Школьная ирония судьбы

– Давайте подарим «150 ночей в каменоломнях», вот он обрадуется.

– Тебе же сказано, Токарева больше не печатают, – Сказала Вика, – надо придумать что-нибудь другое.

– Я найду ее, во что бы то ни стало, – сказала я и удалилась из школы. Ирен пошла за мной.

Мы обошли все книжные лавки и магазины, все библиотеки города, но книги нигде не было. Везде говорили одно и то же:

– Девочки, вы что? Токарев запрещен к изданию. Он успел напечатать всего пару книг. Они уже, наверное, у кого-то на руках, если не уничтожены.

Мы совсем уже отчаялись. Хотели сделать Генриху Арнольдовичу настоящий подарок, возомнили себе, что сможем найти книгу, которую уже давно не печатают. Тоже мне герои!

Вечер. Я сижу, ковыряюсь ложкой в супе, есть совсем не хочется. Мама спрашивает:

– Чего не ешь? Ты ведь, поди, совсем не обедала.

– Не обедала, – вздохнула я.

– Тебя что-то беспокоит? – усевшись рядом и обеспокоено спросила мама.

– Беспокоит, – ничуть не изменив голос ответила я.

– А что? – мама все не отставала.

– Как найти книгу, что не подлежит издательству, но имеет всего несколько экземпляров, которые могут быть где угодно? – я наконец подняла на нее взгляд.

– А что за книга? – поинтересовалась мама.

– Владимир Токарев «150 дней в каменоломнях», мы с Иренкой хотели ее нашему историку подарить на День учителя.

– Как ты сказала? «150 дней в каменоломнях»? – прищурено и ироничной улыбкой переспросила мама.

– Да, а что? – ответила я.

– А ты знаешь, что у твоей Бабушки есть домашняя библиотека, а в ней очень много военных книг? – обрадовала меня мама.

– Точно, а про нее-то я и забыла! – аж прикрикнула я.

Я очень обрадовалась, что у меня появилась надежда, быстро доела суп и стала собираться к бабушке.

Спустя три часа. У бабушки.

– Батюшки! Сколько тут книг! – я с открытым ртом смотрела на огромную стенку с книгами.

Моя бабушка когда-то работала в библиотеке. И все таскала оттуда книги домой. А поскольку складывать их все было некуда, дедушка соорудил целую стенку для книг. Шесть полок и в каждой книг по тридцать. И все разные: и маленькие, и большие, широкие и узкие, тонкие и толстые, в общем выбрать есть из чего. Я сразу принялась искать нужную книгу, но это не так-то и просто: рядом с детскими сказками мог стоять томик Лермонтова, рядом с «Войной и миром» – орфографический словарь.

– Так, на этой полке ее нет, – сказала и принялась лазить на второй с низу полке.

Так обшарила всю стенку. Книги не было. Я снова отчаялась, но тут бабушка сказала:

– Знаешь, что? Сходи-ка к Матвею Иванычу, у него тоже есть старинные книги, вдруг и эта есть?

Матвей Иваныч – Это бабушкин сосед и наш старинный друг семьи.

Пришла я к нему

– Ника, ты? Заходи, – сказал сосед, и я прошла в квартиру. Сразу и не скажешь, что Матвей Иваныч живет один: повсюду чистота и порядок, все лежит на своих местах.

– Матвей Иваныч, на вас одна надежда, – тихо сказала я.

– А что случилось? – улыбнулся сосед.

– Я ищу одно произведение: Владимир Токарев «150 ночей в каменоломнях», – сказала я.

– Есть у меня такая, – Матвей Иванович ушел в комнату и через секунду вернулся, – вот держи.

Он вручил мне очень старую книгу 1964 года издания и добавил:

– Это произведение осталась в единственном экземпляре. Я дарю ее тебе.

– Спасибо, Матвей Иваныч, – сказала я и обняла его, – спасибо.

Я взяла книгу и пошла домой.

5 октября. День учителя. Первый урок – история. Ребята подошли всем классом к Генриху Арнольдовичу. Все, кроме нас с Иренкой. Мы подошли отдельно после урока.

– Генрих Арнольдович, у меня и Ирен для вас особенный подарок, – сказала я и протянула ему книгу.

– Это же Токарев! – историк аж чуть не уронил очки, но вовремя придержал их рукой, – откуда он у вас?!

– Там, откуда мы его взяли, уже нет, – сыронизировала Иренка

– Девочки, спасибо вам огромное, – Генрих Арнольдович крепко обнял нас, а когда отпустил, мы увидели на его глазах слезы. Слезы! Мужские! Он плакал от счастья, как ребенок. Нам удалось исполнить заветную мечту нашего учителя. Как же приятно, когда кто-то радуется. Это невероятное чувство – счастье!

V Глава

Через неделю выпускной вечер. Мы переходим в 10-й класс. Не все, конечно, кто-то пойдет учиться дальше в техникум или училище, а кто-то останется в школе до 11-го класса. Мы с Иренкой остаёмся в 10-м классе не только потому, что хотим поступить в ВУЗ, но и потому, что привыкли к учителям и одноклассникам. Все экзамены сданы, учеба закончена. Каникулы. Сразу после выпускного мы с нашей классной руководительницей поедем на три дня в лес.

– Изольда Матвеевна, можно мы пригласим Петра Алексеевича? Пожалуйста – попросили мы с Ирен.

– Девочки, мы едем отдыхать, а не учиться. Давайте мы всех учителей соберём, директора, администрацию школы, уборщиц? Чего уж там. – классная нахмурилась.

– Но Изольда Матвеевна, пожалуйста! Мы же Андрея Геннадьевича пригласили, почему географа нельзя?

– Андрей Геннадьевич будет жарить мясо, у него очень хорошо получается. И вообще одного мужчины достаточно, сказала классная (Ага, отмазалась, она просто влюблена в математика)

– Изольда Матвеевна, мы очень сильно просим, – мы чуть было не упали на колени, – пожа-а-алуйста!

– Ладно, хорошо, но больше мы никого не возьмём! – сжалилась учительница.

Мы с Иренкой, обрадованные, побежали к географу.

– Пётр Алексеевич, вы поедете с нами в лес на три дня? – спросила Ирен.

– Ой, девочки, так неожиданно. Смотря, когда, во сколько? – учителю явно было не ловко, и я сказала:

– В понедельник в 7:00 собираемся в фойе школы. Простите, Пётр Алексеевич, надо было раньше предупредить, а теперь у вас, наверное, дела, и вы не сможете с нами поехать, – я немного расстроилась, Иренка обняла меня, а географ сказал:

– Ну… если вы меня приглашаете…

– Мы вас приглашаем!!! – чуть ли не хором сказали мы.

– Ну… тогда… я подумаю…– с хитрой улыбкой говорил он. Я сама не заметила, как из моих глаз потекли слезы. Пётр Алексеевич увидел это и рассмеялся:

– Ты чего? Да я шучу! Конечно я поеду с вами, Ника, – он положил руки мне на плечи, заглянул в мои глаза и добавил:

– Ну-ка не плачь, посмотри на меня, – я подняла глаза на него, – вот, а теперь улыбнись, – я ни в какую не хотела это делать, – улыбнись, сказал, – он начал меня щекотать, а Иренка подхватила. Я залилась смехом и кое-как смогла выжать из себя пару слов:

– Пре… а-ха-ха…прекрати… ой … прекратите, – меня, наконец, отпустили и я успокоилась.

– Ну вот, так-то лучше, – географ улыбнулся…

Мы с Иренкой уже на полпути к дому.

– Ника, что это сейчас было? – спросила Ирен.

– Когда? – в непонятках ответила я вопросом на вопрос.

– Ну там, в кабинете Петра Алексеевича. Почему ты плакала? – Ирен посмотрела на меня довольно обеспокоенно.

– Я… я просто хотела, чтоб он поехал с нами, – и закрыв лицо руками и чуть не заплакала снова. Иренка присела на лавочку и показала рукой, чтобы я села тоже.

– Ника, ты мне что-то не договариваешь, скажи, что случилось? – я посмотрела на Ирен и решила ей все рассказать.

– Только не смейся, пожалуйста, и никому не говори. Это секрет, – я довольно серьезно посмотрела на подругу.

– Обещаю, – так же серьезно, но с лёгкой улыбкой сказала Ирен.

– Я кажется люблю его, – с какой-то дрожью в голосе сказала я и приготовилась к худшему – к смеху лучшей подруги.

Но она не засмеялась и сказала:

– Это же прекрасно! – я улыбнулась и пробормотала:

– Только никому не говори, тем более ЕМУ.

– Хорошо, не скажу, но думаю ты ему тоже нравишься.

– Понимаешь, Иренка, у нас так не принято, он наш учитель, а здесь отношения с учителем карается законом, – объяснила я

– Но почему? Это же неправильно! Любви все возрасты покорны и статусы тоже, – недоумевала Иренка.

– Вот такие вот у нас законы, Ирен, признаешься учителю в любви – его посадят, и тебя в детскую комнату милиции запихнут. Так что лучше сидеть и страдать молча в тряпочку.

– Да что это за законы?! Любовь запрещать – последнее дело, – Ирен еле успокоилась…

Настал день отъезда. Все собрались на крыльце школы. Но кого-то не хватает. Ах, да, Пётр Алексеевич снова опаздывает.

– Ну и где ваш Пётр Алексеевич? – с издёвкой спросила Изольда Матвеевна.

– Он придет, он обещал! – сказала я, – давайте подождем ещё немного.

– Ника, мы не можем столько ждать, – впервые спокойно и с улыбкой произнесла классная.

– Ну ещё пять минуточек, Изольда Матвеевна, – попросила я, – пожалуйста.

– Ну хорошо, ПЯТЬ минут, не больше, – классная пошла к математику.

– Спасибо, – я стала озираться по сторонам и глазами искать географа.

Наконец вдалеке показался знакомый силуэт.

– Это Пётр Алексеевич! – сказали мы в один голос с Ирен.

– Здравствуйте, простите за опоздание, задержался немножко, – приблизившись к нам сказал географ, – спасибо, что подождали.

– Ничего страшного, – улыбнулась я, но звонкий голос классной перебил меня

– Пётр Алексеевич, вы знаете, что опаздывать некрасиво?!, – строго сказала учительница, – садитесь в автобус.

Самое интересное в любом путешествии – дорога.

Мы играли в города, смотрели в окошко, наблюдая за кипящей жизнью. Я даже умудрилась вздремнуть. Общая продолжительность пути была 4 часа. Наконец мы приехали. Все гурьбой выскочили из автобуса. Роскошное владение леса заворожило меня с первых минут. Тихое щебетание птиц, мелодичное шуршание деревьев, красивое журчание ручейка, впадающего в огромную реку – ради этого стоит жить. Мы установили палатки на самой красивой поляне. Она располагалась возле небольшого склона, ведущего к берегу реки. Правда эту реку закрывала небольшая, шириной в одно дерево, лесополоска. Андрей Геннадьевич и Изольда Матвеевна соорудили мангал из валяющихся неподалеку кирпичей и принялись насаживать мясо на шампуры. Мы с Иренкой решили прогуляться неподалеку. К нам присоединился и Пётр Алексеевич. Только мы повернулись, так сказать, ко всем – задом, к лесу – передом, как сзади послышался голос Алешки Панфилова

– Ника, Иренка, можно я с вами пойду? – спросил он.

– Конечно можно, Алёшка, в чем вопрос? – ответила я.

Вчетвером мы гуляли по лесу, пройдясь по-над пригорком, мы забрались в самую чащу леса. Наелись всевозможных ягод и поиграли с белками и сурками, какие же они милые. Даже умудрились прикормить лося. Вот уже собрались идти в наш лагерь, но вдруг Алёшка как закричит:

– А-а-а! Мед… медведь!!! – мы замерли в ожидании, что же будет дальше. Медведь медленно подходил к нам, Пётр Алексеевич сказал:

– Тихо, не привлекайте внимание, он поймет, что мы для него не опасны, и уйдет.

– Долго нам так стоять? – вдруг крикнул Алёшка, – уходи, медведь, прочь!!!

Мишка оскалился и побежал вперёд, Пётр Алексеевич сказал:

– Молодец, Панфилов, ты его разозлил! Бежим на дерево!

Мы ринулись вперёд, закарабкались повыше на ветку и Ирен дрожащим голосом произнесла:

– Я… Я боюсь, мне страшно, – она заплакала, закрыв руками лицо, я обняла подругу и сказала:

– Не бойся, Иренка, мы с тобой, все будет хорошо.

– Зачем мы ушли далеко от лагеря? Как мы теперь вернёмся? – сказала Ирен

– Зато интересное приключение получилось, правда Ника? – подбодрил географ.

– Правда, – согласилась я.

– А почему мы на дереве? Почему не побежали сразу в лагерь? – спросил Алёшка.

– Потому что мы бы привели мишку в лагерь и устроили бы переполох, и подвергли опасности всех ребят и учителей, – объяснил Пётр Алексеевич.

Наконец медведь фыркнул и убежал прочь. Мы спокойно слезли с дерева и пошли в лагерь. Пока дошли до палаток, солнце село и вокруг образовалась темнота. Пётр Алексеевич снова разжёг костер, Алёшка пошел спать в свою палатку, а мы втроём сидели у костра и смотрели на звёзды. Уснули только под утро и, когда проснулись, увидели хитрые улыбки одноклассников.

– Ну и где вы были полдня и всю ночь? – с издёвкой спросил Рожкин.

– Гуляли, тебе-то что? – холодно ответила Ирен, – тебя это не касается.

– Ещё как касается, – Костя убедительно всхлипнул, – я тут переживаю, а вы гуляете где-то.

– Ты? Переживаешь? Ха-ха, не смеши меня Рожкин, – рассмеялась Ирен, – тебе не наплевать разве что только на себя.

– Смешно тебе, Паклер, а получить не хочешь? – Костя замахнулся на Ирен, и хотел было ударить, но его руку поймал Пётр Алексеевич

– Рожкин, ты что себе позволяешь?! – географ отпустил его руку и нахмурившись посмотрел на Костю.

– Я? Она сама первая начала! – возмутился Рожкин.

– Прекрати этот детский сад, слушать противно, – сказал Пётр Алексеевич, – идем, Иренка, нас Ника ждёт.

– Куда это вы опять собрались? – поинтересовался Костя.

– Тебя это не касается, – сказал географ…

Мы все вместе, классом, купались в речке. Потом все вместе в игровой форме учились ориентироваться на местности (конечно наша команда победила, так как с нами был географ). Вечером травили анекдоты у костра, а на следующее утро начали собираться домой. Сложили палатки, убрали весь мусор, потушили догорающий костер и сели в автобус.

Прошло четыре часа. Наконец-то! Мы дома! Милый город, как я по тебе скучала! Как говориться, в лесу хорошо, а дома лучше. Ну вот, теперь со школой мы встретимся только в сентябре, в следующем учебном году…

VI глава

Летние каникулы закончились, и наступила пора учебы. Мы перешли в 10 класс, а мне исполнилось 17. 2 сентября. Первый учебный день. Мы теперь десятиклассники. Вчера на линейке нам сказали, что в нашем классе новый ученик, как мы все поняли, это внук нашей классной. Ох, я представляю, что это будет за мальчик, судя по бабушке. Хотя не всегда дети копируют родителей и бабушек с дедушками. Но посмотрим, вчера он не пришел на линейку, поскольку только приехал в город, а сегодня должен быть в школе.

Шел первый урок – история. Генрих Арнольдович что-то писал на доске. Неожиданно в класс вошла Изольда Матвеевна и с ней мальчик невысокого роста с угольно – черными волосами и серебристо – серыми глазами. Все ребята сразу начали шептаться, посматривая на нового ученика.

Вдруг классная прервала этот шепот и сказала:

– Прошу любить и жаловать, ваш новый одноклассник – Дима Ветров.

Мальчик молча помахал рукой и сел на последнюю парту рядом с Рожкиным.

Как только классная скрылась из поля зрения, все начали переговариваться.

– Тишина в классе, – постучав указкой по столу, скомандовал учитель, – ну что ж, Дима, очень приятно, меня зовут Генрих Арнольдович. А мы продолжаем урок.

На перемене все начали подходить к новенькому знакомиться. Мы с Иренкой сидели недалеко от лестницы и болтали. Вдруг к нам подошёл, угадайте, кто? Дима, собственной персоной.

– Ты Ирен? – спросил новенький, присев рядом с Иренкой.

– Да, это я, – смущённо ответила девочка.

– Я слышал, ты нерусская? – так же смущённо поинтересовался он.

– Англичанка, – добавила Ирен.

Но эта милая беседа продлилась не долго, ее прервал звонок на урок.

Прошло две недели. У нас в классе появилась преступная группировка, проще говоря, компашка хулиганов: Ветров, Рожкин, еще и Гришку Громова подбили на всякие подлости. А наши близняшки Аня и Яна то и дело бегают за Димой Ветровым, вроде влюбились, но он почему-то все время поглядывает на Иренку. Наверное, она ему понравилась.

– Чего это ты, Димка, на Паклер так пялишься? – С хитрой ухмылкой поинтересовался Рожкин, – влюбился что ль?

– Ну она симпатичная, – смущенно сказал Дима, – она мне нравится, только никому не говори, особенно Ирен.

– Я, по-твоему, совсем бессердечный? – Костя, положил руку на плечо другу.

– Только я не знаю, как ей понравиться, – дополнил Ветров.

– Ладно, не дрейфь, я тебе помогу, – Хитро сказал Рожкин, – девчонки любят сильных, значит надо ей показать твою силу. Подойди на перемене к какому-нибудь первоклашке и при Паклер толкни его или ударь, будто ты сильный.

Так он и сделал. На перемене мы с Иренкой сидели возле кабинета математики (он у нас находится на втором этаже, а рядом располагаются кабинеты младших классов, так что все первоклассники на виду). Дима подошел к мальчику из первого класса и сильно толкнул его, что тот аж упал и ударился головой. Малой заплакал. Мы с Иренкой побежали на помощь.

– Ты что делаешь, Ветров, тебе что заняться нечем? – крикнула Ирен.

– Вот именно, зачем маленьких обижаешь? – подхватила я.

– Ведешь себя как первом классе, – добавила Иренка.

– Разве девочкам не нравятся сильные парни? – удивился Дима

– Сила – это когда ты можешь поднять тяжесть или спасти кого-то – это

называется «сила духа», – объяснила Ирен, – а когда ты делаешь кому-то больно – это жестокость.

Димка тут же исчез с этажа, будто его и не бывало.

– Так, не получилось с силой, попробуем взять спортом, – сказал Рожкин.

– Это как? – спросил Дима.

– А так, – объяснил Костя, – девочки любят спортивных. Значит, на физкультуре

будешь стараться больше всех, бежишь пять кругов вокруг стадиона вместо трех, ясно?

– Постараюсь, – вздохнув ответил Дима.

Третий урок. Физкультура. Мы с Иренкой пробежали три круга и устали. А Димка бежал уже пятый круг. Пот ручьем, лицо красное, но Ветров не сдается. А Иренка даже глазом не повела, объясняя это тем, что Дима явно выделывается. Все упражнения Ветров старался делать лучше всех (правда не все получалось).

– Она все равно на меня внимания не обращает, – грустно произнес Дима.

– Будем пробовать другие варианты, – сказал Костя, – еще девочки любят умных. Сегодня на контрольной по географии спишешь у Панфилова.

На следующий день уже говорили результаты этой контрольной.

– Ирен – пятерка, молодец, – сказал Петр Алексеевич, -А Ника меня расстроила, могла бы и лучше, четыре. Панфилов Алеша – пять, а вот Дима Ветров – два, а знаешь, почему?

– Почему это?! – удивленно спросил Дима, – у меня же все правильно!

– Правильно, не спорю, – спокойно произнес географ, – но ты списал, у вас с Панфиловым одинаковые ответы.

– Может это он у меня списал, откуда вы знаете? – не унимался Ветров.

– Знаю, – сказал Петр Алексеевич, – насчет Алеши я уверен, он знает предмет, а вот ты нет. Вот скажи, какая страна более развита: Италия или Китай?

– Китай, конечно, – недолго думая ответил Дима.

– А вот и нет, Ника, скажи, почему Италия? – спросил уже у меня географ.

– Потому что это Европа, тут меньше сельского хозяйства, а Китай – это аграрная страна, здесь преобладает сельская деятельность, – ответила с умным видом я.

– Правильно, Ника, видишь, Дима, ты даже этого не знаешь, – Сказал географ, – а этот вопрос был в контрольной, и ты почему-то правильно на него ответил.

Я снова подняла руку.

– Да, Ника? – учитель посмотрел на меня.

– А еще в Китае за счет большого населения процент ВВП на душу населения меньше чем в Италии, – добавила к своему ответу я, – это еще один фактор развитости страны.

– Молодец, Ника, – похвалил Петр Алексеевич, – поставлю-ка я тебе все-таки пять за то, что ты так хорошо рассуждаешь.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Перемена. Дима с Костей снова что-то обсуждают.

– Слушай, мне надоело уже перед ней выкручиваться, – сказал Дима, – я просто подойду к Иренке и спрошу, что ей надо вообще.

– Ну попробуй, но за последствия я не отвечаю, – ответил Костя.

Мы с Иренкой сидели в кабинете Истории и играли в города. Вдруг к нам подошел Дима.

– Ирен, скажи, какие вам, девчонкам парни нравятся? – спросил Ветров.

Ирен в недоумении посмотрела на Диму.

– А чего это ты интересуешься? – спросила она, – влюбился что ли в кого?

– Ну… ты мне нравишься, – смущенно ответил Дима, – я пытался тебе понравиться: и сильным хотел показаться, когда малого толкнул, и на физкультуре больше всех занимался, и умным сделаться хотел, когда контрольную списал, я думал географ мне пятерку поставит он выдал меня. А ты на меня внимания не обращала.

Мы с Иренкой переглянулись и засмеялись в один голос

– Открою тебе один секрет, – сказала Иренка, – нам, девочкам нравится, когда парень такой, какой он есть, а не когда он кого-то изображает.

– Так, я, пожалуй, оставлю вас наедине, – влезла в разговор я, – не буду вам мешать.

Прошло два дня. Иренка с Димой стали встречаться. Он перестал хулиганить, и даже пытался подговорить на это Костю, но, к сожалению, не получилось.

Перемена. Дима не пришел в школу, так как заболел. Мы с Ирен сидим возле кабинета географии. Вдруг к нам подходят близняшки.

– Паклер, какого черта ты увела нашего парня? – спросила Яна, и они втроем отошли подальше.

– Я? – удивилась Ирен, – это вы про Диму?

– Да, про Диму, он нам нравится, – сказала Аня.

– А вы у него спрашивали, кто ему нравится? – я влезла в разговор.

– А тебя это не касается, – посмотрев на меня, сказала Яна, – так что не лезь.

– Ирен – моя подруга, а Дима – ее парень, – сказала я, – так что прошу оставить их в покое.

– Так, Любимова, уйди по-хорошему, – Аня и Яна подошли ко мне почти вплотную, – или мы…

– Или вы что? – не успокаивалась я.

– Ну все сама напросилась, – сказала Яна и со всей силы зарядила коленкой мне в живот. Я упала. Еще и ногу свело. Вдруг я услышала голос Петра Алексеевича

– Так, что тут происходит? – строго посмотрев на близняшек сказал он, и тут же обеспокоено посмотрел на меня, – Ника, ты в порядке?

– Да, кажется да, – сказала я, попытавшись встать, но тут же упала снова.

– Давай помогу… осторожнее… вот так, – они вместе с Иренкой помогли мне добраться до скамейки, – вот видите, что вы сделали?

– А почему она лезет не в свои дела? – сказала виновато Яна.

– Да, а Ирен вообще увела нашего парня, – поддакнула Аня.

– Даже слышать об этом не хочу, – сказал географ, – еще раз увижу, что-то подобное, пеняйте на себя.

– Но она сама первая начала, – хором сказали близняшки.

– Она вас даже и не собиралась трогать, – заступилась Иренка.

– Что за детский сад? Первая не первая… – сказал он, – хоть пальцем тронете Нику или Ирен… ну вы поняли.

Петр Алексеевич убедился, что мне уже лучше, и ушел к себе в кабинет. А мы пошли домой, так как у нас уроки закончились (их сегодня всего четыре)

VII глава

Пришло время познакомить вас с нашей учительницей русского языка и литературы. Рубецкая Анна Николаевна – милая девушка лет тридцати – тридцати пяти с темно-красными волосами, и, как и положено большинству учителей русского языка и литературы, очень даже подходящими под ее стиль очками. Анна Николаевна владеет невероятным актерским талантом, и именно поэтому она часто устраивает всякие сценки и мюзиклы. Анну Николаевну очень легко обидеть, или напугать, ведь она настолько эмоциональна, что даже один раз расплакалась, когда ей подложили кнопку на стул. С тех пор этого никто не делал, потому что все боятся, что Анна Николаевна своими слезами затопит всю школу.

Урок литературы.

– Здравствуйте, ребята, присаживайтесь, – Анна Николаевна поправила очки и подошла к доске, – записываем: 14 октября… классная работа, кстати, ребята, 21 октября, то есть через неделю, будет конкурс чтецов. В этот раз я не буду выбирать участников по желанию. Я послушаю каждого, кто как читает, и сама выберу, кто будет участвовать.

Каждый из нас прочитал учительнице «Белеет парус одинокий…». Анна Николаевна выбрала трех человек для участия в конкурсе, это были Екатерина Сомова, Алешка Панфилов и, к большому сожалению я. Почему «к сожалению»? А потому, что я боюсь выступать на сцене. Каждый раз, когда я вижу огромное количество людей, смотрящих только на меня, я мгновенно начинаю заикаться и забываю весь текст. Хотя я и мечтаю стать певицей, выступать на сцене мне пока что совсем не хочется. Вот такой вот я странный человек.

– Извините, Анна Николаевна, можно я не буду участвовать? – испуганным голосом пробормотала я.

– Ника, ты что боишься? – сказала учительница.

– Нет, не боюсь, просто не хочу, -ответила я.

– У тебя отличная интонация, – сказала Анна Николаевна, – мне нравится то, как ты читаешь «Парус» Лермонтова. Поэтому ты будешь участвовать.

– Но…– только хотела возразить я, как Анна Николаевна меня перебила.

– И никаких «но»! – сказала она, – Ника, я не дам тебе загубить собственный талант…

Шла перемена перед уроком географии. А я сидела за партой и грустила, потому что нужно было выучить большущий текст (как мне на тот момент казалось) Лермонтова «Смерть поэта. Рядом сидела Ирен и пыталась меня успокоить.

– Ника, не расстраивайся, у тебя все получится, – сказала Иренка и обняла меня с такой силой, что аж чуть не задушила.