Музей смерти

– Этот человек не будет претендовать на ваш гонорар и ваше первенство в расследовании, – успокоил меня Якушин, и в глазах его заблестели какие-то озорные огоньки, заставившие меня напрячься. – Увы, Никита Андреевич, это не обсуждается. Человек в курсе всего. Неизвестно, с чем придется столкнуться. Специалист данного профиля должен находиться рядом. Можете мне звонить в любое время суток. Удачи!

Ох уж эти загадочные намеки и недосказанности… Он уходил, не оглядываясь. Я тоже не первый год на «ответственной работе», видел, что его снедает беспокойство, иногда граничащее со страхом. Сергей Борисович явно что-то недоговаривал. «Мистический налет» мне тоже решительно не нравился. Жизненный опыт свидетельствовал: любая «мистика» имеет банальное объяснение. Я понимал в глубине души, что человек такого ранга не станет заниматься глупостями, но вера в «священный» материализм стояла незыблемо, не трещала, не гнулась – как каменный столб на ветру. Я искренне не понимал, что происходит. Но оплата капала – какая, в сущности, разница? Я прогулялся по парку, посидел на лавочке, поразмыслил над кое-чем. Неловко признаться, но уезжать не хотелось. Здесь была какая-то особенная, расслабляющая атмосфера (если не смотреть на прибывающие автобусы), не хотелось возвращаться в шумный город. Телефон сработал через тридцать пять минут, абонент имел приятный, мелодичный и, что характерно, женский голос.

– Никита Андреевич Ветров? – осведомилась дама. – Здравствуйте. Этот телефон мне переслал Сергей Борисович. Я уже подъезжаю. Предлагаю через десять минут встретиться у фараона.

– И вас зовут… – начал я, но собеседница уже разъединилась. Я пожал плечами, выкурил очередную сигарету и через восемь минут уже бродил по второму корпусу музея погребальной культуры. Посетителей было немного. Парень с девушкой украдкой хихикали над «колотушкой», которую мне усиленно не рекомендовал Сергей Борисович. «Люда, это не фаллоимитатор, пойдем дальше», – сдавленно бормотал молодой человек. Возможно, это были студенты медуниверситета с крепкими нервами. В отделе, посвященном похоронным традициям Древнего Египта, никого не было. Я стоял рядом с «мумией Тутанхамона», изображая непонятно кого, и, видимо, впал в недвижимость, задумался – стоило шевельнуться, как испуганно отпрыгнула полная дама в больших очках. Минутой ранее она вошла в отдел и заинтересовалась мумией. Очевидно, я неплохо сливался с антуражем.

– О господи, – сказала она.

– Ради бога, простите, – взмолился я. – Это совсем не то, что вы подумали. Это вы мне звонили?

Она решила не связываться с подозрительным мужчиной, опустила глаза и бочком удалилась. Я стоял и чувствовал себя идиотом. Последующие минуты я снова посвятил знакомству со старыми товарищами: Анубисом, Амсетом и Хапи. Рассерженно зазвонил телефон.

– Я ничего не понимаю, – сообщил женский голос, усиленный раздраженными нотками. – Я жду вас уже десять минут, пристаю к незнакомым мужчинам – и все они не вы. У вас проблемы с пунктуальностью?

– Позвольте возмутиться, прекрасная незнакомка, – ответствовал я, – я тоже десять минут стою возле фараона и пристаю к незнакомым женщинам…

– У какого фараона? – К ноткам раздражения добавились откровенно злобные.

– Понятия не имею, он не докладывает. Мумия какая-то…

– Боже правый, какая прелесть… Фараон – это верблюд!

– Действительно прелесть, – подумав, согласился я. – Так, значит, завтра на том же месте, в тот же час? Стойте, где стоите, я сейчас подойду…

– А вот и нет, – злорадно отозвалась дама, – меня уже перехватили, я должна отойти в другое место. Не волнуйтесь, это на несколько минут. Знаете служебное помещение в главном корпусе музея – оно у входа? Ждите там, скоро буду…

Я задумчиво смотрел на отключившийся смартфон. У Сергея Борисовича оригинальное чувство юмора – навязал мне какую-то взбалмошную злыдню. Сотрудница Лариса кивнула мне, как старому знакомому, когда я вошел в музей. Я мотнул головой на открытую дверь, сделал вопросительную мину – дескать, у меня там назначено. Она кивнула.

– Да, располагайтесь. Сергей Борисович уехал с шофером на завод, вернется не скоро…

Присутствие Сергея Борисовича уже не имело значения, он сделал все возможное. Я по-хозяйски расположился за столиком лицом к входу, повесил сумку на спинку. Закурить не решился, воспользоваться кофемашиной тоже посчитал преждевременным. Поднялся, включил электрочайник, заварил пакетик «Липтона» в стеклянной чашке. Я задумчиво помешивал ложкой напиток, когда вошла высокая стройная женщина с короткой стрижкой, посмотрела на меня, убедилась, что больше никого тут нет. Я не спешил, это могло быть ложной тревогой. Но по взгляду понял, что это именно она, учтиво поднялся, отодвинул свободный стул, предлагая присесть. Она подумала, кивнула и присела, обняв миниатюрную сумочку. Недолгое время мы разглядывали друг друга. Она меня – критически, я ее – с интересом. Ничего такая. Лет тридцать, одета со вкусом, строго, но все рельефы фигуры прекрасно прослеживаются. Волосы короткие, скорее светлые, чем темные, немного удлиненное лицо с тонкими губами и глазами цвета спелого салатного листа. Она была высокой (впрочем, с учетом каблуков). Я тоже не считаю себя садовым гномиком, но она была лишь на несколько сантиметров ниже меня.

– Итак, здравствуйте. – Женщина поздоровалась с отчетливыми нотками высокомерия. – Я Сташинская Варвара Ильинична, парапсихолог. Меня направил познакомиться с вами Сергей Борисович Якушин. Он просил оказать вам содействие в расследовании…

– Пара… кто? – Моя нижняя челюсть потеряла ориентацию в пространстве и решила отвалиться.

– Тогда уж «кто-кто-психолог», – вздохнула женщина. – Так, по крайней мере, будет логичнее. Варвара Ильинична Сташинская, парапсихолог, – повторила она. – Подрабатываю в музее у господина Якушина. Чем я тут занимаюсь, вам знать необязательно. Он рассказал, что вы собой представляете. Если угодно, у меня есть другая специальность – можете считать ее основной. Я работаю в Сибирском отделении Российской Академии наук… – А когда мои брови, в противовес челюсти, устремились вверх, добавила: – Архивист в ГПНТБ – государственной публичной научно-технической библиотеке…

– Не надо разжевывать, я знаю, что такое ГПНТБ, – пробормотал я. – Чаю, Варвара Ильинична?

– Спасибо, нет.

– Вы сегодня прогуливаете основную работу?

– Я в отпуске.

– Вы обиделись, что я не умею читать ваши мысли, не знаю, кто такой Фараон, и заставил вас целых десять минут проторчать в глупом положении?

– И не думала обижаться, – фыркнула она. – Подумаешь, десять минут в глупом положении…

– И что же я собой представляю, по мнению Сергея Борисовича?

– Это не его мнение, – глаза салатного цвета отвердели, в них заблестел холодок, – Сергей Борисович предельно интеллигентный человек и никогда такое не выскажет. Приходится додумывать. Косность мышления, сопротивление всему новому, неприятие всего, что выходит за рамки скудного менталитета…

– Вы откровенны, Варвара Ильинична, – крякнул я. – Идите уж до конца, назовите это узколобостью. Ваше первое впечатление – я вам не симпатичен. Понимаю. Это правда – до «предельной» интеллигентности мне очень далеко. Когда-нибудь вы объясните смысл этого термина. Что там, за пределом? Помимо прочего, я в прошлом военный, живу в неприбранной холостяцкой квартире, курю, ценю добрую выпивку, а вчера и вовсе подрался. Профессионализм – под сомнением, использую застарелые методы – слежка, опрос людей, копание в документах, в грязном белье… И увы, Варвара Ильинична, для отдельных категорий населения понятия типа «парапсихология» – та же алхимия с астрологией. Хотя допускаю, что вы специалист в своей области. Чем похвастаетесь – телепатия, телекинез, мысленное внушение, ясновидение с яснослышанием? Возможно, пирокинез со спиритизмом или, не побоюсь этого слова, левитация?

Я думал, она обидится и уйдет, но она засмеялась. Это было странно. Я воздержался от комментариев. Из коридора заглянула Лариса, быстро посмотрела на «парапсихолога», потом на меня. Я с важностью кивнул – все в порядке, наводим мосты.

– Ладно, простите, Никита Андреевич, – миролюбиво сказала Варвара. – Жизнь не сахар, это все на нервной почве.

– Понимаю, – кивнул я. – У самого эта почва очень нервная.

Заиграла «Пионерская зорька». Варвара удивленно расширила глаза.

– Это из моего секретариата, – пояснил я. – Вы позволите?

– Да ради бога. – Варвара пожала плечами.

– С прискорбием сообщаю… – заурчала Римма Казаченко. – Несколько минут назад звонил потенциальный клиент, очень хочет воспользоваться услугами нашего агентства. Он считает, что это круче агентства Пинкертона… Я, кстати, не шучу, Никита. – Она перешла на нормальную речь. – Это профессиональный слуга народа, депутат, говорят, хороший человек…

– Хорошего человека депутатом не назовут, – возразил я.

– Он заседает в Законодательном собрании, имеет маленький бизнес на Майорке, там же – скромную дачку, и просит за сумму, которую я по телефону боюсь озвучивать, прогуляться на упомянутый остров, чтобы последить за его женой, которая в данный момент находится там. Деньги на расходы, визы и документы господин берет на себя. Для него это вопрос его финансового благополучия. Нужны доказательства ее измены. Тогда, согласно условиям брачного контракта, она не сможет претендовать на половину имущества мужа. Я на перепутье, Никита. С одной стороны, так хочется махнуть на все рукой – на мужа, на грядки с чесноком, на непутевого ребенка с его сессией… Ответ нужно дать сегодня, вылет завтра.

Я закрыл глаза. «Ждите приятное событие – пусть мелочь, пустяк, но оно вас все равно порадует и развеселит…»

– Если вам не трудно, Римма Владимировна, сообщите этому депутату, что нам очень жаль, мы уже взяли работу и разорваться не можем. – Я украдкой наблюдал за реакцией Варвары. – Ему придется обратиться в другое агентство. А специально для вас я сегодня закажу на радио хорошую песню – «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка».

– Ах ты змей, – сказала Римма. – То есть в юдоли кладбищенской печали все складывается выгодно и перспективно?

– Да, мы обсудили условия работы, встречаюсь с интересными людьми. В данный момент провожу переговоры с женщиной-парапсихологом, кандидатом околонаучных наук…

– Пара… кем? – поразилась Римма. – Каких наук?

– Околонаучных, – повторил я. Варвара смотрела исподлобья, сверлила меня, как электрическая дрель. Но я не мог избавиться от чувства, что она готова расхохотаться.

– Она молодая и симпатичная, – догадалась Римма. – Никита, действуй, это знак судьбы! Марина ушла, и черт с ней! Это было не твое! А это твое – я чувствую по твоему голосу! Пусть парапсихолог, пусть хоть эксперт по летающим тарелкам – мы выбьем из нее эту дурь! Ты собираешься с ней переспать?

– Нет, – сказал я, – это невозможно.

– Ладно, я поняла, – успокоилась Римма, – ты сейчас не можешь говорить – она сидит напротив и смотрит в твои честные глаза. Удачи, сыщик, я еще пару часов буду на связи. Мементо мори…

– Чего?

– Помни о смерти, говорю. Все, пока.

«Есть еще один перевод, – подумал я. – Не забудьте умереть».

– Девочка из секретариата? – как-то зловеще проурчала Варвара Ильинична.

– Не девочка, – уклончиво отозвался я. – Ответственная, добропорядочная работница, мать семейства. Нам придется отказаться от второго клиента…

– Да, я поняла, это денежный мешок с площади Свердлова… Что она спросила у вас? – Варвара морщила лоб, испытывая смутные подозрения. Значит, с телепатией проблемы, обрадовался я.

– Моя помощница интересуется, не собираюсь ли я с вами переспать. – Проще правду сказать, когда нечего соврать.

– И что вы сказали?

– Вы слышали.

– Мама дорогая, в какую же компанию я попала… – пробормотала Варвара.

Пришла эсэмэска. Я бегло ознакомился с ее содержимым. Это было то, что обещал Якушин. Часы показывали половину пятого – день неотвратимо приближался к завершению. Я задумчиво уставился на свою «надзирательницу». Пока не время выяснять, зачем Якушин ее ко мне приставил.

– Я правильно понимаю – вас дома не ждет жена и многочисленные отпрыски? – спросила Варвара. – Вы же сами об этом сказали?

– Глупо отказываться от своих слов, – согласился я. – А вас кто ждет?

– Никто.

Мне было безразлично. Прийти домой, сочинить какую-нибудь еду, потом включить очередной бандитский сериал по НТВ…

– Вы на машине? – Я допил чай и отставил чашку.

– Нет, меня привезло такси…

– И живете вы…

– На Нижегородской.

– Хорошо, когда закончим, я отвезу вас…

Глава четвертая

Вадим Кривицкий долго отнекивался, когда я попросил по старой памяти пробить адреса через телефоны. Конец рабочего дня, чем моя голова раньше думала?

– Моя голова раньше думала мозгами, – объяснил я. – И, надеюсь, продолжит это делать. Так вышло, Вадим, раньше не мог. Это не сложно, согласись – с вашими-то базами и новейшими технологиями. Вы уже всех маньяков переловили?

– Нет, не всех, парочка осталась, – смутился Кривицкий. – Ладно, уговорил, позвоню через час… Эй, подожди, у тебя новая работа? Кто заказчик?

– Заказчик расположен по адресу улица Военторговская, 4/1, – без обиняков отозвался я. – Жду звонка, товарищ капитан.

– Бравируете связями с полицией? – спросила Варвара, уставшая шататься вокруг машины.

– Нет, просто делаю все, чтобы облегчить свое расследование, – отрезал я. – Садитесь в машину, Варвара Ильинична.

Светофор на перекрестке Каменской трассы и улицы Шоссейной приветствовал зеленым светом главным образом тех, кто ехал по трассе. Желающим на него выбраться приходилось ждать и чертыхаться. Зеленый свет горел секунд десять, успевали проскочить лишь три машины. Поэтому у перекрестка образовался затор. Варвара сидела нахохленная, поначалу что-то тыкала в телефоне, потом наскучило. Я украдкой посматривал на нее. У девушки был интересный, но «временно недоступный» профиль, она поджала губы, задумчиво хмурилась.

– У вас интересная фамилия. Вы потомок знатного польского рода? – сделал я попытку сгладить неловкость. – Эту фамилию я уже где-то слышал.

– Да, у нашей семьи давние польские корни, – отозвалась девица. – Когда-то мои пращуры были видными воеводами в федерации Речь Посполитая. Увы, мой род давно обрусел.

Судя по ее имени, этот род обрусел еще до беготни Сусанина по костромским болотам.

– Сташинский Богдан Николаевич, агент КГБ, пристрелил в подъезде Степана Бандеру. К счастью, этот человек не имеет отношения к нашему роду. Вы пытаетесь разрядить обстановку, Никита Андреевич. Предлагаю говорить только по делу, и тогда между нами все будет легко и непринужденно.

– Замечательно, – обрадовался я, – именно это я и хотел предложить. Вы в курсе этого дела?

– Да, я в курсе всего. Сергей Борисович меня полностью посвятил. Мы обследовали каждый проблемный случай, пытаясь найти в них общие моменты.

– У этих инцидентов нет ничего общего, – проворчал я, – кроме того, что они произошли в достаточно узкий промежуток времени. Такое случается – редко, но случается. Оставим в покое высшие силы – как бы ни хотелось вам их сюда приплести…

– Заметьте, я старательно молчу, – сухо улыбнулась Варвара. – Не имею желания метать бисер…

– Перед свиньями, – закончил я. – До 28 апреля происходило что-то подобное?

– Не припомню. – Она покачала головой. – Дела у Сергея Борисовича шли успешно, мы заключили несколько выгодных договоров – с рекламщиками, с Тогучинской деревообрабатывающей фабрикой… Он вам рассказывал, что 12 мая его представители потерпели неудачу на переговорах с руководством Тульского мемориального комплекса? Те просто вышли из переговоров без объяснения причин.

– Нет, об этом он мне не рассказывал. Намекаете, что список майских неприятностей куда обширнее?

Я надавил на газ, и когда выехал на перекресток, мне уже зажегся красный. Но терпение лопнуло, ждать еще несколько минут – невыносимо. Аварийную ситуацию я, к счастью, не создал, но сиди в кустах гаишник, мой поступок его бы крайне обрадовал. За спиной возмущенно загудел грузовик, но не стал превращать мой зад в отбивную. Потом со стороны заправки, находящейся справа от нас, вынырнула грязная серая «Хонда» – и фактически подрезала грузовик. Терпение водителя оказалось на зависть – он и эту машину не стал таранить, сбавил скорость. Машинально отметилось – эта «Хонда» не выезжала с заправки, она стояла в проезде, приткнувшись к бордюру, словно ждала кого-то. А когда я проехал, резко вынырнула, игнорируя несущийся следом грузовик. Поначалу я не придал этому значения – идиоты на российских дорогах множатся год от года. Потом мой затылок стало что-то неприятно царапать. Неприятные ощущения то отступали, то усиливались. Я испытывал дискомфорт. Шоссе сужалось, забирало в низину. Я сбросил скорость, ведомый необъяснимым чувством. И за спиной сразу образовалась кавалькада. Водители недовольно гудели. Встречное движение было незначительно. С грохотом и лязгом, выехав на встречку, меня обогнал грузовик. Затем отечественная «десятка». Начинался город, потянулись «сталинские дома», расширилась дорога. Мы проехали позеленевший Сад Дзержинского. Я вскинул глаза к зеркалу. На хвосте висел белоснежный «Лексус» – приклеился ко мне, как кобель к сучке. Что за привычка? Я терпеть не мог, когда водители так делали! Кошка перебежит у меня под носом – и белоснежное чудо японского автопрома останется лишь отвезти на автосвалку. Кто ехал за ним, я не видел. Я смотрел во все зеркала, потом стал дергаться, выворачивать шею.

– Ну и что мы вертимся, как Гоголь в гробу? – покосилась на меня Варвара.

«Лексусу» надоело обнюхивать мой задний бампер, водитель утопил педаль и промчался мимо, едва не оторвав мне зеркало. Позади него топтался пыльный «УАЗ» – «колхозно-председательского» исполнения. Стало как-то легче. Может, почудилось?

– Разве Гоголь вертелся в гробу?

– Конечно, – удивилась Варвара. – Есть версия, что его похоронили в состоянии летаргического сна. В 1931 году вскрыли могилу у Даниловского монастыря, чтобы перенести останки на Новодевичье кладбище. Череп писателя был повернут, доски гроба исцарапаны изнутри. Не хотела бы я оказаться на его месте в тот момент, когда он очнулся…

Можно представить. Почтенный Николай Васильевич точно бы стал идейным вдохновителем восстания зомби, случись оно во второй половине XIX века! «В каждом гробу есть будильник, и поставлен он на день Страшного суда» – не помню, кто сказал…

Я проскочил на зеленый за квартал до Дворца культуры им. Чкалова, а дальше движение уплотнилось. Но не настолько, чтобы все колом встало. Конец рабочего дня, все куда-то ехали. Я поднял голову к зеркалу – и вдруг что-то липкое поползло по позвоночнику. Идущая за микроавтобусом серая «Хонда» вылезла из своего ряда – выдала себя! Водитель вернулся на полосу, но я ее уже засек. Это не могло быть случайностью. Он ждал на выезде с заправки, пока я проеду, теперь тащился за мной, прикрываясь другими машинами. Почему? Или все-таки случайность, первый звоночек от подруги паранойи? Я не успел рассмотреть номер «Хонды» – он не очень хорошо читался: весь покрытый грязью и перевернутый в зеркале. Я снова прибавил скорость, проскакивая перекресток у ДК на желтый сигнал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.