Параллельно с кризисом

Эх, гулять так гулять.

– Наливай Людмила водки,

И огурчик принеси.

Сперва тяпну,

Потом жахну.

Жахну всех и от души…

– Шарман, шарман… – Залебезила курчавая Елена Прекрасная. Пошла лебедем вокруг гостя ненаглядного. Стала прельщать его прелестями своими не прикрытыми. Выставляя на показ самое прелестное…

– Прикольно-о-о… Прикольно-о-о… – Запела Вероника Молодая. Изобразила губками цветок открывающийся. Пахнущий розой чайной. Зовущий приобщиться к высокому…

– Волшебная страна.

Мой Хер У Вим со мною.

Я снова полон сил.

Со свежей головою…

Нет уж не той, что здесь,

а той что только между…

Пришел к вам и скажу,

нисколько не жалею…

– Поэт. Волшебник. Останься. – Возликовала толпа прихожанок. Пала ниц и возвела руки к провозглашающему мудрость. Несущему радость и удовольствие вверила себя в руки его. И умоляла в едином порыве: «Возьми… Наполни…»

И не мог человек устоять перед просьбами женскими… И принял всех в объятья свои… Обвились руки его вокруг чресел девичьих… И почувствовал он на губах своих соль земную… И возлег на траву мягкую, траву мягкую и пушистую. Оказались с ним, на одной траве и девицы красные, девы добрые… И ласкали его и хвалили его… Щекотали его пальцы нежные… Пальцы нежные, шаловливые… Искрометные и душистые…

– Не уйти от Вас, девы страстные, девы страстные и прекрасные. Девы юные и умелые. Видно с вами мне вековать весь век. В этом светлом лесу, в этом райском раю. Есть пельмешки, пить красно вино… Отдыхать потом на поляночке, под сосной большой, на травке мягонькой…

Встала тут одна, вся лицом красна. От вина ли, от любви пьяна. И сказала всем мыслю правильну, мыслю правильну – неприятную:

– Что ж мы бабоньки с парнем делаем. Ведь не гоже ему сиднем век сидеть, с нами париться. Защекочем так, добра молодца, что останется только тряпочка. Только тряпочка неказистая, нам не нужная не игристая. Должен он идти за далекий лес, за далекий лес да за правдою. Да за правдою и за званием, что бы всем жилось лучше нам везде. А не только здесь – в неземном раю.

И сказала то дева Олечка, что подальше всех от корчмы была… Не могла она в полной мерочке, ощутить весь жар дара высшего. Дара славного, очень нужного. Потому ее все зашикали. Все зашикали, запиликали. Не в твоем ли то деле выгода. Ну а нам и так жить всем нравиться. Нам в земном раю – лишь печалиться. Ты иди себе куда далее. Куда далее в страну грешную. Ну а мы с тобой, князь Виктор ты наш. Будем здесь играть в игры нежные.

Но услышал я в звуках девичьих правду горькую – неприятную. И сказал всем им речь прощальную. Речь прощальную, многосложную.

– Уж простите меня, девы нежные. Девы страстные и прекрасные. Только был со мной Ангел славный мой, Хер У Вимом звать, да и величать. И сказал то мне Ангел добрый мой: «Иди в край чужой, край не ласковый. Там найдешь ты смысл и желания, от которых всем будет счастливо. Потому, что лишь от низменных сил, можно к свету всем приподнятися. Приподнятися и возрадоватися.

И еще сказал добрый Ангел мой – устрашиться надо человечьих жен. Ведь они тебе, кроме радости, принесут с собой горя многия. И не сможешь ты долг исполнить свой. Сторжися их и беги скорей.»

Потому хочу повиниться я. Перед Вами мои вы прекрасные. Извиняйте меня и простите меня. Должен я идти в дыру черную. Дыру черную – чертями полную.

Встала тут одна, Ольгой названа, мамой доброю. И сказала она всем в глаза смотря:

– Я пойду за ним, буду с ним всегда!

Только вспомнил я Ангелов наказ и сказал я ей – деве доброй сей.

– Не ходи за мной, будешь в тягость мне. Будешь в тягость мне в деле страшном сем. Но запомню я твой простой порыв. И тебе одной принесу цветок, что сорву в краю неизведанном.

И заплакала дева добрая. Распластала все свои волосы. По зеленой траве, по траве мураве. Стала битися о земную твердь. Голосила она безучастная о своей судьбе не прикаеной. Не прикаеной, не уживчивой…

Но я остался сердцем каменный. Сердцем каменный, душой холоден. Словно чья рука, рука добрая. Рука добрая, но холодная по моей голове пробежалася. Пробежалася и дородный пыл остудилася.

Развернулся я и пошел во тьму. Тьму холодную, тьму не добрую. В темный лес пошел, за дубовый куст. За дубовый куст, по лесной тропе.

И была луна мне попутчица. Мне попутчица – всем отлучница.

Жутко стало мне в темном том лесу. Испугался я словно подросток. Словно подросток – слова девичья.

Только было мне стыдно отступать. И пришлось идти и еще идти.

Лес стоял стеной, не пускал меня. Выли в том лесу волки злобные. Волки злобные и голодные. Что же делать мне рабу божьему? Возвращаться опять на поляну ли? К девам любящим, девам ласковым?

На пенек присел, чтоб подумати.

И ту от куда ни возьмись появился колобок.

Его румяные розовые щеки, обрисовались во всем безобразии своего великолепия. Луна ли спустилась, иль отражение луны материализовалось в своем истинном свете. Только мне стало не по себе от устремленных на меня вопрошающих глаз комка испеченного теста. Он молчал. В этом молчании была и скорбь миллионов тон не востребованной муки, и внимание высокого света, и укор проснувшегося бытия.

– Что тебе надобно, колобок необрезанный? – Я спросил его очень ласково.

– От тебя? – Его удивлению не было предела. Голос был наполнен сарказмом и высокомерием.

– А че уставился? – Я вложил в вопрос всю имеющуюся во мне злость.

– Смотрю, когда отдохнешь и дальше пойдешь.

– Тебе зачем?

– Прислали. Сказали будешь прикрывать. А то этот берендей, забредет куда не следует и сожрут его.

– Кто сожрет? Черти?

– Нужен ты им… Волки сожрут. Вот тут я и понадоблюсь.

– Понятно… Они меня есть не будут. На тебя кинуться.

– Конечно. Я вкуснее! – Самодовольству нет предела. Даже если тебя будут кушать.

– И не страшно? – Мне было искренне жаль этого героя из печи.

– Нет. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от волков уйду…

– Если так…

– Так. Так. Пошли уже. Скоро утро. А тебе еще идти и идти…

– Тогда пошли…

– Осторожно! Не наступи!

– На что?

– Веревочка там натянута. Еще Чингачгук тянул. Тронешь и начинает звонить. Тут пути и конец.

– Какая веревочка? Эта что ли? – Кусочек нейлоновой нити влез в мою руку и требовал, чтобы я его потянул. Сил сопротивляться не было. Нитки блестели, играли в лунном свете, звали рассмотреть их поближе… И я потянул.

Раздался тревожный звон. Колобок стал надуваться и в миг лопнул.

Звон не прекращался и требовал себя остановить.

Требовал, требовал, требовал…

Вторник.

Будильник. Дура. Под самое ухо подставила. Зачем заводит? Встает сама, без него. Уже завивается. Вода в ванной бежит. Полежу. Все равно еще занято.

Первая утренняя неприятность… Трусы мокрые… Поллюции! У женатого человека!

Что же мне снилось? Явно, что-то эротическое… Весь обкончался, а ничего не помню… Самое обидное, что ничего не помню… Словно вырвали кусок жизни, при этом очень хороший кусок… Весомый такой кусище… Наполненный удовольствием… Ведь там могла быть даже… Даже… Анжелина Джоли! Секс с такой женщиной! и полный провал в памяти. Ни рассказать, не вспомнить, не пережить…

А Ленка может быть? Это был бы прикол. Секс во сне с женой. Интересно как она там себя вела… Что такое делала?

Собаки воют… Говорят к покойнику…

Закончила. Воду выключила. Вышла.

Подожду, когда на кухню уйдет. Ушла.

Встаю. Трусы найти… Быстро…

Хотя, чего я стесняюсь? Это она должна стесняться, что довела до такого… Как у подростка… Мне уж не пятнадцать…

Нашел. Теперь в ванную…

Сегодня лучше. Запахов нет.

Подмыться… Сменить трусы…

Теперь обычным манером. Бриться.

Все же дурят нашего брата. Хорошая была бритва. Нет. Надо что бы было три лезвия. Что бы более комфортное бритье… Блин. Только забивается она лучше, а не бреет. На опасную перейти?

В парикмахерской брился один единственный раз – опасной… В армии… Точнее брили… Дедок. Старый. Руки трясутся. Голова качается. Опасной бритвой… Так ни каким станком так не выбреешь. И без всякого геля. Геля тогда и не было… Мыло развел… Хотя нет… Не мыло. Крем для бритья. Импортный…

Вроде все… Теперь умыться. Вытереться. Бальзамчик…

Одеваемся. Носки.

Где носки? У меня есть нормальные носки? Нет. Даже отвечать не стала…

Не забыть. Сегодня обязательно купить носки.

Завтрак. Бутерброд сделала… В кои-то веки. С печеночным паштетом.

А где колбаса? Я? Купил? Ты же в магазин ходишь.

Ясно… Что купила, то и ешь…

Да, сам куплю. Зайду и куплю.

Ладно. Поем. Паштет скорее всего дешевле колбасы. Потому и взяла. Конечно. Сплошные субпродукты. Хотя может это полезней. Вон – мозги положили, печень… Вкус ни чего… Интересно, а мозги кушать для мозгов полезно? Должно быть полезно. А они мне нужны?

Чай. Спасибо.

Чего это с ней. Чай налила. Хотя – лучше бы не наливала. Заварки меньше…

А че заварки так мало? Для сердца вредно? Для твоего или моего? Так если для моего, чего мало? Спасибо. Сам налью.

День как всегда начинается скандалом и разборками. Как всегда. Как обычно. Как день ото дня. Ха. Ха.

В туалете посидеть? А то только оденусь и приспичит. Подожду. Все равно – самый первый к автобусу выхожу. Мерзну. Как назло, никакого желания, ни каких позывов… Ладно. Одеваюсь… И… Ни чего. Значит на работе приспичит. Есть там бумага или нет? Оторву на всякий случай. Все. Теперь вроде все.

Остановка. Я как всегда первый.

Оленька. Привет, привет.

Опять о муже, о детях.

Забыл. Извини, замотался. Да вчера навалили…

Смотри-ка… Выдержал. Не пил. Может действительно завяжет? Посмотрим, посмотрим… Но устраивать его на работу… Себе дороже. Кто его знает, что он завтра выкинет. Останешься виноватым, тем более что и не куда устраивать. Нет у меня знакомых… Или есть? Есть, однако. Но не буду. Да и кризис…

Значит, обещал завязать. Клялся. Объяснялся в любви.

Вот. Не пил всего один день и небось подарок получил – ночь полную страсти. На щеках румянец, в глазах …. Хороша, однако. Ох, хороша… Вот человек… Много ли нужно для счастья. А ты хоть пей, хоть не пей, хоть чего… Пахнет от меня плохо… Куревом несет… Не курил неделю и что? Никакой реакции… Голова болит, спать хочется. Бросишь тут… Ведь хотел бросить. Зачем? Для себя если… Если брошу, то…

Автобус.

Сегодня пустой. Ребят отправили траншеи рыть и кабеля класть. Да… Им еще хуже, чем мне. И ни чего – вкалывают. Бурдят, матерят всех, но работают. Зато спят, наверное, хорошо. И если вечером трезвые домой вернуться, то…

Хотя кто знает – у кого что, как и почему? А прикольно бы с кем на день поменяться телом… Ха… Интересно… С кем бы? Со Старым, с Семен Семенычем… Не… Не хочу, у него жена старая. Вот. Сам себя и поймал. О бабах. Все думы о бабах. Или нет? Нет. С ним еще не хочу, потому что у него работа как у меня. Ни какой разницы – целый день сиди и делай вид, что занят. Самая трудная работа… Делай вид, да еще что бы потом результат этого труда показать – задача практически не выполнимая. А ведь выполняем. Предоставляем результаты-то…

Кто еще из мужиков поблизости? Николай Савельевич. Рулит. Не хочу. Вовка. Не хочу. Серега… Нет уж… Всегда его бедного гоняют… Мастер на все руки, себе на шею… Нафиг, нафиг… Да… Мужичков маловато…

А если с бабой какой поменяться? Бр-р-р…

С олигархом каким… С Абрамовичем… А то с самим президентом…. Нет. Дров наломаю еще… В стране наступит коллапс.

Все. Буду самим собой. Сегодня.

Приехали. Народ толпиться – курит. И я постою, покурю.

Привет. Здорово.

Шеф приехал. Мимо пройдет – кивнет или со всеми за руку поздоровается? Мужиков много…

«Здорово ребята» и дальше… Ну что ж – по-человечески, по-доброму, с уважением и к себе, и к людям… Нормальный мужик.

На него покосились, и слово «козел» соскользнуло с натруженных губ одного из водителей, как только за директором закрылась входная дверь.

Не любят его. И не уважают… Но бояться. В открытую ничего не требуют, потому, что лучше места не найдут. Так и будут за спиной обзывать и втихомолку материть. И работать, как работали…

И я, про себя буду возмущаться и работать как работал, потому что лучше никто не предлагает. А самому искать – лень.

Сигарета дотлела.

На работу пора.

Утра раннего нега,

Мне давно не видна…

На место шагом… Арш! Работать, работать и работать… Делать вид, делать вид, делать…

Сяду за компьютер – сразу интернет…

Душу согревает мне этот предмет…

Посмотрю – что в мире произошло. Новости вчерашние… В телике уже говорили. Что у нас в компьютерном мире? Тьфу. Нафига он мне. Так… Спорт… Нет это тоже не надо. Культура… Нового и великого ничего не написали… И зачем смотрю? Все равно давно ничего не читаю… Закрою все страницы разом!

Промахнулся. Сработал рефлекс… И фот уже фотографии… Милые женские лица. Круглые женские попки… Большие женские груди…

И из всех самых прелестных и красивых, для более детального осмотра, выбираю самых обычных… Похожих на жену… Комплекс неполноценности или закрепившийся в глубинах подсознания женский образ – самый привлекательный для меня?

Закрою…

Пасьянс. Буду раскладывать, пока не отвлекут. Не успел. Отвлекли…

Телефон.

Алло. Здорово. Да вроде ничего… А у Вас там как? Тоже… Не знаю. Вроде на месте был. Нет. Вроде не собирается. Поговорить. Ясно. Ясно. Пока.

Народ собрался с нашим капиталистом-угнетателем беседовать. Интересно, чем дело кончится?

Да ничем. Как обычно: денег нет, как зарабатываем – так и живем, это рассмотрим, кризис, об этом посоветуемся… С кем он будет советоваться, интересно? Он же хозяин. Был… Да и раньше советовался… Фукс–председатель?

Первый раз собрались… То же поучаствовать? Нет. Не пойду. Итальянская забастовка. Сяду и ни чего делать не буду.

И вообще – кто больше получает, тот больше работает. А больше всех получают директора. Значит и должны больше всех работать… Или хотя бы пользы приносить. Так нет – сойдутся и беседуют. Зашел раз, случайно, по срочному делу… Проскользнул в кабинет, пока секретарши не было. Сидят, байки травят, как кто на охоту ходил. И главное не стесняются. Как говорили, так и продолжают. Бумажку положил, даже читать не стал. Подмахнул и до свидания.

Старики. В бизнесе ничего не понимают, а сидят. Капиталист джип купил.

Технического не пойму. Деньги хапает. Дом построил. Дети устроены, под бочком у папочки трудятся. Да на жизнь жалятся – папа не помогает. Все есть, а на старой шестерке ездит. Может любовницу завел? Не похоже. С таким животом, что с ней делать?

Как выбились-то? Хотя главное имидж. Все решает имидж. У шефа морда лошадиная, всегда кирпичом. Посмотришь и все вопросы о повышении зарплаты отпадают. Ни разу не видел, чтобы улыбался. Из начальников цеха – сразу в капиталисты.

Но про него еще что-то объяснить можно. Его друг топ-менеджером у заказчиков. Не своими деньгами распоряжается. Договорились… Под деньги олигархов фирму создали. Боборыкин Владислав Станиславович – учредитель, а хозяин – Кулаев Аркадий Петрович. И как топ-менеджер деньги лопатой гребет и с нашей фирмы прибыль имеет… С ним, наверное, наш всегда и советуется – что можно, чего нельзя… Хотя по документам еще один учредитель проходит – какой-то мужику из глухой деревни, которого никто в глаза не видел. А мужик тот… Уж не местный вор в законе? Смотрящий за областью? Крыша? Очень даже может быть…

Ах, да… Так было. Теперь не знай кто учредитель? Два юридических лица зарегистрированных в оффшорной зоне… Значит и господин Кулаев – только представитель, другого менеджмента, еще более топ… Но приезжает – советы давать.

Только имидж у нашего все же деловой. Здесь не придерешься. Хоть и фамилия – Боборыкин… Морда кирпичом, глаза не моргая смотрят, как будто насквозь бурят и в то же время как-то мимо. Говорит коротко. Не орет, но так скажет… Скользкий. Сразу не отказывает и не соглашается. Вроде директор, а с народом советуется. Конечно не с тем, что сегодня придет на беседу, а с тем, кому все принадлежит.

Харизма. Во… Это правильней. У него – харизма. Если от слова – харя. Имидж не его. Презентацию делал. Слово «бизнес» через силу выговаривал. Не удобно ему это слово произносить, а надо.

Ныне больше молодежи в директорах и хозяевах. Эти импортную лексику лучше нашей знают. Да… А наш, все слова через силу…

Да… Еще у нас, чтобы свой бизнес иметь надо иметь хорошие связи. Хотя нет. Их везде надо иметь – не только у нас. Только там Онасис все заработанные деньги тратил на хорошую одежду и изучение хороших манер, чтобы эти связи завести; а наши – все пропивают с нужными людьми, что бы потом с ними же пить более дорогие алкогольные напитки…

Имидж это про технического… И народ его уважает – куда скажет, все за ним пойдут; специалист замечательный; хозяйственник крепкий… Так думают. Те, кто поставил. Прошел путь от простого рабочего до технического руководителя… Сколько он рабочим-то был? Месяц, два? И сразу в мастера. Руководить. Речи толкать умеет. Не придерешься. Образование гуманитарное, а там все говорить умеют. Учитель. Стихи, кажется в многотиражку писал… Заметили… В начальники цеха выдвинули… И пошло и поехало… Встал в нужную колею. Да…

Послушали бы, что про него мужики судачат: жирный боров, все под себя подмял; детей своих везде насовал; себе и им зарплату хорошую, а другим – шиш…

Это потому что рядом с нефтяниками работают. Вместе в столовую кушать, вместе на перекур. На одном месте работают. Раньше то, у всех примерно одинаково было, пока в одной компании работали, пока она государству принадлежала.

Только продали – сервисы выкинули из структуры, как не основное производство. Все думали – от налогов уходят, а здесь видно другое… Раньше генеральный госсобственность по своим друзьям и родственникам распределял, быстро создавших кучу фирм на обслуживание нефтяных предприятий кормившихся; а теперь представители частного капитала, так называемые топ-менеджеры, по своим друзьям уже чужую частную собственность распределяют. Пока других из Москвы не пришлют… По ротации кадров.

Вот тогда тендера другие фирмы выигрывать начнут. И опять мужику на нового хозяина горбатится, пока он себе новый джип не купит и своим детям по фирме не сделает.

У нас ведь все про всех знают. Это в Америке зарплата – коммерческая тайна, а у нас – насущная новость: кому сколько платят, до копейки поделятся. Добавят и про социалку, и про удешевление питания, и про бесплатные абонементы… Слушает наш работяга, как другому у другого капиталиста хорошо… И вот – на беседу… С директором.

Тендер он выиграл… Как же… А то мы не знаем – как тендера выигрывают. Идиоты что ли в Москве сидят? Вроде не похоже… Миллиардеры! Только странно как-то…

Хотя им видно приглашенные с запада спецы советуют… а наши никогда ничем, кроме бандитизма, не занимались… Откуда еще миллиарды за короткий срок взять? Вот иностранцам и верят, слушают как правильно дела вести… Это там – узкая специализация. Если компания добывает нефть – значит ни чего кроме добычи нет – ни электриков, ни геофизиков, ни транспортников… Это у нас раньше было – все под одной крышей. И нефть, и транспорт, и ремонт скважин, и бурение… Вот они на их, западный манер все гондобят…

Только эти иностранцы на самом верху, рядом с олигархами, а наш ушлый мужичек, под этим иностранцем ходит и для себя и своих родственников, свой мелкий бизнес создает.

Иностранец – вывести из состава компании не профильные и не рентабельные активы! Наш под козырек сделает и самые прибыльные в самые убыточные по бумагам и представит… Больше всего управленческий аппарат кушает, ничего не производя. Вот самому прибыльному участку, все расходы этого аппарата и запишут… Иностранец почешет репу, олигарху расчеты представит, тот и командует – выкинуть всю эту убыточную байду на фиг, с глаз долой… А русскому мужичку только того и надо. В бане встретиться с дружком своим и под пиво и водочку предложит – создать фирму – у дурака-олигарха деньги качать… Конечно все проведут как надо… Тендер, проверка через службу безопасности… Только к этому тендеру допустят только своих… Да еще так, чтобы его выиграл нужный человек…

Первое время наш гоголем ходил. Сам поверил, что тендер выиграл? Тратить прибыль начал… В здании – евроремонт, светильники дорогие, цветов в каждый угол накупил, картины развесил… Начальников отделов – персональным транспортом обеспечил.

А тут… Ему и объяснили – кто, как и что выиграл. И стал наш капиталист делиться. И не стало у него денег. Ни на машины для начальников отделов, ни на сотовую связь и уж тем более на годовой бонус. И фирмы у него уже не стало… Что-то грустный и апатичный последнее время стал… Хотя директор…

Не удержусь… Так и тянет поделиться о желаниях работающего контингента с работодателем обсудить некоторые производственные, социальные и сопутствующие вопросы. Скажу… Всем тем, кто рядом… Вадиму Петровичу и Семен Семенычу…

С цеха звонили. Хотят с директором беседовать.

Вадим Петрович встрепенулся… Голову поднял, глаза выпучил… Обрадовался чему-то… Интересуется.

О чем, о чем… О перспективах развития… Хотя я думаю главное бонус вытребовать… В прошлом году было – почему в этом нет… А производство… Поговорят конечно. Кому хочется рвачом казаться… Для отвода глаз…

Конечно, о производстве можно думать только после повышения зарплаты… Согласен. Только сам знаешь наших… В курилке одно, а как в кабинет попадают, сразу язык в задницу… Конечно… Так им и надо…. Да. Только если им, то и нам… Да. Это уж точно.

Завелся. И Семен Семеныч. Собрался. На беседу… Народ поддержать или за руководство горой стоять?

Сходите, Семен Семеныч… Вы старейший работник. Вас все поддержат. Выскажите. Да… От всех нас… Да. Да… Правильно.

А вот и народ приехал… Посмотрим кто. Ясно. Разговора не получится. Люмпен пролетариат пожаловал: начальник цеха, его зам, начальники участков… Будут долго-долго тянуть волынку о повышении производительности, а в самом конце, извиняясь, уже от порога, самый жадный, вскользь, собравшись с духом выпалит: «А бонус в этом году будет?». И стушуется… А все замрут у двери, с тайной надеждой услышать невозможное: «Да». И все… А если «нет»? Будут интересоваться «почему»?

К нам идут.

Здорово. Привет. Конечно. Не вопрос. Вот здесь раздевайтесь. Стул? Да вот этот… И этот можно… На беседу?

Тихо, заговорщически.

Молодцы. Задайте ему. Я с вами.

Еще на полтона…

Потом расскажите.

Так и Старый засобирался. Ну, ну… Так, технический прошел…

Почему настроение повышается, когда знаешь, что у кого-то оно должно ухудшиться. И главное все равно у кого. Ну капиталисту – все как с гуся вода. Языком плести он умеет. Опять про тяжелое материальное положение расскажет. Да так, по-народному. Мол, ребята – все знаю. Да я за вас на все. Да я уже веду переговоры. Да я… Да я…

Ребята умоются. И выйдут ни с чем… Хотя сидит надежда, что с чем выйдут. И не они умоются, а эксплуататор наш…

Посидим, подождем. Подождем – мою маму, подождем – твою мать…

Компромат ком. А на нем… Интересно, про генерального местного… Нет такого… Жаль. Мелкая сошка, для титанов интернета. Хотя какие они титаны, и какой там нафиг интернет. Ничего не стало. Уважают право. Все за деньги и ни чего личного.

О! Порнуху давно не смотрел. Интересно, осталась ли?

Так… Порно ру. Нет. Все прикрыли. Только за деньги. Пришли SMS, и получишь доступ… Нет уж… Нафиг, нафиг… Я за бесплатно не только посмотрю, но и поучаствую…

Надо сегодня заняться этим делом. Давно не занимались. Или подождать? Вдруг сама попросит. Ведь ни разу не просила. Или я часто домогаюсь? Когда последний раз-то… Ого! Уж скоро месяц… Часто… Или подождать… Нет. Сегодня. Если не поругаюсь. А ведь и ни хочу. Самое обидное. И поругаться уже успел…

Леночка. Бумажечку занесла. Спасибо. Улыбается. Всем улыбается. Молодец какая. А Леночку-то я не хочу. И Людочку, и Веронику и… Ну их всех.

Так, а эту бумажечку Елене Васильевне. Хорошо. Передам. А там что? Где? Ну у директора…

С каким пренебрежением… Пришли рабочие… Какие они тебе рабочие. Они начальники, мастера, линейные руководители… Нет, не успеет такая девочка рядом с шишкой какой-нибудь усесться, чаи подавать и вот… Сколько самомнения… Давно ли в школу ходила? Да я тебя даже трахать не хочу… Дура…

О! А может я голубой. Надо проанализировать… Так… Нет. Вадим Петрович меня точно не возбуждает. Леночке-то хоть под юбку заглянуть хочется – инстинкт.

А может он не привлекательный? Кто там у нас голубой-то… Боря Моисеев… Нет уж… Это даже противно… Уж лучше с собакой.

О! Зоофил? С собакой. Нет. Это не по мне. Животных не люблю. Ни как. Они в лесу, а я в городе. Развелось… И чего это их последнее время стрелять перестали…