Одураченный случайностями (Борщ)

Запутавшись в делах, Санычу я позвонить забыл.

После кафе старший лейтенант Захар Сахаров сразу приехал в управление. О его настроении после разговора со мной ничего не известно. Дежурный обратил внимание только на преследующую Захара икоту и распространяемый с ней дурной запах борща.

– Давай к шефу, – сказал дежурный, когда пришедший расписывался в журнале.

– Прямо «давай»? – огрызнулся старлей.

– Не, не прямо. Криво. Через туалет, – умыться бы тебе не мешало и рот прополоскать. Вот, на, – и он положил на журнал конфету «Барбарис».

Через десять минут Захар уже стоял в мрачном от отсутствия света, который начальник включал, когда уж совсем ничего не было видно, кабинете своего руководителя – полковника Колмыкова Александра Анатольевича и пах хуже прежнего: дешевым мылом общественного туалета, с которым умыл лицо, леденцом «Барбарис» и, конечно, непобедимым борщом, от которого продолжал икать.

– Что у тебя? – даже не поздоровался Колмыков. Он сидел за столом угрюмее тучи.

– Вызывали? – поинтересовался Захар.

– Не просто вызывал, искал даже! Где тебя носит? С разработкой что у тебя? – очень недовольно спросил начальник. – Похвастаться есть чем?

– Только что встречался с одним…

– С двумя! – поправил, повысив голос, полковник. – Ты давай бросай это, Сахаров, по три часа обедать. Мы на розыскные мероприятия не для того вас направляем, чтобы вы по полдня болтались не пойми где.

– Александр Анатольевич, я ж поэта обрабатывал…

– Обрабатывал ты, Сахаров, подругу свою длинноногую, не свисти мне. Сначала ее обрабатывал, а уж потом начал с клиентом работать. Только называются подобные встречи «разработка», пора уже научиться называть вещи своими именами и не путать понятия. Это первое. Второе. Отвечать, когда старший по званию к тебе обращается, нужно по форме: «Так точно!» И третье. Какие успехи, еще раз спрашиваю? Завтра общее собрание подразделения. Генерал будет выступать с итогами за год. Мне ему сегодня нужно доложить о работе отдела. А докладывать практически нечего. Кое-какие достижения есть у Псальского и Яшина. Остальные, включая тебя, только видимость создают. Сколько у тебя сейчас дел в разработке?

– Семь, Александр Анатольевич.

– Сам знаю! Всего семь и никаких результатов! Меньше всех дел. У Алешина восемнадцать и то успевает, результат есть; по двум даже хороший.

– Александр Анатольевич, я наверстаю… я же позже других начал…

– Что ты наверстаешь мне за два часа? Мне к генералу на доклад идти. Что я ему скажу про тебя? Про всех есть хоть что-то сказать… По сегодняшней встрече какой «выхлоп»?

– Александр Анатольевич, клиент сложный. Похоже не понимает меру ответственности, пока к сотрудничеству не готов…

– Не готов?! – вскипел начальник. – У нас что тут курсы? Что это значит: «готов, не готов»? Это о тебе, Сахаров, можно говорить: «готов, не готов», и ты, видимо, действительно к этой работе не вполне готов. Ты готовить можешь подругу свою, чем и занимаешься регулярно в рабочее время, а клиента готовить не надо. Помнишь, что стало с этой… как ее… Тамара… твое первое дело? Слишком долго «готовил» барышню. Так долго, что она твои намерения срисовала и мотнула в Чехию. Дело ее на тебе висит до сих пор, не забывай. Я его с тебя не сниму. Только не надейся на загранкомандировку!

– Александр Анатольевич, я же не знал, что у нее двойное гражданство…

– Сахаров, это мне простительно не знать, – мое дело знать другие вещи. Она у тебя в разработке была, ты ей занимался. Не я, не Псальский, не генерал, не Пушкин… Александр Сергеевич. Только ты. Поэтому все должен был выяснить. Или ты до сих пор считаешь их глупее себя? Они писатели! Ты книжки-то хоть читаешь? О таких жанрах как триллер, детектив представление имеешь?

– Так точно!

– Что «точно-то»? Не читаешь ты ни черта, а только пролистываешь! Значит работу свою выполняешь «абы как» и потому долг свой, за который ты присягу давал, не исполняешь. Вот из-за таких как ты, недооценивающих бульварную литературу, порой самое дурацкое, нелепое на первый взгляд преступление, которое придумала Донцова, Маринина и подобные, повисает на месяцы. Бабы придумали… а может и не придумали… не суть… а у нас «висяк» с «головняком»! Какой-нибудь Емеля повторяет его практически под копирку. А что ж? Все так пошагово, подробно расписано, легко исполняется и, главное, что вряд ли кто-то его станет искать по такому общедоступному сценарию. И оказывается прав! Потому как мы недооценили, а некоторые из нас, так вообще не в курсе. Не владеют ситуацией! А недооценивать писателей нельзя. Они таких историй напридумывают, так навертят-накрутят сюжетец, – просто учебник для преступника, а не книга… У них мозги работают совершенно по-другому; да и сами они в другом измерении живут. Поэтому и задача наша выявить: кто из них шизофреник-тихушник, безобидный, а кто реально опасен. Для того и создано наше подразделение. Чем невероятнее ими придумана история, чем сильнее закручен сюжет, и не важно хорошо или плохо, как нам с тобой кажется, стройно или коряво это написано, тем быстрее автор с такой безграничной фантазией, срисует, что ты от него добиваешься и сольется. Это ясно?

– Так точно!

– Конечно «точно»! Тамара твоя мне до сих пор икается… Отчет о встрече напишешь за час, не больше, и в дело этого, сегодняшнего приложишь. Чего ты его поэтом называешь? Поэты стихи, вообще-то, пишут… Ладно, пусть поэтом будет… Папку мне на стол. Я посмотрю. Ты про ракету с ним не говорил, я надеюсь?

– Никак нет! – соврал Захар.

– Тогда так. Завтра утренним поездом поедешь к этому своему, альпинисту. Его нашли, он дома. Пока опять куда-нибудь не полез нужно с ним поработать. Там же рядом, как оказалось, в часе езды, Алешинский клиент. Передаю его тебе, Алешин завален в отличие от тебя. Подойдешь к нему, он расскажет подробности, в поезде дочитаешь. Все понял?

– Так точно! Александр Анатольевич, я сегодняшнему встречу на завтра поставил. Отменять?

– Отменяй. Через пару дней, когда вернешься, сюда его притащишь. Я сам побеседую. Про ракету точно ничего не говорил? Не соскочит за это время?

– Так точно!

На следующий день звонок издателя раздался еще раньше прежнего. Голос у Виктора Станиславовича был совсем грустный, а утро, по всей видимости, не доброе. Не помню даже поздоровался он со мной или нет.

– Мне снова звонил твой режиссер, – устало сообщил он. – Ты что не мог с ним напрямую договариваться? Почему он через меня тебя ищет? Я же издатель все-таки, а не твой менеджер.

– Виктор Станиславович, доброе утро, – ответил я. – Да это не режиссер.

– А-а-а, опять не режиссер! – раздраженно произнес издатель.

Некоторое время назад также через Виктора Станиславовича, тогда еще довольного и приветливого, на меня вышел некий только что вылупившийся из института кинематографии режиссер Сергей. В отличие от Борща, он был настоящий режиссер, о чем свидетельствовал с гордостью представленный мне для ознакомления документ. Сергей собирался снимать картину и, чтобы побыстрее стать узнанным широкой публикой, решил взять для дебюта не классику, шансов преуспеть в экранизации которой он не имел, а «что-нибудь злободневное или с нестандартным мышлением от малоизвестного автора», как он сказал. На это, по его видению, подходила одна из моих повестей. Польстил Сергей мне этим признанием мало, так как я и сам уверен, что именно она очень подходит для экранизации и даже написал сценарий, но, дабы кино получилось, материал, и считал и считаю, слишком сложным чтобы доверить его абы кому, да простит мне начинающий кинематографист! Этот фильм в моей голове демонстрируется весьма часто, поэтому я отчетливо вижу и прекрасно понимаю, кто из современных режиссеров, работающих в соавторстве с операторами, постановщиками и сценаристами, смог бы сделать его таким, каким показывает его мое воображение, а кто не сможет. И бюджет такой картины представляется мне в полной мере. Поэтому прежде всего, чтобы не сразу отказывать Сергею, да и, чем черт не шутит, может избавиться от такого оскорбительного заблуждения на счет начинающих мэтров мировой киноиндустрии, я попросил показать мне его дипломную работу. Сергей с радостью, кто бы сомневался, согласился.

Кино оказалось про времяпровождение подростков и было настолько дрянным, что продолжать наше общение не имело смысла. Посмотрев «картину», мне даже пришла в голову крамольная мысль, что не окончить институт кинематографии невозможно! Какую бы чушь ты не снял «на диплом» тебя либо выгонят в большой синематограф, либо выпустят в него, но однозначно в обоих случаях с «корочкой», ведь видение режиссера можно обсуждать сколь угодно долго, но никакого решающего значения для него постороннее мнение иметь не будет, а уж критику подобных мне невежд оно не приемлет и подавно. Он же ведь творец, вот потому как видит, так и снимает!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.