Уравнение антсоца. Часть 1

* * *

…А тем временем где-то на краю Вселенной, там, где простирается вечный мрак, нечто незримое и огромное стало просыпаться. Безмолвную темноту, царящую на краю, стали нарушать непонятные вибрации, идущие изнутри бездны. Как будто эта самая темнота ожила и начала дышать. Затем она стала медленно пошевеливаться, словно пыталась подняться, раз за разом создавая все более сильные волны вокруг себя. Со стороны это напоминало огромную черную дыру космоса: только она не поглощала извне, засасывая в себя, а наоборот, работала от себя, сотрясая своими движениями все вокруг.

Невообразимо огромное соединение черной массы просыпалось и начинало двигаться, производя импульсивные толчки в разные стороны. Необъятная масса издавала леденящие душу звуки, пытаясь сдвинуться с места. Она как будто пыталась взорваться или разродиться чем-то, спрятанным в ее нутре, являя при этом ужасающее зрелище.

4. Выбор Боргезе и X Флотилии МАС

Перемирие, тайно подписанное маршалом Бадольо 3 сентября и объявленное 8 сентября, перевернуло все планы Вермахта, раскрыв «предательский маневр, наносящий удар в спину немецкого друга и союзника». Немецкий генеральный штаб не заставил ждать ответа, немедленно приступив к реставрации в Италии фашистского режима Муссолини. Не теряя времени, англо-американские войска без помех высадились южнее Неаполя. В тот же день немецкие войска начали проведение операций «Акс» и «Шварц»[11]. Порты и торговые суда, стоявшие в них, попали в руки немцев, но большая часть итальянского военного флота смогла уйти на Мальту. Боргезе и его люди остались в Ла Специи. Они терпеливо ждали решения короля, которому присягнули, поступая на службу во флот.

Очередной день на базе в Ла Специи подходил к концу. Моряки уже поужинали и большинство из них находилось в комнате отдыха. Кто-то играл в бильярд, кто-то пытался шутить, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, но в основном все молча сидели, думая о том, когда закончится эта гнетущая неопределенность. Объявленное перемирие спутало их планы. Они не понимали теперь, кто враг, а кто союзник. С кем и против кого воевать? И воевать ли вообще? Каждый из них ждал решения командира.

В комнату тихо вошел один из сослуживцев и сообщил об исчезновении короля. Оказалось, что Виктор Эммануил III в страхе бежал из Рима в сопровождении некоторых высших офицеров и генералов, так же как и он напуганных и больше всего заботившихся о том, как спасти собственные жизни. Король и его немногочисленная свита направились прямиком на Адриатическое побережье, в Бриндизи, где и остановились под охраной англо-американских войск.

Это внезапное бегство монарха, бросившего на произвол своих солдат, без директив, без приказов, было самым страшным ударом, который монархия могла сама нанести по своим самым верным подданным. За несколько часов армия по всей Италии разложилась окончательно.

Глядя на вероломное предательство Бадольо и постыдное бегство короля, принц Боргезе выбирал свой лагерь. Он был союзником Германии в дни ее побед, он не может сегодня отвернуться от нее в период поражений. Где тогда будут его честь и принципы? И, даже если бы он захотел присоединиться к союзникам по антигитлеровской коалиции, он бы не смог этого сделать. Командующий Дечима МАС ясно понимал, что объявление перемирия означает добровольный отказ Италии от всех своих заморских завоеваний.

15 сентября 1943 командующий Боргезе срочно собирал весь личный состав X флотилии МАС. Широкоплечий, с нахмуренным лицом, он решительно обратился к своим солдатам:

– Я считаю, что мы теперь свободны от данной нами королю присяги. В последние дни я со всех сторон рассмотрел положение дел. Бадольо и королю англичане и американцы дали красивые обещания, которые никогда не будут выполнены. Ни Рузвельт, ни Черчилль ни при каких обстоятельствах не вернут Италии ни пяди ее африканских территорий. Кроме того, в этой бесчестной и ужасной игре Савойский королевский дом рискует окончательно потерять корону. Если мы, сражавшиеся плечом к плечу с нашими немецкими товарищами, будем побеждены, вы увидите: Италия погрузится в еще больший беспорядок, чем тот, который царил в стране с 1918 по 1921 годы. А я этого не хочу.

Выждав немного, принц продолжил:

– У нас есть союз с Германией. Его приняли народ и король. Мы должны, чтобы сохранить честь нации, уважать его до самого конца. Я понимаю, что таким образом мы ввязываемся в авантюру, которая для нас может не иметь выхода. Я прошу вас хорошо это осознать. – Боргезе слегка повысил голос, как бы подчеркивая значимость сказанного. – Поэтому те, кто считает своим долгом следовать за королем, могут выйти из строя. Никто вас не осудит за ваш выбор. Вы покинете Ла Специю беспрепятственно. Здесь должны остаться только добровольцы.

Боргезе смотрел на стоящих перед ним солдат, которых он сам взрастил и воспитал. Стройные шеренги спецподразделения безмолвствовали. Он проходил вдоль рядов, глядя в глаза бойцов, но ни одни из них не выдали замешательства. Солдаты знали, что командир – честный человек. И если он что-то сказал, то обязательно сдержит свое слово. Никто из них не пожелал выйти из строя и покинуть ряды флотилии.

Обойдя всех, стоящих на плацу, командир вернулся на место и снова заговорил:

– Страны, которой мы присягали, уже нет. Нет той страны, за которую каждый из нас воевал всю свою жизнь. А раз нет страны, мы должны либо исчезнуть вместе с ней, либо построить собственный мост, который свяжет нас с нашими погибшими товарищами. Если мы признаем, что страны больше нет, то получается, что все наши боевые товарищи, сражавшиеся с нами плечом к плечу, отдали жизни ни за что. Получается, что их как бы и не было. Я считаю нашей прямой обязанностью сохранить память о бойцах Десятой флотилии МАС, сражавшихся с нами рука об руку и принявших смерть за будущее Италии.

Командующий Боргезе смотрел на солдат, читая их настроение:

– Солдат всегда воюет за то, во что он верит. Он ведет свою войну. Он жертвует собой во имя того, за что он считает достойным умереть. Сильный солдат либо выживет, либо умрет, пытаясь выжить. Ты проигрываешь тогда, когда отказываешься выживать, потому что веришь, что смерть сильнее тебя. Мы солдаты, наш долг брать на себя ответственность за страну, стоя встречать врага и не подчиняться бесчестным командирам. Мы должны участвовать в общей борьбе, и все должны отныне думать только об одном: как спасти честь знамени, спасти свою Родину, замаранную чередой предательств Бадольо и короля. Для этого нам надо без промедления приступить к работе.

Боргезе воздержался от оценки того, как заговорщики обошлись с Муссолини, как нарушили слово, данное союзникам-немцам и всех последующих событий, от капитуляции армии до сотен тысяч итальянских военнопленных, оставленных на африканском, русском и балканском направлениях. Отказ от обязательств перед монархом и переход на сторону немцев и будущего правительства Республики Сало он счел единственно верным решением, продиктованным существующими условиями и договоренностями.

В тот же вечер в Ла Специи развернулась бурная деятельность. Моряки Дечима МАС услышали своего командира: они с большим рвением принялись за дело, считая своим долгом сомкнуть ряды крепче, устремляясь в будущее, не обещающее ничего хорошего.

Боргезе отправился с визитом к немецким войскам, дислоцированными недалеко от Ла Специи, и предложил создать на базе его флотилии в тысячу триста подводников-диверсантов[12] независимое спецподразделение под его командованием.

– Я никогда не был фашистом[13]. Я всегда верно служил своему королю, – сказал он немцам, – но сегодня, когда мой суверен забыл о своем долге и чести и предал свою страну, я решил вместе с моими людьми продолжать сражаться бок о бок с вами, под вашим командованием, и сохранить до конца, во имя боевой и героической Италии, верность договору, связывающему наши два народа.

Немецкий офицер, принявший Боргезе, оперативно связался со ставкой гросс-адмирала Дёница[14] и сообщил о поступившем предложении. Внимательно выслушав инструкции на другом конце провода и отрапортовав «Jawohl!»[15], офицер повесил трубку.

– Командование военно-морского флота Германии надеется, что мы будем полезны друг другу, – сообщил немецкий офицер гостю. – Дайте мне знать в ближайшие дни о своих потребностях, как в материальной части, горючем, так и во всех других областях. Гросс-адмирал Дёниц желает, чтобы ничто не мешало деятельности Дечима МАС.

Немцы предоставили в распоряжение Боргезе все, в чем тот нуждался, чтобы возобновить свою деятельность, и дали полную свободу действий, которой он добивался. Для Черного Принца[16] и его людей началась новая жизнь, сохранившая связь с их прошлым, но полностью перечеркнувшая их будущее.

* * *

– Подытожив сказанное, – Джелли посмотрел на Люцифера, – запишем принца Боргезе также в правой части уравнения, – докладчик сделал новую запись на стене.

– Однако здесь следует отметить, – Джелли обернулся, чтобы посмотреть на своих судей-слушателей, – что Боргезе среди знавших его или разделявших его принципы пользовался непререкаемым авторитетом. Все правые считали и считают его человеком с бешеной харизмой. Влияние Боргезе среди правых было огромным, не меньшим, чем власть Муссолини. Именно поэтому фигура офицера-подводника и основателя итальянских спецподразделений будет переменной первого порядка в правой части уравнения.

5. Встреча Боргезе с Дёницем и их окончательная консолидация

Группа подводников-диверсантов сидела в комнате отдыха на тренировочной базе в Ливорно после очередной тренировки и знакомилась с содержанием газет.

– «12 сентября немецкая специальная диверсионная группа под командованием полковника СС Отто Скорцени освободила из заключения Муссолини», – вслух прочитал новость один из бойцов.

– Ну, и что с того? – ответил кто-то из сослуживцев. – Мы приняли решение остаться с команданте и продолжать свою войну вместе с немцами до этого известия. С дуче или без него – теперь уже не имеет значение. Мы сделали свой выбор.

– А где, кстати, команданте? Я его не видел уже дней десять, – спросил другой сослуживец.

– Я слышал, что он отправился в Берлин на встречу с Дёницем.

* * *

Поезд постепенно замедлял ход, приближаясь к станции, перрон которой был полон. Было раннее утро 18 сентября. Боргезе только что прибыл на берлинский вокзал из Милана. Выйдя из поезда, он на мгновение остановился, чтобы осмотреться вокруг. Определив, куда ему нужно идти, он спокойным шагом направился к выходу. Когда он проходил через зал вокзала, кто-то окликнул его:

– Господин Боргезе, – тот обернулся. Перед ним вытянувшись стоял офицер Кригсмарине[17], – я здесь, чтобы доставить вас в Генадмиралтейство. Прошу следовать за мной.

Они вышли из центральных ворот вокзала, возле которых их ждал автомобиль. Глядя из окон автомобиля на проплывающие за окном улицы Берлина, принц наблюдал за тем, как лето уступало место осени. Листья на деревьях желтели и окрашивались в красный цвет, часть из них уже лежала на мостовой. Он вспомнил, как уже однажды был здесь осенью со своей женой Дарьей год спустя после свадьбы. Тогда тоже желтели и падали листья, шурша и издавая хруст под ногами прохожих. Также суетились люди вокруг, спеша по своим делам. А ему и Даше не было до них никакого дела. Как впрочем и всем остальным до них тоже не было дела.

Внезапно в поле его зрения попали двое патрульных-гестаповцев, остановивших мужчину и женщину. Патрульные холодно и подозрительно смотрели на пару, изучая их документы. Затем один из гестаповцев указал паре следовать за ними. Мужчина и женщина были задержаны. Женщина пыталась что-то объяснить одному из патрульных. Он остановился, посмотрел на нее и дал две резкие затрещины. Она замолчала и встала, как вкопанная. Спутник женщины заботливо обнял ее за плечи и что-то начал говорить, наверное, чтобы она следовала приказу людей из гестапо. Наблюдая за этими несчастными за окном, Боргезе с горечью думал: «Тогда был мир. А сейчас ненасытная старуха-война косит всех без разбору».

Автомобиль остановился у ворот Генадмиралтейства. Это было большое добротное здание прошлого века, фасад которого поддерживали многочисленные широкие колонны. Сопровождающий Боргезе морской офицер шел впереди него, показывая дорогу. Они прошли по двору, затем по бесчисленным ступенькам поднялись ко входу в здание. Караул на входе быстро проверил их документы и разрешил продолжить путь. Попетляв по этажам и коридорам военно-морского ведомства, они наконец вошли в приемную гросс-адмирала Дёница.

– Его превосходительство гросс-адмирал Дёниц ждет вас, – обратился адъютант командующего Кригсмарине к Боргезе. Черный Принц слегка кивнул в ответ и вошел в кабинет.

– Рад видеть вас, принц Боргезе, – приветствовал его Дёниц, вставая. – Надеюсь, что дорога вас не слишком утомила, и мы можем незамедлительно приступить к делу? – то ли спрашивая, то ли констатируя данность сказал он.

– Я к вашим услугам, гросс-адмирал, – ответил Боргезе.

И они начали обсуждение совместных действий. Дёниц никак не упомянул о возвращении Муссолини на пост главы нового итальянского правительства. Они с Боргезе солдаты и ничто их не занимает больше, чем стремление как можно быстрей включить X флотилию МАС в рамки операций, планировавшихся немецким командованием против войск союзников на побережье Средиземного моря. После десятка встреч, проведенных за восемь дней, Боргезе убедился – пусть в рамках немецкого флота, но он сможет опять проявить свои лучшие качества.

Итак, все вопросы были обсуждены, договоренности достигнуты. В конце сентября Боргезе покинул Берлин. В Ла Специю он возвратился в первых числах октября, полный сил и решимости действовать. Штаб флотилии ждал новостей от своего командира.

– Главной задачей, поставленной перед нами Дёницем, – объяснял Боргезе офицерам, – является уничтожение вражеских судов в наших водах. – Подойдя к карте, он очертил на ней все северо-западное побережье Италии.

– Поскольку фронт приближается, – продолжал Боргезе, – я считаю необходимым сменить позицию нашей тренировочной базы в Ливорно. Изучив все возможные варианты, отвечающие требованиям наших тренировок и оптимальной безопасности расположения, я предлагаю передислоцировать базу в Вальданьо. У кого-нибудь есть вопросы насчет Вальданьо? – командир вопросительно взглянул на офицеров. По их молчанию он понял, что никто не возражает. – Тогда начинать передислокацию немедленно.

– Далее, – снова заговорил Боргезе, – англо-американцы усилили налеты на наше побережье. Чтобы они не смогли уничтожить весь арсенал штурмовых снарядов одним ударом, необходимо рассредоточить наши баркини. В Ла Специи предлагаю оставить лишь штаб флотилии. – Офицеры молча закивали головами. – На первое время тренировочная база в Вальданьо также станет базой наших штурмовых снарядов. Следует найти новую дислокацию для расположения надводной части флотилии, – ставил очередную задачу командующий. – По моим расчетам, Генуя – идеальное место для этого. Не очень далеко расположенный от Ла Специи большой торговый порт может стать великолепной базой как для тренировок, благодаря хорошо защищенной бухте, так и удобным отправным пунктом для баркини, ввиду близости Корсики, вдоль побережья которой скопление военных и транспортных кораблей противника предлагает нам на выбор множество целей.

– Опять же, – заострил внимание Боргезе, – передислокация надводной части должна начаться немедленно, синхронно со сменой позиций тренировочной базы и штурмовых снарядов.

– И последнее на сегодня, в ближайшие дни к нам присоединяются подводники-диверсанты из Кригсмарине. Дёниц хочет, чтобы они работали с нами везде: и на тренировках, и в боевых условиях. Поэтому здесь, в Вальданьо и в Генуе ждите немцев. Подготовьтесь к совместным учениям и боевым действиям с союзником, – Боргезе говорил тихо, но никому бы и в голову не пришло ему возражать. – Приступайте к выполнению приказов.

* * *

Тем временем вакуум Темноты после продолжительных вибраций и сотрясений лопнул, и из него вышло нечто огромное и черное, смутно напоминающее силуэт человека. Тяжело переставляя ноги, черная масса пыталась сориентироваться: она как бы нащупывала своим внутренним чутьем, куда ей следует идти. Сверив внутренний компас с предполагаемым вектором движения, она сделала шаг. Затем еще. Ноги переставлялись с большим трудом. Но это нечто знало, что должно продолжить свой путь, невзирая на отсутствие сил, иначе зачем тогда оно вышло из Темноты? И оно тяжелым, но твердым шагом двинулось туда, куда звало и вело нутро: в Хоронзон или в Пропасти Великой Безысходности.

6. Образование Сало

В Турине группа рабочих завода «ФИАТ» после трудового дня обсуждала новости.

– Вы слышали, – сказал один из них, – что Муссолини возвратился в Италию? И не в Рим, как положено, а сюда на север. В Ломбардию. В Сало.

– Да, – ответил один из группы, – уже несколько раз крутили его обращение по радио.

– Что делать-то будем? Это получается, что мы теперь под прицелом?! В любой момент нас могут накрыть, – не унимался поставщик новостей, накаляя обстановку.

– Что-что, – передразнил его один из молодых коллег. – Работать будем, а там посмотрим.

– Это ты верно заметил, Артуро, – поддержал его старший из группы. – Когда грянет гром, тогда и будем креститься. А ты, – он строго посмотрел на паникера, – не пугай всех зря!

После освобождения Муссолини и его встречи с Гитлером дуче возвратился обратно в Италию. Немцы не позволили ему вернуться в Рим, открытый со всех сторон город, и тогда он остановил свой выбор на небольшом городке Сало в Ломбардии, расположенном на живописных берегах озера Гарда. Там он и обосновал резиденцию нового фашистского правительства Республики Сало.

– Что скажешь, Артуро? – поинтересовался его старший коллега, когда все разошлись и они остались вдвоем.

– Нужно перебросить в горы продовольствие и оружие, пока фашисты не закрутили гайки. Потом будет сложнее. Грядут холода, и товарищам будет необходима наша помощь.

– Ты прав. Пока фашисты окончательно не закрепились, мы должны использовать эту передышку по максимуму. И не только для укрепления позиций, но и для атаки.

Немного помолчав, старший коллега добавил:

– Через две недели с завода уходит состав, в трех вагонах которого будет оружие и взрывчатка. Поезд направляется в Милан. Охраняется хорошо, но внезапность нападения может сыграть нам на руку. Поэтому можно облегчить эшелон на одной из станций. В пригороде Турина, где живет твой человек, состав зачем-то остановится на два часа… Товарищи могли бы попробовать.

– Хорошо. Что передать насчет продовольствия? – спросил Артуро.

– Скажи, что доставим как обычно. В течение недели. Но пусть экономят, как могут. Когда будет в следующий раз – неизвестно.

Окончив разговор, коллеги-подпольщики разошлись. Артуро Даллей направился на станцию, чтобы сесть на ближайшую электричку, идущую в пригород. Сегодня он еще успеет встретиться со своим человеком и передать информацию. «Переночую у Джакомо в пригороде, а завтра оттуда приеду на завод», – решил про себя молодой рабочий.

* * *

В середине октября 1943 король Виктор Эммануил III объявил Германии войну. Переход монарха на сторону союзников по антигитлеровской коалиции стал катализатором процесса полномасштабной гражданской войны. Партизаны, большинство из которых до этого находились в состоянии выжидания, перешли к активным боевым действиям. Сопротивление больше не собиралось сидеть и ждать лучших времен, оно решило ковать свою победу немедленно, невзирая на ее цену.

В пригороде Турина было совершено дерзкое нападение на поезд, три вагона которого под завязку были набиты оружием и боеприпасами: охрана поезда была ликвидирована, а интересующие вагоны – ограблены подчистую. Артуро Даллей передал коммунисту Джакомо данные о поезде, и Сопротивление Пьемонте[18] подготовило и совершило операцию по захвату оружия. Решительность и дерзость, с которой партизаны атаковали поезд, обескуражили фашистов.

Тут и там стали происходить нападения на них: партийных функционеров, представителей синдикатов, милиции и военных. День ото дня атаки Сопротивления учащались и совершенствовались. Вылазки партизан становились все более внезапными, наглыми и хорошо организованными. Часть военных после подписания перемирия перешла на сторону Сопротивления, принеся туда свой боевой опыт и дисциплину. Партизанская война становилась неотъемлемой жестокой реальностью Республики Сало. Сопротивление ежедневно атаковало фашистов всеми доступными ему средствами, сея панику в их рядах.

Глядя на все возрастающую активность Сопротивления, руководимого коммунистами, Боргезе решил действовать. Во время их сентябрьской встречи с Дёницем он получил его разрешение на создание и командование, параллельно со своей флотилией, батальона морской пехоты для действий на суше. Боргезе отправляется в Сало, в резиденцию Муссолини, чтобы заручиться его согласием по этому предприятию.

– Вы хотите моего согласия на формирование сухопутного спецподразделения под вашим командованием? – констатировал Муссолини, внимательно выслушав речь Боргезе.

– Так точно, – Черный Принц медленно кивнул в ответ.

Муссолини задумался. Как опытный политик, он прекрасно понимал, что нуждается в единомышленниках, особенно в таких, как Боргезе, который является важной фигурой в существующем раскладе сил. Кроме того, его флотилия представляла собой почти все военно-морские силы, оставшиеся у Республики Сало. Поэтому дуче решил удовлетворить просьбу Боргезе и даже предоставить ему несколько больше, чтобы расположить к себе и обязать.

Командующий X флотилией МАС покинул кабинет фашистского вождя, не только получив то, за чем приехал, но и с портфелем помощника государственного секретаря по военно-морским делам.

В течение двух недель ноября, пока он занимал высокий пост, Боргезе в полной мере пользовался своим положением. Ему не составило труда добиться от немцев возвращения нескольких подводных лодок, захваченных теми после проведения операции «Акс», а также некоторого военного снаряжения. Помощник госсекретаря по военно-морским делам, посчитав, что никто кроме него самого не сделает этого лучше, предоставил в распоряжение командующего Боргезе еще две казармы в дополнение к той, что находилась в Сан Бартоломео: одну в Милане, другую в Триесте, для новобранцев формирующегося батальона морской пехоты «Сан Марко».

* * *

Черная расплывчатая масса огромных размеров, по форме напоминающая человека, тяжело и медленно переставляла ноги, настойчиво продолжая свой путь. Постепенно ее шаг становился все более уверенным. Вокруг странного существа простиралась Великая Пустота. Все и Ничто одновременно препятствовало и помогало его движению. С каждым витком времени это существо становилось все сильнее, черпая энергию и силу из загадочного и только ему ведомого источника. Оно точно знало, что делает его сильным, поэтому целеустремленно продолжало движение к живительному элементу.

7. Батальон «Сан Марко»

Началась внутренняя борьба за контроль над вооруженными силами Республики Сало. И Боргезе больше чем кто-либо другой был готов ее выиграть. Благодаря высокому престижу, завоеванному громкими победами его людей за два предыдущих года, он намного опередил своих соперников, таких как Ренато Риччи[19], которому в конце ноября Муссолини поручил создание Национальной гвардии, предназначенной для борьбы с партизанами, становящимися все более активными и опасными.

Объявление набора рекрутов в батальон «Сан Марко» проходило на «ура». Новобранцы толпами шли в казармы Боргезе. В конце декабря 1943 года, меньше чем за полтора месяца после начала формирования, в батальоне «Сан Марко» числились 4000 человек.

Боргезе, чтобы выделить своих солдат из массы других, одевал их в особую форму: брюки, заправленные в короткие ботинки, блузон, перетянутый на поясе ремнем, и берет, лихо сдвинутый на правое ухо. Эти «боргезе», как их вскоре начали называть, гордо вышагивали перед гвардейцами Риччи, которые представляли новый фашистский режим, не имевший никакого авторитета. Морские пехотинцы «Сан Марко» должны были стать элитной частью – Орденом – как любил повторять их командир. У них, по его замыслу, должны были появиться свои ритуалы, свой особый язык, свои условные знаки. Их видение мира должно было быть простым и категоричным: с одной стороны есть те, кто входит в Орден, с другой – те, кто к нему не принадлежат.

С того момента, как новобранец переступал порог казармы, и до минуты принятия присяги кандидата в морпехи держали в черном теле. Ежедневные многочасовые выматывающие тренировки, изнуряющие тело до изнеможения. Суровые командиры, не знающие жалости ни к себе, ни к своим солдатам, зорко следили за физической подготовкой кандидатов в морпехи. Если кто-то не выдерживал и падал, ему помогали подняться и говорили, что он может заставить себя сделать немного больше, чем привыкло делать его тело. Глядя на физическую форму и выправку командиров, новобранцы проникались верой в то, что они действительно смогут. Поднимаясь сквозь боль и слезы, они продолжали испытание своей физической природы, постепенно устанавливая планку все выше и выше.