Полная версия
Комиссар Борзан. Дело №2. Рапира приходит в дождь
Алевтина пришла в себя только через час. Все это время она проспала голая, раскинувшись на его кровати. Гельмут пил кофе, ел шоколад и смотрел на нее. Щеки его горели румянцем и превосходным здоровьем. Только правая часть лица и верхнее веко, поврежденное огнем, не украшали его идеальное тело. Теперь, когда женщина начала пробуждаться, он был вынужден снова надеть на лицо фальшивую кожу.
– Просыпайтесь. Вам уже пора. Можете одеться, – произнес Гельмут.
– Это вы? Что здесь было?
– Ничего, совершенно ничего плохого… Не пугайтесь. Я сделал вам массаж, и вы уснули, только и всего…
– Вы отымели меня? Мамочка! Жалкий ублюдок…
– Нет, возможно, вам приснился романтический сон, не более.
– Я не понимаю, что со мной было? Я так крепко спала? Черт, у меня же станция…
– Приходите еще и приносите чай, милая Алевтина!
– Я ухожу…
– Захватите шоколад…
– Оставь его себе! Чокнутый козел! – крикнула она и расплакалась.
Слегка пошатываясь, она вышла из пятого купе и с трудом добралась до своего.
Через полчаса проводницу Алевтину нашел начальник поезда в бессознательном состоянии в её служебном купе.
В Ростове-на-Дону поезд стоял как обычно двадцать минут. Приехала карета скорой помощи. Едва живую проводницу Алевтину погрузили на каталку и увезли под завывание сирены. Высокий прохаживался по перрону, поджидая своего клиента.
Наконец-то, банкир Михаил Морозов появился в сопровождении двух накаченных телохранителей. Первый – тот, что поменьше ростом – шел впереди своего шефа. Второй – огромный короткостриженый детина со шрамом на затылке – замыкал шествие. Он занес чемодан в купе и, к удивлению злодея, вышел из вагона и остался на перроне.
Гельмут внутренне улыбнулся и потер тонкими пальцами кончик своего холодного носа. До отправления поезда оставались считаные минуты.
– Пассажиры, хватит курить, – бодро крикнул новый проводник вагона, молодой мужчина, и попросил пассажиров занять свои места.
Солнце скрывалось за кипарисами и пальмами, начинался холодный дождь.
«Значит, клиент решил путешествовать с одним телохранителем? – размышлял кровосос, прохаживаясь по вагону и пытаясь заглянуть в купе будущей жертвы. – Удачное для меня и одновременно трагическое решение, для него. Ну что же, не доезжая до Рязани нужно все закончить. Что-то я затянул это дело. Интересно было бы проткнуть охранника в каком-нибудь необычном месте. Например, в сортире, а что, это будет оригинально».
Поезд быстро стучал стальными «блинами» и набирал скорость. Кровосос разложил перед собой коллекцию масок, изготовленных из настоящей человеческой кожи. Он раздумывал, в каком бы образе на этот раз совершить запланированное нападение на жертву.
«Итак, у меня в наличии пять масок: темнокожий кудрявый старик, ученый с бородкой пятидесяти лет, лысый спортсмен со шрамом на лице, старушка с длинным противным носом, усеянным бородавками, и молодой добродушный юноша. Не повезло тебе, парень… Черт возьми, почему меня в последнее время тянет на старушек? Значит, само провидение подсказывает мне ход моих дальнейших действий или сам повелитель тьмы? Пусть будет старушка, вот и платочек в ромашку, прекрасный камуфляж для ночной прогулки по вагону. Сколько же я выпил крови у Алевтины, грамм четыреста, не больше, нет, пожалуй, пол-литра все же выпил? А она мне понравилась, приятная женщина и кровь ее напоминает вишневый сок. Жаль, что ей стало плохо. Я старался быть ей хорошим любовником. Женщины редко ценят своих нежданных любовников…»
В дверь постучал новый проводник вагона:
– Чай, кофе?! – послышался мужской приятный тон.
– Нет, спасибо, я напился своего, – тихо ответил кровосос и прикрыл маски, лежащие на кровати, вафельным полотенцем.
– А вы не знаете, случайно, что произошло с Алевтиной? – В проем просунулся любопытный молодой проводник.
– А кто это?.. О чем вы вообще, товарищ?
– А, значит, не знаете? Жаль! А мне говорили, что она пила у вас кофе больше часа?
– Врут, собаки! А кто такую чушь мог вам сказать? Вагон почти пуст, не понимаю?
– Ну, говорят… Так, может, чай с лимоном закажете? – не унимался проводник.
– Я сейчас сам к вам приду и посмотрю, что заказать. Приготовьте меню. Я бы пообедал… – ответил пассажир, стоя за дверью так, чтобы его лица не было видно.
– О, это отлично! Жду вас!
Дверь купе закрылась. Гельмута пробила холодная дрожь и страшная догадка:
«Чертовы ищейки, наверняка, этот парень, никто иной, как молодой оперативник? Наглый, напористый и сует свой нос везде? Ну что же, может и его кровь мне сгодится. В ней много адреналина и тестостерона. Придется сходить к нему, раз сам меня пригласил. Сделаю дело и выкину его из вагона на полной скорости. Пусть полетает…»
Гельмут одел брюки, черную рубашку, скрывающую пятна крови, темно-бардовые туфли гладкой кожи и направился в купе проводников.
Когда он открыл двери служебного купе, он неожиданно вспомнил одну важную вещь: на этот раз он не надел маску, но уже было поздно, проводник поднял голову и увидел настоящее лицо гостя.
– А, так это я с вами разговаривал?.. Так что будете заказывать, молодой человек?
– Мясо с кровью, прошептал кровосос и сделал шаг вперед.
Еще секунда и он был готов вцепиться зубами в шею своей новой жертвы, но за мгновение до трагической развязки, одна маленькая деталь остановила его. Парень резко сунул ему в лицо меню в жестком переплете, тем самым случайно поставив барьер между своей шеей и челюстями Гельмута. Сейчас кровосос разглядел на ребре ладони проводника небольшую наколку из двух слов: «За ВДВ». У Гельмута на правой ладони была точно такая же. Это смутило и сбило Гельмута с толку.
Он улыбнулся и спросил:
– Так ты служил в десантуре, братан?
– А, ну да, было дело… – рассмеялся проводник.
– В каком звании? – поинтересовался Гельмут.
– Сержант, заместитель командира разведывательного взвода.
– Ого, разведчик, значит? – усмехнулся пассажир и проглотил слюну.
– А вы, я смотрю, тоже в нашей теме?
– Да, тоже приходилось немного служить. Я был простым солдатом. Вначале учебка в Гайжюнае, потом проштрафился, меня и отправили кормить поросят…
– А, бывает… Так что, мне заказать вам ваше блюдо в ресторане?
– Да, и еще что-нибудь со свежей зеленью.
– Отлично, через полчаса я сам все принесу.
– Тогда, я к себе, почитаю свои книги. Нет, это не литература. Кто читает романы в наше время…
– О! А что читаете? Если не секрет…
– Я кулинар, читаю все от приготовления мяса до выпечки тортов и кексов. Так я буду ждать вас.
– Значит, вы разбираетесь в кухне? Мы это учтем… – дружески бросил проводник и принялся записывать заказ в свой маленький блокнот.
– Это, разумеется, не пережарьте мясо, пусть оно будет немного ссырым… И с кровью!
– С сыром вы сказали? – глупо улыбнулся проводник.
– Нет, слегка не прожаренным, я так сказал! Сыр с голубой плесенью, впрочем, тоже добавьте…
Гельмут чуть поклонился, не отворачиваясь вышел из служебного купе, быстро прошел в свое, закрылся на защелку и на внутренний блокиратор двери. Он всмотрелся в свое отражение в зеркале, что висело на двери в купе и почти вслух произнес:
«Впервые струсил? Чертов десантник, попался! А у него отличная реакция, профессиональная. Если бы он меня вырубил и скрутил, как последнюю шлюху? Кровь тоже отличная, пот пахнет приятно, орешками миндаля. Непременно нужно попробовать, но позже. Вначале нужно подранить его, а потом и выпить кровь. Теперь мне предстоит убрать двоих, а третьего только напугать. Насыщенная яркими событиями будет у меня ночка…»
За дверью, в вагоне, было совершенно тихо. Никто не передвигался и не шумел, как это бывает в плацкартных вагонах, где ходит всегда много простого и болтливого народа.
Гельмут прислушался и чуточку приоткрыл дверь, не снимая ее с блокиратора. В сторону туалета прошли двое здоровых мужчин. Через пять минут они вернулись и жестко заперли дверь в своем купе изнутри.
«Мой клиент очень труслив и осторожен, напрасно… Напрасно, напрасно господин банкир, уж поверьте мне…»
Чуть позже Гельмут стал засыпать. В дверь купе постучали.
– Секунду! Теперь входите, – спросонья крикнул он и убрал блокирующий дверь стальной палец.
– Вот и ваш заказ! Сам главный шеф-повар лично готовил мясо для вас! Вы не сказали, какая нужна порция, поэтому он сделал четыреста грамм мяса и вот еще греческий салат со свежей зеленью. На всякий случай я захватил бутылку красного сухого вина…
– Запах блюда превосходный, вино поставьте на стол! Сколько с меня?
– Расчет потом, сумма небольшая. Вот штопор и бокал. Приятного аппетита… Как вас зовут?
– Это неважно. Важнее другое! Я же не могу пить вино в полном одиночестве. Я приглашаю вас, мой дорогой друг, выпить со мной этого вина…
– Вот как? К сожалению, откажусь… Не положено! Наш начальник поезда очень зол! ЧП с проводницей, сами понимаете…
– Понимаю, понимаю… Хотя что в этом предосудительного? Рюмка вина?
– После происшествия с Алевтиной нам категорически запрещено даже на пять минут задерживаться в купе пассажиров. Даже на минуту!
– Ха! Вот и прекрасно, мы выпьем его за четыре минуты, присаживайтесь, юноша! – Гельмут похлопал ладонью по мягкой полке. – Так в каком полку служили?
– Нет, я не могу, я совершенно не могу пить с мужчиной. Я не привык к этому…
– Да! Очень смешно! – со скрытой неприязнью проговорил кровосос.
– Да, кстати, в следующем вагоне едет группа красивых девушек. Они путешествуют без мужчин. Вы понимаете? Эта информация сугубо, между нами. Так сказать, пикантная клубничка, между друзьями. Действуйте, если нужны бокалы, я принесу их вам.
– Ой, нет, я все же привык в одиночестве, – нахмурился пассажир, обнюхивая кровавое, слегка обжаренное мясо буйвола.
– Все, тогда все, приятного аппетита. Вы же до Москвы следуете?
– Конечно, до Казанского…
– Утром я рассчитаю вас! Спокойной ночи, Гельмут.
– Спокойной, но как вы узнали мое имя, красавчик? Может останите… – не успел ответить кровосос.
Проводник мгновенно испарился, не оставив Гельмуту не единого шанса на их совместный кровавый дуэт.
«Осторожная розовая свинья! Вернее, поросенок, – размышлял Гельмут, с наслаждением пожирая сочное мясное блюдо. – Как же он осторожен? Что все это значит? Для чего он хотел познакомить меня с девицами? А, это их сервис – проститутки, готовые уже на все. Но тогда он не оперативник? Если же он мент, тогда и приманка в виде женщин из той же оперы? Опытные сотрудницы могут так разукрасить, что мать родная не узнает. Очнешься сразу на нарах в следственном изоляторе. Очень странный поезд, но и прекрасное мясо…»
Около двух часов ночи, когда весь поезд, исключая персонал, крепко уснул, Гельмут проснулся и сел на кровати. Он включил светильник и вновь открыл свой дьявольский чемоданчик. Надел поверх брюк и рубашки старенькое ситцевое платье, прилепил седой скальп и лицо старой женщины, намазал губы отвратительной красной помадой, причесался и повязал поверх головы выцветший старческий платок. Достал из чемодана складную трость, на руки надел тонкие коричневые перчатки, изготовленные также из человеческой кожи, снятой с кистей рук бывших живых пожилых людей, подошел к зеркалу, согнулся, расправил трость. Осторожно, почти бесшумно он открыл двери своего купе, осмотрелся и вышел. Никого, чуть слышно стучат колесные пары по бесконечным стальным рельсам.
Старушка несколько раз прошлась по вагону, прислушиваясь к шорохам и похрапыванию. Как бы ненароком задела палкой дверь, за которой спали банкир и его телохранитель. Вскоре прошлась вновь в обратном направлении и опять коснулась двери своей длинной и тяжелой тростью. Наконец, дверь приоткрылась и высунулась голова недовольного телохранителя. Он увидел спину старухи и тихо выругался. Закрыл дверь на защелку. Старуха убедилась, что до следующей станции ехать еще не менее двух часов и продолжила барражировать по центральному проходу вагона. Палка снова задела злополучную дверь. На этот раз она не отошла, а стала ждать, когда появится лицо заспанного пассажира.
– Что тебе? – высунулся мужик и широко зевнул.
– Милок, не серчай… Выручи меня? Я тут…
– С ума сошла, старая? Иди, спи…
Дверь снова захлопнулась. Сделав паузу в несколько минут, она снова постучала набалдашником трости в двери купе.
– Ну чего вам? Ночь, имейте совесть!
– Я что просила-то?.. Мелочь, совсем…
–Ну, мать, что хотела? Только без разврата, а то странная ты какая-то?
– Без интима, конечно. Я очень хочу в туалет, а дверь видно заело! Проводники, сволочи, видать спят, как пожарники… Туалет заело…
– Иди на хрен… В соседний вагон сходи, старая… Чертова баба! Страшная, какая-то, – пробурчал себе под нос мужчина и опять закрыл двери изнутри.
– Ой, никто не поможет, старой женщине? Что, мне здесь уже нагадить? Помогите, люди!
– Ладно, не голоси, пенсия! Что за чертов поезд! Предлагал же я шефу на самолете лететь! На кой черт сдался этот поезд, выйти нельзя! Старухи озабоченные шастают! Пошли, открою тебе туалет.
Старушка шла позади, по ходу подмечая, что у мужчины не было с собой оружия. Он подошел к двери туалета, и, резко нажав ручку вниз, толкнул дверь от себя. Дверь поддалась и скрипнула. Мелькнуло что-то длинное и блестящее в руках старухи и резко вошло в живот телохранителя, прошив его насквозь. Он встал на колени и завалился головой на унитаз. Злодейка, словно струну вытащила лезвие из тела, протерла его о белую рубашку жертвы и, поправив бессильные ноги, закрыла дверь туалета. На ручку повесила табличку: «Туалет временно не работает. Приносим вам свои искренние извинения».
Убрав лезвие в трость, бабка тихо направилась к купе, в котором сладко спал банкир и меценат, вошла и закрыла за собой дверь на защелку.
– Это ты, Матвей? – прошептал банкир в сторону охранника, повернулся на бок и снова захрапел.
– Доброй ночи, Михаил Карлович. Ваш телохранитель мертв, лежит в туалете. Негодный совсем, неопытный оказался сотрудник. Царствия ему небесного…
– Что?.. Господи, страшная старуха? Это вы его?
– Наверное, я, что было делать? Каждый из нас выполняет свою миссию на этом свете…
– Не трогайте меня! Прошу вас! Я заплачу! Миллион долларов, прямо в Москве! Наличными… – взмолился банкир и стал белым, словно лист папируса.
– Конечно, заплатите, только не мне. Мне уже заплатили мои хозяева…
– Что же вам нужно?
– Помолчи… Людям, которые попросят тебя о взаимовыгодном сотрудничестве заплатишь. Только и всего…
– Кто они?.. Я, я, конечно, выслушаю… – вскрикнул банкир.
– Не спеши, они сами придут к тебе. Может быть, через неделю или месяц. Но, если ты попытаешься их обмануть или, хуже того, привлечь органы или спецслужбы, снова появлюсь я. А может быть и не я, но смерть будет ужасна… Сейчас ты должен лежать и спать! Если я услышу хоть писк… Ну, вы понимаете меня господин Морозов?
– Да! Я буду лежать и не рыпаться до самой Москвы.
– Ну, тогда прощайте… – прошептала старуха, собираясь с мыслями и потряхивая крупной головой, словно парализованная.
– Прощайте…
– Приятных сновидений… Закрывайтесь и тихо у меня!.. Очень тихо, мертвая тишина…
Старушка проследовала в свое купе и закрылась в нем. До большой станции оставалось примерно полчаса. Пора было уходить.
За тридцать минут до станции старуха покинула вагон. Её так никто и не видел, только проводники в других вагонах.
Молодой проводник злополучного вагона очень удивился странной табличке на ручке туалета. Он с силой оттолкнул от себя дверь и в ужасе отшатнулся. Весь пол был залит свежей и еще теплой кровью, труп в белой рубашке жалобно застыл, стоя на коленях.
Поезд остановился на станции «Лисички» и замер на несколько минут.
Старушка с чемоданом прошла через несколько вагонов и вышла из дальнего плацкартного вагона. На длинную согнутую старуху с тростью никто не обратил внимания.
На вокзале уже собирались полицейские машины с включенными мигалками. Несколько офицеров – с коричневой овчаркой с длинной мордой и на толстых лапах – заскочили в пятый вагон.
На привокзальной площади старуха махнула рукой утреннему бомбиле, промышляющему на своей старой зеленоватой и поцарапанной «Волге», и пропала в закоулках маленького южного городка…
– Это был молодой мужик! Рост, примерно… высокий громила, под два метра! Нет, товарищ подполковник, из вагона он не выходил! Сейчас вскроем его купе и возьмем падлу тепленьким! – кричал проводник в трубку служебной связи.
– Лейтенант Степанов! Вы меня слышите? – прошипел голос в трубке.
– Я! Слушаю, так точно!
– Соблюдайте спокойствие! Задержите поезд и обыщите весь состав! Ищите убийцу и сами никуда не лезьте!
– Есть! Выполняю! – крикнул проводник.
– Стоп! Горячий хлопец! Установите, чей труп в туалете! Тогда сразу все станет ясно…
– Есть! Выполняю! – закричал Степанов.
– Сдается мне лейтенант, что этот кровосос ушел от тебя! Готовься уволиться из органов, раззява.
Степанов положил синюю массивную трубку и бросился к купе, где полицейские вместе со служебной собакой, похожей на медведя, уже производили обыск.
– Что там! «Капитан?» —спросил лейтенант.
– Тише, здесь ничего и никого нет! Собака пока не взяла след. Подлец, набрызгал дорогим средством подавления запахов. Профи, черт его побери! Собаку жалко, как бы после этой дряни она не лишилась нюха.
– Раззява! Как же я сразу его не раскусил!? – расстроился лейтенант, срывая с себя форму проводника. – Обойдите все купе, нужно узнать в каком месте ехал труп.
– Уже все узнали. Вот господин банкир Морозов, это его человек был убит в сортире. Телохранитель первого класса… – цинично ответил капитан полиции по железной дороге.
– Я хочу поговорить с ним! – крикнул Степанов.
– Так говорите, а то поезд надо отправлять…
Лейтенант резко прошел в купе, где от страха трясся банкир и меценат Михаил Карлович Морозов.
– Пожалуйста, успокойтесь, это ваш человек лежит в туалете?
– Да, я очень боюсь ее!
– Кого? Что вы лепечите?
– Старуху, которая заходила ко мне за полчаса до этой станции…
– Вы не путаете? Старуха, или может высокий, не очень приятный мужчина лет сорока? Говорите, не тряситесь, черт вас…
– Нет, именно старая женщина с тростью и с коричневыми кистями рук. Мерзкая!
– Что она сказала вам? – побледнел лейтенант, теряясь в бегающих мыслях.
– Ничего, просто запугивала и несла всякий бред.
– Вы думаете, что это она убила вашего человека?
– Не знаю, он же каратист, офицер «Альфы» в отставке! Как она смогла… Спасите меня! Я боюсь ехать один! Можно я сойду с поезда?
– Ладно, собирайте вещи и ждите своих телохранителей в местной гостинице. На ночь мы дадим вам двух оперативников. Откуда приедут ваши люди?
– Из Москвы! Трое приедут… Мне так страшно!
– Всем страшно! Вот, выпейте успокоительную таблетку и собирайте свои вещи. Постарайтесь поживее, люди ждут! Поезд опаздывает уже на полчаса…
– Вы знаете… – прошептал Морозов.
– Что опять? – улыбнулся Степанов.
– Я останусь! Мне кажется, что я уже не боюсь… Вы ведь доставите меня в Москву? Что-то подсказывает мне, что вы из полиции?
– Вы проницательны. Я лейтенант полиции по оперативному раскрытию особо опасных происшествий на транспорте, Степанов Виктор Сергеевич.
– В таком случае, мы можем ехать, – проговорил банкир и выдохнул.
– Никому не открывайте кроме меня, ясно?
– Так точно, товарищ начальник! Постараюсь…
– У вас оружие есть?
– Да, мой пистолет и плюсом пистоль убитого Матвея… Лицензии на пистолеты у нас есть, вернее у Матвея уже была… – прослезился банкир.
– Оружие отдайте мне. С перепугу еще стрельнете, пассажира невинного убьете, стенки между купе совсем тонкие.
– Возьмите! Я вам доверяю. – Банкир отдал две кобуры с боевыми пистолетами иностранных моделей в руки Степанова.
– Отдыхайте, и забудьте об этом кошмаре хотя бы на время. В Москве у нас будет много времени, чтобы все вспомнить, обдумать и найти убийцу. Или двоих убийц…
– Вы сами будете вести следствие? Но, вы так молоды, – спросил банкир.
– Нет, будет создана следственная группа из опытных сыщиков и оперативников. Ведь это касается крупного бизнеса, то есть ваших коммерческих банков, – уверенно ответил лейтенант.
– Но, я больше ничего не знаю! Не помню! Не хочу… – бросил банкир в полумрак купе.
Лицо Михаила Карловича исказилось в жуткой гримасе, и он впал в ступор. Кончики его пальцев начали отбивать в воздухе нервную дрожь, словно он был не человеком, а толстым мотыльком, который увидел ядовитого паука.
– У вас с сердцем все в порядке? – спросил его Степанов.
– Не знаю, тахикардия есть, и давление порой прыгает.
– Сейчас к вам придет доктор…
– Нет, просто закройте меня и охраняйте! У меня есть таблетки от личного врача… Где у вас гарантия, что доктор не будет переодетым убийцей…
– Как знаете, я рядом, закрывайтесь…
– Вспомнил! Старуха трясла головой, словно у нее была болезнь такая старческая… Ну, как у моей покойной матушки.
– Альцгеймера? – уточнил Степанов и сильно задумался.
– Нет, синдром Паркинсона. От этой трясучки старушка выглядела еще зловеще.
– Значит, у нее была трость и еще нервное заболевание?..
– Да! – вскрикнул банкир и прикрыл свой рот.
– Спите, я вас умоляю…
Дверь купе резко закрылась изнутри. Все стихло в утренней неге. Поезд наконец-то содрогнулся, тронулся и пошел, набирая скорость, навстречу с Москвой.
Лейтенант Степанов смотрел в окно и досадовал, что упустил опасного преступника.
«Как же так, он был у меня в руках. А это странное приглашение выпить с ним вина?.. Надо было соглашаться и скрутить бандита! Надо было? Или нет, слишком опасно?.. Ужасная старуха могла притаиться где-то в купе. Вдвоем они бы расправились со мной. Старуха накинула бы мне на шею струну, а живодер проткнул бы меня тонким лезвием. Мою голову они выкинули бы на полном ходу из поезда, а тело бы расчленили. И не было бы больше на свете юного красавца Вити Степанова. Мама бы осиротела и умерла с горя. Отец, конечно, еще раньше. Правильно я сделал, что не стал пить вино с живодёром. Мерзкий прилизанный тип, похож на гельминта, вылезшего понятно из какого места. Парочка действует слажено. В каком же вагоне обитала его сообщница?»
В служебном купе затрещал телефон спецсвязи. Степанов поднял трубку.
– Алло, лейтенант Степанов. Слушаю!
– Что делаете, – прозвучал заспанный голос начальника.
– Я слушаю, товарищ подполковник! Я не сплю!
– За жизнь банкира отвечаете лично, своей репутацией!
– Есть!
– И еще! Проводница пришла в сознание. Дальше, лейтенант, совершено секретная информация! Ее медицинские анализы показали, что в ней не хватало почти литра крови, отсосали через едва видимые проколы у основания черепа.
– Мать моя женщина! Вампир? – проговорил Степанов и передернулся.
– И еще, у нее был половой акт. Практически ее изнасиловали. Вернее, это сделал один мужчина. Вначале отравил каким-то растительным усыпляющим зельем и потом как положено… Это все, удачи, Степанов, до встречи в Москве…
– В Москве? Есть!
– Не спать…
Глава III. Маргарита в бешенстве
Майор Саранцев быстро, подобно ускоренной ходьбе тираннозавра двигался в направлении кабинета начальницы. Он выдохнул и резко потянул бронзовую ручку двери в виде головы леопарда, на себя.
– Разрешите войти? Ать, два!
– Вошел уже, голубчик. Молодец, майор! Откуда у тебя солдафонские замашки? Впрочем, не важно. Присаживайся, сейчас выпьем кофе и дальше по плану. В курсе происходящего?
– Никак нет! Знаю только одно, что майор Борзунов, так сказать, наш кандидат, отдыхает сейчас в поселке, в одной Черноморской бухте, недалеко от славного городка, пропахшего нефтью и морской солью…
– Тогда читайте, что там происходит, вернее, произошло. Безумие какое-то? Там, где ваш Борзунов, там мгновенно начинаются немыслимые события! Жуть и трепет, – произнесла дама-генерал, с южным акцентом и бросила на журнальный столик два писчих листка с мелким текстом.
– Почему мой? – улыбнулся майор Саранцев и принялся читать секретную оперативную сводку за прошедшие сутки.
– Ого! Фантомас разбушевался! – рассмеялся Саранцев. – Из этого текста я понял лишь то, что у Борзунова был шанс схапать злодея. Он словно чует, где ему быть, даже в свой медовый месяц.
– Я пока ничего не понимаю! Читайте дальше. В поезде был убит заточкой или тонким лезвием – штыком, не знаю конкретнее, – опытный телохранитель одного известного банкира Михаила Морозова. Этот банкир как раз был в том городке. Он спонсор и продюсер фильма. Чертовы кинематографисты, развлекаются, а мы лови потом жуликов, которые охотятся на миллионеров. По отчету полиции на транспорте, убийц было двое: молодой мужчина высокого роста и старуха, тоже высокая, но согнутая в коромысло… Ненормальная семейка маньяков? Один пьёт кровь, вторая вспарывает телохранителей в туалетах ночных поездов.
