20 лет потерянного счастья

* * *

Каждую перемену Артур искал Соню глазами и видел, что ее глаза ищут его. Они говорили обо всем, что приходило на ум, и смотрели, смотрели друг на друга. В пятницу он сказал ей:

– Ты обещала прийти ко мне в гости, пойдем сегодня.

Соня засмеялась.

– Я обещала? Не помню.

– О! – весело воскликнул он, – да у тебя плохая память! Как же ты умудряешься так хорошо учиться?

В это время он держал Соню за руку и крепко ее сжал в своей ладони.

– Ой! – громко крикнула она. – Больно же, отпусти, пожалуйста.

– Нет! – смеясь, сказал он.

– Отпусти!

– Нет! Пока ты не скажешь – да!

– Я не предупредила родителей, они будут очень недовольные, если я приду не вовремя.

– Позвони, пожалуйста, – попросил он жалобно, – в субботу и воскресенье у меня соревнования по волейболу, я не смогу тебя увидеть.

– В субботу я тоже занята. Хорошо я пойду сегодня к тебе в гости, – он отпустил её руку и они, смеясь, побежали в уже закрытые классы. Встретившись после занятий на школьном крыльце, взявшись за руки, Артур и Соня пошли в сторону его дома, не обращая внимания на взгляды ребят и учителей. Было очень тепло в тот зимний день. Легкий прохладный ветерок, шевелил их волосы, не грея, светило ярко солнышко. Им было так хорошо: идти вот так вдвоём, взявшись за руки.

Родителей еще дома не было. Обычно они приходили с работы поздно. Артур показал Соне родительский дом, сад и привел ее в свою просторную светлую комнату, где большое место занимал его рабочий стол, состоящий из обычных столов, стоявших вплотную вдоль стены. На одном из них была установлена чертежная доска, кульман. В комнате было очень много навесных полок с книгами и журналами.

– Здесь я провожу свободное от гимназии и спорта время, – сказал Артур.

Она села на край его рабочего стола. Он стоял рядом. Некоторое время они молчали, потом он спросил:

– Ты будешь пить кофе?

– А ты?

– Если ты, то и я.

– Буду.

– Тогда я пошел на кухню, пойдешь со мной?

– Конечно.

Они пили кофе и ели торт, оказавшийся каким-то чудом в холодильнике, никем не тронутый.

– Больше всего на свете я люблю торты, но очень редко их ем, – сказала Соня, – мама не ест и мне не дает. Она говорит, что если мы будем есть торты и пироги, то станем очень толстыми и некрасивыми. Я это знаю, но торты очень люблю. Ем их иногда, когда она не видит, понемножечку.

– У нас они тоже редко бывают, сегодня просто невероятно, как он оказался в холодильнике, да еще целым. Просто чудо.

– Чудо? Разве бывают в жизни чудеса? Ты веришь в них?

– Да! С рождественских праздников.

– Я тебя серьёзно спрашиваю.

– Я серьезно отвечаю. Когда я пришел на бал, у меня было чудесное настроение, и еще предчувствие, что должно свершиться что-то необыкновенное, прекрасное, и оно свершилось, я увидел тебя.

Она опустила глаза. Молчала. Потом тихо произнесла:

– Ты же не знаешь меня совсем.

– А что я должен знать о тебе? Скажи.

– Я совсем не чудесная и не чудо, а обыкновенная, как и все.

– Если бы ты была как все, я бы не увидел тебя, – Артур взял ее ладони в свои, сжал их, притянул к своим губам, поцеловал ее пальцы.

Соня встала:

– Давай уберем все со стола, помоем посуду, – сказала она.

Они вместе навели порядок на столе.

Она стояла и смотрела в кухонное окно, когда он подошел к ней, обнял за плечи.

Соня щекой прижалась к его щеке. Он целовал ее: в волосы, щеку, ухо, потом повернул к себе и крепко поцеловал в губы. Она ответила на его поцелуй легким прикосновением губ.

– Мне пора идти домой.

Артур отрицательно покачал головой.

– Что, если я не отпущу тебя?

– Ты что? Это невозможно. Будет большой скандал.

– Тебя будут бить? – засмеялся он, немного расслабив свои объятия.

– Меня никогда не били и не бьют. Меня очень много и долго убеждают, воспитывают, и все морально – лучше бы побили, – тихо засмеялась она. Почему ты так часто спрашиваешь? Тебя что, бьют?

– Разве похоже, что меня, такого большого, кто-то может бить? Это шутка такая.

Они оба весело рассмеялись. Он взял ее за плечи и повел в свою комнату. «Это должно произойти сегодня, сейчас», – думал он, осыпая ее лицо поцелуями.

«Я люблю его, – думала Соня, – Как приятно, когда он меня целует, я сама хочу его целовать. Неужели это произойдет сейчас? Я хочу, чтобы это произошло».

Потом она уже ни о чем не думала, а только ощущала его поцелуи, ласку и целовала, ласкала его.

* * *

Было раннее утро, и Артур лежал в своей кровати. Проводив Соню вечером, он на какой-то момент задремал на диване. Проснувшись, принял душ и лег в кровать, но так и не сомкнул глаз до самого утра. Всю ночь он думал только о ней. Все его мысли, душа, тело были с ней, с Соней.

Все, чего они оба со страхом и любопытством ожидали, свершилось. Они соединились вместе – два разных человека и стали третьим, другим. Она заполонила его. Ему казалось, что она слилась с ним в единое целое и была сейчас с ним и в нем невидимой, неощутимой. В этот момент Артур подумал, а потом записал в своем дневнике: «Какая чудесная жизнь! С мужчиной в жизни происходит три больших чуда: сначала рождается, потом становится взрослым, впервые соединившись с женщиной. Третье – это, когда он умирает. Как хочется жить и как страшно даже думать о смерти, особенно сейчас, когда познал второе чудо».

Смерть ему казалась в эти минуты такой страшной, а жизнь такой прекрасной.

С тех пор прошли годы. Много было в его жизни удач и неудач, хорошего и плохого, были и другие женщины. Но этот год, когда ему исполнилось 20 лет, когда он встретил ее и познал, что значит быть взрослым мужчиной, стал для него точкой отсчета в дальнейших происходящих событиях в его жизни.

Если его спрашивали: «Что для тебя счастье? Или: «Счастлив ты или нет?» – он отвечал с тех пор так: «Счастье не бывает одинаковым, всё зависит от возраста и время, в которое человек живёт. Жизнь состоит из плохого – это несчастье и хорошего – это счастье. Если человек не доволен тем промежутком времени, в котором он живет, не доволен людьми, окружающими его, делом, которым он занимается и, наконец, недоволен сам собой, наверное, это несчастье. Если же человек любит своё время, свою работу, любит людей, уважает сам себя, наверное, это счастье. Жизнь так устроена, что время отведённое человеку для жизни, заполняется счастьем и несчастьем, но иногда бывают такие минуты счастья! Они несравнимы ни с чем, они больше чем обычное счастье, они не повторяются и не забываются. В это время Артур думал о времени, когда ему исполнилось – 20 лет.

В том году он поступил в университет и тогда же познал незабываемую горечь обид и разочарований.

* * *

Артур уже больше часа, как подъехал к магазинам, поставил «Мерседес» на стоянку и остался сидеть в машине, положив руки на руль, а подбородок на руки. Воспоминания нахлынули на него. Повседневная занятость уже давно не позволяла ему вот так вернуть свою память в прошлые годы. Почему-то сегодня воспоминания были особенно яркими и подробными. Не потому ли, что все последнее время его мучила мысль: «Надо ли было так строго придерживаться тех планов и целей, которые я, когда-то для себя определил?»

Тогда ему казалось, что только так должно и быть, что только этот путь его жизни будет правильным, и только так должен жить нормальный цивилизованный современный человек. Почему же он так не уверен сегодня в этом? И из-за этой неуверенности ему так плохо.

* * *

Это произошло снова в его комнате. Он долго смотрел на Соню, потом взял ее лицо в свои руки и, тихо улыбаясь, спросил:

– Неужели это возможно? Я буду папой, а ты мамой, и у нас с тобой будет такой маленький-маленький человечек – девочка, да? Такая же красивая и чудесная, как ты?

Она рассмеялась, целуя его в губы, нос, подбородок и сквозь смех сказала:

– Нет! Это будет мальчик, такой же большой, сильный и очень умный, как ты. Нет, еще умнее.

– Нет! Это должна быть девочка, – придавая голосу строгость, а себе командирский вид, сказал он, – мне очень хочется девочку.

– А я хочу мальчика, – пытаясь сказать строго и громко, сквозь смех сказала Соня.

– Хорошо, хорошо у нас будет сразу и девочка, и мальчик. Сможешь? – еще громче смеясь и крепко прижимая ее к себе, сказал Артур.

В дверь постучали, и они крикнули в один голос: «Да!»

Вошел Макс, спросил:

– Что это вы так громко смеетесь?

– Соня обещает родить мне сразу двойню. Я же не хочу двойню, я хочу тройню, – продолжая смеяться и держать ее в своих объятиях, сказал Артур.

– Родить? – спросил Макс.

– Да! Соня беременна, и нам осталось выбрать, кого и скольких она будет рожать.

– Ты говоришь, это серьезно?

– Ну да! – смеясь, ответил Артур.

Помолчав немного, Макс сказал:

– Мама спрашивает, вы будете ужинать?

– Нет! – ответили снова в один голос Артур и Соня, – Мы заходили в кафе после тренировки, – сказал Артур.

Была суббота, и она в этот день обычно ждала его у выхода из спортзала, потом они шли в кафе, на танцы или просто гуляли по городу. Вечером приходили в его комнату. Суббота и воскресенье – это были те дни, когда они могли быть вместе.

Брат ушел. Целуя ее, он шепотом попросил:

Позвони домой, скажи, что ты будешь ночевать сегодня у меня.

Хорошее настроение не покидало их. В эту минуту они оба думали только о том, чтобы надо быть вместе и навсегда – на всю жизнь.

Соня набрала номер телефона, громко и весело сказала в трубку:

– Алло, мама! Это я! Мама, я сегодня останусь ночевать у Артура, не теряй меня. Мама, я уже взрослая. Ты должна осознать это и привыкнуть к этому. Все! Пока! – она положила трубку и, смотря на телефонный аппарат, сказала:

– Я права. Она должна привыкнуть и понять это, наконец.

Утром они пили кофе с мамой Артура. Сразу же бросилось в глаза то, что она была очень серьезной и молчаливой, не села с ними за стол, а стояла и смотрела в окно, отпивая маленькими глотками кофе из чашки. Выходя из-за стола, Артур шутливо спросил:

– Мама, что-то случилось? Почему ты сегодня такая сердитая?

– Да, случилось, мы поговорим об этом вечером, – сказала она, не поворачиваясь к нему лицом.

– А сейчас об этом поговорить нельзя? – спросил Артур.

– Вам пора идти, – сказала она и вышла из кухни.

Они переглянулись, пожали удивленно плечами, затем, взявшись за руки, вышли из дома. В этот день Артур уезжал на соревнование в другой город. Проводив Соню, он уехал и вернулся только к вечеру. Весь этот день Артур думал только о том, что сказала ему Соня вчера вечером.

По дороге он обращал внимание на беременных женщин и на тех, кто вез детей в коляске. «Неужели и у меня будет такой же маленький? Как это интересно и как это чудесно», – подумал он, значит, у мужчины не три чуда бывает, а четыре. Четвертое чудо – это когда ты становишься отцом. Как интересно все же устроен мир!

Вечером, придя, домой, Артур позвонил Соне. К телефону подошла мать.

– Ее нет дома, она ушла, – сказала она.

– Куда?

Немного помолчав, мать сказала:

– Она не сказала – куда.

– Хорошо я позвоню позже, – Артур положил трубку, подумав: «Может быть, она ко мне идет? Подожду немного и позвоню еще раз».

Он позвонил через полчаса, затем позвонил через час. К телефону никто не подошел. Часы показывали уже девять вечера.

В дверь постучали. Вошли отец и брат.

– Что-то случилось? – спросил Артур.

– Мы думаем, да, – сказал брат.

Отец, опустив глаза, молчал.

– Соня ждет ребенка? – спросил Макс, – это правда?

– Да, правда.

– А ты уверен, что вам это надо сейчас, обзаводиться детьми? – спросил Макс.

– Ребенок свяжет вас. Вы не сможете дальше учиться, – заговорил отец. – Ваша жизнь будет другой. Ребенку нужны условия. Ты должен будешь содержать и его, и жену. А что будет с твоей мечтой – стать архитектором? Ты пойми и нас: меня, маму, представь на минутку, что происходит у нас на душе, когда мы думаем о том, что все труды наши напрасны. Все, к чему мы тебя готовили, о чем мечтали вместе с тобой, останется несбыточной мечтой, иллюзией. И это в то время, когда тебе до поступления в университет осталось всего месяц.

Артур в начале речи отца смотрел ему в глаза, потом, поняв, чего от него хотят, отвел свой взгляд, и стал смотреть на свои руки, сцепленные на животе.

– Мне скоро – 30, но я еще не собираюсь в ближайшее время жениться и обзаводиться детьми. Зачем связывать себя семейными узами? Братик, я тебя не узнаю, совсем не так давно ты говорил, что тоже любишь свободу и вообще никогда не женишься, а сейчас ты хочешь сделать это вперед меня, – переходя на шутливый тон, сказал брат.

– Я думаю, что для родителей Сони, – снова заговорил отец, – эта новость тоже будет не в радость. Насколько мне известно, они имели другие планы относительно своей дочери, к тому же она еще сама ребенок. В наше время 18 лет – еще детский возраст. Я думаю, – он сказал эту фразу с большим акцентом, – ты как старший, как мужчина, должен выбрать для вас двоих правильный путь в дальнейшей жизни.

– Ну, ты подумай, – сказал снова шутливым тоном брат, – взваливать на свою спину такую обузу как семья, дети. Давай поживем для себя. Человеку дается жизнь один раз и молодость тоже один раз. Пошли, папа, не будем ему мешать, пусть он хорошо подумает.

За то время, пока они говорили, Артур сидел молча и не изменил позы. Они ушли, а он все так же продолжал сидеть, сцепив руки и глядя на них. Он думал о том, что сказали отец и брат. Посидев так довольно продолжительное время, Артур встал, подошел к телефону, положил ладонь на трубку, но звонить не стал. Лег, не раздеваясь, на диван и сразу же уснул. Ночью проснулся, и уже не мог уснуть до рассвета. Лежал с открытыми глазами и думал только о ней. Мысли Артура возвращались к тому времени, когда она сказала ему, что у них будет ребенок. В этот момент он прижал ее к себе, и она показалась ему такой родной и необыкновенной, как никогда, близкой и любимой.

В ней есть его частица, она соединилась с ее частицей, и это общее появится в мире новой человеческой жизнью. «Что может еще так соединить и сплотить двух людей? Ничего совершенно», – уверенно отвечал он себе мысленно, лежа в кровати в эту ночь.

С большим трудом Артур отвлекался от воспоминаний о встречах его и Сони, пытался обдумать то, что сказали ему отец и брат.

Конечно же, они имели в виду то, что ему и Соне надо избавиться от ребенка и, как говорит брат, «пожить для себя». Макс имеет уже вторую подругу и практически не бывает дома, даже не ночует. Все свободное время он проводит вместе с ней. Артур никогда не слышал, чтобы они строили планы совместной жизни на будущее. Он стал перебирать в мыслях всех своих знакомых девушек и ребят. Обнаружил, что многие из них живут так же, как и Макс. Все они непросто встречаются, но многие из них давно уже спят вместе, при этом не заводят детей, не обременяют себя семейными узами.

После этих мыслей ему вдруг показалось – что-то невидимое, «холодное» влезло между ним и Соней и мешало согревать их души тем теплом, которое шло от их мыслей друг о друге, когда они были не вместе. Ему вдруг стало страшно от мысли, что они будут жить отдельно, и только изредка встречаться, что она будет иметь свои планы, которыми не будет делиться с ним, что он сам будет поступать так же. Артур не мог себе даже такого представить. Мысль о том, что вдруг она не захочет с ним встречаться, и будет встречаться с кем-то другим, заставила его соскочить с кровати. Было раннее утро, наступил рассвет. Сделав зарядку, приняв душ, Артур снова сел в кресло, в котором сидел вчера.

– Я должен подумать еще, – сказал он вслух, – сможем ли мы учиться дальше? Допустим, я поступлю в университет, буду учиться, а она даже не закончит гимназию.

Все это время, после разговора с отцом Артур ни разу не допустил мысли, что не должен будет учиться. Всю свою сознательную жизнь он не только мечтал о профессии архитектора, но и готовился к ней. Артур не мог даже на минуту представить, что ему надо будет заниматься другим делом.

– Я не могу сегодня принимать решение. Я хочу сегодня видеть тебя, – сказал он вслух, беря с полки фотографию Сони.

В то утро, впервые за последние годы, когда он учился в гимназии, Артур вышел из дома очень рано не как обычно за 15 минут. С первого класса он никогда не опаздывал на занятия и никогда не приходил очень рано в тот раз он был первым у дверей гимназии. Артур решил дождаться Соню. Он сел на самую верхнюю ступеньку лестницы, поднимающуюся к школьному входу, и стал ждать. Через несколько минут пошли учащиеся, учителя, служащие гимназии, Сони не было. Он посмотрел на часы. Через пять минут начнутся занятия. Сердце его тревожно забилось, он подумал: «Надо было позвонить, надо было позвонить. Вдруг что-то случилось? Если ее не будет через пять минут, пойду звонить». Артур встал и увидел Соню: она шла очень медленно по аллее школьного парка. Печальный взгляд ее был направлен прямо перед собой, в одну точку.

Он пошел ей навстречу, смотря на неё, пытаясь поймать взгляд. Взгляды их на какой-то момент встретились, потом Соня опустила глаза, а когда подняла их, то уже смотрела не на него, а в сторону.

– Привет! Я звонил вчера, но тебя не было дома. Если не секрет, где ты была?

– Не секрет – дома.

Они оба замолчали, смотря друг другу в глаза. Прозвенел звонок на занятие. Он взял ее руку в свою и повел в школу как маленькую девочку. Соня не сопротивлялась, но и не отвечала ему на пожатие руки. Покорно шла за ним.

Перед тем, как разойтись по классам, он сказал:

– Я сегодня жду тебя в парке после занятий. Мои уроки кончаются раньше на два часа, я схожу домой и вернусь за тобой.

Она ничего не ответила, а только утвердительно кивнула головой.

Он не пошел домой после занятий, а остался ждать её в дальнем углу парка гимназии. Артур думал о себе, о Соне, о вчерашнем разговоре с отцом и братом.

«Да они правы, что жизнь моя изменится, и многое останется в мечтах. Образование можно получить. В любом случае, что бы ни произошло, я буду учиться. Но какие условия я создам для ее жизни? Нам придется жить в общежитии. В нашем доме жить? О, нет. Брат, сестра, родители, мы с ребенком – это несовместимо. Сниму квартиру – это самый лучший вариант, но ее надо обставить, за нее надо заплатить». Рассчитывать на помощь родителей он не мог.

Артур встал, посмотрел на часы, пошел в сторону гимназии. Через пять минут закончатся занятия.

Она не бежала к нему навстречу, улыбаясь и смеясь, как это было раньше, а тихо шла, опустив глаза.

«Как же хочется знать, что происходит в твоей душе», – подумал Артур, тоже медленно, медленно направляясь ей навстречу. Они пошли вдоль аллеи рядом, впервые за последнее время, не взявшись за руки, не обнявшись. Шли молча, потом она попросила:

– Проводи меня домой.

– Домой? – переспросил он. – Пошли ко мне.

– Нет, я не могу.

– Скажи, что произошло вчера вечером, почему ты не подходила к телефону?

Она помолчала немного, сжав крепко губы и глубоко вздохнув, произнесла дрожащим голосом:

– Я хотела обрадовать родителей, что у нас будет ребенок, но они совсем не обрадовались. Насколько я поняла, и твои тоже не очень рады. Мама звонила им. Очень долго разговаривала с твоим отцом, и даже назначена встреча – будут решать, что им с нами, деточками, делать.

– Но мы ведь не дети уже и сами знаем, что нам делать.

– Ты уверен, что мы можем принять правильное решение?

– Давай подумаем, у нас есть время.

– Не так уж много. Мои родители настаивают, чтобы я сделала аборт.

– А ты что об этом думаешь?

– Я думаю, я думаю, – она помолчала, снова глубоко вздохнула. – Я пока ничего не думаю сама. Проводи меня до дома.

– Почему? Пошли ко мне. Или твои родители запретили бывать у нас?

– Нет, я не хочу сама.

– Ну, хорошо, – согласился Артур.

Они шли молча, не проронив больше ни слова, а когда подошли к ее дому, он сказал, беря ее ладони в свои руки:

– Мы должны подумать и не сделать глупость.

Соня промолчала.

Всю дорогу, пока они шли, он ощущал холодную ледяную прослойку между ними, что ощутил сегодня рано утром. Ему захотелось избавиться от нее, растопить этот лед. Артур обнял Соню за плечи, попытался прижать к себе, но она вырвалась и отступила назад.

– Извини, мне пора идти, у меня сегодня очень много дел.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Потом она резко повернулась и побежала в дом.

Впоследствии Артур пытался вспомнить, о чем он думал в тот день, после того как проводил Соню и шел домой. Он не мог вспомнить. Помнил лишь одно, что ему было очень плохо.

* * *

Дома вся семья была в сборе: мать, отец, сестра, брат. В столь раннее время это случалось очень редко. Артур не удивился этому, а только подумал: «Надо полагать, собрание ради моей персоны». Все сидели в зале перед телевизором.

– Привет, – сказал он, направляясь в свою комнату, потом остановился возле дверей, и резко повернул назад. Сел в свободное кресло.

– Я слушаю вас.

Все переглянулись, брат выключил телевизор, наступила гнетущая тишина. Первым заговорил Артур:

– Если вы желаете продолжить вчерашний разговор, то лучше не надо. Тема еще не обсуждалась и никакого решения не принято. Но уверяю вас, в самое ближайшее время оно будет принято.

В это время он смотрел на мать, но она ни разу не взглянула на него

– Мы нисколько не сомневаемся, что решение будет правильным, – заговорила сестра.

Она училась в университете на врача, и так же, как и брат, не любила сидеть дома. Эмма все свободное время тратила на путешествия. Это было ее хобби. Она этим гордилась, имела хороший фотоаппарат и привозила из поездок много снимков, оформляла фотоальбомы, которые потом дополняла вырезками из газет, журналов и открытками. Почти все полки в ее комнате были заставлены этими альбомами. В свои 26 лет она побывала не только во всех знаменитых исторических местах Германии, но и во многих странах Европы, а так же в Африке, Америке. В ближайшее время готовилась ехать вместе со своим другом в Монголию и Китай.

Замужество, пока в планы Эммы не входило. Артур хорошо знал ее мнение по этому поводу. «Только ненормальные выходят замуж и женятся рано».

Через год, после этого разговора, Эмма родит сразу двух мальчиков-близнецов, не успев закончить университет. Причем, родит не от своего друга, а от молодого врача, с которым встретится в больнице, где будет проходить практику, и затем выйдет за него замуж.

Когда она забеременела, ее никто не уговаривал избавиться от беременности, закончить учебу, пожить для себя. Он слышал однажды, как она плакала навзрыд, сидя в этом же кресле и говорила матери: «Как я люблю его, как я люблю его, и как боюсь потерять его ребенка, а избавиться от него по собственной воле – как это страшно! Какая же я была жестокая и глупая. Я так сейчас понимаю Артура и Соню».

Она не узнала, что он слышал её разговор с матерью, но с тех пор никогда уже у них не было таких дружеских и простых отношений, как прежде.

Но это было потом, а в этот день все сидящие в зале, и в том числе Эмма, были уверены, что их обязанность – помочь Артуру, предостеречь от необдуманного шага, направить его на истинный путь.

Он хорошо знал Эмму и видел по ее выражению лица, что она действительно думает так, как отец и брат, и очень беспокоится за его судьбу.

– Мы знаем, что ты у нас умный, – сказала Эмма, – и не станешь усложнять свою жизнь. Я не хочу повторяться и говорить грубости в твой адрес – ты знаешь мое мнение по этому поводу.

– Да! Конечно, на ваш взгляд, в этой ситуации нужен только ум, более ничего, – проговорил Артур медленно и очень спокойно. Встал с кресла, направляясь в свою комнату.

Окинув всех еще раз пристальным взглядом, он посмотрел внимательно на маму. Он так и не смог понять, о чем думала она в то время, но то, что она не возражала против мнений других – это он понял.

Придя в свою комнату, скрестив руки на груди, стал смотреть в окно. «Какая хорошая сегодня погода, и какое отвратительное настроение у меня, как мне сегодня плохо», – потом он сел за стол, взял свой дневник и записал эти мысли. «Странно, но я ведь не очень сопротивляюсь своим родственникам, – подумал он. – Может потому, что я не уверен в том, что смогу создать нормальные условия для жизни Сони и ребенка. Может, они правы, и будет лучше, если мы закончим учебу?»

* * *

В то воскресное утро Артур проснулся очень рано, долго стоял у окна. Наступил рассвет. Ему было страшно от мысли, что он может потерять Соню, не будет видеть её, встречаться с ней. В этот момент ему казалось, что не будет ребёнка – и она не будет с ним. И в то же время он вспоминал своих знакомых, живущих вместе и не имеющих детей, разговор с братом, отцом с семьёй. Артур пытался представить их жизнь в общежитии или в пустой маленькой комнате. Противоречивые чувства будоражили его мысли. Сердце щемило. Голова болела. Ни одна мысль не шла ему в голову, если она была не о Соне и не о ребенке. Артур со всего размаху стукнул кулаком по косяку окна, ощутив острую боль в руке. Он прижал кулак к лицу и застонал, подошел к телефону, набрал номер Сони. Трубку на другом конце провода взяли сразу же, но молчали.