На досуге

Его улыбку, речь и дело.

Лежит отточенный топор,

А рядом с ним точильный камень,

Не будет перестроен двор

Его умелыми руками.

А по Земле идёт весна,

И снег темнеет и садится,

С нависшей ветки у окна

Победно тенькает синица.

Зима уходит, слава Богу,

Над головой голубизна.

Настоянный на вербе воздух

Мне выпить хочется до дна.

Весна идёт, и силы нет

Остановить её движение,

Она несёт тепло и свет –

Могучей силы продолжение.

IV.1990

***

Зима ещё не замирилась,

Морозит лужи по ночам,

Верба от спячки пробудилась

Навстречу утренним лучам.

Её пушистые серёжки

Качает ветер озорной,

Ветвями стукает в окошко

И исчезает за стеной.

Весной под крышей не сидится,

И в этом я не виноват,

Что желтобрюхие синицы

По-птичьи что-то говорят.

Скворец им отвечает свистом,

Кругом посмотрит, помолчит,

То трель исполнит соловьисто,

То жеребёнком закричит.

Весной мне грустно, грусть светла,

Не объяснить её словами,

Весной любовь ко мне пришла

С лучисто-нежными глазами.

Давно исчезли, заросли

Травой зелёною тропинки,

И годы пылью залегли,

И залегли пучком морщинки.

Мы пополнели, и у нас

Походки легкой не осталось,

Порой я вижу, что у глаз

Лежит непрошенно усталость.

Судьбы добра и зла сплетенье,

Мы милости у вас не просим –

После весеннего цветенья,

Как рок – всегда приходит осень.

IV.1990

***

Тридцать лет мы

На Севере крайнем прожили,

Этой жизнью прожить я желаю другому!

Мы над Родиной нашей,

Как птицы, кружили,

Но вернулись обратно к отцовскому дому.

Было это село и большим, и богатым,

Старики тут смеялись,

Резвились весёлые дети,

Но за пять пятилеток

Всё это куда-то девалось,

Истекли и истаяли горькие радости эти.

Словно буйный набег

Совершил злой кочевник-воитель,

Угоняя людей и сжигая

Чужие труды,

Оскверняя жилища и храмы –

Христову обитель,

Оставляя в наследство грядущим -

Развалин следы.

Все, что я расскажу,

Ты, быть может, поставишь в сомненье,

Говоря убеждённо и веско,

Что эта Эпоха – не та,

Но из каждого дома, как божье знаменье,

На нас смотрит в упор пустота, нищета.

На нас смотрят в крест на крест

Забитые окна и двери,

На могилах у предков

Упавшие наземь кресты,

Как же мы допустили

Такие большие потери,

При богатстве таком

Допустили приход нищеты.

Я стою у забитого крепкого дома

И прошу вас представить хотя бы на миг,

Что во всём виновата идея бредовая,

Что вела нас, как знамя,

Как боль, в безнадёжный тупик.

Может быть, от того,

Что в стремлении сытом

Мы как будто не стали уже замечать,

Что давно проживаем в израненном быте

И боимся нарушить молчанья печать.

IV.1990

***

Радоница. Радоница –

Это день поминовенья.

Радоницу ждём во вторник,

Ни в четверг, ни в воскресенье.

Этот день ушедшим – лучший,

Только раз в году бывает,

Всех ушедших предков души

Свои крылья обретают.

Посмотри на поднебесье!

Там несётся птичья стая,

А, быть может, в стае тесной

Чьи-то души улетают,

Может, наши души знают,

Как им в птицу превратиться,

И в небесной дымке тают,

Улетая вереницей.

Радоница. Радоница –

Это день поминовенья,

Не забудьте поклониться

Всем ушедшим поколеньям.

Они праведно служили

Богу, Славе и Отчизне

И оставили, где жили,

Нам с тобой частичку жизни.

Приходите поклониться

Нашим предкам при свиданье.

Здесь невидимая жрица

Принимает покаянье,

Только вы не говорите

Про обиды и утраты,

Будете весь год и сыты,

И здоровы, и богаты.

В Радоницу. В Радоницу –

В судный день поминовенья

Не забудьте поклониться,

Попросить за все прощенья.

За обиды и страдания,

Что нанёс, что жил не строго,

За корыстные желания

У отцовского порога.

1990

***

Над горизонтом даль синеет,

И малахитом зеленеют

Листвой одетые леса,

Полупрозрачны небеса.

Как молчаливые девчонки,

Стоят берёзки и сосёнки,

А перед ними на лужайке

Жарки огнём пылают жарко,

И стонет где-то на опушке

От одиночества кукушка.

Я стою, дышать не смею,

Готов отдать я, что имею,

Чтоб все навеки сохранилось

И внукам нашим повторилось,

Чтоб по утрам ложились росы,

И как всегда гремели грозы,

Дождями падая грибными

И поднимаясь золотыми

Колосьями. Волшебник Боже,

Дай нам сил, терпенья тоже,

Дай нам гибкого ума,

Души пробудить от сна,

Чтоб девчонки и мальчишки,

Побросав поспешно книжки,

Мчались в юную страну

Слушать в поле тишину,

Сквозь ветвистые узоры

Видеть утренние зори,

С любопытными глазами

Быть бок о бок с чудесами.

И тогда они, быть может,

Что-то в жизни приумножат.

VII.1990

***

Дороги же не я придумал!

Судьба придумала за нас.

Она разлуки мерным гулом

Сопровождает каждый раз.

Вот и сегодня в шуме этом

Большого шумного вокзала:

«Мой милый, наша песня спета», -

Мне кажется, что ты сказала.

Ты в платье белое одета,

С улыбкой легкой на устах

Душой уже летаешь где-то,

В знакомых, может быть, местах.

Я остаюсь. Я это знаю.

Молитвой горькою шепчу:

«Любовь моя, любовь земная,

Не улетай, я не хочу».

Сердца бездумно напитала

Любовь, как ландыш, сладким ядом.

Разлука и надежда стали

Ходить, как тени, с нами рядом.

VIII.1990

***

Любаше.

Погрусти обо мне,

Если только внезапно прервется

Сердца стук моего, что

Служило мне множество лет.

В этот миг, может быть,

Лебединая стая взовьётся,

Или вспыхнет на небе

Звезды умирающей свет.

Не сердись на меня,

Если чем-то останусь обязан,

Если выполнить я обещанья

Свои не сумел,

Если я не купил

Золотые серёжки с алмазом,

Подарить десять кос,

Как хотел, не успел.

Милый друг мой!

Мы жили с тобою

Все годы достойно,

Мы любви и Отчизне служили,

Писали для сердца стихи,

Только мне, друг мой нежный,

Бывает тревожно и больно,

Если нас обвиняют

За чьи-то чужие грехи.

Не забудь обо мне,

Сохрани в своей памяти свежей

Наши глупые речи, касания губ или рук.

Мы все те же с тобою,

Что были при встрече,

Только снова едва ли

Мы встретимся вдруг.

VIII.1990

***

У Корякского вулкана,

Отдыхая после дел,

На расчищенной поляне

В небо синее глядел,

А на небе тучи, тучки,

Дождевые облака

Вольно мчатся, подставляя

Ветру буйному бока.

Почему, скажи на милость,

Равенства в природе нет!

Мне внизу – лишь мрак и сырость,

Им вверху – простор и свет.

И плывут неторопливо

Без нужды и без забот,

Я копаюсь терпеливо

На участке, словно крот.

И в четверг, и в понедельник

Видят Землю с высоты,

Я же вижу можжевельник

Да ольховые кусты.

Говорят, что где-то в мире

Есть счастливая страна,

Там и окна в доме шире,

Есть чудовинка одна:

Ты шагаешь, а в кармане

Чёрный ящичек лежит,

Воздух сух, как в финской бане,

Пот безудержно бежит.

По жаре такой шагая,

Вспомнишь сразу отчий край,

Неприятна жизнь такая,

Хоть ложись и умирай.

Но потом, собравши силы,

Кнопку в ящичке нажмёшь,

Тотчас же польется милый

И прохладный летний дождь.

Говорят и, видно, знают,

Раз до этого дошло, что оттуда

Прилетает к нам на Землю Н Л О.

Раз садятся, то нечестно

Невидимками ходить,

Встретиться бы интересно,

Посидеть, поговорить.

Я бы им сказал: «Земляне

Ценят ваш, пришельцы, ум»…

Вдруг услышал на поляне

За спиной какой-то шум.

Оглянулся, повёл глазом

И увидел космолёт,

Испугался так, что разом

Выступил холодный пот.

А по трапу космолёта,

Поправляя свой мундир,

Опустился наземь кто-то –

Штурман или командир.

Слышу голос тихий:

«Здравствуй!» Я: «Здорово!» – говорю,

Сам поспешно для защиты

Палку толстую беру.

Он смеется: «Брось! Не надо!

Палка – это не топор,

Лучше сядем мирно рядом,

Лучше драки – разговор.

Или, может, извиниться,

Ты меня сюда позвал?

Перестань, мой друг, сердиться,

Что невольно испугал.»

«Что бояться?» – я ответил, -

«Посидим, поговорим».

Он лицом умён и светел,

Я – один и он – один.

Солнце клонится к закату,

День спокоен и хорош,

Не запомнить эту дату

Мне нельзя, а то – запьешь.

Вот и день мгновеньем минул:

«Как живу? Ты знаешь сам.

Ты вот дверь слегка задвинул

И летишь по небесам,

Набираешь скорость света,

Сам – и раб, и господин,

Не берёшь с собой при этом

Ни бензин, ни керосин.

Мне вот эту колымагу

Продали и будь здоров,

И оформили бумагу,

И катись, Иван Петров.

Ну, а где беру запчасти,

Где бензин и что плачу,

О бессилье высшей власти

Даже думать не хочу.

Ну, а ты, когда летаешь,

Где же топлива берёшь?»

«Это очень просто, знаешь,

Расскажу, и ты поймёшь!

Изучали мы комету,

Что по эллипсу летит,

И заметили при этом –

Все тела – большой магнит.

Если принцип притяженья

В нашу технику внедрить,

Это будет достиженье,

Это чудо может быть.

И учёные планеты

Долго думали, и вот

Совершили чудо света.

Это чудо – космолёт.

Не страшна любая дальность

И его прекрасен вид,

Измени, как луч, полярность,

И машина полетит.

Вижу я, ты строишь домик,

А деревья повалил,

Наш совет планеты, словом,

Он бы вас не похвалил»

«Я не понимаю будто,

Хлеб посеешь – будешь жить.

Ведь у нас сейчас продукты -

Дефицитов дефицит.

Буду я по воле божьей

Домик строить года два»…

«Что так долго?» «Возраст все же,

Силы теплятся едва!»

«Так, давай сидеть не будем,

Строить я б тебе помог,

Утром пусть предстанет людям

Домик, чудо-теремок!»

Я подумал: «Ну и ночка.

Строить я не буду, шиш!

В этом чудо-теремочке

На Юпитер улетишь»,

А ему сказал: «Не надо.

Не оценишь никогда

Этот домик – терем с садом,

Не оценишь без труда!»

Долго мы сидели рядом,

Мысли путая в кольцо,

И смотрели тёплым взглядом

Он – в лицо и я – в лицо.

А потом, плечо потрогав,

Он сказал, не пряча глаз:

«Не хотел бы я в дорогу

С ним лететь уже сейчас?»

Я сначала удивился,

А потом спросил: «Куда?»

Он махнул рукой,

Светилась в небе яркая звезда.

«Нам лететь к звезде полгода

И обратно – будет год.

На Земле – закон природы,

Как во сне – сто лет пройдёт.

Внеземному просвещенью

Нами шанс впервые дан,

Чтобы после возвращенья

Была польза для землян.

Мы бы вам основы дали

Технологии полета,

Конструктивные детали,

Примененье космолёта,

Формулы редчайших сплавов,

Лёгких эластично-жарких

Для полетов быстро-плавных,

Тканей прочных, тёплых, ярких.

Чтоб учёные земные

Избежали повторенья,

Мы б расчётами снабдили

До шестого измеренья.

Мы бы память разбудили –

Клад могучего резерва,

Чтобы вы – земляне, были

Цепь космического нерва.

Мы космические братья,

И роднит нас с вами разум,

Нам пора скрестить объятья

И решить задачи разом.»

Он умолк и ждал с надеждой,

Что отвечу я ему,

Рядом я сидел, как прежде,

И молчал, смотрел во тьму.

Поразила меня фраза:

«На Земле сто лет пройдёт…»

Значит, в сотню кратных раза

В космосе короче год.

Значит, не увижу внучку,

Дочь Алёну и жену,

Над вулканом белым тучку,

Дождь и снега пелену,

Не услышу запах моря,

Птичьих песен, шум грозы,

На Земле оставлю зори,

Лепет внучки–егозы.

И такою вдруг тревогой

Стала грудь моя полна,

Что решил я: «Мне дорога

В неизвестность не нужна»…

Мчаться через мрак и холод

От того, где рос и жил,

Не могу, уже не молод,

Не найти мне столько сил.

На земле своей трудился,

Где хочу я жить и впредь,

А потом, как и родился,

Незаметно умереть.

Пусть изгажена, изрыта

Эта древняя земля

И снарядами избита,

И больная – но моя!

Мне не нужно славы бремя,

Шум восторга и похвал,

Прахом их укроет время,

Унесёт столетий шквал.

Он все понял и поднялся,

И сказал: «Ему пора»,

И ушел, а я остался

У вулкана до утра.

И в тревожном нетерпенье

Я сюда спешу опять,

Чтоб унять свое волненье

И подумать, и понять,

Почему мне ночью снится

Эта встреча? Я хочу –

Пусть все это повторится,

И я в космос улечу.

1990

***

Памяти А. Терещенко.

Своей рукой другую руку

Ему с улыбкой не пожать,

Печаль, тревогу, счастья муку

Не передать, не передать.

Не встать, как прежде, спозаранку,

Когда капель дождя звенит,

Дорожный ветер за баранкой

Не опьянит, не опьянит.

И сердце, устали не зная,

Всегда стучало и молчит.

И похвала друзей скупая

Не ободрит, не ободрит.

Стоят на страже обелиски -

угрюмой вечности приют,

да ветер пролетает низко,

да птицы вещие поют.

XI.1990

***

Дождём и ветром в окна бьет.

Брожу по комнатам, как тень,

И непрерывно дождь идёт,

Уже идёт четвёртый день.

Сквозь дождь струится тусклый свет,

И душу мучает тоска,

На всей Земле, быть может, нет

Уже сухого уголка.

Плывут по лужам пузыри,

Гудят от ветра провода,

И дождь сквозь сито упыри

Не остановят никогда.

А по асфальтовой реке

Бежит, спеша, машин волна,

И в тучах где-то налегке

От нас упряталась Луна.

Горит экран, там В. Леонтьев –

Звезда среди эстрадных звёзд,

Поет, танцуя, и лохмотья

Свои бросает на помост.

С экрана белого смеется

Над нами дерзко жизнь сама,

И как нам только удается

Так жить и не сойти с ума.

XI.1990

***

Ах, надоело! Ну, так надоело!

Это проклятое нудное дело –

Рано вставать и спешить на заправку,

Вынести вновь нервно-зыбкую давку,

Время провесть в ожидании долгом,

Может, и правда, забыты мы Богом?

Выйдет и скажет заправщица Зина,

Что, мол, не ждите, не будет бензина,

Лучше, как мы, уезжайте на завтрак –

Не будет бензина, наведайтесь завтра.

Злые водители выплеснут страсть,

Матом ругая Советскую власть,

Грязно ругая заправщицу Зину,

В Парламенте споры, законов корзину.

Крикнут: «В Парламенте лишь дураки –

Косыгины, Ельцины и Собчаки»…

И уезжают, нахмуривши бровь,

Чтобы назавтра встать в очередь вновь.

XI.1990

***

Распрекрасная Венера,

Пролетая на Восток,

Уронила утром ветреным

Хрустальный башмачок.

Обронила, улетела

И его искать не стала,

Посреди лесного плена

Башмачок лежать оставила.

И с тех пор в бору сосновом,

Как горящий уголёк,

Светится в траве зелёной

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.