Вьетнамские каникулы, или Записки дауншифтера

– Это какой?

– Мне нравится еще, что вы при мне,

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне,

Гореть за то, что я не Вас целую,

Что имя нежное моё, мой нежный, не

Упоминаете ни днем ни ночью – всуе

Что никогда в Церковной тишине

Не пропоют над нами: «Аллилуйя».

– Да, Цветаева великая поэтесса или правильно говорить поэт? – спросила Таня.

– Не знаю, лично мне из «серебренного века» нравится Нимфа Бел-Конь Любомирская, – блеснул я эрудицией.

– Нимфа Бел-Конь? Георг! Нет такой поэтессы. Ты её сейчас придумал? – возразил владимирский нотариус.

– Нет, не выдумал, это была жена поэта Сергея Городецкого. Красивая женщина. У Репина есть картина «Поэт С. Городецкий с женой». Нимфа Бел-Конь Любомирская ее псевдоним. Забавно правда? А стихов ее, честно говоря, никогда не читал – смеясь, признался я.

– Теперь я тебя буду звать «Георг Пятый, Бел-Конь»! – весело произнесла Таня и брызнула на меня водой.

Стемнело. Мы достаточно далеко отошли от отеля и решили, что пора возвращаться.

– Тань, а ты чего такая красивая и одна? – поинтересовался я.

– С чего это я одна? Ты рядом? – отшутилась спутница.

– А если серьезно?

– Гера, все у меня есть: машина, работа, хороший дом, хороший мужик! Все есть, просто отдыхаю! Вопросы еще есть?

– А дети?

– Детей нет, и наверно не будет. А давай искупнемся?

– Сейчас? Здесь? – почему-то испугался я.

– Как хочешь, давай в отеле. Я схожу в номер, переоденусь. Или ты хотел здесь? Голышом?

На секунду показалось, что Таня хочет «здесь» и «голышом». Но в моей крови было мало алкоголя, а значит и храбрости. В последнее время эти два понятия были неразрывно связаны.

– Танюш давай в отеле, – замялся я.

Через полчаса мы нежились в прохладной неге бассейна с прекрасным видом на звездное небо и черную морскую пучину, бурлящую неподалеку. Столы, шатры и павильоны убрали. Свет притушили. Сытые постояльцы отправились спать. В бассейне кроме меня и Тани никого не было. Я поймал себя на мысли, что на какое-то время перестал думать об Алене. Новые места и романтические отношения вытеснили старые грустные воспоминания.

Таня о чем-то задумалась, глядя на звезды, и я стал украдкой рассматривать, в слабо освещенной воде бассейна, изгибы тела своего нового платонического увлечения. Для своих лет, она выглядела хорошо. Может потому, что закрытый черный купальник подчеркивал все достоинства фигуры и скрывал недостатки. Тонкая талия, округлая задница, чуть полноватые, но ровные ноги. Короткие, светло-русые волосы, делали ее похожей, на шведскую кинодиву Ингрид Бергман. Таня повернулась и спросила:

– Ну что, я тебя нравлюсь?

– Конечно, – ответил я, не задумываясь.

С грацией русалки, она подплыла ко мне и, обняв руками за шею, нежно поцеловала меня в губы. Я прильнул всем телом к мягкой, комфортной, как кашемировое одеяло, женщине. От нее веяло тропической свежестью, перемешанной с еле уловимым, французским провансом. Не успел я насладиться «обменом душами» (так образно называл поцелуи Платон), как за спиной послышалось:

– Ну, и от чего ее ты сейчас спасаешь? От одиночества?

Мы обернулись и увидели Римму в махровом халате, стоявшую у кромки бассейна. Таня быстро засобиралась. Я подал ей полотенце и хотел на прощанье чмокнуть в щечку, но она увернулась. Тем временем Римма скинула с себя халат, обнажив арбузную грудь и хорошо закамуфлированную жиром талию.

– Георгий, спаси меня, – взвизгнула она и плюхнулась в бассейн, вытеснив значительную часть жидкости.

– Извините меня, жутко хочу спать. Завтра чуть свет вставать, – стал оправдываться я.

Глядя на огромный бюст Риммы, вспомнилось, как один фольклорист писал про русалок: «цыцки большие-большие, аж страшно».

Таня ушла. Я тоже медленно поплелся в номер. «Прелести дня закончились. Больше ничего не будет. Надо спать!».

На следующий день, с первыми лучами солнца, мы отправились в аэропорт. К обеду наш маленький винтомоторный самолет приземлился в Тавау, на другой стороне Борнео. Из аэропорта повезли на старом микроавтобусе без кондиционера в сопровождении гида китайца по имени Ли. Несмотря на открытые окна, внутри пахло потом и рисом. На потолке красовались два вентилятора, которые лениво гоняли горячий воздух. После «виповских» автобусов Куала-Лумпура эта развалюха приводила в ужас в первую очередь вопросом безопасности поездки. Гид раздал всем по бутылке холодной воды и радостно сообщил, что на месте мы будем часов через пять. Мгновенно вспотевший народ роптал, но делать было нечего. Назад пути не предполагалось.

На протяжении всего дня, начиная с завтрака, Таня не обращала на меня никакого внимания. Случай в точности напоминал ситуацию с «рыжей». Ночью стихи, объятья, а на утро полная амнезия. Создавалось впечатление, что вчера она была просто пьяна, а сегодня виновато прятала глаза, чтобы не давать мне никакой надежды. Я, видя такое отношение, в глаза не заглядывал и внимания не оказывал.

Плестись пять часов в жаре на голодный желудок было скучно и тоскливо. Я демонстративно распаковал свою бутылку «огненной воды», и обратился к согражданам:

– Давайте выпьем!

К моему удивлению инициатива была мгновенно подхвачена. Откуда ни возьмись, появились пластиковые стаканчики, колбасная нарезка, шоколад, печенье. Компания, пьющая не первый день превратилась в единый четкий механизм. Кто-то разбавлял «Мартини» апельсиновым соком, кто-то ром колой. Даже женщины, не замеченные в употреблении алкоголя, повинуясь единому порыву, открыли бутылку сладкого португальского портвейна. Бокалы были полны и я, взяв на себя роль тамады, предложил выпить: «За наше единение!». Все выпили. Жара вкупе с алкоголем мгновенно отразились на настроении. Через минуту все радостно защебетали, разбившись по парам, причем беседа велась не обязательно с человеком, который сидел рядом. Затем любвеобильные россияне стали угощать водкой и колбасой гида. Он отбивался, как мог.

– What is it? – обратился он ко мне.

– Tradition, – ответил я.

Конечно, напиваться в «убитом» микроавтобусе в тридцатиградусную жару – это далеко не русская традиция, но что еще я мог ответить малайскому китайцу!?

Таня выпила немного текилы, закусив шоколадкой, но в мою сторону по-прежнему не смотрела. Я огляделся. Все были заняты какими-то разговорами и не обращали на меня никакого внимания. Даже «рыжая», скучавшая по красавцу Марио, присоседилась к Сергею, который читал лекцию двум малопьющим женщинам о происхождении портвейна. В надежде хоть на какое-нибудь общество, я обратил свой взор к Римме, но не тут-то было.

– Ну что дамский угодник? Все тебя бросили? – съязвила она торжествуя.

Я отвернулся и хлебнул яду.

За пять часов дороги, в жуткой жаре, нас окончательно развезло, и по прибытию вся делегация вышла из микроавтобуса буквально «на рогах». Встречали нас, как ни странно, итальянцы, которые прилетели в Тавау из Куала-Лумпура на день раньше. Больше всех естественно радовалась рыжая Лена-Алена. Она буквально повисла на Марио и бессовестно лезла к нему целоваться.

Видя непотребное состояние всей группы, принимающая сторона отвела нас в местный ресторан. Зеленый чай со льдом в конце трапезы, оказал легкое отрезвляющее действие. Перед тем как отправиться дальше, итальянцы предложили всем надеть купальники и плавки. Народ воспринял возможность раздеться с радостью.

Разместившись на большом катере, мы отправились в конечную цель нашего путешествия – отель, находившийся на маленьком острове. Время в пути предполагалось три часа. Я сидел в стороне от нашей группы, смотрел на волны, грустил и обижался. Географически мы были в Тихом, самом большом из четырех земных океанов. Видимо это обстоятельство добавляло моей обиде масштабность. Всматриваясь в бескрайние морские просторы, усыпанные точками необитаемых островов, я корил себя за то, что теперь, даже самая незначительная неприятность может вывести меня из состояния равновесия.

Обиды и самокопания были прерваны внезапно образовавшейся тишиной. Ревущий двигатель замолк, катер лег в дрейф. Нам предложили искупаться, раздав маски и трубки. Желающие могли взять ласты. Я облачился во все, что предлагалось, и аккуратно соскользнул в океанскую воду.

Подводный мир – второй космос. Каждый раз убеждаюсь в этом, очутившись в морской пучине. Погрузившись на глубину чуть более двух метров, моему взору открылась удивительная картина подводного царства изобилующего сотнями разноцветных рыб и морских гадов. Кораллы в свете солнца, пробивающегося сквозь линзу воды переливались всеми цветами радуги.

Увлекшись исследованием морской фауны, я удалился от катера. В момент очередного погружения, внизу подо мной вдруг возникло нечто человекообразное с хвостом. «Русалка» – мелькнула голове нетрезвая мысль. Хотя, откуда здесь, в Тихом океане взяться русалке? Это же персонаж славянской мифологии, а не малазийского эпоса! При детальном рассмотрении полуженщиной-полурыбой оказалась представительница нашей группы. Звали её Вера. На протяжении всей поездки я не обращал на нее никакого внимания, но тут, она предстала передо мной в совершенно ином обличии. Скорее всего, в молодости, занимаясь подводным плаванием, Вера приобрела навыки «русалочного» стиля ныряния. Иначе как объяснить такую технику? Она грациозно поднималась на поверхность, чтоб глотнуть воздуха, а затем, сложив ноги вместе, образуя ластами подобие хвоста, опускалась на дно. Зрелище это завораживало не меньше, чем пестрый мир Тихого океана.

В прекрасном расположении духа я вернулся на борт нашего судна, одним из последних. Соленая океанская вода и насыщенный йодом воздух сделали свое дело. Частыми глубокими вдохами, я провентилировал легкие, и кровообращение пришло в норму, давая возможность голове разгрузиться.

Через час мы подошли к острову Матакинг. Отель под названием «The Reef Dive Resort» встретил по-домашнему радушно. Весь персонал выстроился на пирсе, приветствуя нас. За десять минут нас разместили. Мне достался просторный номер с названием «Wild Rose».

Дело в том, что на маленьком острове, который можно было обойти за пятнадцать минут, располагалось всего двенадцать домиков типа бунгало для приема гостей. В каждом номере могли жить два-три человека. Путем не сложных математических подсчетов можно вычислить, что остров ежедневно принимал двадцать пять, максимум тридцать гостей. Видимо, чтобы создать доверительную домашнюю атмосферу хозяева отеля присвоили каждому домику имя собственное. Так что я жил в доме «Дикой Розы». По соседству, в доме «Веселой Мэри», разместились Таня с Верой.

Отель специализировался на дайверах, но так как официальный сезон еще не начался, кроме нас на острове практически никого не было.

Огромная веранда у пирса использовалась в качестве столовой, стойки «reception» и площадки для развлечений. Именно там, для нас накрыли ужин, который представлял собой тропический «шведский стол». Столы были усыпаны морскими яствами. Центральное место занимала огромная «рыба-капитан» приготовленная целиком, уложенная в деревянную тарелку, стилизованную под пирогу.

В середине ужина предполагалась маленькая культурная программа, созданная силами работников отеля.

Первым номером было исполнение песни «Without you», некогда потрясшей мир в исполнении Мэрайи Кэри. Певца и по совместительству бармена, не смутила сложность песни. Он пел непростое произведение, подыгрывая себе на гитаре. В момент, когда нужно было «забраться наверх» и взять высокую ноту, он просто чувственно фальшивил, возможно, даже не понимая, что до оригинала ему никогда не дотянуть. Потом были традиционные «Отель Калифорния» и «Yesterday». Несмотря на помарки, всем его искреннее пение очень понравилось. Вторым номером был танец. Три молодые работницы кухни совершали простенькие движения под популярную малайскую песню в стиле диско. Не было и намека на слаженность танцевального коллектива, но искренность, с которой они делали свое дело, приводила в восторг.

В этот вечер со мной за одним столом сидели Таня, Римма, Сережа и Олег – третий мужчина нашей делегации, который на протяжении всей поездки пытался ухаживать за владимирским нотариусом. Это был мужчина лет сорока с небольшим животиком. Длинные, редкие волосы он собирал в жиденький мышиный хвостик. Олег был учредителем какой-то небольшой туристической компании из Нижнего Новгорода. Общаясь с ним, складывалось впечатление, что он застрял в постперестроечном пространстве, и ждет «перемен», которые «требуют наши сердца». Несмотря на дикую жару, он всегда был в потертых джинсах и черной майке с изображением какой-нибудь рок-группы. При каждом удобном случае, Олег цитировал БГ и рассказывал о том, как чуть не стал рок-звездой. Перегар, курево и французский парфюм перемешанный с потом, создавали вокруг него неповторимое амбре.

В этот вечер все было, как обычно. Сергей вещал про свои алкогольные приключения, а неудавшийся рокер порывался спеть что-нибудь под гитару, и коряво осыпал комплиментами женщин, сидящих за столом. Римма изредка вставляла свое словцо в общий разговор и недобро поглядывая на меня. Таня, к моему удивлению, много пила и внимательно слушала всю эту чушь, не обращая никакого внимания на мою погрустневшую личность. В момент, когда она встала из-за стола за фруктами, я подошел к ней и спросил:

– Что случилось?

– Ничего! Ты о чем?

– Ты не хочешь со мной общаться?

– Гера, я тебе чего-нибудь обещала? Нет! Что ты хочешь?

– Тань! Но мне показалось!

– Тебе просто показалось! – отрубила она и вернулась к столу.

Олег приобнял Таню и спросил:

– Он что, к тебе пристает?

– Да, защити меня Олежа, – заверещала Таня неестественно писклявым голосом.

Больше сидеть за столом желания не было. Я встал и тихо произнес:

– Тань, можно тебя на одну минуту?

Владимирский нотариус закатила глаза и медленно выдохнула, всем видом изображая недовольство.

– Хорошо, только на одну.

Мы отошли несколько метров от пристани.

– Но почему? – произнес я.

Повисла пауза.

– Сложно с тобой Гера, сложно! А я на отдыхе! Все, минута закончилась! Давай, отдыхай!

Как удивительно быстро может перевоплотиться женщина из леди в пьяную неразборчивую бабенку. Да и с чего это я взял, что Таня леди? Хорошая одежда и гладкая кожа сейчас признак достатка, а не аристократизма. Как писал Лимонов: «Леди невозможно стать, ей нужно где-то тихо и робко родиться!».

Таня вернулась за стол, а я, расстроенный уселся на пирсе, любуясь переливами лунной дорожки, ведущей к вечной спутнице Земли. Оставалось несколько дней до полнолуния, и Царица Ночи отбрасывала яркий свет, озаряя бескрайний океан. Вспомнилось: «Если долго смотреть на Луну, то можно стать идиотом». Я решил не испытывать судьбу и пошел спать.

«Белый снег, серый лёд, на растрескавшейся земле!» – зазвучало мне в след. Видимо рокер выпросил у малайцев гитару и решил блеснуть! Я остановился и прислушался. Пел он не плохо. В припеве к нему присоединилось несколько женских голосов.

Через два часа меня разбудил стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Сергей. Пусти переночевать. А то в нашем номере Олежа Таньку «жарит».

– А бутылка есть? – поинтересовался, понимая, что так просто мне сегодня не уснуть.

– Обижаешь! Я без бутылки не хожу!

Следующий день был свободный и не предполагал никаких перемещений. Можно было спокойно отдохнуть от переездов и перелетов, но я встал на удивление рано. На завтраке не увидел никого из нашей делегации. Видимо все отсыпались после бурного ночного веселья.

Поныряв в окрестностях острова с маской и трубкой, и быстро насытившись подводными красотами, я решил осмотреть местную достопримечательность.

Дело в том, что в километре от нашего острова-отеля, находился еще один остров, маленький и необитаемый. К нему можно было пройти по песчаной косе, которую еле еле прикрывала вода. О наличии тропы, соединяющей два острова, рассказал гид по прибытию. Никого не известив о своих намерениях, я отправился в путь. Идти по белому песку, чуть прикрытому теплой водичкой, было приятно. Размышляя о смысле жизни и созерцая бесконечные океанские горизонты, я быстро добрался к пункту назначения. Но, как только ступил на коралловый песок этого, не столь удаленного от цивилизации острова, мною овладело странное чувство. Возникло ощущение какой-то неотвратимой беды. Беспокойство нарастало с каждой минутой! Все детские фантазии о необитаемом острове превратились в панический ужас. А что будет со мной, если я действительно останусь один на таком крохотном куске земли посреди океана? История Робинзона Крузо представилась в реальном, совершенно невеселом ракурсе. Быстренько осмотрев остров, я решил вернуться, но на обратном пути возникли сложности.

Возможно, если бы я поставил в известность работников отеля, о своем походе, меня бы предупредили об океанских течениях, отливах и приливах. Но я пошел сам по себе, никому ничего не сказав. Пройдя десяток метров в обратном направлении, обнаружилось, что уровень воды на косе соединяющей два острова стал внезапно повышаться. Если во время моего пути на остров вода была максимум по щиколотку, то сейчас уже поднялась до колена. Возвращаться в таких условиях было достаточно сложно, а вода тем временем, все прибывала и прибывала. Я рванулся изо всех сил, но пробежав несколько десятков метров по колено в воде, свалился от усталости, а останавливаться было нельзя. Образовавшийся поток мог утащить меня с косы, а значит лишить возможности возвращения на остров, где был отель. Выгрести в открытой воде против такого течения практически не возможно и меня просто бы унесло в океан, в лучшем случае до следующего необитаемого острова. Возникла мысль вернуться назад, на необитаемую сушу, но я никому ничего не сказал, а значит, меня будут искать только вечером, а может вообще при отъезде. Вода поднялась выше колена. Возникшее течение настойчиво тянуло в океанские просторы. Каждый шаг давался все сложнее и сложнее. «Врешь, не возьмешь! – «по-чапаевски» подбадривал я себя, хотя как говорят спортсмены, мои морально-волевые были далеко не на пиковом уровне. Частые пьянки и отсутствие постоянных физических нагрузок, сделали мое тело дряблым, неготовым к стрессовым ситуациям. На середине пути вода поднялась почти до пояса. Тело немело, ноги не слушались. Казалось, легкие уменьшились в размерах, и вдохнуть полной грудью уже не получится. На несколько секунд остановился. Сразу потянуло в сторону. Стал помогать руками. Надежды на «земное» уже не было! От отчаяния заорал изо всех оставшихся сил: «Господи, помоги!». И вдруг случилось чудо! Уж не знаю, что именно произошло в моем организме, но было очень похоже, что открылось «второе дыхание». У меня получилось вздохнуть полной грудью. Ноги заработали. Оставалось метров двести. Уже отчетливо стали видны домики и люди. «Видимо рано меня списывать со счетов!» – радостно мелькнуло в голове. Последний рывок. Стало мельче. Вода уже ниже пояса, уже не так тянет, уже по колено. Не дойдя до острова метров пятьдесят, рухнул в воду. У берега течение было не таким сильным. Вода приятно омывала моё уставшее тело. Отдышавшись, я сел на задницу, и еще долго смотрел в океанскую даль.

Чуть позже выяснилось, что буквально неделю назад двое туристов застряли на этом острове во время прилива. Люди не решились на опасный переход и ждали, пока их не заберут. Обнаружили пропажу гостей только на ужине. Руководство отеля обратилось к военным, которые на катерах спасли людей.

После этого случая у меня в голове что-то перевернулось. Может быть шок, а может Промысел Божий заставил взглянуть по-другому на некоторые вещи. Голову заняли рассуждения о хрупкости человеческого существа, которое мнит себя неизвестно кем. Взглянув отстраненно, я пришел к выводу, что по масштабам Вселенной мы маленькие муравьишки, вцепившиеся в крохотный глиняный шарик, летящий в бескрайнем космосе. И несмотря на наши ничтожно малые, можно сказать микроскопические размеры, мы рассуждаем о механизмах зарождения вселенной, спорим с Всевышним, или еще хуже не верим в того, кто нас создал, погрязнув в пьянстве и разврате.

Мысли о том, что такое хорошо и что такое плохо привели меня к простому выводу – надо бросать пить! Употребления алкоголя – тупиковый путь, трусость, желание спрятаться в своей маленькой ракушке от проблем дня сегодняшнего.

Оставшиеся несколько дней нашего путешествия прошли в душевном равновесии и одиночестве. Я ни с кем не любезничал, никому не читал стихи, наслаждаясь красотами Малайзии, в трезвом уме и светлой памяти. Как только начиналось «веселье» я предупредительно уходил к себе в номер. Окружающие списывали мою перемену на неудавшийся роман с Татьяной, но я никого переубеждать не пытался. Мысли мои были уже далеко, на Родине, там, где были проблемы. Заканчивались деньги, разваливалась семейная жизнь. Нужно было что-то решать с убыточным бизнесом. А владимирский нотариус тем временем проводил все ночи и дни в обществе рокера и текилы.

На обратном пути, совершив три перелета, мы застряли в Шанхае. Рейс в Москву задержали на пять часов. Шли вторые сутки без отдыха. Всем хотелось быстрее запрыгнуть в самолет и заснуть на ближайшие десять часов. Но как только мы взлетели и поели, один из пассажиров начал дебош. Вначале он с кем-то пил, потом, как водится повздорил, а когда аргументы закончились, стукнул оппонента бутылкой. Благо голова пострадавшего была крепкая, и до увечий дело не дошло. Стюардессы и стюарты «China Airlines» спокойно стояли в стороне, не вмешиваясь, видимо ожидая первой крови. Причем место хулигана было в «бизнесе», но приключения он искал исключительно в «экономе».

Наскандалившись в хвосте самолета, дебошир перешел вперед, где сидела наша делегация. Большинство соотечественников видя, куда перемещается эпицентр скандала, укрылись одеялами и делали вид, что спят, дабы не поймать бешеный взгляд возмутителя спокойствия. Пройдя между рядов, скандалист наткнулся на красивые открытые глаза владимирского нотариуса. Надо сказать, что мужчина, который терроризировал наш самолет, был красив, высок и очень хорошо одет. Женщина, сидевшая со мной, прошептала, что это известный московский игрок. Таня, пропитанная алкоголем, заинтересовалась красавцем, но через минуту пришла в ужас. Сразу после «шапочного знакомства» мужчина схватил ее за руку, и потащил в туалет. Таня упиралась и искала защиты, но окружающие только сильнее натягивали одеяла на головы, чтобы не быть втянутыми в историю. Все происходило буквально в трех креслах от меня.

Лет десять назад, на глаза мне попался репортаж, о том, как молодой парень погиб спасая детей из горящего поезда. Вездесущие репортеры, решили взять интервью у убитого горем отца. Седовласый старик со слезами на глазах сказал единственную фразу: «Я не научил сына прятаться!». Так вот и мой отец не учил меня прятаться, как бы высокопарно это не звучало! Кто-то должен был вступиться за честь женщины.

Я поднялся и громко произнес:

– Оставь её, это моя женщина.

Красивый скандалист, чуть ослабил усилие по вытаскиванию нотариуса из своего кресла, но жертву из рук не выпустил. Повернув лицо, изобилующее правильными чертами в мою сторону, он произнес:

– Ты отвечаешь, что это твоя женщина?

Начинался разговор «по понятиям». Меня это совсем не радовало.

Я посмотрел в его глаза. Даже при тусклом свете видно было, что он не просто пьян, а обдолбан, какими-то тяжелыми наркотиками. Огромные зрачки делали его карие глаза черными, как у героев фильмов ужасов.

«Куда я лезу? Ради чего? Разве я заставлял Таню с ним любезничать?» – прозвучали в голове резонные вопросы. Возникла пауза и тишина. Казалось даже двигатели боинга стали работать тише, чтоб не пропустить кульминацию этой истории.

– Отвечаю, это моя женщина – произнес я, как можно убедительнее.

После этого зложелатель оставил Татьяну и подошел ко мне. Опершись на спинку кресла стоящего впереди, он стал молча смотреть мне в глаза. В мои планы не входило соревноваться в «гляделки» с таким опасным экземпляром и, открыв какой-то глянцевый журнал, я стал имитировать чтение, изображая совершенное спокойствие. На протяжении часа он стоял и сверлил меня своим обдолбанным взглядом, лишь изредка отвлекаясь на банку пива, которую брал у, вызванной с моей кнопки, стюардессы.

Честно говоря, я не на шутку испугался. Каждую секунду можно было ждать тычка, удара, выпада. Причем, если в обычной схватке ты хоть как-то можешь себя обезопасить стойкой уменьшающей площадь поражения, то здесь, противник находился надо мной и мог выкинуть все, что угодно. Начинать заваруху первому было как-то глупо. Человек стоит рядом ничего не делает. С какой стати я наброшусь на него с кулаками? Да и потом я был напуган. В любом поединке главное уверенность в себе, а в этой ситуации я морально проигрывал.

С одной стороны, если рассуждать «по понятиям» он был не прав, приставая к чужой женщине. Но с другой стороны я его обманул, эта была не моя женщина – значит не прав я. Причем всё это может очень быстро выясниться, когда проснется рокер или если в аэропорту Таню будет встречать муж. А если это действительно известный игрок, то он общается в тех кругах, где за свои слова «отвечают». Сейчас конечно не девяностые, но людей все так же калечат за любую мелочь! В таких грустных мыслях прошел еще час. На минуту демон отошел за очередной порцией пива. У меня появилась возможность размять тело и поменять позу. И тут вдруг, откуда не возьмись, появилась «Рыжая», видимо действительно задремавшая и пропустившая весь спектакль. Она осмотрела восхищенным взглядом на моего красивого недоброжелателя и произнесла: