Рейс в Новодраченино. Пьеса на 5 человек

На сцену выходят Люба и Тамара.

Степан многозначительно кивает и обращает внимание на пассажиров, которые начинают собираться у автобуса, пуская свои заинтересованные взгляды в район снятого колеса.

ЛЮБА: Дела идут?

СТЕПАН: А-то… дело мастера боится!

Тамара ничего не говорит, подходит поближе к Степану, с интересом и трепетом наблюдает за ходом работ, деликатно оценивая не столько деятельность, сколько самого мужчину.

НИКОЛАЙ (дамам): Я предлагал помощь, вы не думайте, но меня отшили. Сказали что с такими руками только в жо…, в общем, сижу, байки травлю, но я предлагал помочь, если что!

СТЕПАН (устанавливая запаску): Предлагал – предлагал, не спорю. А вот на счёт рук – это уже была не моя интерпретация. Ну что, есть ещё, что в ассортименте занятного?

НИКОЛАЙ: Есть, завсегда есть, но они как-то все… не для женского уха. Я вот тут успел одну кое-как. Спешил, между прочим, специально рассчитывал время, такт, расстановку!

СТЕПАН (подмигнув): Я оценил! Ну, а вы дамы? Не разбавите весёлой нотой мужскую участь?

ТАМАРА: Как-то не до веселья, извините.

Тамара отходит от Степана и начинает залазить в автобус.

ЛЮБА (шёпотом мужчинам): Не знаю, что у неё стряслось, но чувствую, что что-то серьёзное.

На сцену выходит мрачный Гоша.

НИКОЛАЙ (со смехом, Гоше): О, ты всё ещё здесь?

Тамара оборачивается в автобусе на полпути.

Вид у скрипача подавленный.

ЛЮБА (с лукавством, Гоше): И деньги твои не помогли. Видишь, не всё деньгами-то решается, оказывается.

ТАМАРА (Гоше): Так никто и не остановился?

Степан внимательно всматривается в лицо парня, не задавая вопросов.

ГОША (поникнув, водителю): Правы вы были, мне действительно не нужно было быть в селе через час.

Пассажиры переглядываются, смотрят на парня.

Степан молчит, слушает.

ГОША: Из больницы позвонили… прибрался отец.

Пауза несколько секунд, все молчат, осторожно переглядываются.

ГОША: Мне нужно было к нему приехать два, три, четыре года назад… всё откладывал. А теперь вот спохватился, да поздно.

Скрипач отходит в сторону, садится прямо на краю сцены, направив взор в бескрайнюю даль…

Пассажиры расходятся по местам.

Степан заканчивает подтягивать последние гайки.

СТЕПАН (кричит Гоше): Через пять – семь минут отправляемся.

Мудрый водитель понимает ситуацию, намеренно оставляет ещё некоторое время скрипачу на раздумье, кивает понимающе головой, убирает инструмент, переодевается, подкачивает установленное колесо.

Люба ерзает на сиденье, чувствует себя виноватой, выходит из автобуса, направляется к скрипачу.

Парень оборачивается, услышав приближающиеся шаги.

ЛЮБА: Я сяду рядом, не против?

Гоша кивает головой, показывая глазами согласие.

Люба садится рядом, смотрит вдаль.

ЛЮБА: Мою мать убили, когда мне было восемь. Пьяная драка. По случайности, как потом объяснили. Отец спился к десяти годам. Он и так-то часто поддавал, а после того, как матери не стало, совсем запиваться стал. Через два года закопали и его. Меня дед воспитывал. К пятнадцати я совсем одна осталась. Опекунство тётка оформила. Ну а дальше, ты уже знаешь. Голод, издевательства, переезд. Я никогда не жила даже кусочком той беззаботной жизни, которая дарована тебе. Ты извини, я наговорила лишнего. Пойдём, Гош, жизнь продолжается. Пока мы здесь, надо жить, надо что-то делать, жить не просто так, а во имя чего-то.

ГОША (искренне, спокойно): Ты, например, во имя чего живёшь?

ЛЮБВА (задумавшись): Мне думается, ради эксперимента. Ради одного только того, чтобы самой узнать, что же меня всё-таки убьёт? Других объяснений у меня нет. Жить ради семьи и детей я бы рада, да кому я нужна такая. Ты правильно всё сказал, надо следить за собой, девушке особенно. Я ведь ещё молодая. Знаешь сколько мне лет?

ГОША: Сколько?

ЛЮБА: Ну, угадай?

ГОША: Да не знаю я.

ЛЮБА: Ну, ты попробуй! Всё равно не угадаешь, но хоть попробуешь.

Гоша пытается дать максимально молодой возраст, какой может только дать зрительный образ, чтобы не обидеть девушку.

ГОША: Двадцать семь!

Девушка улыбается.

ЛЮБА: Ты мне льстишь. Меньше тридцати давно уже никто не даёт. А мне на самом деле только двадцать два.

Гоша неподдельно удивляется.

ЛЮБА: Да, Гоша, двадцать два. Наверное, я могла бы быть хорошенькой, соответствующей своим годам внешне, но как-то опустились руки, смотрю на себя в зеркало и машу рукой. Всё равно уже ждать чего-то хорошего в жизни не приходится.

Гоше становится искренне жаль девушку. Он поглядывает на неё осторожно и что-то пытается себе объяснить.

ЛЮБА (весело, похлопывая Гошу по плечу): Ну что, проведёшь ещё минут тридцать с толстухой в одном автобусе?

ГОША: Не говори так, ты не толстуха.

Парень встаёт, оттряхивается, подаёт руку девушке.

ГОША (глядя в глаза Любе): Ты очень хорошая, извини и ты меня…, есть за что прощать.

Люба скромно улыбается, потупив взор, смотрит на протянутую руку парня, подаёт свою ручку. Поднявшись, благодарит.

Люба и Гоша отправляются в автобус.

Звук мотора, шум ветра, трасса.

ТРАССА

Вновь пассажиры, в полном составе погрузившись в шум колёс и однородную панораму за окном, проводят свои думы.

НИКОЛАЙ (водителю): А что, дружище, часто так вот колесо пробивает на трассе?

СТЕПАН: Лет шесть назад было дело, пробивал, но тогда и резина худая стояла. Сейчас хорошая, новая почти. Сам не понимаю, отчего так получилось. Случай!

НИКОЛАЙ: Да, случай, вредный спутник жизни.

СТЕПАН: Когда как, да и как знать, когда он вредный, а когда полезный. Вот, скажем, сегодня у нас пробило колесо, мы все не приехали в намеченный час. Это плохо. Так?

НИКОЛАЙ: Так.

СТЕПАН: Но мы потеряли около часа, чуть может меньше времени и снова в пути. Мы приедем не вовремя, но мы, наверняка, приедем. А если бы мы не пробили колесо и, скажем, на обгоне встретились бы с грузовиком лоб в лоб? Такое бывает. Никто специально не идёт на лобовое столкновение. Случай. Тогда бы мы вообще не приехали никуда. Если посмотреть в этом ключе, то нам крупно повезло. Так?

НИКОЛАЙ: Выходит что так.

СТЕПАН: Дело в том, что человек, при всяком вышедшем из-под контроля действии, склонен рассматривать его в негативном свете. Однако это далеко не всегда так и есть в действительности. Для того чтобы объективно оценивать ситуацию, надо знать все возможные варианты развития событий, но кто же этим себя усложняет. Отсюда все эти невесёлые настроения.

Николай чешет затылок.

В автобусе повисает тишина.

Через какое-то время слышится голос с заднего сидения.

ТАМАРА: Степан, простите, а вы кем работали до того как стали водителем?

Водитель с интересом смотрит в зеркало заднего вида на женщину, которая с интересом смотрела в это же зеркальце с другой стороны.

СТЕПАН: Дорого возникает под ногами идущего, сударыня. Кстати, как вас зовут?

ТАМАРА: Тамара.

СТЕПАН: Я был учителем философии, Тамара. Горный институт.

ТАМАРА (с нежной иронией): Вот я и смотрю, что уровень у вас совсем не водительский. А как же вы так дошагали до такой дороги, господин идущий?

СТЕПАН: А чем плоха моя работа? Это вопрос отношения. Меня она вполне устраивает, к тому же контингент подчас намного более эрудированный, чем спящие студенты, вчерашние школьники.

ТАМАРА: Нет, ну всё-таки? Вы действительно вот так по своей воле резко изменили профессию и курс жизни?

СТЕПАН: Курс жизни я не менял, Тамара. Я, как и прежде, придерживаюсь всё тех же ориентиров на честность и порядочность. Именно из-за этих принципов и пришлось попрощаться с преподавательской деятельностью. В институтах далеко не всё так чисто и прозрачно, как об этом думает обыватель. Я не смог там больше работать, здесь мне комфортней. Поля, леса, природа вокруг, воздух. Люди интересные, о чём ещё можно мечтать?

Тамара проникновенно кивает.

СТЕПАН (Тамаре): Теперь ваш черёд. Расскажете о том, что вами движет в заданном направлении?

Женщина умильно качает головой, ничего не ответив, смотрит в окно. Немного подумав, берёт сумку, проходит к передним сиденьям, устроившись на месте кондуктора, которого данный рейс не предусматривал, поближе к водителю.

ТАМАРА: Мы, должно быть, скоро приедем уже, а на полуслове так как-то… У вас же предусмотрен отдых в селе? Может быть, я вам там всё и расскажу за чашечкой кофе в какой-нибудь закусочной, если вам это ещё будет интересно?

СТЕПАН (с задоринкой): Закусочных в Новодраченино нет поблизости конечной, но у меня есть с собой термос, чай на травках, и пара бутербродов. Так что решим вопрос.

НИКОЛАЙ (затейливо): О… похоже, мы тут становимся лишними.

ТАМАРА (поникнув): Да нет, бутерброды вам жена делала не для меня, я думаю.

Тамара расстроено отворачивается к окну.

Степан замечает нотку разочарования в голосе.

СТЕПАН: Я вдовец, Тамара. Уже четыре года бутерброды делаю себе сам.

ТАМАРА: О, как? (на подъёме) И у меня тоже есть с собой пара бутербродов и термос.

В автобусе вновь повисает неловкое молчание, которое нарушает звонок телефона Гоши.

ГОША: Алло? Да? Я. Юрист…? Он ничего не говорил мне об этом… Да я не успел с ним увидеться. А вы где? Ещё в селе? Отлично, я уже рядом. Пишу адрес.

Быстро достаёт блокнот, что-то записывает.

ГОША: Хорошо, думаю уже минут через тридцать – сорок увидимся.

Скидывает звонок, убирает телефон.

Пассажиры смотрят на скрипача.

ГОША (всем): Юрист добрался раньше меня. Успел всё оформить и получить последние распоряжения. У него письмо для меня от отца.

На несколько секунд о чём-то своём думает, обращается к водителю.

ГОША: Долго ещё ехать?

СТЕПАН: Только что проехали указатель села, вон уже домишки видны. Через десять минут будем на месте.

Николай довольно потягивается.

НИКОЛАЙ: Ну что братцы, скоро прощаться будем. Поведать вам на оставшиеся десять минут одну интересную тайну?

ЛЮБА (оживившись от тайных дум): Конечно!!!

Тамара и Гоша с интересом смотрят на Николая.

Николай расплылся в улыбке, получив внимание.

НИКОЛАЙ: Знаете, почему я всегда такой весёлый и жизнерадостный?

ЛЮБА: Не томи, дядь Коль.

НИКОЛАЙ (поучительно выставив указательный палец): Эту тайну поведал когда-то давно мне мой отец! Всё дело в якорях!

ГОША: В чём? В якорях? Мне не послышалось?

НИКОЛАЙ: Не послышалось, именно в якорях, но не в тех, конечно, что за борт бросают моряки.

Николай задумывается над сказанным.

НИКОЛАЙ: За борт бросают… хорошо сказал, надо будет запомнить, в некотором роде это высказывание тоже верно. Так вот. Якорь в данном случае имеет не материальную, а психологическую структуру, тут включается в процесс работа с подсознанием!

СТЕПАН: Вот видите, Тамара, как я был прав на счёт контингента, это же удовольствие возить таких пассажиров, ненароком окультуриваешься. Продолжай Николай, очень интересно.

НИКОЛАЙ: Суть якоря заключается в том, чтобы зацепить ситуацию, настроение, состояние, какой-либо приятный мотив к атрибуту повседневности.

ЛЮБА: Не поняла?

НИКОЛАЙ: Это просто, (поворачивается к Любе) например, вот едем мы сейчас по трассе, к примеру, слушаем музыку, какую-то песню и на душе так хорошо и легко, дорога домой, лес, вид за окном шикарный, настроение прекрасное. Всё что нужно сделать – это заякорить это состояние лёгкости на какую-то мелочь, которая потом будет встречаться в жизни. Это может быть та самая песня, которая играет по радио, это может быть попавший в поле зрения монумент на дороге, который периодически проезжаешь. И тогда, когда в следующий раз услышишь эту музыку, или проедешь в очередной раз мимо монумента, якорь сработает, и вызовет то состояние лёгкости, которое было привязано к данному атрибуту.

ГОША: Здорово!

ТАМАРА: Интересно!

НИКОЛАЙ (довольный собой): Это что! А представьте себе, если у вас в жизни ни один такой якорь прекрасного настроения, а, скажем, сто или двести?

ЛЮБА (что-то высчитывая в уме): Тогда что же ты, получается, всегда будешь счастливым и радостным?

НИКОЛАЙ: Примерно так. Это и есть секрет моего прекрасного лёгкого настроения.

ГОША: Возьму на заметку.

Автобус выруливает на площадку посёлка Новодраченино.

СТЕПАН (Николаю): Последний вопрос, приятель.

НИКОЛАЙ: Давай!

СТЕПАН: Какой якорь ты себе в этой поездке присмотрел? Ведь мотаешься периодически, я тебя не первый раз вижу в числе пассажиров своего автобуса, и могу подтвердить, что ты действительно всегда на позитиве. Какие якоря установил для себя в рейсе? Я-то постоянно на этой дороге, может, и себе чего присмотрю?

НИКОЛАЙ: Здесь есть нюанс, Степан, якоря работают хорошо, но приедаются. Поэтому требуют периодического обновления. Чем чаще якорь используется, тем быстрее он изнашивается, всё как в жизни. Поэтому надо использовать якоря с умом, желательно так, чтобы вообще не быть готовым к его приближению, чтобы он экспромтом, сюрпризом входил в твою жизнь. Тогда это работает на сто процентов. Для меня якорь – данный маршрут. Дорога в город к дочери, и дорога домой всегда мне в радость. Ну а тебе. Если постоянно ездишь по этой дороге – то, конечно, якоря придётся обновлять часто. Но я уже вижу один конкретный якорь, который долго ещё не износится у тебя, Степан.

Водитель останавливает автобус, открывает дверь, обозначив конец маршрута.

Никто не спешит выходить.

Степан оборачивается и прямо смотрит на Николая с немым вопросом.

НИКОЛАЙ: Этот якорь сейчас сидит напротив меня, дружище!

Николай переводит взгляд на Тамару, сидящую напротив Николая и нежно улыбающуюся.

Она смущена.

В автобусе раздаётся скромное хихиканье Гоши и Любы.

Николай встаёт, рассчитывается и выходит из автобуса.

За ним спешно выбегает Тамара, оставив расчёт.

ТАМАРА (Николаю): Подождите, пожалуйста.

Николай останавливается, оборачивается.

ТАМАРА: А как быть, если якорь уже установлен на негативе?

НИКОЛАЙ: Что, крепко сидит?

ТАМАРА (на печальном выдохе): Крепко.

НИКОЛАЙ: Тогда несколько вариантов. Либо ждать, когда он износится, это тогда вопрос времени, либо сбросить этот якорь на дно и привязать новый на то же место, либо можно ещё попытаться нежелательный якорь поднять, отмыть, отчистить. Посмотреть на него под новым углом и пользоваться дальше, только уже с учётом позитивных выявленных качеств!

Отвечает, подмигивая, уходит.

ТАМАРА (в спину уходящему Николаю): Спасибо.

ОСТАНОВКА

Пассажиры покидают автобус.

Люба отдаёт водителю свои тысяча триста и выходит из автобуса, направляется в село.

Гоша достаёт пятьдесят пять девятьсот, протягивает их водителю.

ГОША: Как договаривались!

СТЕПАН: Не надо, парень. Это муниципальный маршрут, обычно столько и бывает пассажиров. Чуть больше, чуть меньше. Я на зарплате, всё нормально. Давай тысячу триста и будет. А помоги лучше тем, кто действительно в этом нуждается.

Степан указывает взглядом в сторону уходящей Любы.

ГОША: С этим тоже решим. Спасибо за всё.

Кладёт пять тысяч водителю, выходит из автобуса, догоняет Любу.

ГОША: Люба, подожди, пожалуйста!

Девушка оборачивается.

ГОША: Послушай, ты сказала, что приехала за последними вещами, потом опять в город?

ЛЮБА: Ну да, а что?

Гоша внимательно смотрит на девушку.

ЛЮБА (непонимающе): Что?

ГОША: Люба, а если я тебе подложу попробовать пообщаться, побольше узнать друг друга? Я ведь тоже сюда ненадолго. Давай уедем вместе, а там дальше подумаем, что со всем этим делать.

Люба делает странное выражение лица.

ЛЮБА: Я не поняла, ты что, ухаживать за мной собрался?

ГОША: А хоть бы и так.

ЛЮБА: Ты что идиот?

Гоша внимательно смотрит на Любу.

ЛЮБА: Ты посмотри на меня? Я же от свиньи практически не отличаюсь? Всё нормально, я реально сморю на вещи и всё понимаю. Ты вообще представляешь, что парень с девушкой делают в отношениях? Как ты себе всё это представляешь?

Люба руками демонстрирует незавидные формы.

ГОША: Тело можно всегда подкорректировать, Люба, а вот суть человека – изменить крайне сложно. Да ещё и непросто распознать её по началу, под толстым слоем лжи.

ЛЮБА: Гош, ты что серьёзно? Ты что допускаешь мысль о том, что мы с тобой можем стать парой?

Скрипач кивает головой.

ЛЮБА: Даже после всего того, что ты обо мне знаешь?

ГОША: Именно после всего того, что я о тебе знаю.

ЛЮБА: Погоди, погоди, я, кажется, начинаю понимать. Ты это из жалости. Гош, не надо так, я справлюсь, всё нормально.

Люба оборачивается, начинает уходить.

ГОША (окрикивает её): Люба!

Люба останавливается.

ГОША: Я понимаю, у тебя нет никаких оснований верить мне. У меня были разные девушки. Очень красивые, очень фигуристые, очень сексуальные, модели. Я очень хорошо представляю себе, чем занимается парень с девушкой в отношениях. Но я не представляю себе серьёзных отношений ни с одной их них. Сегодня я увидел в тебе те качества спутницы жизни, которые всегда искал. Да, ты в данный момент не слишком презентабельна внешне, не буду лукавить, но ты настоящая, понимаешь? И если ты не против, я бы попробовал построить с тобой отношения. Честно говорю, я не знаю, что из этого получится. Тело – это вообще не проблема с сегодняшними технологиями. Сделаем фигуру тебе такую, какую захочешь. Любимым делом займёшься, не ради денег, их хватит и так, а просто так, из удовольствия.

ЛЮБА: Ты купить меня хочешь?

ГОША: Я встретил, как мне кажется достойного человека, которого не намерен покупать, которому намерен дарить.

Люба сомнительно смотрит на парня, ищет подвох, но не находит его.

ЛЮБА: Завтра в пятнадцать ровно будет рейс обратно. Я буду здесь. Обдумай всё ещё раз хорошенько!

Люба уходит.

Гоша кивает и бежит на встречу с юристом.

ПРИВАЛ

Рейсовый автобус отогнан подальше от остановки под тенистую гущу берёз.

Степан и Тамара сидят на поляне, разливают чай из термосов, едят бутерброды.

СТЕПАН: Вы не торопитесь?

ТАМАРА: Нет. Я не тороплюсь. Спешить мне теперь уже некуда.

СТЕПАН: Так вы сюда приехали жить?

ТАМАРА: Пытаться…

Степан подливает по стаканам душистый чай.

ТАМАРА: Так хорошо. Даже не помню когда вот так на природе сидела последний раз в приятной компании… пожалуй, только студенческие пикники всплывают в памяти. Спасибо вам, Степан. Степан, ведь? Правильно? А то я всё обращаюсь. Там на кабине автобуса был подписан водитель. Вы Степан?

СТЕПАН: Всё правильно. Водитель Степан – это я. Можно на ты. Даже лучше на ты.

ТАМАРА: Отлично. Спасибо тебе.

СТЕПАН: Да брось, мне ведь тоже приятна твоя компания, приятна эта обстановка и тот неуловимый повисший в воздухе аромат счастья. Какого-то как раз того самого юношеского беззаботного необременённого счастья. В меру наивного, в меру беспечного, но счастья.

Степан лукаво улыбается, вспоминая свои молодые годы.

СТЕПАН: Приятного аппетита, Тамара.

ТАМАРА (с нёжной таинственной улыбкой): Приятного аппетита, Степан.

Пара получает удовольствие от момента. Дышат полной грудью, внимают свободе, красоте и простоте окружающего счастья, ловят осторожные взгляды на себе, не желающие быть замеченными.

ТАМАРА: Ты спросил, не тороплюсь ли я? Я приехала сюда провести остатки дней. Последние лет тридцать я не помню себя счастливой. Стыдно признаться, но я даже не помню, когда последний раз улыбалась. Муж меня оставил пятнадцать лет назад. Попытки вернуть его не увенчались удачей. Дети уже совсем выросли. Сейчас живут заграницей. Муж бывший, после развода сошёлся с богатенькой девицей, открыл свой успешный бизнес, и детям позже здорово помог. Пожалуй, не так всё плохо вышло в итоге. Я только осталась одна. За эти пятнадцать лет одиночества много всего пришлось перенести. Это сейчас детки не знают ни в чём нужды, но так было не всегда. Я перебивалась на заводе за копейки. Хватало на коммуналку, скудное питание и лекарства, то один болеет то другой. Одежду по большей части дарили детям на день рождения, я специально просила не дарить подарками, а одеждой. Самим что-то купить просто так крайне редко удавалось. Так что дети получали на новый год и на день рождения то ботиночки, то платьице, то кофточку. Праздников особо не знали. Хоть сейчас у них всё в порядке.

Тамара опускает взгляд, умолкает.

Степан не встревает с расспросами, внимательно слушает.

ТАМАРА: Ну а когда и они уехали, совсем тоскливо стало. Маялась несколько лет, потом продала квартиру и решила уехать в тихое сибирское местечко. Купить домик небольшой и на остатки средств пожить по-человечески лет пятнадцать – двадцать, как раз на этот срок должно хватить разницы между продажей и покупкой жилья, плюс пенсия не за горами.

Разводит руками перед Степаном.

ТАМАРА: И вот я здесь!

СТЕПАН: Ясно.

Делает небольшую паузу, открывает свои карты в ответ.

СТЕПАН: Как я уже сказал, четыре года назад моя жена отбыла в мир иной. Ничего не предвещало, просто раз и нет человека. Тоже детки есть, но здесь, в России. Старший в Москву уехал, покорять столицу, а младший сын живёт и работает в городе. Своя семья у него уже, я дедом стал полтора года назад его стараниями.

ТАМАРА: Здорово, а я только готовлюсь стать бабушкой. Дочка звонила в минувшую среду, порадовала.

Степан добро улыбается.

Тамара трепетно смотрит на его улыбку. Это очень хорошая улыбка, тёплая, истинная.

Степан ловит на себе пристальное внимание собеседницы.

СТЕПАН: Что-то не так?

ТАМАРА: Всё замечательно, Степан… даже слишком.

Делает небольшую паузу, переводит взгляд.

ТАМАРА: Скажи, а ты не пробовал выстроить отношения после утраты жены?

СТЕПАН: Честно, думал об этом, но ещё не предпринимал никаких шагов данного характера. А ты?

ТАМАРА (замявшись): Я…

СТЕПАН: Попытки были, но ни к чему хорошему не привели, судя по всему.

ТАМАРА: Пожалуй, что так. Ухаживали поначалу, но я ждала мужа и не открывалась никому так, как того ждали ухажёры. А когда я перестала ждать, тогда уже стала никому не интересна. Годы ушли вместе с красотой и привлекательностью в мужских глазах. Да, пожалуй, и в своих тоже.

СТЕПАН: Ой, ли?

ТАМАРА: Что? Да нет, я всё понимаю, конечно, надо себя любить. Ценить себя и нести достойно, тогда и другие начнут относиться к тебе соответствующе. Но… как-то я не нашла в себе силы, стремления…

СТЕПАН: Похоже, что главную роль в своей жизни ты перестала играть тридцать лет назад, довольствуясь лишь второстепенными ролями. Важными, значимыми и необходимыми… но всё же не главной.

Тамара внимательно смотрит на собеседника, опускает взгляд.

ТАМАРА: Наверное.

Пауза внутренних переживаний, мыслей.

ТАМАРА: Степан, ты мудрый человек, вот скажи, всё-таки правильно я поступила, приехав сюда или нет?

СТЕПАН: Что приехала – однозначно правильно! А вот на счёт того, стоит ли здесь оставаться – этот вопрос я бы оставил открытым.

ТАМАРА (удовлетворённо): Ты и вправду мудрый человек.

СТЕПАН: Я бы посоветовал не спешить с покупкой дома здесь. Успеешь всегда, домов здесь на продаже много. Присмотреться можно, но не спеши. Лучше поживи месяц – другой на квартире здесь или в городе. Посмотри, насколько успешно удастся убежать от себя…

ТАМАРА (в шутку): А ты мне нравишься, Степан.

СТЕПАН (на полном серьёзе): Ну, раз нравлюсь, тогда можешь пожить у меня!

ОСТАНОВКА

Остановочный пункт села «Новодраченино».

Двери автобуса закрыты, водителя нет.

На остановке сидят три человека.

Два пассажира расположились на вещах, спиной к зрителю, или боком, так чтобы не было видно лиц.

Люба – третий пассажир, стоит на остановке, держит сумки в руках.

Люба сильно преобразилась, вид у неё теперь совсем не деревенский. Аккуратно убраны волосы, помада, макияж. Она стоит выправившись, даже смотрится худей.