Мой красный дневник

На душе у меня было… странно. Пусть то, что написано в этой статье – абсолютная правда, и у Светы, действительно, в прошлом есть такая история, все равно она не объясняет изменения внешности, фамилии, перемены жительства и, в конце концов, убийство. В чем она виновата? В том, что не ответила на чувства девчонки, воспитанной парнем? Ерунда какая-то. За такое не убивают и даже не сажают, поскольку доведением до самоубийства эти отношения назвать трудно. Прямо шекспировские трагедии. Из маленькой мухи сделали огромного слона. Нет, мне кажется, тут должно быть еще что-то. То, чего молодая девушка боялась, как огня, как смерти. Которая, в конце концов, все же нашла ее.

– Прочитала? – раздался голос над моим ухом.

Я повернула голову и улыбнулась вставшему Борису.

– Ты чего вскочил? Дети еще спят, и ты поспал бы. Лег ведь позже всех!

– Спасибо, Леночка, за заботу. Но я привык мало спать. Это с тобой рядом я пригрелся и разнежился…

Я тихо фыркнула:

– Заведи кота. Или женись.

– Ты же знаешь, как требовательны женщины к вниманию с нашей стороны и своим желаниям… А котов надо вовремя кормить. Иначе обувь придется подвешивать к потолку. Может, сделаешь кофе?

– Детей будить жалко. Хотя, – я посмотрела на часы, – нам действительно пора ехать. Уже двенадцать дня.

Я встала с кресла и прошла к маленькой кухонке. Нашла кофе и кофемолку.

– У тебя есть в ванной розетка? Не хочется пугать резким шумом ребят.

– Давай я сам. – Борис отобрал у меня кофемолку.

– Скажи, – я остановила его, – ты понял, из-за чего убили Свету? Не думаю, что эта ерунда…

– Я займусь кофе, а ты иди, прочитай вторую статью.

В ванной приглушенно затарахтела кофемолка, а я снова уселась в кресло. Под первой, действительно, оказалась вторая статья из той же газеты «Волжский листок».

«Совсем недавно мы рассказывали нашим читателям о вопиющем случае самоубийства молодой девушки, выпускницы второй школы. Конечно, у всех еще свежи подробности этой драмы: Татьяна, родители которой подолгу находились в рейсе на туристических теплоходах Волжской компании, воспитывалась своим старшим братом и росла в кругу его друзей, играя в игры мальчишек. И одевалась она всегда, как мальчишка. Но вдруг, возвращаясь из школы, она заметила красивую девушку ее возраста, идущую с подругой. И с тех самых пор в сердце у Татьяны поселилась самая настоящая любовь. Да-да. Не к парню, а к девушке. И как только она не пыталась растопить холодное сердце своей избранницы: дарила ей цветы, провожала домой, но красавице Светлане эти ухаживания определенно не нравились. Трагедия произошла в июне месяце после выпускного бала. Три девушки шли домой мимо заброшенного завода, когда Таня, отчаявшись покорить сердце Светланы, влезла на крышу здания и, еще раз спросила, будут ли они вместе. И, когда Света решительно ответила, что нет, Таня прыгнула вниз.

Мы думали, что эта история закончена, тем более, Света и Лида собрались навсегда уехать из нашего города и поискать свое счастье где-нибудь в других местах. Но как раз накануне их отъезда мальчишки, бегающие везде, где не следует, нашли труп Лидии Арефьевой, повесившейся на балке как раз того здания, с которого спрыгнула Татьяна. Милиция пришла к выводу, что у девушки была депрессия и она, не вынеся груза психологического давления и насмешек со стороны некоторых несознательных граждан, покончила с собой.

Наш спецкор попытался найти третью участницу этой истории Светлану Карамышеву, но, как оказалось, после опроса в органах правопорядка, девушка сдала ранее купленный на поезд билет и исчезла из города. Кто-то видел, как она садилась в автобус, следующий в областной центр. Мы пытались выяснить у ее родителей, куда могла уехать их дочь, и нет ли в этой истории ее участия, но они в весьма категоричной форме отказались разговаривать. Когда мы через пару дней навестили их еще раз, оказалось, дом они продали и уехали в неизвестном направлении. Интересно, они кого-то боялись? Может, за смерть Тани мстят ее близкие?»

На кухонном столе уже шумела кофеварка, а Борис снова встал за моей спиной.

– Прочитала?

– Да. Странно, помнишь, Веснин говорил, что ее девичья фамилия Брошенкова? А тут – Карамышева… Значит, она не первый раз меняла фамилию? Но кто ее убил? Кого она так боялась, что постоянно переезжала с места на место?

На диване зашевелились мальчишки, сквозь сон унюхавшие запах кофе. Но первой, как всегда, встала Вероника. Свернув плед и подушку, она поблагодарила Бориса за гостеприимство и уже у меня поинтересовалась, не нужно ли чем помочь.

– Поднимай парней и разлей кофе по чашечкам. – Попросил Борис и тихо продолжил. – я поискал данные о ее родителях. И знаешь, где я их нашел?

Я повернула к нему голову и вопросительно приподняла брови.

– В Нижнем Тагиле.

– Ого! Неужели они по доброй воле променяли русскую равнину на Урал?

– Не знаю. Но, вероятно, им угрожали, и они предпочли продать дом. Тем более, род жены Карамышева как раз оттуда. Я навел справки. Будучи в армии, он служил на Урале в ракетных войсках. Оттуда и привез Светину мать к себе домой. И вот ее-то девичья фамилия как раз Брошенкова. Я нашел место жительства семьи Брошенковых в Невьянске. А также несколько телефонов. Думаю, сейчас звонить еще рано, но когда приедем к тебе…

– Теть Лен, дядь Борь, идите пить кофе. Я разогрела бутербродики! – Подала голос Вероника.

Но первыми за стойку уселись Сережка и Макс.

– Вкусно! – Макс запихнул за щеку маленькое канапе с колбасой и сыром.

– Это неприлично начинать есть, пока все не сядут за стол. – Непререкаемым тоном сказала девочка и треснула по руке Сережку, пытающегося вслед за Максом ухватить бутерброд.

– Суровая у тебя подруга, Серый. С такой и армия раем покажется! – Решил подколоть друга Макс.

Вероника покраснела, а Борис, отвлекшись от меня и статьи, заметил:

– Женщине, когда она говорит умные и дельные вещи, подчиняться всегда приятно. Она ведь хочет только добра. А в армии, подчиняясь приказам командира, никогда не знаешь, то ли сейчас спасают твою задницу, то ли Святой Петр уже открыл ворота для приема душ. Армия, мальчик, это не год зоны за то, что родился мужчиной. Это – постоянная война. Не в одном месте, так в другом. Война не за тебя и твою семью, а за чьи-то меркантильные интересы.

– Тогда почему Вы – военный?

– Когда я сопливым мальчишкой бегал по горячим точкам с автоматом и гранатами и видел лица мирных жителей, проклинающих нас, проклинающих своих, то осознал, что это тоже просто работа. Грязная, мерзкая, сродни палачам, рубящим головы на эшафоте. Но, пока есть на эту работу спрос, всегда найдутся те, кто будет за определенное вознаграждение ее выполнять.

– Вы любите убивать? – Вероника неприязненно покосилась в его сторону.

Борис рассмеялся.

– Нет. Просто я вырос в семье военного. Пацанская романтика, желание походить на отца… И после окончания школы с красным дипломом, я сам пошел в армию. А потом еще остался по контракту. Потом, после года боевых действий понятия друг-враг как-то пересмотрелись. Поэтому, когда служба по контракту закончилась, я взял характеристику у начальника части и поступил в Академию. И теперь я – военный специалист по информационной безопасности. Конечно, приходится частенько ездить по всей стране и паролить всевозможные базы данных… Да, Вероника, я убивал людей в бою. Но, если не ты, то тебя. И это, в наше цивилизованное время просто отвратительно. Так что любите своих девочек, мальчики, и не сравнивайте нежную женскую заботу с кровавой бойней за чьи-то миллиарды.

Я пододвинула ему кофе и подала бутерброд. Он спокойно, словно не было и речи об ужасах войны, положил его в рот и запил кофе.

Сережка, немного замявшись, спросил:

– Значит, Вы – хакер?

– Можно сказать, что так.

– Круто! Дядь Борь, у меня еще вопрос… – Видно было, что для Сережки он действительно важен.

Борис кивнул головой.

– Скажите, а вообще мужчине надо идти в армию?

– Интересный вопрос, Сереж. Ты когда-нибудь читал исторические книги?

– Ну, что-то читал.

– Хорошо. Тогда давай разберем более близкий пример. Вот у вас есть дом в деревне, так?

– Да.

– Новостройка или старая изба?

– Изба! Это дом прабабушки и прадедушки. Они умерли. И дедушкин старший брат умер.

– Вот. Когда-то мужчина должен был уметь построить дом. Прокормить свою семью с поля и охотой. Если понадобится, защитить от разбойников или грабителей. То есть, уметь ориентироваться в текущей ситуации и быстро принимать правильное решение, которое поможет сохранить свое потомство живым и здоровым. Женщина – хранительница очага. Она может дать мужчине правильный совет, приготовить еду, сделать дом теплым и уютным. Но, когда случается непредвиденная ситуация, женские эмоции иногда не в силах с ней справиться. И в этот момент мужчина должен не метаться, растерянно разводя руками, а принять определенное решение и действовать, отстаивая интересы и жизнь своей семьи. Армию в свое время придумали именно как коллективную защиту сначала одной деревни, потом – какого-то места, а потом только – государства. Но, к сожалению, человек так устроен, что своего ему всегда мало. Поэтому, поглядев по сторонам, ему начинает хотеться и того, что есть у соседей. Можно, конечно, желаемое купить. Но это значит – тратить свои ресурсы. Но, если ты мощнее, то почему бы не залезть на территорию соседа и не взять требуемое силой? Не купить, а именно отнять. Вот так армия и функционирует. То отбивает богатства, находящиеся в стране от чужих жадных рук, то запускает свои ручонки на другую территорию. Единственное, что дает армия современным мужчинам, так это самостоятельность. С одной стороны, солдат подчиняется авторитарной власти командиров, с другой – молодой человек учится выживать без мамки, бабушки, их команд и подсказок. Худо-бедно, его мозги начинают думать. Включать мыслительный процесс. Ведь что происходит с мужчиной в современном мире? Он не умеет ни дом построить, ни элементарно постирать и обслужить себя. Не умеет сам себя устроить на работу. Не может починить машину. А что уж говорить об ответственности… Вся жизнь такого индивида состоит только из «я хочу». А когда обстоятельства загоняют его в тупик, и рядом нет женщины, которая договорится, поможет, займет, утешит, он складывает на груди ручки и начинает пить. В самом безвыходном случае – вешается. И, со спокойной совестью, махая крылышками, летит в рай, оставляя своим близким решать созданные им проблемы. Так что пойдешь ты служить или нет, но считаю, выросший мужик, если у него нет семьи, должен жить отдельно от родителей и не создавать им проблем своими выходками. А уж если решил жениться, вначале должен просчитать, сможет ли обеспечить достойный уровень жизни себе и своим близким. Если нет – нечего плодить нищету.

– Сурово. – Заметил впечатленный Сережка. – А если я люблю маму? И захочу жить с ней и женой?

Вероника едва заметно покраснела.

– А если твоя жена и мать не найдут общего языка? Ты снова думаешь: «я хочу». Но они – тоже люди. У них есть свои желания и мечты. Твою жену, например, будет раздражать твое внимание к матери. И она, вместо страстной ночи, будет нудеть о том, когда же вы станете жить отдельно. Так что прежде чем жениться, обеспечь себя отдельным жильем и хорошим заработком. А к матери можно приезжать в гости. Думаю, она поймет и не обидится.

Борис улыбнулся и легонько дотронулся до моей руки.

– А теперь мальчики моют и расставляют посуду, убирают диваны, и нам пора в путь.

Пока наш хозяин выключал технику и помогал парням с диванами, я отошла к окну и набрала родителей.

– Мам, пап, с Новым годом! Мы проснулись и собираемся выезжать. Мамуль, может, поедете в деревню? Пока печку натопите, в магазин завернете… А Сережу и Веронику я вечером привезу. И сама останусь. Мамуль, папе тяжело ехать по темной дороге… Ну, как знаете. Тогда ждите, где-то часа через три-четыре появимся. Целую.

– И я целую! – Услышал мой разговор сын. – Сейчас поедем, город при дневном свете пофоткаем!

Первым новогодним утром Москва нарядила себя пушистыми сугробами, веточками деревьев под белой шубкой и припорошенными дорогами. Заспанное солнце алело щечками сквозь неплотные облака, выпускающие в свет большие и неспешные снежинки, медленно падающие на землю. Настроение у ребят было великолепным. Ведь они провели вместе незабываемую ночь, нагулялись и напитались праздником. А самое главное, отсняли много фотографий и видео. Будет чем похвастаться перед одноклассниками!

Люди после бессонной ночи еще спали, поэтому мы без затруднений проехали до третьего кольца и по нему добрались до нужного шоссе. А там – прямая дорога до МКАДа с иногда останавливающими нас красными сигналами светофоров. Но вот позади осталась и кольцевая. Медленно увеличивая скорость, Борис гнал свою машину в наш маленький, отдаленный от огромной столицы заснеженными километрами, городок.

Борис снова включил ребятам музыку, тем самым отделив их выспавшуюся веселую компанию от нас.

– Что планируешь делать дальше? – Спросила его. – Искать след ее юности?

– Да. Сашин человечек должен был подготовить полный список тех, кто отдыхал в ресторане в этот день, а также работал в нем. Даже охранников и грузчиков. Фирм и водителей, привозящих продовольствие. Пока ты спала, я нашел фамилии родственников Татьяны и фамилии друзей ее брата. То есть тех, с кем она плотнее всего общалась. Так что нашей следующей задачей будет сверка списков и поиск каких-либо пересечений.

– А я хотела уехать в деревню… – Грустно сказала я, вспомнив про маячившие впереди первые выпускные экзамены.

– Пообщаться с сыном? – Прозорливо заметил Борис.

– Да. Он заканчивает в этом году девятый класс, и мне надо точно знать, чего он хочет, чтобы рассчитать финансовые возможности.

– Понимаю… Лен, я не задержу тебя надолго. Думаю, за пару-тройку дней управимся.

– Борь, вот узнаешь ты, кто убил Свету. И что дальше? Уголовное дело никто не открывал. Зачем тогда ворошить дела минувших дней?

– Мне важно знать, есть ли опасность для Саши. Если этот удар пришел из ее прошлого, через какое-то время в вашей больничке подготовят документы и экспертизу патологоанатома, что девушка скончалась от сердечного приступа. Известят ее родителей. Они всплакнут, поставят на могилке цветочки, и дело можно будет считать законченным.

– Ты – циник.

– Нет. Реалист. Зачем мне изображать те чувства, которых я не испытываю? А во-вторых, тебе бы хотелось, чтобы из-за какого-то ненормального психа новогодние каникулы прошли в страхе и под подпиской о невыезде?

– Наверное, нет. Но Свету жалко.

– Ты с ней дружила? Жить без нее не могла?

Я фыркнула.

– Но по-человечески…

– Ее по-человечески закопали в землю, не морозя в морге. Потом поставят памятник. Ну да, мало пожила красавица. А тебе не жалко шестнадцатилетнюю Таню Семенову? Ведь наверняка можно было бы девчонку остановить, сказав доброе слово. Наша жизнь так устроена, что одно непродуманное действие, или даже мысль, может повлечь за собой череду несчастий и бед для человека, его семьи, даже села или городка в целом.

– Карма? – Усмехнулась я.

– Проклятие, порча и другие ведьминские штучки. Если уж мысль материальна, то слова – тем паче. Пожелав Тане спрыгнуть с крыши, Света и Лида подписали и себе приговор. Только Свете удалось выиграть у судьбы отсрочку.

– Ну а если маньяк? – Прищурила я глаза.

– Давай сначала разберемся, кто сделал, а потом, думаю, поймем почему. Согласна?

– Хорошо.

По пустой заснеженной дороге мы ехали быстро. Ни навстречу нам, ни за нами никаких машин, автобусов и прочей работающей техники. Идеально чистый и спокойный белый зимний день. В деревеньках, где нет газа, топили печи. И из труб в небеса вились неспешные дымки. Дети вышли на улицу и катались с горок на санках и лыжах. Взрослые привычно махали лопатами. Леса и поляны Подмосковья стремительно убегали в прошлое. Наконец, мы проехали большую стелу «Московская область» и знак, на котором было написано, что мы пересекли границу нашей области. Свернув с магистрали на еще не расширенное старое шоссе, по колейной и ямной коварной дороге мы ехали все дальше. Спецтехника, местами заделывающая это безобразие, спокойно дремала у обочины. Но вот местность начала вздыбливаться холмами и проваливаться в глубокие овраги. Мы приближались к нашему городку. У меня было такое странное чувство, словно отсюда я уехала не вчера, а, как минимум, месяц назад. Пост ДПС, две бензоколонки на въезде… Древний монастырь. Мы не виделись с вами с прошлого года! Как же давно это было…

Высадив Макса у его дома, уже через десять минут мы парковались в нашем дворе. Выпрыгнув из Бориного мерседеса, я погладила его блестящий капот:

– Спасибо, мальчик! Приятно было познакомиться!

А потом подошла к своей машинке. Оказывается, я по ней соскучилась!

– Ты разговариваешь с машинами? – Поднял брови появившийся на свежем воздухе Борис.

– Да. Они, как звери. Чувствуют заботу и ласку. Привыкают к своему хозяину и огрызаются на недобрые мысли чужих людей.

– Перестань очеловечивать технику. Лен, у нее нет мозгов.

– У нее есть мозги, и есть душа.

Я подождала, пока ребята убегут в подъезд, и закончит вытаскивать сумку и запирать машину Борис.

– По вере вашей… – мазнул он по мне глазами.

– Конечно. – Согласилась я и пошла вперед.

– Это твоя первая машина? – Не выдержал мужчина моего молчания.

– Вторая.

– Как же ты рассталась с первой? Если исходить из твоих верований, ты ее предала.

– Да. Предала. И ночами, когда все спят и эфир свободен от чужих мыслей и образов, я слышала ее плач и просьбу забрать обратно.

– Лен, прекрати. От тебя такой сентиментальности я никак не ожидал!

– Тебе и не надо от меня чего-то ждать. Два дня – и ты меня больше никогда не увидишь. Но, если вспомнишь, улыбнешься и скажешь: какие все же чудные существа эти женщины!

– Действительно, чудные! – Борис подхватил меня под руку, и мы вместе зашли в подъезд. – Но без вас, нежных и ласковых, чувственных и жестоких, нам почему-то совершенно невозможно жить!

Он улыбнулся, заглядывая мне в лицо.

Я засмеялась:

– Об этом писал еще дедушка Фрейд. Половая доминанта – слыхал? И мужчины и женщины – все люди в нашем мире прямо или косвенно ей подчинены. А любовь – сказка, придуманная инфантильными, но желающими размножиться мужчинами для расчетливых и прагматичных женщин. Иначе как заставить вольное существо терпеть девять месяцев муки токсикоза, а затем – рождения ребенка? Разве не так?

Я высвободила свою руку и потянула на себя приоткрытую дверь.

– Мам, пап! Я дома! – Крикнула в привычные стены своей квартиры.

– Разве ты жалеешь о рождении сына? – негромко сказал мне в спину Борис.

– Нет, не жалею. Жалею о том, что воспитывалась на любовных романах, а не книгах по психологии и психиатрии.

– Думаешь, что-то бы изменилось в твоей жизни?

– Нет, не думаю. Просто знание помогло бы избежать самобичевания и последующего разочарования.

– Привет, дочка! – Папа выглянул из кухни. В его руках был Сережкин фотоаппарат. – Борис, добрый день!

Мужчины пожали друг другу руки.

Мы разделись и разошлись по разным углам: Борис засел в комнате с отцом, а я – на кухню к маме, готовящей нам праздничный обед.

– Ну как в Москве? – Глаза мамы сверкали любопытством. – На-ка, порежь в салат огурчиков.

– Красиво. – Я, делая вид, что не поняла вопроса, настрогала огурцы и полила перемешанный салат майонезом. – Все в огнях, кругом световые инсталляции. На каждом углу стреляют.

– Достань салатницы и переложи в них готовые закуски. – Скомандовала она. – А Борис?

– Пока ребята бегали по Красной площади, мы занимались делами фирмы Панкратова. Мам, я тебе уже говорила про курицу. Если бы я умела нести золотые яйца, думаю, и от местных женихов отбоя бы не было. А так даже Оксанины бомжики нос воротят.

– Если бы ты немного пококетничала, подкрасила бы губки и реснички…

– То могла бы постоять на трассе. Там мне, по крайней мере, заплатили бы.

– Тьфу. Так без мужа и останешься.

– Именно. Ты забрала последнего приличного мужчину в нашей области.

Мама разулыбалась. И действительно, уже сорок один год счастливого брака… А они до сих пор не надоели друг другу и, словно влюбленные, не могут прожить порознь ни одного дня.

Я заправила салаты, сняла и слила картошку. Заправила ее маслом и посыпала замороженным свежим укропчиком. В нос пахнуло солнцем и летом. Схватив тарелки и вилки, пошла сервировать обед.

Отец уже выдвинул из угла столик и накрыл его скатертью. Я быстро расставила тарелки и разложила приборы. Папа, поколебавшись, достал рюмки и поставил на стол. А потом извлек из бара пузатую бутылку шампанского. Подержав теплое вино в руках, поставил обратно и достал коньяк.

– Па-ап. – Скосила я глаза. – Тебе – ехать. Борису тоже. Я устала и не хочу. Ребенку еще рано. Из мамы выпивоха, как из капусты доллары: только продукт переводить.

– Так мы чисто символически по глоточку нальем. А пить не обязательно!

Я улыбнулась и включила огонечки на елочке. Короткий день уже закончился, и на улице догорали фиолетовые сумерки. Салаты, нарезка и рыбка заняли свое почетное место на столе. Из кухни вкусно запахло разогреваемым в духовке пирогом.

– Ну что? – Мама критическим оком посмотрела на стол. – Мишенька, возьми в комоде салфеточки, а то наша Леночка какая-то рассеянная. Дочка, приглашай к столу гостя и Сережку с Вероникой. А я принесу мясо.

– Может, сначала закуски, а потом – картошку с мясом? Садитесь с папой вот сюда, под елочку. Мальчики и Вероника, – я стукнула в прикрытую дверь к сыну. – Идите к столу!

Все получилось как-то празднично и волшебно: в блестящем елочном дожде отражались мигающие лампочки, неяркая подсветка по периметру потолка и негромкая музыка, которую включил в своей комнате Сережка, создавали спокойный и теплый семейный уют. Вероника с серьезным лицом ухаживала за дедушкой и Сережкой, раскладывая по их тарелкам салаты и холодец, мама, немного стесняясь столичного гостя, занимала его вопросами и кусочками рыбы под маринадом, которая, как всегда, у нее вышла просто отлично. Ну а папа, разлив по бокалам сок, поднял свой:

– Ребятки, я так рад, что у нас такая хорошая, дружная и замечательная семья! И я желаю всем нам, а также нашим гостям, – он отсалютовал бокалом Веронике и Борису, – здоровья, радости, любви и благоденствия! Чтобы Новый год принес каждому из нас то, чего ему больше всего не хватает в этом мире. Поэтому, давайте выпьем по глоточку, возьмемся за руки и задумаем самое заветное желание. Нас – шестеро. Думаю, Дед Мороз нас обязательно услышит!

Я схватила бокал с соком, но хитрая мама подняла рюмочку:

– Леночка, Борис, поддержите непьющую женщину!

Ну не выяснять же с ней отношения за столом? Пришлось брать рюмку с коньяком. Я думала, что Борис отговорится тем, что ему надо ехать к брату, но он невозмутимо взял пальцами пузатенький сосуд с коричневым напитком и понюхал:

– А неплохой коньяк. Грузинский или армянский?

– Да, – отец отпил из бокала сок. – коллега из отпуска привез. С Новым годом!

И, стараясь не дышать, я выпила глоток. А Борис неторопливо покатал жидкость во рту и только потом проглотил.

– Лет десять. – Резюмировал он.

– Разбираешься в напитках? – Одобрительно посмотрел на него отец. – Я вот так и не научился. Все время за рулем.

– Просто так получилось. – Ушел от ответа Борис. – Какая рыбка!

Он, наконец, распробовал то, что положила ему мама.

– А желание?! – Не отставал от нас папа. – Обязательно надо загадать!

И он протянул ладони маме и Веронике. Девочка – Сережке. Сын – мне. Мы с мамой с двух сторон ухватились за охотно подставленные руки Бориса.

– Закрываем глаза, – командовал папа, – Серенька, не подглядывай, и думаем о самой красивой, самой необыкновенной мечте. Подумали? Представили ее во всех красках? Вот она, совсем рядом, только протяни руку…И отпускаем ее в небо, как птицу. Отпустили? Полетела?

Пальцы Бориса слегка дрогнули. Интересно, что он загадал? А я почему-то представила здание Московского Университета на Воробьевых горах и моего мальчика, входящего в раскрытые двери…

– А теперь давайте выпьем за то, чтобы всегда хотелось возвращаться домой…– Отец взял мамину руку и поцеловал ее ладошку. Она разулыбалась. – Дом – это ведь не только четыре стены. В этом маленьком слове спрятана и любовь, и защита души от внешних невзгод и теплое, всегда ждущее сердце.

– Какой хороший и добрый тост. – Борис покрутил рюмку в пальцах. – Счастья вам всем!

И залпом выпил коньяк.

А дальше мы все о чем-то говорили, смеялись, ели мясо и картошку. Борис рассказывал маме детские анекдоты, а она краснела и хихикала. Сережка с увлечением рассказывал подружке о какой-то интересной программе, которую слил ему в комп замечательный дядя Боря.