Шизофрения. История. Клиническая картина. Методы психотерапии

Иногда простая шизофрения принимает «философическую» форму – больной рассуждает о бессмысленности жизни, человеческих интересов и стремлений, фантазирует о том, чтобы заснуть и больше не просыпаться, иногда проводит бесплодные дискуссии по поводу того, что его окружает. С течением времени странности умножаются. Спокойствие тишины нарушают вспышки возбуждения либо кататонические, гебефренические или параноидные элементы.

Габефреническая форма шизофрении – противоположностью простой формы является гебефреническая форма. Если при простой шизофрении поражают апатия и бездеятельность больного, то здесь – сверхинициативность и сверхподвижность, которые, однако, отличаются своей спецификой и напоминают дурашливость маленьких детей.

Гебефреник подвижен, и у него всегда множество идей, которые он с необыкновенной легкостью осуществляет, нередко шокируя этим свое окружение. То скорчит глупую мину, то покажет язык уважаемому человеку, то неожиданно разразится громким смехом в серьезную минуту, а иногда что-нибудь испортит или уничтожит просто так. Всех задирает, не признает дистанции, задает глупые вопросы и смеется без причины. Даже находясь наедине с самим собой, иногда смеется или строит глупые мины. При выполнении поручений проявляет негативизм. На вопросы отвечает невпопад. Часто говорит много, но не всегда понятно, перескакивая с темы на тему, повторяя одни и те же фразы, создавая неологизмы. Для близких больной вскоре становится обременительным. Поскольку поведение такого больного бросается в глаза, он быстро попадает к психиатру, что в случае простой шизофрении бывает скорее редкостью. Подвижность и дурашливость больного напоминают иногда маниакальную или гипоманиакальную фазу циклофрении. Гебефреническая динамика, однако, отличается монотонностью: повторяются одни и те же выходки, гримасы, жесты. Персеверационный ритм – повторение одних и тех же форм поведения – не связан с тем, что делается вокруг, но определяется внутренним, оторванным от внешней действительности состоянием больного.

Лучше всего это выражается в речи. Больной в маниакальном состоянии перескакивает с темы на тему, так как все время что-то новое в окружении привлекает его интерес. Трудно поспевать за его мыслью, однако, понятно, что его в данный момент интересует, к чему он стремится; у такого больного наблюдается высокий темп мыслительной деятельности [20].

Кататоническая форма шизофрении – в мире человека наблюдаются две крайних формы двигательной экспрессии: застывание в неподвижном состоянии и форма мощного двигательного разряда в виде хаотических, бесцельных движений. Обе эти формы двигательных реакций наблюдаются в ситуациях, связанных с угрозой жизни, а субъективным их коррелятором является чувство сильного страха. Обе эти формы являются наиболее характерным внешним выражением кататонической шизофрении. В случае двигательной заторможенности говорят о гипокинетической форме, которая может перейти в крайнюю степень – оцепенение, а в случае двигательного возбуждения – о гиперкинетической форме, крайнюю степень которой представляет кататоническое буйство.

На основе наблюдений двигательной экспрессии, вегетативно-гормональных реакций, и прежде всего высказываний самих больных, которые описывают свои переживания во время кататонического периода, можно предполагать, что как двигательная заторможенность, так и двигательное возбуждение сопровождается сильным чувством страха. Оно может смешиваться с другими чувствами – религиозного или сексуального экстаза, ненависти, беспомощности или необычайной силы – однако страх всегда остается осевым субъективным проявлением кататонической шизофрении. Этот страх может быть определен как дезинтеграционный, так как он связан с бурным разрушением прежней структуры внутреннего мира больного. Между крайними образами двигательной экспрессии – буйства и оцепенения – наблюдаются разные степени двигательной возбужденности и заторможенности. Нередко картина болезни осциллирует – фазы возбуждения перемежаются фазами заторможенности. Иногда кататонические двигательные нарушения бывают только частичными, т. е. захватывают не всю двигательную экспрессию целиком, но лишь один ее фрагмент. Это может быть заторможенность речи – мутизм, ослабление мимической экспрессии (гипомимия), жестикуляции. Двигательное возбуждение может ограничиваться речью, мимикой, жестикуляцией. Еще более выраженная редукция выражается в ограничении возбуждения или заторможенности всего лишь одной двигательной формой. В возбуждении или кататоническом оцепенении больной как будто бы совершенно не испытывает потребности в пище и отдыхе. Если его не заставлять есть, он легко может дойти до крайнего истощения. При попытках кормления часто оказывает сильное сопротивление, поэтому приходится прибегать к искусственному кормлению. При кататонии наблюдается значительно больше вегетативно-эндокринных нарушений сравнительно с другими формами шизофрении. О расширении зрачков уже упоминалось. Ладони и ступни ног часто становятся синими и холодными. Причиной может быть не только длительное нахождение в неудобной позе (эти изменения могут появиться уже в начальном периоде ступора), но и сосудисто-двигательные нарушения. Кожа лица становится жирной вследствие усиленной себореи, подобно тому, как это бывает в случаях воспаления мозга.

Прогноз в случае кататонии обычно бывает более оптимистическим, по сравнению с гебефренической, простой и затяжной параноидной формами. Зато, в случае кататонической шизофрении чаще, по сравнению с другими ее формами, наблюдаются рецидивы заболевания [6].

Бредовая форма шизофрении – существенной особенностью бредовой формы является изменение структуры как собственного (внутреннего), так и окружающего мира. В принципе это характерно для любой формы шизофрении. Бредовая форма обычно встречается в более позднем возрасте, сравнительно с другими формами шизофрении. К концу юношеского периода личность бывает более консолидированной, а способы экспрессии лучше развиты, нежели в его начале. Вероятно, поэтому при шизофреническом бреде преобладают вербальные способы выражения переживаний. Случается, что больной не вызывает подозрений своим поведением у окружающих до тех пор, пока не начинает рассказывать о своих наиболее личных переживаниях. Трудности контакта иногда возникают по вине врача, если он не умеет завоевать доверие больного и прочувствовать его переживания, удовлетворяясь определением наиболее заметных изменений в его поведении.

При бредовой шизофрении обычно встречаются как бред, так и галлюцинации, хотя либо то, либо другое может доминировать в различных случаях. В создании бредовой структуры можно выделить три фазы: ожидания, озарения и упорядочения. Фаза ожидания, описанная К. Ясперсом как бредовое настроение, характеризуется состоянием странного настроения, беспокойства, ощущения того, что должно что-то произойти, то, что прервет чувство неопределенности, разгонит темноту, окружающую больного [22]. Этот момент наступает в фазе озарения. Внезапно как бы все становится ясно. Это озарение подобно тому, что переживается, когда вдруг начинаешь понимать то, что раньше понять было невозможно. Подобное озарение переживается в творческом процессе, когда, например, внезапно в сознании возникает новая научная идея. Так как новый способ видения, который возникает в бредовом озарении, касается всей жизни; с этой минуты все видится по-другому. Если в первой фазе доминирует настроение неуверенности, страха, что вокруг больного и в нем самом что-то происходит, чего он не может понять, то во второй фазе он переживает состояние восторга открытия: наконец-то он дошел до сути вещей, неопределенность сменилась уверенностью, пусть хотя бы даже эта уверенность могла оказаться гибельной. Образ нового мира еще хаотичный и туманный; истина уже известна, но не все еще укладывается в логическое целое. Лишь в третьей фазе все начинает организовываться в логическую целостность. Бредовая концепция подтверждается как близкими, так и отдаленными во времени и пространстве событиями. Не существует ничего, что так или иначе с ней бы не связывалось. Больной с мельчайшими подробностями рассказывает историю своей жизни, и все эти детали с необычайной логичностью доказывают истинность его бредовой конструкции. Также наблюдается и обострение восприятия: больной замечает случайные жесты, гримасы лица, обрывки разговора прохожих на улице, все это его касается, и не существует вещей незначимых; каждая мелочь приобретает значение вследствие самого факта включения в создающуюся бредовую конструкцию. Сравнительно с другими формами шизофрении при ее бредовой форме конфликты в правовом отношении случаются наиболее часто.

Бредовая система нередко бывает направлена против окружения, что может вести к агрессивным действиям, цель которых самозащита: либо месть, либо исполнение бредовой миссии [21].

Таким образом, шизофрения представляет собой полиморфное психическое расстройство или группу психических расстройств, связанных с распадом процесса мышления и эмоциональных реакций.

Теории возникновения шизофрении

Несмотря на то, что шизофрения под разными именами была известна до XX века и многие учёные пытались проанализировать её, а следовательно, излечить тех, кто этим заболеванием страдал, однако большее развитие эта тема получила ближе к 30-м годам XX столетия. Расцвет же её начался примерно в середине века.

Прежде чем определиться с методами лечения шизофрении, учёное сообщество должно было разобраться, какие особенности мышления присущи людям с этим заболеванием, а также что лежит в основе возникновения и развития этой болезни.

Историческое развитие форм, методов и принципов психотерапии в лечении шизофрении удобно представить в виде шкалы движения от индивидуальной, затем к семейной, а уже потом к групповой терапии. К тому же учения о шизофрении тесным образом связаны с историей психиатрии, и в ней, как в капле воды, отражаются все противоречия школ, направлений, позиций и взглядов на этиологию, патогенез, симптоматологию, течение и терапию, однако в данном кратком историческом обзоре теорий речь пойдет об истории учения о психопатологии и клинике шизофрении.

В основу учения о раннем слабоумии (dementia praecox) Эмиль Крепелин (1896) положил концепцию ослабоумливающего процесса – закономерность, характеризующую болезнь в целом. В четвертом издании своего Руководства по психиатрии (1893) Эмиль Крепелин выделяет группы процессов психического распада – кататонию, гебефрению, параноидное слабоумие. В пятом издании (1896) он уже полностью формулирует свою концепцию и очерчивает более широкие границы выделенного им раннего слабоумия.

Раннее слабоумие Э. Крепелин первоначально определял, как ослабоумливающий болезненный процесс и свойственные этому заболеванию непрерывное течение и неблагоприятный исход положил в основу его отграничения от маниакально-депрессивного психоза, для которого характерными считал фазное течение и благоприятный исход. В последующем, однако, среди случаев заболевания с непрерывным течением он стал выделять вариант, характеризующийся не столько злокачественным ослабоумливающим процессом, сколько прогредиентностью. Это касалось в первую очередь приступообразных форм течения, к которым Э. Крепелин относил циркулярную, депрессивно-параноидную, ажитированную периодическую формы, а также заболевания с систематизированным бредом, описанные им в группе парафрений [17].

В последующем Э. Крепелин (1913) существенным образом изменил свои взгляды в отношении раннего слабоумия, что касалось широкого круга вопросов и в первую очередь обязательного раннего начала болезни, которое, по его мнению, характеризовалось кататоническими и гебефренными картинами, в то время как систематизированные формы бредовых психозов могли возникать и в более поздних возрастных периодах. Им была высказана мысль, что бредовые формы психозов должны быть подразделены на более тяжелые формы с несистематизированным бредом и кататоническими расстройствами, заканчивающиеся слабоумием, и более легкие, занимающие промежуточное место между тяжелыми формами и парафренией. В основу систематики форм заболевания был положен синдромальный принцип. Нозологическая концепция Э. Крепелина, несмотря на широкое распространение в немецкой психиатрии, вызвала широкую дискуссию, предметом которой было подразделение заболевания на отдельные формы и варианты [26].

Дальнейшее развитие учения о шизофрении связано с именем Эйгена Блейера (1911), которому принадлежит название болезни. Если Э. Крепелин в основу раннего слабоумия положил принципы течения и исхода, то Э. Блейер считал основным диагностическим критерием шизофрении возникновение первичного, основного расстройства -нарушение контактов между отдельными функциями мышления. Изучая психопатологию шизофрении, Э. Блейер описал такие расстройства, как аутизм, амбивалентность, своеобразные расстройства мышления. Э. Блейер сдержанно относился к формам течения шизофрении, сосредотачивая свои интересы на бредовых и латентных вариантах течения заболевания.

В дальнейшем позиции исследователей в отношении шизофрении значительно изменились: стали говорить не столько о слабоумии, сколько о дефекте, не столько об ослабоумливающем процессе, сколько о прогредиентности, шизофрению стали понимать как процесс, объединяющий как злокачественные, так и достаточно благоприятные, мягкие формы течения [18].

Наряду с этим, продолжались поиски основного расстройства характерного для этого заболевания, которое могло бы заменить достаточно неопределенное понятие слабоумия. Курт Шнайдер (1925) говорил о специфических для шизофрении симптомах первого ранга, куда включал явления психического автоматизма и дефицитарные расстройства [24].

Клаус Конрад (1959) писал о «редукции энергетического потенциала», В. Жансерик (1957) о «динамическом опустошении», Г. Хубер (1964) о «чистом астеническом дефекте».

Французскими исследователями нозологическая концепция Э. Крепелина в целом была воспринята отрицательно. Попытка ряда французских психиатров относить острые и бредовые психозы к раннему слабоумию не нашла поддержки. Е. Дюпре (1910) и Р. Шазлин (1912) продолжали настаивать на необходимости сохранения самостоятельности хронических галлюцинаторно-параноидных психозов [27].

Вместе с этим появилась тенденция включать в раннее слабоумие Б. Морел кататоно-гебефренные состояния и бредовую шизофрению. В последующем Ч. Клауд (1923, 1925) считал, что к раннему слабоумию следует относить случаи с первичной психической недостаточностью юношеского возраста, проявляющейся прогрессирующим ослаблением интеллектуальных способностей. Вместе с этим он считал раннее слабоумие органическим заболеванием головного мозга инфекционного происхождения, а не дегенеративным процессом, как это полагал Б. Морел. Среди французских психиатров лишь А Леви-Валенси расширял границы раннего слабоумия за счет бредовых психозов [21].

Распространившаяся впоследствии классификация Н. Еу (1954, 1959) отличается тем, что в основу ее положен не только принцип преобладания в картине состояния того или иного синдрома, но и принцип течения; в ней выделяются тяжелые, среднетяжелые формы, отграниченные от систематизированных бредовых, острых, циклоидных и шизоаффективных форм [19].

Американская психиатрия до 30-х годов XX в. не отличалась оригинальностью подходов к проблеме шизофрении. С 30 – 40-х годов в США стали особенно распространяться психоаналитические и психодинамические концепции. С этих позиций большинство американских психиатров стало понимать шизофрению как «реакцию личности». Выделялись типы этой реакции – кататонический, простой, шизоаффективный, псевдоневротический. Начиная с 70-х годов увлечение психоанализом и психобиологией в американской психиатрии пошло на спад. Современную американскую психиатрию скорее характеризуют крайний эклектизм, претензии на «атеоретичность». Нозологический подход по-прежнему отвергается. В последней официальной классификации психических расстройств (DSM-III), принятой Американской психиатрической ассоциацией, в группу «шизофренических расстройств» включены только кататоническая, параноидная, резидуальная, недифференцированная и «дезорганизованная» формы (последняя по описанию соответствует гебефрении). Шизоаффективные психозы рассматриваются отдельно от шизофрении как неясная еще форма. Простая форма и различные варианты малопрогредиентной шизофрении исключены из группы шизофренических расстройств и отнесены к «расстройствам личности, т. е. объединены с психопатиями [22].

В Российской психиатрии нозологический принцип был сразу принят большинством психиатров Сербский В. П. (1902), Суханов С. А. (1905), Бернштейн А. Н., (1912). Аналогично позиции О. Бумке выделялась ядерная («истинная») шизофрения, которая отграничивалась от симптоматической шизофрении Останков П. А. (1928), Каннабих Ю. В., (1933). Изучались также доброкачественные формы, или так называемая мягкая шизофрения Каменева Е. Н. (1933), Розенштейн Л. М. (1933), Фридман Б. Д., (1933). Систематике форм шизофрении посвятили свои исследования АН. Молохов (1948, 1960) и М. Я. Серейский (1954). Подразделение детской и подростковой шизофрении на вялотекущую (неблагоприятную) и острую (благоприятную) было осуществлено Г. Е. Сухаревой (1933, 1937) [21].

Большое значение для развития учения о шизофрении имели работы Д. Е. Мелехова (1958, 1963), выделившего определенные типы ее течения, а не формы. Им были описаны типы непрерывно текущей и приступообразно развивающейся шизофрении. В первой группе Д. Е. Мелехов выделял злокачественные, медленно прогредиентные и активно прогредиентные формы с затяжным течением. Он допускал возможность изменения степени прогредиентности и темпа процесса на отдельных этапах течения болезни. Несомненное значение для изучения психопатологии и клинической картины шизофрении имели исследования В. А. Гиляровского (1932, 1936), О. В. Кербикова (1949), С. Г. Жислина (1958, 1963), Д. С. Озерецковского (1962), Л. Л. Рохлина (1970), Г. В. Морозова (1975, 1977), Н. Н. Тимофеева, ТА. Невзоровой, С. Ф. Семенова (1977).

В СССР в 60-80-е годы XX в. проблемы психопатологии и клинической картины шизофрении особенно подробно исследовались в коллективах, руководимых А. В. Снежневским. Отличительной чертой этих исследований явился мультидисциплинарный подход. Клиническая картина заболевания изучалась в сочетании с психологическими, нейрофизиологическими, биохимическими, генетическими, эпидемиологическими и другими исследованиями. В заключение в теоретическом обобщении появились концепции «pathos» и «nosos» шизофрении. Были изучены непрерывнотекущие злокачественные формы шизофрении Алексанянц Р. А. (1957), Морозова Т. Н. (1957), параноидная шизофрения Соцевич Г. Н. (1957), Елгазина Л. М. (1958), Шумский Н. Г. (1958), Грацианский А. А., (1959), приступообразные Фаворина В. Н. (1956), Ильон Г. Я. (1957), Тиганов АС. (1963, 1966, 1969), Пантелеева ГЛ. и Соколова Б. В. (1966) вялотекущие Наджаров Р. А. (1964, 1972, Смулевич А. Б. (1987), приступообразно-прогредиентные варианты течения: Видманова Л. Н., (1963), Дикая В. И. (1986), Концевой В. А. и Пантелеева Г. Л. (1989); описаны особенности заболевания в зависимости от возраста Вроно М. Ш., (1972, 1983), Пантелеева Г. П. и Штернберг Э. Я. (1972, 1983); Цуцульковская М. Я. (1986), а также особенности острейших, опасных для жизни приступов: Тиганов А. С. (1982) и транзиторных форм проявления эндогенного процесса Концевой В. А. (1965), Савченко Л. М. (1974).