Апология Маркса: Новое прочтение Марксизма

Ян Гэн

Апология Маркса. Новое прочтение марксизма

本书受到中华社会科学基金

(Chinese Fund for the Humanities and Social Sciences) 资助

© ООО «Международная издательская компания «Шанс», перевод, оформление, 2019

© ООО Издательство «Восток-Бук», 2019

© ООО «Издательство Китайского народного университета», 2019

Все права защищены.

Глава первая

Основной вопрос и система философии марксизма: новое прочтение

Создание марксистской философии – блистательный рассвет в истории идейных воззрений человечества, который радикально изменил как основной вопрос и функции философии, так и образ мышления в этой области знаний.

Очевидно, что, как и любое философское, экономическое и политическое учение, марксизм также подвергался различным искажениям и критике, получал регулярные вызовы и отвечал на них. История идейных воззрений человечества показывает, что любое учение в процессе своего развития должно не только исследовать новые проблемы, но и неоднократно возвращаться к изучению основного вопроса и функций философии как основополагающим теоретическим проблемам.

Марксистская философия не исключение из этого правила, она дает собственные ответы на главные вопросы эпохи. Точная и полная интерпретация философии марксизма по-прежнему остается одной из важнейших теоретических проблем.

Ответ философии на главный вопрос эпохи

Философская система часто именуется в честь одного философа, но отнюдь не принадлежит одному лишь ему и не является плодом лишь его творческих и научных исследований. Гегель говорил, что философия – это эпоха, схваченная в мысли. Маркс развил эту мысль в своем высказывании: «Истинная философия есть духовная квинтэссенция своего времени»1. Как бы ни были абстрактны философские системы, созданные философами, какой бы индивидуальностью ни обладали – все они тесно связаны с эпохой, в которой жили. Живость и дерзость французского Просвещения, витиеватость и туманность немецкой классической философии невозможно постичь в отрыве от соответствующих эпох.

Появление марксистской философии – неизбежный результат развития общества в середине XIX века. Промышленная революция в Англии, Великая французская революция и их последствия, формирование мировой истории и значение этого процесса – вот три главных результата созидательной деятельности исторического масштаба, которую проводила буржуазия. Эти результаты, а впоследствии и более грандиозные общественные противоречия, послужили основной причиной создания нового материализма и сформировали историческую среду, в которой естественным образом и возникла марксистская философия.

Начавшаяся в шестидесятые годы XVIII века промышленная революция в Англии к сороковым годам XIX века успела одержать верх над ручным трудом: производство получило максимальную для того времени механизацию и было обобществлено.

Великая французская революция, которая началась в 1789 г., к 1830 г. праздновала историческую победу, поскольку свергла правящую монархическую династию после ее временной реставрации, тем самым упрочив капиталистический строй. Успех английской и французской революций ознаменовали переход истории человечества от эпохи феодализма к капитализму и одновременно – переход от эпохи доминирования естественных отношений [1]

к такому периоду, когда «основу исторического процесса составляют исторические факты, произошедшие или происходящие явления общественной жизни», переходом с зависимости от человека к «независимости человека от других людей, базирующейся на зависимости от вещей»[2].

Однако триумф буржуазии также вызвал и огромную общественную проблему: возникло неразрешимое противоречие между обобществлением производства и частной собственностью на средства производства. Вследствие этого в капиталистическом обществе обычным состоянием стали отчужденные отношения между людьми, человек утратил свою индивидуальность и сделался «односторонним».

Характерные черты эпохи и ее внутренние противоречия всегда находят свое отражение в доктринах.

Классическая английская политэкономия отображает победу буржуазии в сфере экономики. В понимании Адама Смита[3] и других авторов источником общественного богатства становится не объект, а «деятельность [экономического] субъекта», которая рассматривается с позиции отвлеченного подхода. Смит и его последователи сформировали концепцию труда вообще и создали трудовую теорию стоимости. Формирование данной концепции ознаменовало вступление человечества в эпоху современного общества, потому как только в современном обществе труд «утратил ту сращенность, которая раньше существовала между определенными индивидами и определенными видами труда», «индивиды с легкостью переходят от одного вида труда к другому», а «данный определенный вид труда является для них случайным и потому безразличным».

Обобщение результатов исторического процесса Великой французской революции стало основополагающим направлением, сформировавшим характер исторической науки периода Реставрации

Бурбонов[4] во Франции. С точки зрения Тьерри[5] и ряда других философов, историю творят народные массы, а европейская история, начиная со Средневековья, в действительности – не что иное, как история классовой борьбы. И эта борьба, проистекающая из различных интересов классов, стала движущей силой исторического развития. Имущественные же отношения, в свою очередь, составили основу политического строя. Энгельс считал, что историки периода французской Реставрации Бурбонов пошатнули прежнее понимание истории и всячески стремились прийти к материалистическому взгляду на нее, а потому давал высокую оценку их теоретическим изысканиям. Маркс, высоко оценив научные работы Тьерри об истории третьего (угнетенного) сословия, назвал его отцом классовой борьбы.

Критический утопический социализм – английский (например, Роберта Оуэна[6]) и французский (известный также как сенсимонизм) – отобразил внутренние противоречия, существующие в капиталистическом обществе. В ходе критики капиталистического строя Сен-Симон[7] определил, что система собственности – это «основание общественного здания». Сен-Симон считал, что ходу истории присуща внутренняя закономерность, следовательно, капитализм, как и предыдущие общественные формации, неизбежно погибнет, уступая место обществу нового типа, где каждый человек обретет свободу и возможность развиваться. И хотя критический утопический социализм по своей сути не являлся научным течением, он все же существенно отличался от своего предшественника – утопизма эпохи Просвещения. Критический утопический социализм – детище новой эпохи, отражавшее ее внутренние противоречия и ставившее перед обществом новый вопрос: куда идет история человечества? Впрочем, критический утопический социализм так и не дал ответа на этот вопрос.

Определение направления исторического процесса стало главной проблемой для мыслителей середины XIX века. А новая эпоха призывала уже к новым доктринам.

Марксистская философия не академична и уж тем более не является порождением основного вопроса предшествовавших ей философских систем. Появление философии марксизма тесно связано, с решением главной проблемы эпохи. Вместе с тем, и в процессе разрешения этой главной проблемы, и в процессе конструирования мировоззрения нового материализма Маркс критически изучил и философски переосмыслил английскую классическую политическую экономию, историческую науку периода французской Реставрации, а также английский и французский утопический социализм. Марксистская доктрина происходит не только из немецкой классической философии: ее источники – и остальные упомянутые дисциплины, которые изучал во время работы над своим трудом Маркс.

Духовное производство не равно производству материальному – продукту телесного здоровья индивидов, поскольку воспроизводство человеческой жизни, базирующееся на передаче материи, есть гентильное[8] воспроизводство подобного вида человека, а новые формы философского мышления возникают путем восприятия, переработки и воссоздания индивидом достижений различных научных дисциплин. Новый материализм Маркса несомненно является философской доктриной, но его теоретические истоки не ограничиваются философией. Как близкородственное скрещивание неблагоприятно для развития видов, так и развитие созидательной философской доктрины затруднено без выхода за рамки философской науки.

Маркс также уделял пристальное внимание философскому мышлению. Разрешение проблемы эпохи на протяжении всей своей деятельности Маркс рассматривал с позиций критицизма.

«Немцы – нация философов», поэтому в Германии вопрос о преобразованиях в обществе прежде всего находил свое воплощение в теоретических изречениях, становился своего рода топливом для философских движений. «Даже с исторической точки зрения теоретическая эмансипация имеет специфически практическое значение для Германии. Ведь революционное прошлое Германии теоретично, это – реформация. Как тогда революция началась в мозгу монаха, так теперь она начинается в мозгу философа». Путь Маркса – это путь типичного немца.

Размышления об истории марксизма помогают понять, что Маркс пытался решить главную проблему эпохи, исходя не напрямую из реальности, а восстанавливая эту реальность посредством критического переосмысления философии. Можно сказать, что каждый шаг вперед Марксу давался за счет критики других философских доктрин: «К критике гегелевской философии права», «Критика гегелевской диалектики и философии вообще», «Критика критической критики», «Критика французского материализма», «Критика понятия “формы” эпохи после Гегеля» и т. д. Эта серия критических работ стала для Маркса серьезной теоретической тренировкой, благодаря которой он обстоятельнее изучил философию Нового времени (и саму философскую науку, и другие учения) и пришел к более глубокому пониманию социальных противоречий. В результате этого он и сформировал доктрину нового материализма. Создание этой доктрины позволило Марксу подняться выше современников и понять многие явления гораздо лучше них, а с помощью своей прозорливой, глубокой и мудрой науки постичь решение главной проблемы эпохи.

До появления марксизма основной отличительной чертой философии были национальные особенности. Разумеется, философские идеи Конфуция, Лао-цзы, Канта и Гегеля оказали влияние на остальные народы, однако это воздействие – все же один из результатов культурного обмена, который не меняет сущности национальных особенностей философских систем. Учение Чжуан-цзы (Чжуан Чжоу) – китайская философия, а доктрина Гегеля – немецкая философия. Марксизм же стал космополитической доктриной.

И хотя родиной марксистской философии является Германия, марксизм все же не принадлежит только одной стране, это мировая философия. Маркс предсказывал, что непременно наступит такая эпоха, когда философия перестанет быть определенной системой по отношению к другим системам, а станет философией всего современного мира. Марксизм как раз и стал такой философией, детищем всемирной истории.

Всемирная история – не история мира в традиционном понимании исторической науки, не история всего человечества, а история всех народов и стран мира с того момента, когда они посредством полномасштабных взаимовлияний, взаимоограничений и взаимопроникновений осуществили интеграцию мира. В наши дни всемирная история – это ощутимая реальность, но она сформировалась лишь в XIX веке. Маркс с поразительной проницательностью обнаружил эту тенденцию, которую охарактеризовал как переход к мировой истории. Он четко указал, что буржуазия «впервые создала всемирную историю, поскольку поставила удовлетворение потребностей каждой цивилизованной страны и каждого индивида в ней в зависимость от всего мира и поскольку уничтожила прежнюю, естественно сложившуюся обособленность отдельных стран».

С момента формирования всемирной истории обособленное существование народов, основанное на самообеспечении, постепенно сменилось отношениями взаимной поддержки и взаимозависимости во всех сферах жизни; со временем исчезли однобокость и ограниченность развития народов. Эти перемены происходили как в материальном, так и в духовном производстве: возник не только мировой рынок, но и новая всемирная литература – продукт духовной культуры. Марксистская философия – часть этого продукта: мировое учение, появившееся в условиях грандиозной эпохи всемирной истории. Именно потому, что марксизм является мировой философей, эта доктрина нашла сторонников и последователей далеко за пределами Германии и Европы, носителей почти всех языков мира, пустила корни, дала ростки, расцвела и принесла плоды, став частью культуры народов.

Радикальная трансформация основного вопроса философии

В материалистической философии понимание основного вопроса менялось по мере развития общества. Но марксистская философия, будучи новым направлением материализма, не унаследовала основной вопрос в том виде, в каком он существовал в старом материализме и во всех остальных традиционных философских доктринах, и не дала ответа на этот вопрос. Напротив, марксизм перевернул представления об основном вопросе и предмете философии, тем самым создав новое философское пространство. Энгельс даже как-то заметил, что марксизм вообще больше не философия, а просто мировоззрение (конечно, не имея в виду, что новый материализм не является философской системой в ее традиционном понимании). По сути, марксизм уже относится к области современной философии: это своего рода современный материализм.

Для правильного понимания этой точки зрения Энгельса необходимо уяснить природу традиционной философии и разобраться в марксовой концепции всемирной истории.

Под традиционной философией, в отличие от современной, следует понимать формы философских систем, существовавшие со времен Древней Греции до середины XIX века, включая древнюю философию и философию Нового времени[9]. В сущности, традиционная философия – это учение о сверхопытных началах и законах бытия, в котором предпринимались попытки понять природу вещей, человека и его деятельность, опираясь на концепции конечного существования и первопричины.

Материализм Нового времени характеризовался антиметафизической направленностью. Материалистическое учение Бэкона[10] «таит еще в себе в наивной форме зародыши всестороннего развития». Однако в «своем дальнейшем развитии материализм становится односторонним», «враждебным человеку». Абстрактную материю и абстрактную сущность стали называть субъектами всех изменений, субстратом всего сущего и движущей силой бытия. А Декарт11 считал, что главное стремление философской науки – понять первопричину и истинную сущность вещей и благодаря этому выявить природу и причину всего сущего. Начав с критики метафизики, материалисты Нового времени в конце концов к метафизике же и вернулись.

Гегель слил воедино метафизику и идеалистическую диалектику, основав метафизическое «царство». Так метафизика отпраздновала свою «победоносную и содержательную реставрацию» в лице немецкой классической философии. Проблема заключалась в том, что Гегель все свел к проявлению абсолютной идеи, ставшей для мыслителя новым установленным на алтарь божеством, ждущим поклонения, а людей превратил в инструмент ее самореализации. Гегельянская философия только формально признавала инициативность человека, рассматривая его как орудие [этой абсолютной идеи], а потому фактически полностью лишала волевой активности, духа творчества и индивидуальности. Таким образом, метафизика, начавшись с предмета «первой философии» (аристотелевское определение существования сущего), замкнула круг немецкой классической философией Гегеля.

Одним словом, и в материализме, и в идеализме Нового времени абстрактной сущностью стала не только природа вещей, но и человек, а сами понятия «человек» и «индивидуальность человека» утратили силу. В связи с этим метафизика, пережив свое патетическое возрождение в лице немецкой классической философии, впоследствии полностью утратила авторитет не только с точки зрения теории, но и с точки зрения практики. Маркс констатировал: «Она [метафизика] будет навсегда побеждена [11] материализмом, достигшим теперь благодаря работе самой спекуляции своего завершения и совпадающим с гуманизмом». Эту историческую задачу сам Маркс и выполнил. Иначе говоря, одним из основных вопросов марксистской философии было приведение материализма в соответствие с идеями гуманизма, а ее базовым принципом – отторжение и борьба против метафизики.

В истории философских учений Маркс и Конт[12] одновременно подняли знамя отвержения метафизики. Маркс даже считал, что только его философское учение можно назвать настоящей эмпирической наукой. Обе концепции отвержения метафизики – Маркса и Конта – объединяет их принадлежность к одной эпохе, но с точки зрения направленности они различны. Конт ограничил свое отвержение сферой опыта, знаний и эмпирической подтверждаемости. Маркс же выдвинул иную идею: отвергнув метафизику, философия должна обратить взор на «реальный мир своей эпохи», «существующий мир», «чувственный, человеческий мир», «помочь людям сосредоточить все внимание на самих себе».

«Существующий мир» Маркса включал в себя природу, под которой, правда, понималась уже не материальная природа, натура[13], а «человеческая природа согласно определению антропологической науки». По мнению Маркса, приоритетна только такая природа человека, которая имела место до начала истории человечества, которая находится за пределами человеческой деятельности и которой, с точки зрения человечества, не существует. Эта позиция была обусловлена тем, что ценность материальной природы для человека становится ощутимой, только тогда, когда он эту природу осваивает и исследует. И только после практического преобразования людьми мир становится пригодным для их обитания чувственным миром. Путем практической деятельности люди не только перестраивают природное бытие, но и сами погружаются в него, наделяя его при этом новым критерием – общественностью. Очевидно, что под существующим миром Маркса понимается не вселенная, совокупность природы, общества и мышления, не весь мир, а мир людей. История мира природы и история мира людей тесно связаны между собой: на глазах у людей возникают природа в обществе и общество в природе или, иначе говоря, «природа в истории и история природы». Поэтому мир людей – это двуединство природы и общества.

В традиционной философии уделялось внимание природе мироздания, в частности божественному абсолюту или абстрактной материи, а мир людей практически не изучался. Марксистская философия, напротив, выдвинула мир человека и его развитие на первый план. Все ее дело «заключается в том, чтобы революционизировать существующий мир», то есть перестроить мир, взяв за исходный критерий развитие человека, и «вернуть человеческий мир, человеческие отношения к самому человеку». Таким образом, Маркс, сместив точку приложения философского знания от мира в целом к существующему миру и от природы мироздания к миру людей, коренным образом изменил основной вопрос философии.

Трансформация основного вопроса философии происходила вместе с изменением ее предмета.

История показывает, что и философские системы разных эпох, и философские течения одной эпохи имели свой особый предмет изучения. Фихте[14] подчеркивал: «Предметом каждой философской системы мы хотели бы именовать эмпирические данные, произведенные этой системой, поскольку такой предмет, похоже, не существует отдельно от нее»[15], – и это замечание было весьма проницательным. При изучении истории философии становится очевидным, что все философские доктрины принимают в качестве своего предмета аргументы, разъясняющие суть мироздания и составляющие теоретическую систему этих доктрин. Философия Фейербаха[16] стремилась объяснить мир и построить свою теоретическую систему, взяв за основу принцип «действительного человека»: «Сделать человека, а вместе с тем и природу, как его базис, единственным, универсальным и высшим предметом философии»[17]. Гегель для объяснения мира и построения системы доктрины отталкивался от концепций абстрактного человеческого разума – абсолютной идеи. Предметом изучения гегельянской философии и был человеческий разум: Гегель полагал, что философия есть орудие для исследования разума. В рамках такого подхода он создал философскую систему «науки о науке». Гегелевская система была последней, самой законченной формой философии, поскольку последняя мыслится как особая наука, стоящая выше всех остальных. Вместе с системой потерпела крушение и вся философия.

Маркс перенес внимание на мир людей и вместе с тем искал тот критерий для осмысления, объяснения и понимания этого мира, который стал бы предметом изучения в новой философии. Этим критерием стала практическая деятельность человека.

Согласно Марксу, природа и общество, находящиеся в мире людей, сливаются воедино в процессе практической деятельности человека, которая подобна преобразователю: общество в ходе деятельности сосредотачивает внимание на какой-либо цели, находящейся в природе, и превращает эту часть природы в собственную. Также и природа проникает в общество, становясь неизменным фактором его существования и развития, превращая общество в часть самой себя. Разумеется, мир людей нельзя сводить только к их сознанию, но он и не может проистекать лишь из материальной природы. Практическая деятельность – не более чем средство и базис для выживания мира людей или существующего мира, придающие направление движению этого мира. Действуя, человек «создает намерение для всего сущего», заново отстраивает мир на фундаменте материальной деятельности. Иными словами, практическая жизнедеятельность – это реальная сущность мира людей: подвижная, непрерывно развивающаяся и рождающаяся. Поэтому, мир людей – открытая система, которая постоянно растет в масштабах и наращивает новые уровни.

В связи с этим Маркс определил предметом своей философии практическую деятельность человека, а задачей – определение сути отношений, возникающих в процессе этой деятельности между человеком и миром, субъектом и объектом, субъективным и объективным, и, в конечном счете, – разработку методологии для преобразования мира. Марксистская философия создавалась для изменения практической деятельности существующего мира, поэтому все ее содержание повествует об этой деятельности. Сам по себе марксизм был теоретическим осмыслением различных противоречий, возникающих в процессе практической жизнедеятельности людей. Поэтому Маркс считал, что новый материализм – это «действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей», а содержание этой науки «создается лишь в ходе изучения реальной жизни и деятельности людей всех исторических эпох». Именно так он обнаружил точку приложения философии для изменения мира.

Марксистская трансформация основного вопроса и предмета философии прекрасно согласуется с развитием современного мира. Энгельс обобщил это в «Анти-Дюринге»[18]: «как только перед каждой отдельной наукой ставится требование выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах, какая-либо особая наука об этой всеобщей связи становится излишней». Маркс никогда и нигде в своих сочинениях не давал новому материализму привилегии составить универсальную картину мира на основании результатов естественных и общественных наук. Энгельс также подчеркнул, что после появления современной науки «из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет еще учение о мышлении и его законах – формальная логика и диалектика. Все остальное входит в положительную науку о природе и истории».

К XX веку исследования мышления вышли из состава философии, превратившись в самостоятельную научную дисциплину. Можно сказать, что в настоящее время природа, общество и мышление уже не принадлежат к предметной области изучения философских наук. Современная наука свидетельствует: действительно излишни попытки соорудить поверх науки мировоззрение о мировых универсальных связях, поскольку, по сути, такое мировоззрение может быть лишь очередной реставрацией метафизики в нынешних условиях.

Трансформация основного вопроса марксизмом ознаменовала переход философии на новые рельсы – от философии традиционной к философии современной. В целом, современная философия уделяет наибольшее внимание среде обитания человека и его существованию. Ясперс[19] основную задачу философии усматривал в раскрытии «шифров бытия». Даже анализ осуществленного в философии лингвистического поворота покажет, что он изначально служил поиску точки соприкосновения человека и окружающего мира, то есть промежуточного звена между ними, но в реальности отобразил совокупность представлений современной философии о связи мышления, языка и окружающего мира. Эти представления заключались в следующем: окружающий мир лежит вне мышления человека, но ему дано понять этот мир и выразить свое понимание только посредством языка, поэтому «границы языка определяют границы мира», и человек может рассуждать только о своем мире. Анализ этих философских воззрений небезоснователен. «Язык есть непосредственная действительность мысли», «проявление общественной жизни» и «отражение реального мира».