Полная версия
Говорящий Дрозд и другие сказки из Индии
Суд Шакала
«Заходи!» – сказал Мельник.
«Могу я остаться здесь переночевать?» – спросил Купец.
«Конечно, можешь, – ответил Мельник, – если ты мне как следует заплатишь».
Купец подумал, что с ним обходятся довольно подло, потому что в те дни странников принимали повсюду, не беря никакой платы. Тем не менее, он решил не обращать внимание на это и вошёл. Мельник отвёл его мула в конюшню.
«Пожалуйста, позаботьтесь о моём муле, – сказал Купец, – мне ещё предстоит долгий путь».
«Не волнуйся, – ответил Мельник, – с твоим мулом будет всё в порядке». После этого он почистил мула скребницей и накормил его.
Утром Купец спросил о своём муле.
«Мне очень жаль, – сказал Мельник, – он, должно быть, сорвался с привязи этой ночью и я нигде не могу его найти».
Купец был очень сильно встревожен. Он вышел, чтобы поискать самому, и, конечно же, сразу увидел своего мула, привязанного поводьями к мельнице.
«Посмотри сюда, Мельник, – сказал он, – вот он, мой мул!»
«Ну нет, – ответил Мельник, – этот мул мой».
«Твой? – сказал Купец, выходя из себя. – Прошлым вечером твоя конюшня была пуста. И ты что, думаешь, что я не узнаю своего собственного мула?»
«Он мой, – снова сказал Мельник, – этой ночью моя мельница родила молодого мула и вот он».
Теперь Купец рассердился не на шутку, но он взял себя в руки, потому что не хотел лезть в драку – он был добросердечным Купцом. Поэтому он сказал:
«Прекрасно, я не сомневаюсь, что ты говоришь правду, но чтобы только в этом деле не осталось и тени сомнения, давай обратимся к Его Преподобию Шакалу, пусть он нас рассудит, и каким бы не было его решение, я его приму беспрекословно».
«Очень хорошо», – ответил Мельник, и они отправились к логову Его Преподобия Шакала. Его Преподобие Шакал сидел по-турецки, скрестив задние лапы, и покуривал кальян.
«Доброе утро, достопочтенные джентльмены, – сказал Шакал, – чем могу служить?»
«Прошедшей ночью, Ваша честь, я остановился на постой у Мельника, – сказал Купец, – и он ухаживал за моим мулом, но теперь он говорит, что мой мул убежал, хотя и я его видел своими собственными глазами привязанным поводьями к мельнице. Он сказал, что мул, которого я вижу – его, и что его мельница приходится матерью этого мула и родила его прошедшей ночью, когда я спал».
«Идите назад на мельницу, – сказал Шакал, – и ждите меня. Я только умоюсь, и после этого улажу ваше дело».
Они ушли и ждали Шакала долгое время, но он не приходил. Ближе к вечеру они устали ждать Шакала, и они решили пойти поискать его. Они нашли его, как ни в чём не бывало сидящим у своего логова и покуривающим кальян.
«Почему вы не пришли? – спросил Мельник. – Мы вас ждали целый день».
«Ах, любезный сударь, я был слишком занят, – ответил Шакал. – Когда я собрался умыться, я обнаружил, что вся вода охвачена огнём. Я только что потушил её».
«Вы, должно быть, сошли с ума, Ваше Преподобие, – сказал Мельник. – Где это видано, чтобы вода загорелась».
«А где это слыхано, – ответил Шакал, – чтобы мельница родила молодого мула?»
Мельник увидел, что он разоблачён, и ему стало так стыдно, что он вернул мула его хозяину и Купец благополучно отправился домой.
Как Мышонок залез в свою норку
Когда он вернулся домой с тремя горошинами, он посадил их перед своей норой. Сажая их, он сказал им: «Если вы не прорастёте к завтрашнему утру, я разрежу вас на куски и отдам чёрному быку». Горошины были ужасно напуганы и следующим утром они уже начали прорастать, и каждая из них пустила по два ростка. Затем Мышонок сказал горошинам: «Если я не увижу вас завтра цветущими, я разрежу вас на куски и отдам чёрному быку». Когда, на следующий день он вышел посмотреть на них, он увидел, что все ростки в цвету. Поэтому он сказал: «Если я не увижу на вас спелых горошин, я разрежу вас на куски и отдам чёрному быку». На следующий день на них висели стручки, полные спелого гороха.
Вот так он и стал каждый день поедать массу гороха и таким манером сильно растолстел. В один прекрасный день хорошенькая юная Мышка пришла повидаться с ним.
«Доброе утро, Пролаза, – сказала она ему, – как поживаешь?»
«Доброе утро, Пищалка, – ответил он, – у меня всё в порядке, спасибо».
«Почему, Пролаза, – сказала она, – ты так поправился?»
«В самом деле? – сказал он. – Я думаю, это от того, что у меня еды навалом».
«А что ты ешь, Пролаза?» – спросила хорошенькая юная Мышка.
«Горошины, Пищалка», – ответил Мышонок.
«Где ты их раздобыл, Пролаза?»
«Они сами выросли на моём огороде, Пищалка».
«Пожалуйста, угости меня», – попросила Мышка.
«Ах, конечно, заходи на мой огород и бери столько, сколько душа пожелает».
И вот Пищалка забралась на огород к Пролазе, и они вместе стали есть так много гороха, что с каждым днём толстели всё больше и больше.
В один из следующих дней Пищалка сказала Пролазе: «Давай устроим состязание, кто быстрее запрыгнет в норку». Пищалка была стройной, и она не просидела на гороховой диете так долго, как Пролаза, поэтому она запрыгнула в норку без особого труда, но Пролаза настолько растолстел, что вообще не смог в неё пролезть.
Он очень испугался и во всю прыть побежал к Плотнику и сказал ему: «Плотник, пожалуйста, немного обстругай у меня бока, чтобы я мог пролезть в свою норку».
«Ты разве думаешь, что мне совсем делать нечего, кроме как обстругивать твои бока?» – сердито сказал Плотник, не отрываясь от своей работы.
Мышонок отправился к Радже и сказал ему: «О, Раджа, я не могу пролезть в свою норку, а Плотник не хочет обстругивать мои бока, не заставите ли вы его сделать это?»
«Вон отсюда, – сказал Раджа, – по твоему мне нечего делать, кроме как заботиться о твоих боках?»
Теперь Мышонок отправился к супруге Раджи. «Ваше величество, – сказал он, – я не могу пролезть в свою норку, а Раджа не хочет приказывать Плотнику обстругивать мои бока. Пожалуйста, разведитесь со своим супругом».
«Какое мне дело до тебя и твоих боков, – сказала супруга Раджи, – я не собираюсь разводиться со своим мужем из-за того, что ты так растолстел, питаясь, слишком обильно».
Мышонок побежал к Змее. «Змея, укуси супругу Раджи и скажи ей, чтобы она развелась с мужем, потому что он не хочет приказывать Плотнику обстругивать мои бока, чтобы я мог пролезть в свою норку».
«Прочь от меня, – сказала Змея, – или я проглочу тебя вместе с твоими боками. Чем ты толще, тем для меня лучше».
Мышонок пошёл к палке и сказал: «Палка, поколоти Змею, потому что она не кусает супругу Раджи, которая не хочет с ним развестись и заставить его приказать Плотнику обстругать мои бока, чтобы я мог пролезть в свою норку».
«Пошёл вон, – сказала Палка, – я устала, потому что только что поколотила вора и хочу вздремнуть. С чего я должна беспокоиться о твоих боках».
Мышонок пошёл к Печке и сказал: «Печка, обожги Палку и заставь её поколотить Змею, чтобы та укусила супругу Раджи и заставила её развестись с мужем, который не хочет приказывать Плотнику обстругать мои бока, чтобы я смог пролезть в свою норку».
«Ступай прочь, – сказала Печка, – я готовлю обед для Раджи, и у меня нет времени приглядывать за твоими боками».
Мышонок пошёл к Океану и сказал: «Океан, потуши огонь в Печи и заставь её обжечь Палку, чтобы Палка поколотила Змею, а Змея укусила супругу Раджи, чтобы та развелась с Раджей, который не хочет приказывать Плотнику обстругать мои бока, чтобы я мог пролезть в свою норку».
«Отстань от меня, – сказал Океан, – идёт высокая приливная волна и все рыбы прыгают и резвятся, не давая мне покоя».
Мышонок пошёл к Слону и сказал: «О, Слон, выпей Океан, чтобы он потушил огонь в Печи, чтобы Печь обожгла Палку, чтобы Палка побила Змею, чтобы Змея укусила супругу Раджи, чтобы супруга Раджи развелась с мужем и заставила его приказать Плотнику обстругать мои бока, чтобы я мог пролезть в свою норку».
«Отойди от меня, Мышонок, – сказал Слон, – я только что выпил целое озеро и больше ни капли выпить не в состоянии».
Мышонок пошёл к Лиане и сказал: «Любезная Лиана, пожалуйста, обвейся вокруг Слона и сожми его, чтобы он мог выпить Океан, а Океан смог потушить огонь в Печи, а Печь смогла обжечь палку, а палка смогла поколотить Змею, а Змея смогла укусить супругу Раджи, а супруга Раджи смогла развестись с Раджей, а Раджа смог приказать Плотнику обстругать мои бока и я смог пролезть в свою норку».
«Только не я, – сказала Лиана, – я крепко обвита вокруг этого дерева и я не могу уйти отсюда, чтобы угодить растолстевшему Мышонку».
Тогда Мышонок пошёл к Косе и сказал: «Коса, пожалуйста, срежь Лиану, чтобы она обвилась вокруг Слона, чтобы Слон смог выпить Океан, а Океан смог потушить огонь в Печи, чтобы Печь смогла обжечь Палку, чтобы Палка смогла поколотить Змею, чтобы Змея смогла укусить супругу Раджи, а супруга Раджи смогла развестись с Раджей, чтобы Раджа смог заставить Плотника обстругать мои бока и чтобы я смог пролезть в свою норку».
«С удовольствием», – сказала Коса, которая была всегда остра.
И вот Коса срезала Лиану,
а Лиана обвилась вокруг Слона и начала сжимать его,
а Слон убежал и начал пить Океан,
а Океан начал тушить огонь в Печи,
а Печь начала жечь Палку,
а Палка начала колотить Змею,
а Змея начала кусать Супругу Раджи,
а супруга Раджи сказала Радже, что собирается развестись с ним,
а Раджа испугался и приказал Плотнику обстругать бока Мышонку Пролазе, и Мышонок Пролаза наконец-то пролез в свою норку.
Царь Соломон и Филин
«Скажи мне, о, Филин, почему ты без конца ухаешь всю ночь на деревьях?»
И ответил Филин:
«Я ухаю, чтобы проснулся, кто спит,Едва на заре первый луч заблестит.Чтоб встав с постели и помолясь,В мирской суете род людской не погряз».Затем он вновь заухал У-у-ухх! Хху-у-ухх! качая своей мрачной головой вперёд – назад. Он был печальным Филином, я думаю, он был влюблён без взаимности.
Соломон подумал, что Филин очень умён, раз сумел так легко и непринуждённо экспромтом сочинить такие прекрасные стихи. Он спросил Филина снова:
«Скажи мне о, мудрый Филин, для чего ты покачиваешь своей мрачной старой головой?»
И ответил Филин:
«Я качаю челом, чтоб всяк помнил о том,Что мир этот – только лишь призрачный сонДни человека летят словно птицы,Так что не следует зря веселиться.Но люди стремятся всем сердцем своимК недолговечным утехам земным.Они преходящи и все мы умрём,И вот почему я качаю челом».Эти стихи затронули чувствительное место царя Соломона, потому что он сам любил предаваться земным наслаждениям. Он вздохнул и спросил снова:
«О, самый древний и мудрый в мире Филин! Скажи мне, почему ты никогда не ешь зерна?»
И ответил Филин:
«Пшеницы зерна я не ем оттого,Что когда наш Адам отведал его,Навеки был изгнан из рая Творцом,И грех его сделал меня мудрецом.Если я зёрнышко съем хоть одноВ рай мне тогда не попасть ни за что.Итак, чтоб спасти свою грешную душу,Зерна из колосьев не стану я кушать».Подумал Соломон про себя: «Я не могу припомнить эту историю в Книге Бытия, но, может быть, он прав. Я должен посмотреть снова, когда я вернусь домой». Затем он ещё раз обратился к Филину, говоря:
«А теперь, добрый Филин, скажи мне, почему ты не пьёшь воду ночью?»
И ответил Филин:
«Когда погрузился под воду наш мир,С тех Ноевых дней я ни капли не пил.Если б я выпил хоть каплю воды,То были бы дни мои сочтены».Соломон пришёл в восхищение, найдя Филина таким мудрым. «О, мой Филин, – сказал он, – всю свою жизнь я искал советника, который бы обосновывал причины своих поступков, и я не мог найти ни одного, пока не встретил тебя. И я умоляю тебя завтра пойти со мной ко мне домой, чтобы стать моим главным советником и, что бы я ни намеревался сделать, я всегда сначала буду спрашивать твоего совета».
Филин пришёл в полный восторг и сказал: «Благодарю тебя».
Представляя себе, каким великим он станет, Филин перестал громко ухать У-у-ухх! Хху-у-ухх! и Соломон уснул.
Верблюжья шея
В старые добрые времена жил на свете одни чрезвычайно набожный Верблюд, и был он набожен в соответствии с обычаями его страны, то есть он умерщвлял свою плоть постоянными постами, бичевал себя терновником и проводил ночные бдения, размышляя об иллюзорности мироздания. Всё это делали люди в той стране, чтобы угодить своим богам. Один из этих богов был очень доволен благочестием Верблюда, и в одну из ночей, когда Верблюд постился и повторял про себя снова и снова: «Суета сует, всё суета», этот бог предстал перед ним. Это был очень странно выглядящий бог и он имел четыре руки вместо двух, но Верблюд ничего не имел против этого и не находил это смешным. Наоборот, он упал на колени и склонился перед ним.
«О, Верблюд, – сказал этот бог, – я видел тебя постящимся и слышал твои молитвы. И я пришёл, чтобы вознаградить тебя. Загадай любое желание, и что бы ты ни пожелал, всё сбудется».
«О, бог всемогущий, я хотел бы иметь шею длиной в восемь миль»
«Да будет так!» – ответил бог и в ту же секунду Верблюд почувствовал, что его шея начала раздвигаться, словно подзорная труба. Она раздвигалась так быстро, что Верблюду трудно было избежать столкновения своей головы с деревьями. Тем не менее, он успешно справился с этой проблемой, стукнувшись всего пару – тройку раз, и к тому времени, когда его шея перестала расти, он был так далеко от взора божества, что он даже не смог его поблагодарить.
Теперь вы, наверное, хотите узнать, для чего Верблюду понадобилась шея длиною в целых восемь миль? Причина была в том, что несмотря на весь его аскетизм и благочестие, он был ленивым Верблюдом, и он хотел получить возможность пощипывать траву и другой корм, не вставая на ноги и не совершая пеших путешествий. И теперь он мог легко посетить все пастбища на расстоянии в восемь миль вокруг, не покидая насиженного места. Но он не подумал о том, что это может быть опасным, поскольку когда его голова паслась на расстоянии нескольких миль от тела, охотники могли пронзить копьём его туловище или связать его ноги, а он бы их даже не увидел.
Всё лето Верблюд прекрасно проводил время, он лежал в неге и комфорте и посылал свою голову в путешествие за кормом и, как ни странно, с ним ничего плохого не случилось. Но вскоре начался сезон дождей. В сезон дождей непогода каждый день и дождь льёт как из ведра. Так что, когда начался дождь, Верблюд хотел бы спрятаться от непогоды, но сначала не мог найти приют или укрытие или ещё что-нибудь подобное длиной в восемь миль. Наконец он случайно обнаружил длинную извилистую пещеру, которая могла вместить большую часть его длинной шеи. И вот он всунул свою шею в пещеру и успокоился, хотя и его туловище лежало под проливным дождём.
И это было достаточно плохо, но худшее его ждало впереди. Ибо так случилось, что в этой пещере жил Шакал со своей супругой.
Когда шакалы увидела невероятную шею, извивающуюся в проходах их пещеры, они были изрядно напуганы и в страхе попрятались кто куда.
«Что это за змея?» – спросил Шакал у своей супруги.
«Ах, боже мой, я не знаю! – запричитала его жена. – Я никогда не видела таких змей прежде».
Они затаились, голова Верблюда исчезла из виду, пробираясь во внутреннюю часть пещеры и через некоторое время животное успокоилось.
«Давай понюхаем его!» – сказал Шакал.
Они понюхали. «Он очень хорошо пахнет, – сказала супруга Шакала, – он совсем не пахнет змеёй».
«Давай попробуем его!» – сказал Шакал.
Они откусили по кусочку – Верблюд беспокойно зашевелился. Они откусили ещё по кусочку, и это им понравилось ещё больше. И они принялись откусывать ещё и ещё. Верблюд поворотил свою голову, чтобы узнать, что происходит, но до того, как верблюжья голова смогла пройти пару миль, он стал слабеть от потери крови, так что не смог больше двигаться и, в конце концов, отдал богу душу.
Так погиб ленивый Верблюд, и всё из-за того что бог исполнил его глупое желание. Может быть, наши желания часто просто безрассудны и, может быть, если бы они исполнялись, они бы погубили нас, как это и случилось с ленивым набожным Верблюдом.
Перепел и Птицелов
Как-то раз птицелов поймал перепела. Сказал Перепел Птицелову:
«О, Птицелов, мне известны четыре мудрые мысли, о которых тебе полезно будет знать».
«И что они собой представляют?» – спросил Птицелов.
«Хорошо, – сказал перепел, – я не против рассказать тебе о трёх из них. Первая вот: быстро хватай, крепко держи; никогда не выпускай из рук то, что сумел поймать. Вторая: Глупец тот, кто верит всему, что услышит. И третья: бесполезно плакать над пролитым молоком».
Птицелов подумал, что это очень разумные мысли. «А что из себя представляет четвёртая?» – спросил он.
«Ах, – сказал Перепел, – ты должен отпустить меня, если хочешь услышать четвёртую».
Птицелов, бывший простым парнем, отпустил Перепела на свободу. Перепел вспорхнул на ветку дерева и сказал:
«Я вижу, что ты не принял во внимание то, что я тебе сказал. Быстро поймал – крепко держи, – сказал я тебе, а ты позволил мне улететь».
«Да, так оно и есть, – сказал Птицелов, почесав себе голову. Он был глупым птицеловом, я думаю. – Ладно, так тому и быть. А какой будет четвёртая мысль? Ты обещал сказать её мне, и я уверен, что благородный Перепел всегда держит своё слово».
«Вот чётвёртая вещь, о которой я хотел тебе сказать: внутри меня находится прекрасный алмаз в десять фунтов весом. И если бы ты не позволил мне улететь, ты бы стал обладателем этого алмаза, и тебе больше не надо было бы работать до конца твоей жизни».
«Ах, боже мой, боже мой, какой же я дурак!» – воскликнул Птицелов. Он упал ничком и, зарывшись лицом в траву, заплакал.
«Ха-ха-ха! – засмеялся Перепел. – Дурак тот, кто верит всему, что услышит».
«А? Что?» – сказал Птицелов, перестав плакать.
«Ты думаешь, что маленькое тельце вроде моего может содержать алмаз величиной с твою голову? – спросил Перепел, покатываясь от хохота, – и даже если бы это было правдой, какой смысл плакать над пролитым молоком?»
Перепел расправил крылья. «Прощай, – сказал он, – пусть в следующий раз тебе повезёт больше, Птицелов». И он улетел.
Птицелов уселся на траве. «Ладно, – сказал он, – это, несомненно, правда». Он поднялся и стряхнул сор с одежды. «Пусть я упустил Перепела, – сказал он, – но я кое-чему научился». И он побрёл домой, став менее жизнерадостным, но более благоразумным человеком.
Царица коршунов
«Подружка – Лягушка, – почему ты так заносчиво ведёшь себя сегодня?»
«Потому что я – царица коршунов», – ответила Лягушка – квакушка.
Вы не должны думать, что она имела в виду какое-нибудь огородное пугало с развевающимся хвостом. Есть такая птица под названием коршун, похожая на ястреба, только крупнее. До чего же нелепо было со стороны Лягушки, которая даже не умела летать, называть себя царицей коршунов! Но Мышка оказалась не менее вздорной, поскольку она ответила:
«Чепуха и вздор! Царица коршунов – это я!»
Я не знаю, верили ли они сами в то, что говорили или только пускали друг другу пыль в глаза. Так или иначе, каждая твёрдо настаивала на своём и в результате вспыхнула изрядная ссора. Мордочка Мышки побагровела, а Лягушка – квакушка была готова лопнуть от ярости.
В конце концов, они согласились отдать решение их спора на суд лесного совета. Совет состоял из Летучей Мыши, Белочки и Попугая. Попугай занял кресло председателя, потому что он был самым крупным, а так же потому, что он был самым говорливым и поэтому считался мудрым.
«Я голосую за Мышку–норушку», – сказала Летучая Мышь, – не то, чтобы она что-то понимала в их споре, просто Летучая Мышь очень похожа на Мышку – норушку, и она решила выступить на стороне родственной ей твари.
«А я, – сказала Белочка, – голосую за свою подругу Лягушку – квакушку». Она тоже совершенно ничего не понимала в этом деле, но она хотела показать, что даже Белочка имеет собственное суждение.
Таким образом, решающий голос остался за Попугаем и он должен был разрешить этот спор. Ему потребовалось много времени, чтобы принять решение, почти два часа, и пока он думал, а все остальные терпеливо ждали его выступления, внезапно с неба налетел Коршун и этот Коршун вонзил одну свою когтистую лапу в спину Мышки–норушки, а другую – в спину Лягушки–квакушки и унёс их в своё гнездо и съел обеих на обед.
Таков был конец двух цариц коршунов.
Оставшиеся три зверюшки в ужасе попрятались кто куда, страшась, как бы Коршун не вернулся за ними и не съел их тоже.
Шакал и Верблюд
Однажды Верблюд пасся в лесу. По обычаю тех мест у него было кольцо в носу и к этому кольцу были привязаны вожжи, держа за которые хозяин верблюда водил его. И вот, когда Верблюд пасся, эти вожжи запуталась в кустах, и Верблюд никак не мог освободиться. Это несчастье привело его в такое замешательство, что Верблюд совершенно не знал, что ему делать.
И вот, когда Верблюд изо всех сил пытался освободиться из зарослей кустарника, вдруг, откуда не возьмись появился Шакал.
«Братец Шакал, – сказал Верблюд, – помоги мне, пожалуйста, освободиться из этих зарослей кустарника».
«Братец Верблюд, – сказал Шакал, – я помогу тебе освободиться, но ты должен заплатить мне за это. Разве не гласит мудрость, что ‘Даже брат не будет служить тебе даром’?»
«Чем я должен заплатить тебе, братец Шакал? Я очень бедный верблюд».
«Ты заплатишь мне, – промолвил Шакал, – фунтом своего мяса».
Это было тяжёлое условие, но делать было нечего. «Лучше потерять фунт своей плоти, – подумал Верблюд, – чем потерять свою жизнь». Так он и согласился заплатить Шакалу фунтом своего мяса.
После этого Шакал высвободил Верблюда, и Верблюд уселся на землю и сказал:
«Я готов, возьми свой фунт мяса».
«Тогда открой свой рот», – сказал Шакал.
«Для чего это?» – спросил Верблюд.
«Для того, чтобы я мог взять мой фунт мяса от твоего языка».
Это был жестокий удар. Верблюд не мог согласиться на это, потому что он знал, что он умрёт, если у него вырвут язык.
Поэтому он сказал: «Я не обещал тебе отдавать свой язык».
«Нет, ты пообещал», – сказал Шакал.
«Не лги, – сказал Верблюд, – есть свидетели, которые могут подтвердить твои слова?»
Шакал побежал искать свидетелей. Сначала он попросил Льва, засвидетельствовать, что он слышал, как верблюд пообещал отдать ему язык. Шакал пообещал отдать Льву половину того, что он получит в качестве награды.
«Пошёл вон, – сказал Царь зверей, – я Лев, а не лжец».
Тогда Шакал попросил Тигра, но Тигр сказал:
«Мне не нравится верблюжье мясо, так что дело того не стоит».
И вот так Шакал просил стать свидетелями многих зверей, но не один из них не захотел помочь ему, пока он не пришёл к Волку.