывающая снежная буря сменилась легким утренним снежком. Впереди была видна хижина Валло, которая казалась так близко, что вроде бы сделай несколько шагов – и ты уже там, хотя нашим темпом идти до нее было не меньше двух или даже трех часов.

В конце гребня мы решили отдохнуть и попить чая.

Вереницы альпинистов проходили мимо и бросали на нас, уже спустившихся с вершины, завистливые взгляды. Им только предстояло увидеть окружающий мир с высоты Монблана нашими глазами.

Видимо, на вершине горы группы, которые вели Юра, Дмитрий и Галина, застал ветер, потому что не прошло и получаса с момента, когда мы разминулись с ними на гребне, как они начали спуск вслед за нами. В конце гребня нам пришлось даже пропустить их вперед, а самим идти тем же неторопливым шагом, поскольку боль в коленях у меня только усилилась.

Спустившись к приюту, до высоты 4362 метра над уровнем моря, мы сделали еще один привал. Идущие впереди нас участники восхождения уже заканчивали пить чай и собирались продолжить путь вниз.

– Забирай их, – нервно сказала Марина, показывая Юре на меня и Сашу. – Мне нужно быстрее вниз. А вы втроем спуститесь как сможете.

– Обоих? – спросил Юра.

– Да, они очень тяжело идут, – огрызнулась Марина. – А меня ждут, завтра еще муж приезжает. Короче… Мне не до них сейчас.

Юра достал гелевый энергетический тюбик из своего рюкзака и протянул мне.

– На… Тебе нужно больше сил, – сказал он.

Я отказался. Мне нужен был только отдых и чай. От вкуса геля меня тошнило.

– Ладно, тогда пошли дальше, – сказал Юра. – Остальные уже начали спуск.

Мы с Сашей начали собираться, хотя желание перехватить еще пару минут отдыха не позволило сделать это быстро.

Связав нас страховкой, Юра предложил спускаться не под углом к горе, как пошли остальные, а напрямик вниз, чтобы выйти наперерез нашим группам. Это был более крутой, более опасный, но одновременно и более быстрый путь.

Я сказал Юре, что у меня очень болят колени, и идти по пологому склону, как шли остальные ребята из наших групп, будет для меня проще и комфортнее, а тем более безопаснее, но он сделал вид, что не расслышал моих слов, поэтому мы начали спуск согласно его плану.

Александр, который шел первым передо мной, постоянно загребал кошками снег, падал и в любой момент мог скатиться вниз по ледяной корке склона Монблана, если бы я не придерживал его страховочной веревкой. В некоторых местах уклон такого склона достигал 45 градусов, но Юра словно не замечал нашей усталости. Он не обращал внимания на то, что страховочный канат между мной и ним постоянно волочился по снегу, провисал, и я на него наступал кошками.

– Ты не мог бы следить за страховкой? – обратился я к Юре, уже изрядно устав контролировать веревку и перед, и за собой. – Я запнусь о нее, и мы все вместе окажемся внизу намного быстрее, чем ты предполагаешь. Ты понимаешь, что здесь слишком крутой спуск и довольно скользко, а как видишь, мы очень устали.

– Да, да, – пробормотал он, но в его поведении ничего не изменилось, и я по-прежнему цеплял кошками страховочную веревку, которую он должен был придерживать на весу.

Таким маневром мы догнали небольшую группу, которую вел Дмитрий. Их было всего трое, и, видно, они из-за чего-то задержались и не знали, куда идти, поскольку потеряли остальных из вида.

– Вон они, – сказал Юра, показывая в сторону склона, по которому шли участники нашего восхождения, подходя к Дмитрию. – Мне кажется, мы сможем их догнать, если срежем вот здесь.

– Думаешь срезать? – спросил его Дмитрий. – Может, мы все же пойдем по их тропе? Мы же не знаем, вдруг там трещины.

– Я никаких трещин не вижу, – сказал Юра.

Но, видимо, что-то разумное осенило Юру и все же подсказало ему, что отсутствие каких-либо следов человека на достаточно пологом плато, на котором виднелись прогалины и через которое он хотел нас провести, может свидетельствовать об опасности. Тем более, что мы находились уже недалеко от приюта Гюте, и именно здесь могли оказаться трещины, из которых мы вряд ли когда-нибудь выбрались бы живыми.

– Хорошо. Идем по тропе за ними, – сказал Юра, сворачивая на узкую дорожку, протоптанную ребятами.

– Спасибо, Господи! – сказал я. – Ты начал думать трезво.

– Ты чем-то недоволен? – спросил он меня.

– Да, многим! Ты второй раз за каких-то полтора часа чуть не угробил наши жизни, – ответил я. – При спуске с этой горы и сейчас, при попытке пройти через трещины, которых как тебе показалось, там нет.

– Вы должны слушать меня, а не спорить, – отрезал Юра.

– А я и не спорю! Проблема в том, что ты ни хрена не слышишь, что тебе говорят, на что жалуются и о чем просят клиенты, которые платят тебе деньги, – все больше раздражаясь, сказал я.

– Идем дальше, – не желая вступать в дискуссию, сказал Юра.

Выйдя на гребень совсем недалеко от приюта Гюте, я попросил Юру остановиться, чтобы сделать несколько кадров открывшейся панорамы и немного передохнуть.

– Для фото здесь стоянка не предусмотрена, – сказал Юра.

– А где была предусмотрена такая стоянка? – спросил я его. – Мы ни разу не останавливались для этого. Нам некуда спешить… Мы – в отпуске!

– Действительно, Юра, мы ни разу не останавливались, чтобы сделать нормальные фото на память, – вмешался Александр. – Дай пару минут.

– Пошли, – буркнул Юра. – Нам нужно вниз.

– Слушай, Юр, ты вообще видел программу восхождения, которая размещена на сайте вашего туристического клуба? – спросил я его. – Она у меня есть. Хочешь, покажу и тебе? У нас еще два дня в запасе, так что дай нам сделать несколько фото. Можешь идти в приют без нас.

Не проронив больше ни слова, Юра достал свой телефон и тоже начал фотографировать.

Когда мы зашли в здание приюта, параллельная группа уже собиралась спускаться дальше вниз, а часть нашей группы еще сидела в кафе и обедала.

– О, ребята, – сказала Марина, обращаясь к нам. – Идете дальше или отдохнете здесь?

– Я точно отдохну несколько часов, а лучше вообще до завтрашнего утра, – ответил я. – Я не понимаю, куда вы бежите?

– Ну… у каждого свои дела, – сказала Марина. – Но я согласна, что тебе и Саше нужен отдых. Тогда я оставлю Юре сто двадцать евро на проживание, а мы пойдем вниз. Юра, ты остаешься с ребятами.

– Этого на троих нам не хватит, – сказал Юра. – Тут одно место стоит восемьдесят евро.

– Но у тебя же есть деньги, которые я давала тебе раньше, – неодобрительно посмотрев на него, сказала Марина. – Вот и используй их.

Явно не ожидая, что Марина вспомнит о тех деньгах, что он получил от нее ранее, Юра замолчал и больше не участвовал в разговоре.

Видимо, Юре не хотелось тратить на нас с Александром эти деньги, которые он мог оставить себе в виде дополнительного бонуса, поэтому, увидев, что Александр один пошел в сторону выхода на улицу, он отправился за ним.

Я, совершенно вымотавшийся после изнурительного спуска, сел за столик подальше от всей нашей компании и заказал себе обед и бутылочку французского пива 0,33 литра, после которого напряжение, накопившееся во мне за эти часы спуска с Монблана, медленно стало спадать.

Не знаю, какой разговор состоялся между Юрой и Александром, но, вернувшись с улицы, Александр подошел ко мне и сказал, что тоже хотел бы спуститься вниз до приюта Тет Рус сегодня, хоть и дико устал.

– Пошли вниз, переночуем в палатках, а завтра спокойно спустимся на канатке, – сказал он мне, меняя свое мнение на противоположное явно после разговора с Юрой.

– Да, Дим, пошли вниз, – подходя к нашему столику, сказал Юра. – Тут же недалеко, вон и Саша хочет идти.

– Хорошо, мы спустимся сегодня, но в любом случае мне нужно отдохнуть хотя бы пару часов, ведь я не спал ни этой, ни той ночью и сильно вымотался на спуске, – ответил я.

– Тогда ложись сейчас и отдыхай, – сказал с довольной ухмылкой Юра, радуясь, что ему удалось сэкономить на нас. – Здесь пока никого нет.

Они оставили меня одного, а я, доев свой суп, лег на деревянную лавку, на которую меньше всего попадал солнечный свет из окон хижины, свернул свою куртку в комок и провалился в сон.

Меня разбудил Юра, как бы случайно задев мою руку. Напротив сидел Александр, и его вид был настолько изнеможенным, что я еще раз предложил ему остаться с ночевкой в Гюте.

– Нет, Дим, пойдем, мы же договаривались, – опережая ответ Александра, сказал Юра.

– Сколько я спал? – спросил я Юру.

– Почти два часа, – ответил он. – Нам пора выдвигаться.

– А ты спал? – обратился я к Александру.

– Нет. Не удалось. Было слишком шумно, – сказал он.

– Я отрубился и ничего не слышал. Уверен, что не хочешь переночевать здесь? – спросил я его. – Нам некуда торопиться. Ты же понимаешь, зачем эти гиды так бегут вниз. У них свои интересы, отличные от наших.

– Ну, мы же договорились с Юрой, – тихо сказал он.

– Как знаешь, – произнес я и вылез из-за стола.

Минут через пятнадцать, наполнив термосы чаем, мы, надев кошки и закрепившись в одной связке, вышли из хижины Гюте на высоте 3815 метров над уровнем моря. Впереди был Александр, за ним я, а Юра замыкал нашу тройку.

Не успев сделать несколько шагов, мы были вынуждены пропустить вперед двух ребят, которые под руки несли женщину, видимо, получившую горную болезнь. Ее тело висело на руках спасателей, а ноги волочились по рыхлому снегу, оставляя за собой довольно глубокий след. Они направлялись к вертолетной площадке, которая находилась на значительном расстоянии от хижины, но, видя состояние женщины, они переменили свое решение и повели ее на снежный гребень.

Прилетевший вертолет мастерски подлетел к краю обрыва и практически воткнулся носом в снежный уступ, на котором уже стояли ребята, поддерживающие женщину. Они втолкнули ее в кабину, и вертолет, отклонившись на несколько метров от горы, словно камень полетел вниз, спасая очередную альпинистку от горной болезни и неминуемой смерти.

– Надеюсь, ее спасут, – произнес Александр.