Яд в крови. Исторический роман

Яд в крови

Исторический роман

Людмила Лапина

© Людмила Лапина, 2019

ISBN 978-5-0050-7178-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Людмила Лапина

ЯД В КРОВИ

Исторический роман

Колорадо, декабрь 1878 года

Мелинда открыла глаза и потянулась – тело отозвалось радостью напрягаемых мускулов, никакой слабости она не чувствовала – впервые за последний месяц. В окно просачивался свет раннего утра, и молодая женщина засмеялась от радости – как чудесно чувствовать себя полностью здоровой! Она спрыгнула с постели, подбежала к зеркалу, вздохнула, как перед прыжком в холодную воду, жадно оглядела себя и, в общем, осталась довольна: чистое, бледное лицо, губы уже розовые, а не синие от потери крови. Правда, под глазами еще лежат тени, но глаза уже сияют, а не грустные и потухшие, как после страшного известия о потере ребенка. Мелинда улыбнулась себе, быстро умылась и надела простое домашнее платье из кашемира, винно-красного цвета, чтобы порадовать родных здоровым видом. Заколов волосы в низкий французский узел, она накинула на плечи теплую шаль и спустилась вниз. В столовой уже был накрыт стол к завтраку, почтенные леди и Айрин сидели за столом. Поцеловав их, Мелинда опустилась на свое место.

– Ты хорошо себя чувствуешь сегодня, дорогая? – спросила Джина, пристально разглядывая племянницу. Она кивнула, улыбнулась и потянулась за золотистым тостом. Джина потрепала ее по плечу и налила ей кофе. Мелинда намазала тост клубничным джемом, отпила глоток кофе и спросила:

– А где мой муж?

– Держись, моя девочка, – сдавленным голосом сказала Джина. – Он уехал сегодня часов в семь.

Мелинда задохнулась, поставила чашку на блюдце, положила надкушенный тост на тарелку и аккуратно сложила руки на коленях. В груди и в голове она чувствовала странную пустоту и пыталась собраться с мыслями.

– Значит, он уехал два часа назад, – сказала она и удивилась безжизненности своего голоса.

– Да, он сказал, что теперь ты поправишься без его забот, а ему нужно в Техас, в Эль-Пасо, там планируется новый рейнджерский рейд.

– Он не мог так меня бросить, – сказала Мелинда. – И зачем ему участвовать в рейде рейнджеров. Он сдал свой значок, когда мы поженились.

– Не знаю, Милли, – ответила Джина. – Я уверена, что все ваши проблемы скоро уладятся.

Но она сама не верила в то, о чем говорила: еще два месяца назад ее племянница ждала ребенка, а муж строил для нее новый дом. Теперь же и ребенка не будет, муж бросил ее, и дом никогда не будет достроен.

Мелинда вскочила.

– Спасибо за завтрак, но я должна прогуляться! – она быстро взбежала по лестнице в спальню, дрожащими руками вынула из шкафа норковую шубу, шапочку, обула теплые ботинки, достала из шкатулки с драгоценностями свое обручальное кольцо и серьги, доставшиеся от матери, уложила их в ридикюль и спустилась вниз.

– Милли, ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой? – спросила тетя, подходя к ней и гладя ее по щеке. – Ты же еще слаба!

– Нет, тетушка, благодарю вас, – ответила молодая женщина, натягивая меховые перчатки. – Я вернусь через час!

И Джина отпустила племянницу одну, только перекрестила ее.

Молодая женщина вышла на крыльцо и задохнулась от свежего морозного воздуха. Тонкий слой снега покрыл землю, восходящее солнце окрашивает восток в золотые и розовые цвета. Мелинда решительно сошла на снег и пошла к платной конюшне, где стоял ее мерин Луис. Она боялась подумать о том, что делает, но не могла отступать – слишком много они с Тедом потеряли времени, и он опять уехал. Мелинда чувствовала, что может больше никогда его не увидеть. Что если он погибнет в перестрелке на мексиканской границе и никогда не узнает, что она сожалеет о том, что не уберегла их ребенка и мечтает о новых детях, которые у них могут родиться или опять не родятся. Все внутри у нее застыло от этой мысли.

Мелинда вошла в конюшню и позвала мистера Хиггинса. Он поставил ведро с водой и подошел к ней, притронувшись к шляпе.

– Доброе утро, мистер Хиггинс!

– Рад вас видеть, миссис Марш, – отозвался он. – Выглядите вы здоровой!

– Да, мне уже гораздо лучше, – ответила она с улыбкой. – Как поживает мой Луис?

– Осмелюсь заметить, мэм, он немного застоялся.

– Отлично, – сказала Мелинда, подходя к своему коню. Он ласково заржал и потянулся к хозяйке. Она потрепала его по холке и поцеловала в теплый нос.

– Он немного расстроился, когда мистер Марш забрал своего Дьюса рано утром и уехал. Кони два месяца стояли рядом и успели подружиться, – сказал Хиггинс, подходя к Мелинде.

Она вздохнула, прежде чем задать следующий вопрос – невыносимо обсуждать мужа с посторонними, но любые сведения о нем ей очень важны.

– Как вы думаете, надолго уехал мистер Марш?

– Да, мэм, – ответил владелец конюшни. – Он расплатился полностью за содержание Дьюса, осмотрел его ноги и попросил заменить заднюю правую подкову.

– А подковы моего Луиса в каком состоянии? – спросила Мелинда, гладя гриву своего коня.

– Я проверю, миссис Марш. Но не собираетесь же вы выезжать сейчас?

– Собираюсь, – холодно сказала молодая женщина. – Будьте любезны, мистер Хиггинс, подготовьте моего коня, замените его подковы зимними и приведите к моему дому в одиннадцать часов. Успеете?

– Да, мэм, – ответил Хиггинс. Мелинда кивнула и повернулась к выходу.

– Кстати, как вы думаете, по какой дороге поехал мой муж? – спросила она, запинаясь.

– По южной, в свой Техас, – ответил Хиггинс, и сердце Мелинды оборвалось. Значит, он действительно едет в Мексику. Она должна его догнать и хотя бы попрощаться, если он твердо решил уехать и рискнуть своей жизнью. Она нетерпеливо топнула ногой, попрощалась с владельцем конюшни и быстрым шагом направилась к ювелирной лавке. Она заложила кольцо и серьги. Первые триста долларов легли в ее ридикюль. Акции сталелитейных предприятий давно привлекли ее внимание, и она бы приобрела их, но помешало ее похищение, потом болезнь…

Если еще не поздно, надо обязательно приобрести акции сталелитейных заводов, расположенных на озере Мичиган. Для этого ей нужно съездить в Денвер. Летом в Денвер отвез ее Тед, он тогда помог купить ей акции железной дороги до Сан-Франциско. Нельзя терять ни минуты! Сначала объяснение с мужем, потом – быстрее в Денвер, одна или с ним, покупать акции!

Мелинда вошла в банк, и мистер Смит поднялся ей навстречу.

– Доброе утро, мистер Смит, – сказала она. – Я хочу снять все деньги с моего счета.

– У вас осталось четыре тысячи восемьсот долларов, – сказал он после быстрой проверки.

– Отлично, забираю все, – сказала Мелинда и на мгновение закрыла глаза, вспомнив, как протестовала против того, чтобы Тед открыл ей счет в банке. Сейчас все ее тогдашние проблемы казались смешными. Имело значение только то, что ее муж, которому она научилась доверять, бросил ее и едет навстречу смерти.

– Остался еще счет, открытый для вас мистером Маршем, – сообщил ей клерк. – На нем уже накопились проценты.

– Благодарю вас, мне вполне хватит моих денег, – ответила Мелинда.

Она не взяла эти деньги, когда муж открыл ей счет. Сейчас, когда он ее бросил, она тем более к ним не притронется. Она положила в ридикюль небольшую пачку крупных купюр, попрощалась и заспешила к дому, по дороге обдумывая свое предприятие. Что, если придется ночевать в снегу? Она зашла в лавку мистера Гибсона, купила плащ из овечьих шкур, бутылку коньяка, немного чаю и кофе, сахар, банку вишневого джема, печенье, хороший кусок ветчины. Попросила все упаковать, доставить ей к одиннадцати часам и заспешила домой.

– Прогулка пошла тебе на пользу, ты порозовела, – сказала Джина, открывая ей дверь. Леди были уже одеты для посещения церкви.

– Можно, я не пойду, сегодня с вами? – со слабой улыбкой спросила Мелинда. – Я немного устала.

– Конечно, отдыхай, – разрешила тетя. – На кухне для тебя – горячий шоколад.

Сердце Мелинды пропустило удар, она едва сдержала слезы и наклонилась поцеловать тетю. Она отлично понимала, какой удар собирается нанести той, кто заменила ей мать.

– Я люблю вас, тетя Джина, – шепнула она. – Спасибо вам за все!

Джина в ответ поцеловала племянницу, и почтенные леди вышли из дома. Едва они ушли, Мелинда взметнулась по лестнице, скинула шубку и шапочку, стащила перчатки, распахнула шкафы, вытащила переметные сумки и начала лихорадочно собираться. Она уложила две смены теплого белья, пару шерстяных рубашек, шерстяные носки, запасные сапоги, коробку патронов. Быстро сбежав в кухню, она выпила чашку шоколада – перед дорогой нужно выпить что-то теплое! Наделала сэндвичей с ветчиной и сыром, нарезала хлеба, взяла кофейник, небольшой котелок, оловянную тарелку, кружку, вилку и аккуратно все упаковала. Она хотела уехать до возвращения тети из церкви.

Мелинда вынесла сумки в гостиную, написала теплую прощальную записку и пошла переодеваться. Через пятнадцать минут она была уже одета в теплое белье, шерстяные чулки, черные джинсы, две шерстяные рубашки, перетянула талию патронташем и застегнула на бедрах перевязь с кольтом. Она заплела волосы в тугую косу, бросила в сумку щетку и гребень, отделанные черепаховым панцирем. Спрятала косу под шляпу, накинула куртку из овчины, взяла винчестер и была готова к своему безумному предприятию. Она постояла минуту, обдумывая все детали, и вдруг с горестным воплем метнулась к своему ридикюлю – во всей этой суматохе она забыла взять деньги. Торопливо раздевшись, молодая женщина засунула купюры в белый атласный корсет, пристегнула к поясу джинсов охотничий нож и снова оделась.

Мелинда обмотала шею шарфом, надела меховые перчатки, перекрестилась и сошла вниз. Взяв сумки, она тщательно заперла дверь и вышла на крыльцо. Мальчик мистера Гибсона уже подбегал с заказанными продуктами и плащом из овечьих шкур. Она взяла у него сверток, дала ему пятьдесят центов, поблагодарила.

– Рад помочь, мэм, – сказал мальчик и убежал. Мелинда положила сверток с продуктами в сумку и оглядела улицу. «Если тетя Джина попросит меня остаться, я останусь, и тогда Тед потерян для меня навсегда!» – горестно подумала молодая женщина, и в это время показался мистер Хиггинс, ведущий в поводу оседланного коня.

– Вот и мы, миссис Марш!

– Я уже начала волноваться, – ответила она с улыбкой.

– Кузнецу пришлось ковать три новые подковы, – пояснил мистер Хиггинс и поднял заднюю левую ногу Луиса. – Конь мистера Марша подкован такой же подковой на правую заднюю ногу.

Мелинда засветилась от радости и внимательно осмотрела изделие мужа Мэри-Энн. На нем была шестилучевая звезда, такая же на копыте Дьюса сделает совершенно ясным след Теда.

– О, благодарю вас, – горячо сказала Мелинда.

– Я приготовил для Луиса торбу овса, его хватит на три дня. Он, мошенник, привык к вкусненькому за последний месяц, – расстроено сказал Хиггинс и потрепал мерина по холке.

– Вы подумали обо всем, дорогой мистер Хиггинс, – воскликнула Мелинда.

– Пустяки, – пробурчал он и помог ей приторочить к седлу сумки, теплый плащ, потом сложил ладони и забросил в седло молодую женщину.

– До свиданья, мистер Хиггинс, – сказала она, глядя на него с высоты седла. – А это вам за овес, – и вынула из внутреннего кармана овчинной куртки купюру в пятьдесят долларов.

– Счастливого пути, мэм, – ответил он, и Мелинда сжала коленями бока Луиса.

– Ну, вперед, мой мальчик, – ласково произнесла она. – Давай догоним нашего хозяина.

Послушный конь охотно тронулся с места. Сердце Мелинды замерло в радостном предвкушении счастья – сегодня, в крайнем случае, завтра, она догонит Теда и скажет, как любит его, и, может быть, он останется с ней!

К одиннадцати часам Теодор Марш проделал двадцать миль. Он не останавливался с тех пор, как выехал из конюшни мистера Хиггинса, и помчался на юг так быстро, как будто хотел забыть все, что оставлял за собой. Мелинда. Сегодня, как обычно, как почти все ночи за время ее болезни, он сидел у ее постели и берег ее сон.

Она уже поправлялась, и ему все труднее было ухаживать за ней. Теперь он только переносил ее в кресло и менял постельное белье. Конечно, он носил наверх ванну с водой, а тетушки купали и переодевали ее.

В последние десять дней, после ночного кошмара, когда, не в силах разбудить, он просто лег рядом с ней, снял с нее ночную рубашку и прижал к своему обнаженному телу, он избегал дотрагиваться до жены и видеть ее обнаженной.

Пока она болела, он только жалел ее и молился об ее выздоровлении. Кризис в болезни Мелинды произошел одиннадцать ночей назад. Она лежала в спальне под теплыми одеялами, обложенная бутылками с горячей водой, но не могла согреться. Ее трясло от внутреннего холода. Тед стоял на коленях у ее постели и целовал ее холодеющие руки. Он прижимался лицом к ее слабым ладоням и исступленно просил не уходить, не оставлять его, но задремал, когда свеча у изголовья Мелинды почти сгорела. Разбудил его тихий возглас Мелинды:

– Мама?

Тед поднял голову. Он по-прежнему стоял на коленях у постели умирающей от потери крови жены, а в ее изголовье виднелась темная фигура – так показалось Теду в тающем свете умирающей свечи.

– Мама? – слабым голосом повторила Мелинда. – Я должна сейчас идти с тобой?

– Пойдем, моя девочка, ты много страдала, я утешу тебя, – раздался в спальне жуткий голос потусторонней сущности, пытающейся быть ласковой. Мелинда медленно села в постели, руки ее выскользнули из ладоней мужа.

– Я должна идти, – заплетающимся языком произнесла молодая женщина.

– Милли, не уходи, а как же я? – вскрикнул Тед и попытался встать. Радужная вспышка ослепила его. Когда он разлепил веки, сквозь плавающие перед глазами огненные круги увидел, что по-прежнему стоит на коленях у опустевшей постели, а его больная жена в белой фланелевой рубашке, пошатываясь, бредет к окну спальни. Там стоит и манит ее темная фигура. На голове ее холодно мерцает бриллиантовая диадема.

– Милли, подожди! – вскричал Тед и бросился за любимой. Он обогнал ее и встал между женой и ее давно умершей матерью. Раскинув руки, он закричал:

– Изыди, сатана! Я никому не отдам мою Мелинду!

Низкий тяжелый смех загрохотал в спальне:

– Она моя, ты ее не удержишь.

– Моя жена должна жить и будет жить! – твердо сказал Тед. От слабого дыхания привалившейся к его спине Мелинды шевелились волосы у него на затылке, и Марш чувствовал, что голыми руками убъет всех, кто встанет между ним и его женой. «В болезни и здравии…»

– Ладно, попрощайтесь, – усмехнулась темная фигура. Тусклый багровый свет очертил ее силуэт, бриллианты синими искрами сверкнули на ее голове.

– Не трогай ее, возьми мою жизнь! – твердо сказал Тед, отталкивая Мелинду подальше от себя.

– Что ж, – фигура усмехнулась, багровый свет вокруг нее стал ярче, бриллианты диадемы вспыхнули кровавыми огнями. Длинная черная длань потянулась к Теду. Он уже не чувствовал тепло Мелинды и мягкость ее фланелевой рубашки. «Слава Богу, моя жена в безопасности», – пронеслось в голове Теда. Резким движением он рванул ворот своей рубашки. Костяные пуговицы посыпались на пол, и грудь молодого человека обнажилась навстречу смерти. Темная длань почти прижалась к его сердцу, как вдруг за его спиной раздался хриплый вопль Мелинды:

– Нет! Не трогай! Оставь его!

Слабая рука с зажатым в кулаке распятием оттолкнула Теда. Мелинда встала перед мужем, загораживая его собой и старинным серебряным распятием. Обычно оно висело над ее постелью. Когда Тед оставался ночевать в спальне жены, она снимала распятие и прятала его в ящик туалетного столика к своим драгоценностям, подаренным мужем. Мелинда стеснялась плотски любить Теда перед лицом Бога.

Молодая женщина всем телом опиралась на мужа, но рука ее твердо держала большой серебряный крест.

– Изыди, сатана! – дружно вскричали мистер и миссис Марш.

Темная фигура начала расплываться, багровый свет погас, бриллианты мигали и таяли, но Тед услышал страшное пророчество:

– Если Мелинда доживет до утра, она спасена.

Радужная вспышка опять ослепила Теда, но он обеими руками притиснул к себе жену, удерживая ее рядом с собой на этом свете. Когда зрение вернулось к нему, он обнаружил себя на коленях у постели Мелинды. Она лежала под одеялом, и, казалось, не дышала. Свеча погасла, бутылки с теплой водой остыли. Тед сбросил их с кровати и упал рядом с женой. Он целовал ее руки и похолодевшие губы. Она не шевелилась. С горестным воплем он сбросил свою одежду и сорвал рубашку Мелинды. В исступлении он гладил и целовал все ее безвольное тело от холодного лба до кончиков пальцев на ногах.

– Дыши, дыши, – шептал он. – Слушайся меня. Я твой муж, я приказываю тебе жить.

Он целовал ее руки и молился лихорадочным шепотом, ощущая затухающий стук ее сердца. Вот оно совсем остановилось.

– Не бросай меня, Милли! – закричал Тед, и его горячие слезы упали на ее грудь. Вдруг она глубоко вздохнула, ее сердце под рукой Теда стукнуло раз, второй и тихо забилось. Он обеими руками прижал к себе жену и укутал ее одеялом, чувствуя, как живое тепло согревает изнутри тело Мелинды.

Утром Джина вошла в спальню племянницы. Почтенная леди спала неспокойно – долго молилась о здоровье Мелинды, не могла заснуть, ей чудились шаги и стуки в спальне больной. Не в силах лежать в постели, Джина встала, оделась, приготовила завтрак. Тед не выходил из спальни жены, и почтенная леди, беспокоясь за них, пошла проведать супругов. На цыпочках Джина подошла к кровати Мелинды. Она лежала в объятиях мужа, оба спокойно спали. Покачивая головой, Джина подобрала с ковра перед кроватью серебряное распятие и положила его на туалетный столик. Она не могла оставить серебряный крест на ковре среди бутылок с остывшей водой, рядом с почти разорванной рубашкой Теда.

Тихо ступая, почтенная леди вышла из спальни, а через час ее позвал Марш. Он сменил рубашку. Мелинда сидела в постели в чистой рубашке, обложенная подушками. Распятие висело на своем обычном месте. Молодая женщина была бледна, но выглядела здоровой.

– Сегодня день благодарения. Давайте праздновать! – весело сказала она.

И они отпраздновали ее выздоровление. Прошло десять дней и ночей. Тед чувствовал себя еще хуже, чем во время болезни жены. Желание снова проснулось в нем, сильное и мучительное. Сейчас он желал ее неутомимо и неистово. Его нетерпение и жажда ее тела после свадьбы были несравнимы с сегодняшней тягой к ней. Но он знал, что сейчас не может быть со своей женой и не смел коснуться ее, потому что его прикосновение убьет ее. Так сказал ему доктор Хадсон после осмотра Мелинды, когда Тед освободил ее, перебив банду Квиллера, и привез ее, истекающую кровью, в Пуэбло. В первые, ужасные дни болезни он и подумать не мог о любви с женой. Ее бледное лицо и посиневшие губы вызывали в нем только жалость. Но время лечит, и поправлявшаяся Мелинда пробудила желание в своем муже, причем такой силы, что он был поражен. Никогда он так не хотел ее, даже когда она была здорова. Сейчас каждая улыбка ее порозовевших губ, ее чистое бледное лицо вызывали в нем яростное желание. И сегодня, в шесть часов утра, он понял, что пропал. Она спокойно спала, а он сидел в кресле у ее изголовья, и ему было не до сна. Ее теплое дыхание и мерно вздымавшаяся грудь были для него сладостным искушением. Он удержал свои руки, готовые обвиться вокруг ее тела, и выбежал из ее спальни.

Ему оставался единственный выход – бежать, бежать немедленно от соблазна слиться воедино со своей женой в порыве страсти. Нельзя…

Это убьет его любимую. Как он сможет жить, если она умрет на его руках? И опять кошмар, мучавший его весь последний месяц, завладел его сознанием – он отчетливо представил себе кладбище в Пуэбло, серый безрадостный день, метет поземка, и он, Тед, медленно – земля мерзлая – копает могилу своей жене, исполняет последний супружеский долг. Как бы он хотел взять назад свои слова: «Я тебя переживу… Не хочу копать тебе раннюю могилу…»

Он спас Мелинду, вырвал ее из власти садиста Квиллера, но будущего у них не было. Как жестока судьба – ребенка у них не будет, а жена только поправляется после страшного потрясения души и тела. И он не может помешать своей любовью ее выздоровлению и никогда не простит себе, если уступит своей страсти, возьмет Мелинду, и она умрет, рожая его ребенка. Уж лучше у него никогда не будет детей. Род Маршей не угаснет – сыновья Клейтона продолжат его…

Тед резко натянул поводья и остановил Дьюса – пора дать передышку бедному коню. Марш осмотрел окрестности и съехал с дороги. Неподалеку он заметил смешанную рощу – пихты и осины – и решил сделать там привал и сварить кофе. Он снял седло со своего мустанга, обтер, привесил ему на шею торбу с овсом. Вскоре снег в котелке таял над разгорающимся костром. Тед бросил у огня скатку одеял, сел и достал длинную черную сигару. Прикурив от горящей веточки, он начал обдумывать свою дальнейшую жизнь без Мелинды.

Мелинда мчалась на юг, молясь только об одном – скорее догнать мужа. Его след хорошо просматривался на заснеженной дороге, застоявшийся Луис скакал весело, наслаждаясь чудесным зимним днем, и молодая женщина надеялась на скорую встречу с мужем. Она ехала весь день, переводя мерина с галопа на рысь, иногда останавливалась на несколько минут и спрыгивала с седла, чтобы дать отдохнуть уставшему Луису. Дорога была безлюдна, что, впрочем, и к лучшему. Мелинда боялась случайных встреч и держала оружие наготове. Читая следы, она увидела, где Тед останавливался отдохнуть. Она заметила его след, когда он съезжал с дороги и обратный след, когда он двинулся в путь. Дьюс скакал широко, размашисто, и Мелинда пришпорила своего коня, чтобы скорее догнать мужа.

Она, не останавливаясь, ехала до темноты, и только с последними лучами солнца поняла, что сегодня не догонит Теда. Еще бы часа два светлого времени суток! Делать нечего, надо устраивать привал. Она уже находилась в окрестностях Сидарвуда, но побоялась въезжать в город – известно, что молодая женщина, путешествующая одна, может нарваться на любые неприятности.

Мелинда осмотрелась в поисках укрытия на ночь и заметила невдалеке пихтовую рощицу. Она съехала с дороги и добралась до этой рощи, проехала ее и спустилась по склону холма. Луис ни разу не споткнулся и не поскользнулся на своих зимних подковах. В небольшой низине она нашла поваленное дерево. Его корни образовали небольшую пещеру, и здесь Мелинда решила расположиться. Она расседлала Луиса, обтерла его, дала овса и разложила небольшой костер. Потом она поднялась в рощу, нарубила веток и устроила себе постель из лапника и овечьих шкур. Повесив над костром котелок со снегом, она пихтовыми ветками замела свои следы и присела к огню. Достав сэндвичи, Мелинда разогрела их над костром, насадив на палочку, и с удовольствием съела, а потом выпила чаю, сдобренного капелькой коньяка, и тут поняла, как устала за этот день отчаянной погони. С сожалением забросав снегом костер, она сменила сапоги на мокасины, завернулась в теплый плащ вместе с винчестером и мгновенно уснула, зная, что Луис разбудит ее, если кто-нибудь приблизится к стоянке.

Проснулась она от того, что конь тыкал ее мордой и тихонько ржал. Мелинда откинула шкуру с лица, захлебнулась холодным воздухом и прислушалась. Все было тихо. Она взглянула на часы и горестно вскрикнула – было уже шесть часов утра. Она мгновенно вскочила, скормила Луису горсть овса из своих ладоней, потрепала его по холке. При свете шведской спички осмотрела его копыта, оседлала, уложила поклажу, села верхом и, тихонько уговаривая коня, поднялась по склону холма.

Она решила обогнуть Сидарвуд и подождать Теда на окраине, но выехав на дорогу, выходящую из города, зажгла шведскую спичку и увидела след подковы со звездочкой, удаляющийся от города. Горестно вскрикнув, она пришпорила Луиса и помчалась за мужем. Он проехал здесь совсем недавно, а она проспала и упустила его!

Мелинда неслась по дороге, мысленно умоляя Теда подождать ее. Выехав на вершину горы, она увидела фигуру всадника на черной лошади, переезжавшего следующую гору. Молодая женщина хотела крикнуть – она узнала очертания лошади и всадника, но морозный воздух перехватил ей горло, она закашлялась и сморгнула слезы. Отдышавшись, она потрепала Луиса по холке и потянулась за ружьем, чтобы тремя выстрелами подряд – старый техасский знак тревоги – привлечь внимание мужа.

Звук ехидного смешка резко прозвучал на морозе, и Мелинда испуганно вскинула голову. Дорогу ей преградили два всадника с кольтами в руках.

– Спокойно, миссис Марш, вы на мушке, – сказал один их них, и молодая женщина с удивлением узнала в нем Смита, владельца банка, в котором хранила свои деньги.

– Что вам угодно? – дрожащим голосом спросила она, лихорадочно обдумывая выход из сложившейся ситуации. Больше всего ее угнетало сознание, что Тед почти рядом, но не знает, что она едет за ним и не придет ей на помощь.