Книжка про жизнь

В самолете «Аэрофлота» народ поначалу обалдел с непривычки. То есть самолетами «Аэрофлота» все, конечно, летали, но на внутренних рейсах. За границей, как оказалось, до этого момента был только я. Узнав, что можно курить, все дружно затянулись. А когда бортпроводница стала бесплатно наливать в фужеры винцо – просто впали в нирвану. Правда, повторять стюардесса напрочь отказалась. Это несколько снизило пафос международного перелета. Тогда группа решила отправить гонца, придумав ему «легенду»: у него, мол, день рождения, надо бы отметить с товарищами. Он вернулся с бутылкой сухого и сказал:

– Дала всего один пузырь со словами: «Как только летит советская группа, так обязательно у кого-то случается день рождения»…

Ночью мы оказались в пустом аэропорту Шеннон. Никто нас не встречал с флажками и шариками, сотрудники аэровокзала были не в курсе нашего прибытия и дальнейшей нашей судьбы. Они предложили созвониться с теми, кто нас должен встречать. Во-первых, у нас не было денег, чтобы позвонить (их выдали на следующий день в Бюро обменов). Во-вторых, мы и не знали, куда звонить. Поэтому решили разбить лагерь в зале прибытия и ждать.

В центре зала стоял огромный прозрачный шар с прорезью наверху. Шар наполовину был заполнен купюрами различного достоинства и происхождения (их кидали на память улетавшие иностранцы). А денег, напомню, у нас не было. Мы окружили этот шар, пытаясь выудить проволочкой какую-нибудь бумажку. Удалось вытащить красивый такой «фантик» с какой-то арабской вязью. Но обменять это нечто на ирландские фунты, увы, не получилось – представительство банка, где можно было бы конвертировать выловленные тугрики, ночью не работало. Пришлось сидеть на чемоданах до утра, пока не приехал огромный автобус с названием Бюро обменов на борту. Из него выскочила Энн, и я бросился на нее, как малыш, потерявшийся в ГУМе.

У лорд-мэра

Аннет совсем не походила на ирландскую девушку – такая пухленькая румяная хохлушка. Работала она редактором журнала «Bakery World» (профсоюзный журнальчик для владельцев кондитерских и булочных), жила в двухэтажной квартире, которую снимала с подругами – Лорайн и Имой. Има трудилась медсестрой, а Лорайн преподавала английский язык в школе для выходцев из стран третьего мира. Поэтому поначалу я мог общаться только с ней. Она понимала мой английский, а я понимал то, что она мне «переводила» с Аннетовского на мой. В Дублине все говорят с дублинским акцентом. При этом очень-очень быстро. Этот акцент сильно отличается от обычного произношения, особенно моего, потому что свои разговорные навыки я приобрел в Дании…

– Сегодня отдыхаем, а завтра у нас большая программа, – сказала Аннет. – Сначала – ко мне в издательство, а вечером – на прием к лорд-мэру Дублина. У тебя есть смокинг?

У меня был рюкзак с запасными джинсами из Копенгагенского сэконд-хенда, парой футболок и сменой белья. И еще большая сумка с сувенирами для ирландцев. Плюс – пятьдесят ирландских фунтов, которые выдали в Бюро. О чем я и проинформировал Аннет.

– Возьмем у моего брата Вильяма, – не растерялась Аннет. – Он твоего роста, хи-хи.

«Хи-хи» вовсе не касалось скудости моего гардероба. Оно относилось к моему росту. Дело в том, что при заполнении анкеты я указал свой рост в метрах и сантиметрах. А в Ирландии все измеряется в футах и дюймах. И Аннет ожидала встретить карлика ростом 1 фут 72 дюйма (64 см)…

В издательстве меня приняли очень душевно: хлопали по плечу, предлагали сигареты и кофе, неизменно спрашивали «Как ты находишь Ирландию?». А полная редакторша журнала «Irish Printer» («Ирландский печатник») с обидой в голосе сказала: «Да, Аннет очень повезло. Получить настоящего русского!». Это звучало примерно как «завести дома игуану»… Издательство «Jema Publication» объединяло под своей крышей семь разных профсоюзных журнальчиков вроде аннетовского. Босс сразу же спросил, могу ли я написать статью о проблемах с продуктами в СССР. Ирландских производителей еды это тогда очень волновало, потому что открывался новый неизведанный рынок для их продукции. Статью я по привычке пообещал накатать за выходные (босс не поверил), пообщался с сотрудниками всех журналов, попил пива «Гиннес» в местном пабе и отправился с Аннеткой за костюмом.

Костюм брата мне не подошел – по полноте. Брат, вероятно, мало отличался от своей сестрички. Мы плюнули на это дело и поехали в Меншн-хаус на прием. Там собрались все наши со своими обменными ирландцами. Общение коллег после недолгой разлуки напоминало беседу детдомовцев, которых раздали по разным семьям.